Приключения Джона

Воздух в автобусе пах пылью, старыми сиденьями и тоской. Последние пять часов Джон смотрел в окно, как мелькающие сосны сменяются ещё более густыми зарослями, а асфальтовые дороги превращаются в грунтовки. Из наушников на максимальной громкости рычал Джон Купер, но даже голос лидера Skillet не мог заглушить голос отца в голове: «Концерты в гараже — это последняя капля, Джон! Пока не сдашь нормально экзамены и не наведёшь порядок в голове — никаких гитар, никакого этого... рёва! Бабушка тебя в форму приведёт. На свежем воздухе. Без этой твоей дурной музыки».

Джон мысленно фыркнул, глядя на проплывающие за окном бесконечные поля. Настоящая жизнь. Его стихия — грохот барабанов, визг гитар и хриплый вокал Джона Купера, выкрикивающего тексты о борьбе и вере. В кавер-версиях, которые они репетировали с ребятами в гараже. В попытках писать свои песни, которые родители называли «дьявольской музыкой, от которой мозги вскипают».

— На перевоспитание, — проворчал он, вглядываясь в покосившийся домик бабушки. — То, что мы с ребятами почти дописали свой трек и играли каверы на Skillet громче, чем того хотела миссис Хендерсон с первого этажа? Вы бы просто концерты запретили, а не высылали меня в тридевятое царство на «свежий воздух и полезный труд».

Бабушка Эвелин встретила его на остановке и проводила до дома. Она была сухая, как щепка, с пронзительными глазами, видевшими насквозь. Её домик пахнет пылью, яблочным пирогом и стариной.

— Комната наверху. Завтракаем в семь, обедаем в час, ужинаем в шесть. Не опаздывай, — таким оказалось её приветствие. Ни объятий, ни улыбок. Идеально.

Комната, куда его поселили, застряла где-то в 70-х. Заветная полоска на телефоне ловила только в одном углу у окна, да и то чтобы отправить сообщение, нужно было минут пять танцевать с бубном, что уж говорить о звонках ребятам из группы. Тишина. Самая оглушительная тишина, которую он когда-либо слышал. Она давила на барабанные перепонки громче, чем любой ударный бэк-бит.

Джон остался наедине с стрекотом цикад за окном. Он распаковал чемодан, и его пальцы наткнулись на спрятанный под стопкой футболок знакомый угловатый контур. Запасной iPod, его старый друг. Он не пользовался им постоянно, но всегда брал с собой на пробежки или в поездки, когда не хотел сажать основной телефон. Перед отъездом, на всякий случай, он сунул его в рюкзак и зарядил до упора — инстинктивно чувствуя, что родители устроят ему «цифровой детокс». И не зря. В пылу сборов этот старенький плеер единственное, что он сумел контрабандно пронести мимо бдительности отца.

С замиранием сердца он нажал кнопку. Тусклый экран ожил, показав жалкий остаток заряда. В памяти плеера осталось всего несколько песен, и самой первой среди них — «Hero». Та самая, с которой для него всё началось. Он судорожно вставил наушники и врубил погромче. Три с половиной минуты привычного мира. Три с половиной минуты спасения. Ему нужен был герой, который вытащит его из этой глуши... И когда финальный аккорд истаял в тишине, а экран погас, окончательно сев, Джон почувствовал себя ещё более одиноким. Это был знак. Знак того, что лето будет отстойным. Он уже представлял, как сойдёт здесь с ума.

Сжав кулаки, он вышел из дома, даже не попрощавшись с бабушкой. Ему нужно подвигаться, куда угодно, лишь бы не слышать эту звенящую тишину. Он шёл по главной, нет, единственной улице, и чувствовал на себе тяжёлые, изучающие взгляды местных. Его вызывающий облик кричал здесь громче сирены.

Решив углубиться в лес у старой мельницы, он не заметил, как перешел невидимую границу. Забор с облупившейся краской и надписью «Private Property» он проигнорировал.

— Эй, ты! Куда прёшь?

Голос был грубым и уверенным. Из-за заброшенного сарая вышла троица парней. Впереди шёл тот, что говорил. Высокий, с угловатым подбородком и надменным взглядом. Его фигуру облегала простая серая футболка поло, но сидела она на нём с королевской важностью. Его звали Джекоби. Он окинул Джона с насмешкой с ног до головы: рваные чёрные джинсы, дорогие ботинки, чёрная футболка с принтом группы, которую тут явно никто не знал и косуху — неуместную в зной и ясно говорившую о принадлежности к «не таким как все».

— Эй, смотрите, к нам цирк приехал, — расхохотался Джекоби. — Это частная территория, фрик.

— Частная? А табличку кто-то украл? — парировал Джон, разведя руками.

— А ты, я смотрю, борзый. Давно морду не били? — хулиган подошёл ближе к «фрику», блокируя ему путь дальше.

Его дружки захихикали. Джон почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не страха, а знакомого предвкушения драки. Он уже сжал кулаки, чувствуя, как знакомый адреналин начинает петь в крови. Джон мысленно прикидывал, кому из этих утырков достанется первым, как вдруг новый объект интереса возник для Джекоби где-то позади, и его нагловатая ухмылка моментально сменилась на слащавую, флиртующую улыбку.

Их внимание переключилось на лёгкий стук каблучков по сухому грунту. По грунтовой дороге, щеголяя в ослепительном винтажном, явно дорогом платье, которое кричало о статусе громче любой сирены, шла девушка. Рыжая чёлка, выбиваясь из идельной укладки, падала на дерзко вздёрнутый нос, а на ногах — аккуратные кожаные туфли, абсолютно неуместные для этих грунтовок. Она шла с видом королевы, инспектирующей свои владения, и даже не смотрела в сторону сборища.

Девушка с яркими, рыжими волосами, не ускоряя шага, лишь закатила глаза, выразив всю вселенскую скуку и раздражение одним идеально отточенным жестом.

— Джекоби, — в её обращении не ощущалось ни капли тепла, одно лишь расчётливое равнодушие. — Опять кого-то донимаешь? Или хочешь, чтобы я в очередной раз напомнила тебе, что мой отец очень неодобрительно относится к тому, как твоя «шайка» — она намеренно сделала паузу, окидывая его дружков презрительным взглядом — портит вид нашего тихого городка.

Хулиган мгновенно преобразился. Напряжение из него ушло, скулы смягчились флиртующей ухмылкой. Он отступил от Джона, будто тот был пустым местом и не стоил его внимания.

— Энни, солнышко! Не обращай внимания, это местный фрик. Смотри, не напугайся, он, может, заразный, — он шагнул к ней, блокируя ей путь. Его компания обступила ее полукругом. Джон заметил, как неуверенность мелькнула в ее глазах. — Идёшь к отцу? Могу проводить.

— Я сама справлюсь, Джекоби, скорее, ты тут больше заразный, — отрезала она, хотя её сжатые губы выдавали усталость от этой игры. Она заметила Джона. Мгновенная, молчаливая оценка задержала её на нём. — Я тебя раньше не видела.

Джон собирался представиться, но его отвлекла рука Джекоби. Он увидел. Пока тот жестикулировал, пытаясь положить руку ей на плечо, пола его рубашки приподнялась, и Джон увидел рукоятку складного ножа в кармане джинс. Холодная сталь, не предназначенная для простого запугивания. Сердце Джона заколотилось чаще. Он понял — нужно действовать быстро, пока этот псих не успел пустить нож в ход.

Воздух натянулся, как струна, готовый лопнуть от малейшего движения. Джекоби, отвернувшийся к Энни, всем своим видом показывал, что забыл о Джоне, но его спина оставалась напряжённой, будто ожидая удара. Его дружки поддакивали ему, переминаясь с ноги на ногу и наслаждаясь моментом унижения и нового парня, и самой Энни, попавшей в их полукольцо.

Энни. Холодная надменность, только что ледяным щитом лежавшая на её лице, сменилась резким движением в сторону Джона. Во всей позе читался не страх, а скорее раздражённая досада: «Вот ещё один идиот, который сейчас всё испортит». Она пыталась сместить фокус с Джекоби, хотя тот нависал над ней, пытаясь удержать своей натянутой улыбкой.

— Я сказала, отстань, Джекоби, — её голос дрогнул, выдавая напряжение. — Мне не нужны твои проводы.

— Да я просто беспокоюсь, красотка. Тут, знаешь, всякие странные типы появились, — он бросил взгляд через плечо на Джона, полный немого обещания расправы позже.

Он снова попытался обнять её за плечи, но Энни, не меняя выражения лица, лёгким движением уклонилась. Джекоби не унимался. Его правая рука, которая до этого была сжата в кулак, теперь беспокойно задвигалась, и Джон уловил чёткое, почти инстинктивное движение: парень потянулся к внутреннему заветному карману, и в его глазах мелькнуло нечто тёмное и опасное, что-то куда более серьёзное, чем обычное приставание к девушке.

Холодок осознания пронзил Джона. Он имел дело не с простым деревенским хулиганом, а с настоящим ублюдком, который не остановится ни перед чем.

— Эй, руки убери! — резко вставил Джон, его собственный голос прозвучал чужим, низким и злым. — Девушка явно не в восторге от твоей компании.

Всё произошло мгновенно. Ухмылка с лица Джекоби сползла, обнажив звериный оскал. Он резко развернулся, оттолкнув Энни, та чуть не поскользнулась на пыльной дороге. Его рука рванулась к карману, но Джон оказался быстрее. Он не стал ждать, пока тот достанет оружие.

— Ты что, совсем ку-ку, приезжий? — прошипел он, делая шаг к Джону. Его рука дёрнулась к карману.

Потасовка вспыхнула мгновенно и нелепо. Джекоби толкнул Джона в плечо. Тот, сохраняя равновесие, ответил более точным толчком. Один из «дружков» тут же вцепился Джону в руку. В воздухе запахло пылью и потом.

Энни отскочила в сторону с возмущённым криком:

— Вы что, совсем охренели?!

В суматохе Джон успел поймать её взгляд — не благодарный, а скорее изумлённо-раздражённый. Он явно принадлежал для неё частью этой же проблемы под названием «дебилы-мужланы».

Кулак Джекоби угодил Джону в бок, выбив воздух. Дружки, вцепившись приезжему в запястье рукой, изо всех сил толкнули его о землю. Раздался глухой стук. Джон откатился в сторону, поднимаясь на ноги, тяжело дыша.

— Прекратите! Немедленно! Джекоби! — кричала девушка, её голос срывался на визг. — Я серьёзно! Я сейчас же побегу к отцу! Вы все сядете! Он уже в курсе насчёт твоих прошлых «дел»!

Её слова словно обдали всех ледяной водой. Джекоби, который уже собирался снова броситься в бой, застыл как статуя. Его поддельники, уже почти набросившиеся на Джона, резко остановились, переглядываясь. Шериф и его гнев, подкреплённый реальной властью, маячили перед ним куда реальнее и опаснее, чем этот сумасшедший приезжий.

— Я тебе это припомню, ублюдок, — хрипел Джекоби, поднимаясь с земли. Он плюнул в сторону Джона. — Мой отец горбатится на её отца, чтобы я мог тут спокойно жить. А ты, приезжий мудак, всё портишь. Ты здесь не выживешь.

— Может, хватит уже? — Энни стояла, выпрямившись, но снова собранная. Она смотрела на Джекоби с таким презрением, что тот, кажется, съёжился. — Иди отсюда. Немедленно.

Джекоби ещё раз мерзко усмехнулся, провёл рукой по лицу, размазав грязь, и кивнул своим ребятам. Троица, бросив последние грязные взгляды, нехотя поплелась прочь, растворяясь в переулках.

Боль в боку и плече от хватки дружков накрыла его горячей волной, когда он попытался выпрямиться. Джон скривился, с силой сжав зубы, чтобы не застонать. Перед ним стояла она. Эта рыжая бестия в нелепом для глуши платье, смотрела на него не то с благодарностью, не то с брезгливым недоумением.

— Ты... Ты полный идиот! — выдохнула она наконец, дрожа от сдерживаемых эмоций. — Из-за таких героев, как ты, он теперь будет злее и приставать ко мне вдвойне! Ты думал хоть на секунду вперёд? Теперь вся его тупая злость обрушится и на меня, и на тебя! Ты ничего не исправил, а только усугубил!

И самое ужасное, что Джон интуитивно понимал: она права. Он вломился в их местные разборки, как слон в посудную лавку, и теперь этот Джекоби, униженный перед своими и перед ней, будет мстить с удвоенной силой. Однако признавать это вслух он не собирался.

Джон, ещё пытаясь отдышаться, фыркнул сквозь боль. Её тон, эта мгновенная перемена от беспомощности к нападению, взбесила его сильнее, чем сама драка.

— Ну и пожалуйста, — просипел он, с усилием поднимаясь с земли и отряхиваясь от грязи. — Не очень-то и хотелось вставать на защиту, петушиная чёлка.

Он имел в виду её взъерошенную, ярко-рыжую чёлку, которая теперь совсем отделилась от основной массы волос и торчала забавным хохолком, полностью противореча её грозному виду.

Энни замерла на секунду, её зелёные глаза расширились от непонимания, а затем вскипели настоящей яростью.

— Что... что ты сказал?

Джон, наконец встав во весь рост, попытался пояснить, тыча пальцем в её причёску.

— Да вон, глянь на себя. Чёлка у тебя, как у разъярённого петуха. Отделилась и торчит. Успокойся, ничего обидного.

Вместо ответа её ладонь со всей дури приложилась к его щеке. Удар был звонким, точным и болезненным.

— Видишь? — её голос дрожал, но не от страха, а от чистой, непередаваемой злости. — Я могу сама о себе позаботиться. Без твоих идиотских геройств. Проваливай, городской!

Она резко развернулась и зашагала прочь, не оглядываясь, гордо неся свою растрёпанную причёску. Джон проводил её взглядом, потирая воспалённую щёку и ноющие рёбра. «Ну вот, просто прекрасно. Спас и защитил девушку от приставаний и получил за это по морде. Классный старт».

Джон остался один. Бок ныл, в горле пересохло. Ему нужен был глоток чего-то крепкого. Или громкой музыки. Идеально — и то, и другое.

Он брёл, не разбирая дороги, пока не упёрся в невзрачное кирпичное здание с потухшей неоновой вывеской. Из приоткрытой двери доносились жалкие попытки чего-то, отдалённо напоминающего музыку.

Воздух в баре был густым, как бульон, и пах старым деревом, пережжённым маслом от картофеля фри и тёплым пивом. Этот запах действовал на удивление успокаивающим после пыльной дороги и адреналиновой вспышки. Джон брезгливо вошёл, озираясь по сторонам.

За стойкой возился мужчина лет тридцати пяти, с лицом, которое видело больше пивных бочонков, чем солнечных дней. Он вытирал бокал не слишком чистым полотенцем, но делал это с какой-то почти медитативной сосредоточенностью. Это был Скотти, хозяин заведения. Он кивнул на Джона, оценивающе скользнув взглядом по тому, как он придерживает плечо, чёрной косухе и явно не местному выражению лица.

Бар не мог похвастаться наплывом посетителей. На крошечной сцене трое парней неумело пытались сыграть какую-то безликую поп-песню. Звук не радовал ни глубиной, ни энергией. Бармен с дружелюбным лицом и умными глазами, лениво протирал стаканы.

— Чем могу? — спросил он.

— Кола. Холодная, — Джон сгорбился на стуле.

— Скотти, — представился он, видя разочарование на лице парня. — Новенький? Не видел тебя раньше, — бармен принёс напиток и протянул руку в знак знакомства. — Если ищешь цивилизацию, то ты её нашёл. Это единственное место в радиусе тридцати миль, где есть сцена и хотя бы какое-то подобие музыки. Добро пожаловать в наш центр культуры.

— Джон, — парень пожал руку в ответ. — Спасибо.

Музыка на сцене достигла своего апофеоза фальшивости. Джон не выдержал. Сделав небольшой глоток колы, подошёл к сцене и, едва музыканты закончили, обратился к гитаристу.

— Я сейчас умру от звукового отравления, — недовольно буркнул Джон. — Так нельзя играть, — сквозь зубы пробормотал он, смотря на сцену с болью профессионала.

— А ты разбираешься? — Скотти с интересом поднял бровь. — Это наша местная гордость. Больше играть некому. А ты, случаем, не тот парень, который Джекоби нос увязил? Слухи уже ползают.

Джон мрачно хмыкнул. В этот момент исполнение на сцене стало настолько фальшивым, что он не выдержал и, почти залпом опустошив колу, подошёл к краю сцены.

— Эй, дайте-ка гитару.

Парни смущённо замолчали.

— Вообще-то у нас репетиция, парень... — попытался возразить один из них.

— Вот именно, что репетиция, — перебил его Джон. — А не концерт похоронного бюро. Дайте сюда гитару, — прозвучало не как просьба, а как требование.

Гитара далека от идеала и расстроена, но на ней можно играть. Джон с надрывным лязгом провёл медиатором по струнам, заставив динамики взвыть с обратной связью. Несколько посетителей, мирно жевавших бургеры, вздрогнули. Он крутанул колки, на слух пытаясь привести звучание в божеский вид. Его пальцы сами нашли нужные аккорды, сжались в знакомый боевой кулак.

И он начал. Без предупреждения. Без представления. Просто обрушил на полупустой бар всю ту ярость, боль и отчаяние, что копились в нём с момента отъезда. Это был не просто кавер. Это был выплеск. Ударные риффы, грохочущий, хоть и воображаемый, бас, и его собственный, сорванный, хриплый голос, выкрикивающий слова «Whispers in the Dark».

«Despite the lies that you're makin'

Your love is mine for the takin'

My love is just waitin'

To turn your tears to roses»

Он пел. Закрыв глаза, он не видел, как замерли официантки, как Скотти облокотился на стойку, задумчиво наблюдая. Он не видел, как дверь бара приоткрылась и на пороге появилась знакомая фигура в дорогом платье. Энни вошла внутрь с деловым видом, собираясь обсудить со Скотти планы на предстоящий музыкальный вечер — очередное унылое мероприятие с недокантри, которое её отец считал «развитием культуры» в городе. Она уже открыла рот, чтобы позвать бармена, но её слова потонули оглушительной волной гитарного риффа. Она застыла на месте, широко раскрыв глаза от шока.

«No, you'll never be alone

When darkness comes

I'll light the night with stars

Hear the whispers in the dark»

И он не сразу увидел, как у самого входа, словно из-под земли выросший, откинувшись на спинку стула, с широкой ухмылкой наблюдал за ним Джекоби. Похоже, грохот гитары привлёк его, как стервятника на добычу.

«No, you'll never be alone

When darkness comes

You know I'm never far

Hear the whispers in the dark

Whispers in the dark

Whispers in the dark

Whispers in the dark»

Джон допел последнюю строчку, с силой зажав финальный аккорд. В баре на секунду повисла оглушительная тишина, а потом раздались редкие, неуверенные аплодисменты. Завсегдатаи перестали жевать, местная группа смотрела на него с открытыми ртами. Даже Скотти отвлёкся от всех своих дел.

— Ну даёшь, парень, — бармен тихо присвистнул.

И тут же тишину бара пронзил едкий, уже знакомый голос:

— Ну надо же, — громко, на весь зал, засмеялся Джекоби. — Ты что, панк?

Джон стоял несколько секунд, переводя дух и ожидая криков недовольства. Он, тяжело дыша, с выступившим потом на лбу, медленно снял гитару и повернулся к нему.

Рокер спустился со сцены и направился к бару, к Скотти, не удостоив Джекоби взглядом. Но тот перегородил ему дорогу.

— Я спросил, панк? Отвечай, когда я задаю вопрос.

— Не панк, — его голос прозвучал без тени сомнения. — А рокер. Для особо недалёких. Это разные вещи, мудила.

Джекоби замер. Его ухмылка сползла, сменившись на чистую, неподдельную ненависть. Он сделал шаг вперёд, но в этот момент вмешался Скотти. Он не вышел из-за стойки, просто положил ладонь на массивную дубовую столешницу.

— Всё, шоу окончено. Джекоби, либо веди себя прилично, либо иди отсюда. У меня лицензия дорогая.

Джекоби посмотрел на Скотти, потом на Джона, плюнул на пол и, бросив последний грязный взгляд, развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Скотти посмотрел на Джона и оценивающе кивнул. В его глазах читалось уважение. Он понял, что этот пацан может постоять за себя даже против такого отпетого мудака.

— Что это за ужасный шум? — выдохнула она, подходя к стойке, её лицо было искажено гримасой искреннего возмущения. — Я слышала эту... какофонию аж с улицы.

Джон обернулся. В дверях, скрестив руки на груди, стояла Энни. Её взгляд скользнул по

уходящему Джекоби, который тут же попытался сделать вид, что не заметил её, потом по Скотти и, наконец, упёрся в Джона. Её глаза округлились от узнавания и нового витка негодования.

— Опять ты? Ты везде успеваешь устроить погром?

— Это музыка, принцесса. Вы, наверное, только скрипку тут слушаете, — огрызнулся Джон.

— Нет, от скрипки меня тошнит с детства. Но и этот оглушительный агрессивный рёв — не лучшая альтернатива, — парировала она.

Скотти протёр стойку и обратился к Джону.

— Драйвово, парень. Народ, который тут сидит, — они уже никуда не денется. А вот те, кто уезжает из этого города в поисках чего-то настоящего... — Он многозначительно посмотрел на Джона. — Я как раз ищу кого-то на музыкальные вечера. Местная молодёжь ноет, что тут скучно, и сваливает в город. Может, твой «рок» как раз то, что нужно, чтобы их здесь задержать? Один шанс я тебе дам. Но с условием: если народ начнет уходить или жаловаться — всё, концерт окончен, и ты больше тут не играешь. Договорились?

Джон твёрдо покачал головой, глядя владельцу бара прямо в глаза.

— Хорошо, но условие одно: я играю то, во что верю. Я играю Skillet. Или ничего.

— Скотти, я же еле-еле договорилась с отцом про музыкальные вечера, — возмутилась дочь шерифа. — Знал бы ты, сколько мне пришлось объяснять ему, что молодёжи нужен этот артист, а ты берёшь какого-то оборванца с гитарой, у которого в репертуаре не пойми что!

— И что же это за артист такой, рыжий ирокез, а? — язвительно усмехнулся Джон, скрестив на груди руки.

— Да я тебя... — Энни закипала, сжимая кулаки.

Скотти задумался на секунду, глядя на упрямого парня, потом на взъерошенную от ярости девушку, и на Джекоби, который мрачно наблюдал за всей сценой из угла.

— Успокойся, Энни, не порть кровь, — сказал он, выходя из-за стойки. — Парень хоть и городской выпендрёжник, но с изюминкой. И, что важнее, может постоять за себя, — он повернулся к Джону. — Ладно, рокер. На следующей неделе в понедельник — первый музыкальный вечер. Дам тебе один шанс. Но если народ уйдёт, будешь мыть полы у меня до конца лета. Договорились?

Джон кивнул, чувствуя странное удовлетворение, смешанное с усталостью. Он посмотрел на возмущённую Энни, на ухмылку Джекоби в углу, на невозмутимого Скотти. Лето обещало быть долгим. Но уже не таким отстойным. У него был один шанс. И он готов его использовать.