Дефектные. Я с изъяном

Сдерживаю клокочущее желание написать ему кучу мучающих меня вопросов. Но так я окончательно выдам себя. В данный момент, если он и может чем-то оперировать, то только своими догадками.

Я ему не доверяю.

Я вообще не доверяю ищейкам и ни за что не изменю этому правилу. Все его действия, возможно, некая игра. Он явно преследует какую-то цель.
Стерев написанное, он садится и подмигивает мне.

Мерзкий.

- Кстати, Бинди. Меня зовут Трент.

- Мне незачем твоё имя. Обращаться к тебе не собираюсь.

Он, ухмыляясь, вытягивает из своего рюкзака энергетический батончик. Смотрю на него с жадностью. Я ведь собиралась закупиться снэками на вокзале, а с его появлением забыла! Желудок издаёт неприятный звук, и я знаю наверняка, что щеки мои тут же покраснели.

- Что, Бинди, проголодалась? Попроси по имени, и я тебя угощу. У меня тут много чего есть. Любишь сферы?

Проглатываю слюну. Изверг! Чего ещё ждать от Выявителя?!

- Скорее умру от голода, - отворачиваюсь к окну, гордо вздёрнув голову и мечтая хотя бы о половинке самой маленькой сферы.

- Как хочешь, - он намеренно смачно и звучно жуёт.

Раздаётся сигнал, оповещающий о новом входящем сообщении. Я открываю рюкзак, и, добираясь до планшета, ненавижу себя за три зубные пасты и ни одного батончика мюсли. У нас ими все шкафы на кухне забиты, сложно мне было хоть один прихватить?

Новое сообщение на моих глазах становится прочитанным. Не сразу соображаю, что это значит.

- Эй! Имей совесть, хотя бы читай их после меня! - ненависть к ищейке зашкаливает, мало того, что жуёт перед самым моим голодным носом, ещё и читает адресованные мне Тимом послания.

Он ничего не отвечает. Неудивительно, я взываю к совести того, у кого ее отродясь не было. Открыв сообщение, я тут же забываю о существовании Выявителя.

Я много думал над твоими словами.
Эл, если бы банк органов обнулился, я бы отдал тебе почку, легкое или сердце, не раздумывая. Ты - мой свет. Не покидай меня. Освещая путь, веди меня за собой.

Часто-часто моргаю, чтобы разогнать выступившие на глаза слезы.

Мой милый Тим, знал бы ты, какая я у тебя глупая, какие необдуманные действия я совершаю, абсолютно не имея никакого плана... и, если бы знал, радовался бы тому, что остался там, дома. Я бы не простила себе, если бы с тобой что-то случилось. Как мне вообще могло прийти в голову позвать тебя с собой!

Тим не всегда учился в моей школе. Однажды я, возвращаясь с вечерней посиделки с Эмби, заметила в проулке упавшего навзничь юношу. Все знают, что данные о дурном самочувствии мгновенно раздадутся тревожным сигналом в клинике, и за недомогающим сразу же выедет наряд, поэтому прохожие, не замедляя шага, продолжают свой путь мимо парня.

Но я всё равно подбегаю к нему и пытаюсь привести в чувство, приподняв голову. Он едва приоткрывает глаза, и снова срывается в забытье. Кареты экстренной помощи через пару минут увозят его. Я не приложила руку к его спасению, но он твердит, что был на грани смерти в тот день, что падал в темную пропасть и вдруг увидел меня в ореоле из света, к которому безоглядно ринулся.

У Тима была передозировка. Прежде он сидел на антидепрессантах, но с того дня, как я по его просьбе пришла на его выписку из клиники, и мы стали проводить много времени вместе, он никогда к ним не прибегал. А вскоре он перевёлся к нам и стал моим одноклассником.

- Это тот, который на зеленой тачке вёз тебя в Комитет?

Возвращаюсь в реальность. О чем говорит Мерзкий?

Вспоминаю, что в день, когда я ехала к отцу, мой взгляд зацепился за одного из Выявителей... Не может быть. С удивлением смотрю на него.

Нахмуренные брови тут же расходятся и он улыбается.

- Бинди, сопливый бойфренд скоро выдаст себя, нельзя так сыпать метафорами, - говорит он шёпотом. - Лучше порви с ним, от греха подальше.

- Слушай сюда, - говорю я, понизив голос, и он наклоняется ближе, чтобы лучше внимать мне, - ещё раз прочтёшь мои сообщения, я буду трепаться так много и на такие темы, которые тебе не понравятся! - я выразительно веду бровью, а затем киваю в сторону окна.

Он откидывается назад и заливается смехом. Не могу понять, что с ним, насколько я знаю, психически нездоровых в ищейки не берут.

- Бинди, ты такая забавная. Держи, заслужила. Давно так не смеялся.

Он кладёт батончик и пару сфер на стол.
С минуту поборовшись с гордостью, хватаю и ем, блаженно сомкнув глаза.

Подложив рюкзак под голову, я лежу, копаясь в планшете. Читаю обновления в блоге Эмби. Интересно, что делает мама? О чем она думает? Мое послание должно было дать ей представление о том, что я собираюсь предпринять. Хочу совершить видеоколл, но тогда она точно выдаст мою ложь. Должно быть, именно по этой причине и она мне не звонит.

Наверное, прошло чуть больше часа, когда поезд остановился на ещё более убогой станции, чем та, с которой мы начали путь. Я с омерзением смотрю в окно на переполненные мусором баки и парящие в воздухе грязные целлофановые пакеты, когда ищейка окликает меня.

- На выход. Приехали.

На улице он оглядывается по сторонам, как и я, но его как будто не удивляет местный пейзаж. Он вызывает экран над своим запястьем и что-то высматривает в нем, листает, щёлкает, листает.

- Не отставай.

Идёт куда-то, я - следом.

- Кстати, так как сообразительностью ты не блещешь, предупреждаю: надумаешь сбежать, я тебя в три счета найду. Ты ведь знаешь. И церемониться не стану.

Вместо ответа усиленно пытаюсь сжечь его дотла взглядом.

Мы проходим вниз по улице, людей не встречаем вовсе. Полное запустение. Витрины некогда процветавших магазинов разбиты, осколки лежат грудами у стен. То ли все вымерли, то ли не хотят попадаться на глаза Выявителю.

- Ты, наверное, впервые в обители дефектных? Наслаждайся экскурсией.

- Это город дефектных?

- А ты думала? Может, есть ещё пара тех, кто переехал к ним из мегаполиса. Но я не припомню.

Разумеется. Подобные случаи настолько редки, что он бы даже знал имена тех, кто решил продолжить совместную жизнь с родным человеком после его освобождения из лагеря. Но кто пожелает променять нашу роскошь на безрадостное серое существование? Я не хотела думать об этом прежде, но сейчас, помимо воли, представляю, как отец, спустя пять или десять лет труда на какой-нибудь стройке, поселяется в одном из таких жутких городов, и с надеждой ждёт решения мамы... Просить её он никогда не станет, напротив, он бы принялся отговаривать её, если бы она решилась...

А она бы решилась?
А решилась бы я?

- Я и сам тут впервые. В этих местах ловить некого. Штамп дважды не ставится.

Его голос вырывает меня из моих тяжелых дум.

Он останавливается у лавки с заколоченной дверью. Внимательно осматривает её.

- Нам сюда.