No Ordinary Love II

Внушительных размеров чернокожий телохранитель провел карточкой в кодовом замке президентского номера, и дверь с тихим щелчком отворилась. Майкл бесшумно скользнул внутрь, мгновенно захлопнув дверь за собой.

В последнее время он стал каким-то рассеянным и после того, как терял ключи пару раз, перестал их доверять самому себе. Потеря ключей Джексоном влекла за собой массу проблем для его службы безопасности, вплоть до переезда в другой отель.

Улыбаясь своим мыслям, Майкл принялся снимать остроносые, лакированные ботинки.

Осознав, что он делает, певец тихо рассмеялся. Американцы никогда не разуваются дома, и певец не был исключением. Но Наташа, мягко говоря, не совсем понимала этой западной манеры разгуливать по дому в уличной обуви. И теперь Майкл частенько снимал свои ботинки, даже когда был совершенно один, так сказать, уже на автомате.

Расправившись с обувью, он быстро стащил с себя черную кожаную косуху и с радостным криком «Йеху!» зашвырнул ее вглубь гостиной. Мужчина еще раз игриво улыбнулся, мурлыча себе что-то под нос, но вдруг, внезапно накатившее чувство страха заставило певца резко побледнеть и буквально вжаться спиной в массивную входную дверь.

Первобытный инстинкт самосохранения подсказывал, что что-то в номере явно было не так. И Майклу понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что именно.

Свет.

Он уходил из номера днем, и свет был выключен. Это он помнил четко. Сейчас же гостиную освещали два настенных бра и торшер, в приглушенном свете которых, массивная резная мебель откидывала на стены причудливые, зловещие тени.

Он повернул голову чуть вправо. Дверь в спальню была открыта. Он ведь ее закрывал перед уходом? Хотя в этом он не был абсолютно уверен.

 — Наташа, это ты? — крикнул он в сторону открытой настежь двери.

 — Ты ждешь кого-то еще, милый? —  послышался в ответ женский голос из спальни. — Ты научился замечать неладное вокруг. Меня это не может не радовать.

Певец улыбнулся. «Милый». Такое простое слово, но как много эмоций будило оно в нем, когда его произносила ОНА. У него никак не получалось унять внутреннюю радостную дрожь. Сердце бешено колотилось о ребра, а идиотская улыбка не хотела покидать его лица.

Он шел очень медленно, купаясь в этих, ни с чем несравнимых, эмоциях. Шаг… Еще один… Скоро он увидит ее… Мучительное предвкушение встречи…

Когда он вошел в спальню, его состояние было близко к эйфории.

Она полусидела на невысокой, квадратной тумбочке, заваленной каким-то хламом. Ее зеленые глаза, словно два драгоценных камня, сверкали в полумраке комнаты.

 — Привет, Джексон.

 — Привет, Романова, — Майкл аккуратно опустился на краешек кровати.

 — Меня назойливо донимает один вопрос, который требует незамедлительного ответа.

 — И ради этого вопроса ты проделала столь долгий и утомительный путь? Я заинтригован…

 — Мне жизненно необходимо знать ответ, иначе мой мозг просто взорвется.

Девушка выдержала эффектную паузу.

— Ты когда-нибудь занимался любовью под свои собственные песни?

Майкл смущенно хохотнул и, отводя взгляд в сторону, забавно покраснел.

 — Ну, было дело… — он робко покосился на нее из-под упавших на глаза кудрей, и на его губах заиграла соблазнительная улыбка.

 — И как дело было? Удачно?

 — Более или менее, — не выдержав, снова хохотнул певец и прикрыл лицо ладонями. — И ради этого вопроса ты прилетела в Рим?

 — Ох, Джексон. Это все была присказка, а сказка еще впереди. Сколько в среднем длится песня? Минут пять-шесть?

 — Где-то так…

 — Как думаешь, сможешь ты доставить мне наивысшее сексуальное наслаждение, пока звучит одна-единственная песня? Или сразу засчитаем тебе техническое поражение?

Майкл убрал руки от лица и вопросительно посмотрел на девушку. Она держала в руках пульт от стереосистемы, которая была вмонтирована в стены по периметру спальни. Он примерно уловил ход ее мыслей и от этого его мгновенно бросило в жар. Она хочет заняться с ним сексом под его же песни, и мужчина мучительно пытался угадать ее настрой. Чего она ждет от него — нежности или страсти? Это безусловно определит и ее музыкальный выбор.

Он эротично закусил нижнюю губу, погружаясь в приятный, мыслительный процесс. Итак…

Его бесстыжий карий взгляд откровенно заскользил по идеальной женской фигуре.

Хитросплетения тонких ремешков из страз, которые так возбуждающе поблескивали в полутьме комнаты и головокружительные шпильки. Он любил шпильки. «Это мы, пожалуй, снимать не будем».

Дальше.

Колье из бусин разных цветов и размеров, нанизанных на ювелирные лески. Майкл очень четко представил себе, как легко разрывает леску руками и бусины красивым водопадом осыпаются на накрахмаленные простыни. Он ухмыльнулся про себя.

Теперь платье. Стоп! Платье?! Майкл задержал на нем свой взгляд… Наташа любила носить сложносочиненные наряды. К тому же она знала, что его ужасно заводили всевозможные блестки, стразы, замочки, молнии, веревочки, шнуровки, висюльки, словом все то, что способно издавать всевозможные звуки и то, что можно было развязать, расстегнуть, порвать или оторвать.

Но на этот раз на ней было совершенно простое платье, позволяющее быстро и беспрепятственно добраться до ее тела. «А ты, я смотрю, хорошо подготовилась», — довольно хмыкнул мужчина, представляя, как в два счета освобождает ее от одежды.

Шпильки, растрепанные волосы, простое платье, бусы, которые легко рвутся. Ни о какой нежности не могло быть и речи. Секс будет грубым. Он был на сто процентов уверен, что его догадка верна.

Майкл поднялся с кровати и грациозной кошачьей походкой направился к девушке. Эта зеленоглазая чертовка снова хочет с ним поиграть? О, Боже, как же ему это нравится!

 — Хороший мальчик… — прошептала Наташа, понимая, что Майкл догадался чего она от него хочет. — Плохой мальчик… — так же шепотом добавила девушка, глядя в его почерневшие от желания глаза.

Он грубо схватил ее и попытался поцеловать в губы, но та ловко увернулась.

 — Джексон, фальстарт. Песня еще не играет.

 — Ну так включай уже!!!

 — Какой нетерпеливый мальчик. Ну что, шахматная партия?

 — Чей ход первый?

 — Мой, — томно выдохнула девушка и щелкнула кнопкой.

Майкл узнал песню с первого же аккорда. «Грязная Диана», значит он угадал! Но он не был разочарован ее выбором, скорее, наоборот. Да она просто осуществила еще одну его сексуальную фантазию! Сколько раз он представлял себе, как страстно занимается с ней любовью под эту песню…

Ровно с началом музыки Наташа рванула его футболку. Послышался треск рвущейся ткани, и ладони девушки легли на его обнаженную грудь. Майкл, тем временем, ловко вытащил ремень из брюк и, рывком отбросив ее руки от себя, закинул ремень ей на шею. Затем потянул концы ремня на себя, заставляя ее наклониться к нему совсем близко. Она заглянула в его глаза, в которых плясало бесовское пламя, и буквально оцепенела от смешанного чувства страха и вожделения.

Он смотрел на нее так, как хищник смотрит на свою жертву, когда понимает, что она в ловушке и ей некуда бежать — с чувством победного превосходства. На секунду она даже пожалела, что затеяла эту игру с ним. Он был необычайно, завораживающие красив в этой своей необузданной мужской агрессии. Она вдруг поняла, что впервые в жизни дрогнула перед мужчиной… И он сразу же уловил это.

 — Слишком поздно, детка…

От его хрипловатого, низкого голоса по ее телу мгновенно пробежала сладостная дрожь. Внезапно он отпустил ремень и, обхватив обеими ладонями ее лицо, грубо приблизил к себе.

Развязно проникая языком в ее рот, он одновременно сорвал платье с ее плеч. Быстро освободив девушку от одежды и не прерывая своего напористого, жадного поцелуя, он подхватил ее под талию и ловко переместил на кровать.

Наташа упала на спину, и тут же сильное, подтянутое тело мужчины буквально вдавило ее в прохладные простыни. Девушка судорожно глотнула ртом воздух, когда Майкл одним мощным движением вошел в нее до упора и остановился. Выдержав паузу, он начал ритмично двигаться в ней, плавно выходя из нее и резко вгоняясь обратно на каждую строчку своей песни.

Девушка сдавленно вскрикивала на каждый его новый толчок, но раз за разом ее крик тонул в его поцелуе. Наташа беспомощно водила пальцами обеих рук по его спине, изнемогая от желания впиться в него ногтями. Но она знала, что сегодня его нельзя царапать, иначе, в день концерта, это могут увидеть его костюмеры и гримерша, как минимум. Но, Боже, как же ей нестерпимо хотелось вонзить свои ногти в его нежное тело. От невозможности реализовать свое желание, девушка издала громкий, раздосадованный стон.

 — Тихо! — прорычал Майкл агрессивно и властно, при этом крепко зажимая ее рот своей ладонью.

В ответ девушка больно укусила его за руку.

 — Ах ты… — прошипел Майкл, отдергивая руку и тут же, в отместку, прикусывая зубами ее плечо.

  Наташа, сдавленно вскрикнув, запустила пальцы одной руки в его влажные от пота волосы, желая притянуть его губы к своим, но он, словно норовистый жеребец, увернулся от ее руки. Она бросила ему вызов, и он ни в коем случае не хотел проиграть. Сегодня он был абсолютным эгоистом. Он занимался с ней любовью так, как хотелось ему, и ей оставалось только слепо ему подчиняться. Но как же сильно ее это заводило!

Наташа думала, что звучи песня чуть дольше, она бы точно лишилась разума от его бешенной сексуальной энергетики. Текст песни, чувственный голос, эротичные всхлипы в колонках и одновременно то, что Майкл вытворял с ней в постели… Наташа вдруг поняла, что два Майкла — первый, чей надрывный голос звучал из динамиков и второй, который громко стонал ей на ухо — для нее, похоже было too much (слишком много — англ.). Он замедлялся, ускорялся, а иногда и полностью останавливался, подчиняясь ритму и мелодии. Он стонал, всхлипывал и рычал ровно в тех местах, где того требовала песня.

На нарастании музыки, он протянул руку к ее шее и рванул колье. Бусины головокружительным каскадом рассыпались по белоснежным простыням. Когда напряжение в ее теле стало просто невыносимым, она судорожно ухватилась за его плечи, яростно подаваясь ему навстречу.

Оргазм, накрывший ее ровно с последними аккордами песни, был настолько фееричным, что она едва не потеряла сознание. Музыка давно стихла, а она все никак не могла прийти в себя. Майкл лежал рядом и робко водил пальцами по ее руке.

— Хэй, детка…что ты об этом думаешь? — застенчиво спросил Майкл, когда она вышла из душа.

 — Ты — эгоист, Джексон! Ты так и не дал мне сделать ни одного хода, — наиграно-сердито ответила Наташа.

 — Просто я очень не люблю проигрывать. Точнее, я вообще не люблю проигрывать, — Майкл улыбнулся и протянул ей бокал восхитительного сухого вина.

Она присела на кровать, замотанная в большое банное полотенце, и на ее коже, в приглушенном свете спальни, блестели миниатюрные капельки воды.

В номере было две ванные комнаты, и Майкл тоже успел освежиться. Его мокрые волосы завивались «мелким бесом», впрочем как и всегда после водных процедур, что частенько и довольно сильно его бесило. Он был одет в широкие черные брюки и джинсовую рубашку, которая была расстегнута на все пуговицы, обнажая его крепкий, подтянутый торс.

 — Джексон, достичь оргазма за.? — она вопросительно посмотрела на него.

 — Четыре минуты сорок секунд.

 — Это абсолютный секс-рекорд.

 — Ненормальные. Мы оба, — хмыкнул мужчина, делая небольшой глоток из своего бокала.

 — Майкл, мы с тобой — сумасшедшие. По нам давно психушка плачет. Мы — маньяки, одержимые каждый своей работой и вместе — друг другом.

Майкл вздохнул и внимательно посмотрел на девушку. Затем одним молниеносным движением оказался рядом с ней.

 — Твой ход, — игриво произнес он, срывая с нее полотенце.

 — Джексон, я только что из душа!

 — И что? В Риме внезапно закончилась вся горячая вода?

***

Наташа в очередной раз вышла из ванной комнаты, и ее взгляд случайно упал на большую дорожную сумку, небрежно брошенную в дальнем углу комнаты. Молния была расстегнута, и поверх вороха какого-то тряпья, которым был битком набит саквояж, она увидела небольшой аптекарский пузырек.

Майкл, также стоявший недалеко от своей ручной клади, проследил за Наташиным взглядом и чертыхнувшись про себя, бросился к сумке. Но Наташа ловко выхватила пластиковую бутылочку, не оставив ему ни малейшего шанса.

 — Майкл, что это?

 — Это…ну…просто успокоительное…я жутко устаю, не могу заснуть и вот… — Майкл старательно избегал прямого зрительного контакта, а щеки его предательски зарделись.

Наташа потрясла бутылочкой в воздухе со скептическим выражением лица.

 — Ты не забыл, что я, в том числе, занимаюсь и наркотой. Это обезболивающее. Причем, очень сильное. Из морфиновых. Тебе твой лечащий врач, надеюсь, объяснил, что они вызывают очень быстрое и стойкое привыкание?

Майкл понял, что отпираться бесполезно и перешел в нападение.

 — Что ты хочешь от меня?! — его голос сорвался на крик. — У меня жуткие головные боли после того страшного ожога. У меня дикий стресс! Я не могу есть, не могу спать! Я пашу, как проклятый! Мне плохо, понимаешь, плохо!

Певец обессиленно опустился на кровать, закрывая лицо руками.

 — Этот тур для меня сущий ад, — прошептал он, и его плечи сотряслись от плача.

Наташа села рядом и, ласково приобняв одной рукой, принялась другой гладить его мягкие, непослушные волосы.

 — Прости, что разочаровал тебя, — мужчина судорожно выдохнул, — я помню, что обещал тебе…но я не наркоман.

Наташа немного помолчала.

 — Я плотно сидела на морфии полгода. Я знаю, что это такое, быть морфиновой наркоманкой. Ты же читал Анну Каренину? Так вот, Анна была конченной морфинисткой. В романах это может и выглядит весьма романтично: несчастная любовь, наркотики, самоубийство. Но в жизни все гораздо прозаичнее. Я прошла через семь кругов ада. Меня еле вытащили с того света. Я не сказала, что ты — наркоман. Я просто прошу тебя, сильно не увлекаться этим. Привыкание происходит незаметно. Ты даже опомниться не успеешь, как вляпаешься по уши в это дерьмо.

Наташа поднялась с кровати и, сбросив с себя махровое полотенце, начала одеваться.

 — Не оставляй меня, пожалуйста, — тихо прошептал Майкл, следя за ней глазами, полными слез.

 — Даже и не думала, глупый, — девушка вновь присела на кровать рядом с ним и нежно коснулась рукой его щеки, вытирая с нее слезы.

 — Я жутко проголодалась. А ты? — она решила покончить с неприятной для обоих темой.

 — Да, конечно, прости. Сейчас закажем что-нибудь в номер.

Майкл поднялся с кровати и направился к телефону.

 — У меня есть идея получше, — произнесла за его спиной девушка и нажала на отбой. — Помнишь, я говорила, что основной источник информации для меня это люди? Я хочу познакомить тебя с одним очень интересным человеком. Он родился, вырос и живет в этой прекрасной стране. Я хочу, чтобы ты увидел Италию его глазами, а не той, какой ее рисуют в туристических проспектах. Этот человек — мой очень большой друг. Он такой весьма самобытный дядька, и тебе будет очень интересно с ним пообщаться. Тем более, что с общением у тебя в последнее время большие проблемы.

***

Альберто Манчини, владелец знаменитого итальянского ресторана, самолично хлопотал на огромной кухне.

Час назад ему позвонила Наташа и загадочным голосом на итальянском (хотя он прекрасно говорил и по-английски) языке сказала, что приедет к нему с особым гостем. Для Альберто и сама девушка была не простой гостьей. Она была даже больше, чем друг. Она стала практически членом его семьи, после одного трагического события. Он был весь в предвкушении этой встречи и спросил, что предпочитает загадочный посетитель. «Он — вегетарианец. А я просто умираю от желания съесть твою божественную вителло тоннато».

После телефонного разговора Альберто спешно закрыл ресторан на спецобслуживание и отпустил всех сотрудников по домам.

В назначенный час на пороге его ресторана появилась Наташа на пару с высоким, черноволосым парнем, который смущенно улыбался и неуверенно переминался с ноги на ногу на пороге его кухни.

Альберто сразу же узнал в скромном пареньке самого Майкла Джексона! Несмотря на то, что внутри у Альберто Манчини все затрепетало от восторга, он сделал вид, что нисколько не удивлен появлению такого гостя в его ресторане.

 — Наташа, девочка моя! —  эмоционально вскинув руки, громко произнес итальянец и сгреб девушку в свои крепкие, дружеские объятия.

Майкл, глядя на них, смущенно хихикнул. «Девочка моя». Наташа была права, ему сразу понравился этот колоритный дядька.

 — Майкл, добро пожаловать в Италию!

Джексон тихо ойкнул, когда Альберто крепко стиснул его в приветствии. Певец заливисто рассмеялся, обнимая его в ответ.

 — Альберто! Это все для нас?!

Наташа с удивлением смотрела на стол, который был сплошь уставлен тарелками с восхитительной итальянской едой. Среди прочего здесь были брускетта с помидорами, капоната, паста с белыми грибами и салат Капрезе. И, конечно же, несколько бутылок превосходного итальянского вина.

 — Я не знаю, какое из вин предпочитает Майкл, — Альберто вопросительно посмотрел на парня.

 — Он не пьет, — ответила за него Наташа.

 — Красное сухое, — робко подал голос певец.

 — Ан нет. Уже пьет, — безразлично пожала плечами девушка.

 — Наташа! Хватит подкалывать парня! Быть в нашей стране и не продегустировать местное вино? Италия ему этого не простит!

Наташа лишь улыбнулась в ответ.

***

Время перевалило глубоко за полночь, а теплая компания даже и не думала расходиться. Альберто и Майкл легко нашли общий язык.

«Таблоиды пишут, что Джексон замкнут и нелюдим? Какая несусветная чушь!» — думала Наташа, с улыбкой поглядывая на этих двоих. Альберто буквально сыпал различными историями. Майкл, в свою очередь, рассказывал забавные случаи из своей гастрольной жизни. Мужчины были уже в хорошем подпитии, громко смеялись и активно жестикулировали.

 — Как ты с ней справляешься?

 — Никак.

 — Не понял? Джексон, ты — мужик?

 — Мужик.

 — Кто в доме хозяин?

 — Она!

 — Опять не понял?

 — Альберто, я — подкаблучник и тряпка. Она крутит мной как хочет и…

 — Тобой покрутишь, Джексон! Ничего, что я здесь и все это слышу?

Мужчины мгновенно оглянулись на нее.

«Нажрались. Оба. И несут пьяный бред», — Наташа недовольно закатила глаза.

 — Она очень красивая. Будь я лет на двадцать помоложе…

 — ЗАНЯТО! Ты опоздал…

«Господи. Два пьяных идиота».

 — Послушай, Альберто. Расскажи, как вы познакомились с Наташей?

 — Альберто, не смей! И вообще-то, Джексон, я все еще здесь.

 — Наташа не любит такие истории. Но я все-таки расскажу, уж прости, милая.

 — Альберто, ну зачем…

 — Майкл должен знать, какую замечательную женщину он полюбил. Или я не прав, и ты не влюблен в нее, парень?

Майкл вопросительно уставился на него, а затем громко рассмеялся.

 — Я очень люблю ее. Наташа! Я очень сильно люблю тебя! — во все горло закричал певец, раскинув руки в стороны и пьяно улыбаясь.

 — О-о-очень смешно, Джексон, — недовольно проворчала девушка, продолжая неспешно потягивать вино.

 — А я все думала, какого Санта Клауса мой любимый ресторан закрыт для посетителей?!

Майкл и Наташа одновременно повернули головы в сторону двери. На пороге кухни стояла, уперев руки в боки, Элизабет Тейлор.

— Никто не хочет мне объяснить, какого черта здесь происходит? — Ее гневный фиалковый взгляд прожигал Майкла насквозь.

Наташа перевела свой взгляд на Джексона. Он сидел ни жив ни мертв. На нем просто не было лица, и ей показалось, еще немного и он грохнется в обморок.

Девушка еще раз взглянула на злую, как фурия актрису, и быстро отвернулась к стене, пытаясь подавить подступающую к губам улыбку.