продюсер - m. yoongi

chase atlantic - church

Это было похоже на извращённую игру. Судьба постоянно сводила их вместе, почти каждую неделю. Чонха постоянно оказывалась в поле зрения Юнги, даже там, где он не ожидал её встретить, а после исчезала – порой не сразу, оставаясь едва ли не на сутки в объятиях Мина. Но после всё равно исчезала. Она не звонила сама, не писала. Юнги устал безрезультатно просить её написать ему – Чонха лишь отшучивалась, и он сразу понимал, что она действительно не напишет сама, как бы сильно ему не хотелось обратного.

Недели превращались в месяцы, и Юнги начинал действительно уставать от такого расклада. Или, возможно, ему начинало надоедать его собственное поведение? Каждый раз, когда Чонха исчезала, он обещал себе, что это было в последний раз, что теперь он остановится, но всё это не имело никакого смысла и каждый раз Юнги просто обманывал самого себя. Потому что Чонха манила и притягивала.

Юнги ловил себя на мысли о том, что Чонха для него как наркотик. Наркотик, без которого он просто не мог нормально существовать, и даже не стыдился этого.

Постепенно то, что началось исключительно с постели, для него превратилось в нечто более глубокое. Юнги начал понимать и узнавать Чонху. Он узнал, какой кофе она любит и что для неё важно выпить две кружки с утра, иначе день будет плохим. Выяснил, что Чонха просто не могла жить без шоколада, но ей нравился только молочный, поэтому в его квартире постоянно лежало несколько плиток такого. И теперь, зная об этом, она первым делом бежала за любимой сладостью, если они не оказывались в горизонтальном положении в его постели. Юнги так же узнал, что она любит спать с комфортом, но в её квартире маленькая кровать, поэтому Чонха обычно не высыпалась. Потому что спать хорошо для неё – значит раскидывать конечности по всей постели, так что нередко, когда Чонха оставалась у него, Мин просыпался от очередного толчка в бок.

Юнги привык к Чонхе. Привык, что она часто оказывалась у него, привнося в его квартиру что-то живое, что-то, оставлявшее намёк – он не одинок. Не было и дня, когда он не находил что-то ею забытое, будь то серёжка, резинка или какая-нибудь мелочь, выпавшая из её сумочки. Стоило найти, и мысль о том, что у него в жизни из близких один только друг, не становилась такой тяжёлой. Потому что где-то там была Чонха, которая периодически бывала и у него.

Но к чему Юнги не смог привыкнуть, так это к чувству тоски по ней. Иногда это даже было больно. Внезапно в его голове появлялись мысли о Чонхе, и он долго не мог от них избавиться, и, как ни странно, это не было связано с каким-либо сексуальным желанием, потому что потребность в ней выходила за рамки этого.

Он ненавидел то, что не мог видеть её, прикасаться к ней, чувствовать её тело рядом со своим постоянно.  Ненавидел смотреть, как она, обещая написать, уходит, и они оба знают, что она не напишет. Если бы только он мог оставить её себе... Юнги бы отдал всё за это. Но каждый раз она исчезала, и у него оставались только воспоминания и одиночество.

В один из вечеров, когда тоска по ней превращалась в нетипичную для Юнги меланхоличную мелодию, его заброшенный на несколько часов телефон издал звук оповещения. С появлением Чонхи в его жизни звук на смартфоне Мина был всегда включен, а во всех рабочих чатах отключен. Для других ничего не изменилось – до Юнги всегда было невозможно дописаться и дозвониться. Но у него самого кое-что всё-таки поменялось: теперь каждое уведомление автоматически могло принадлежать Чонхе. Стоит ли говорить, что ещё ни разу надежды Юнги не сбывались? Сообщения были, но они были не от Чонхи.

Но в это раз… Юнги был уверен, что сейчас он истратил всю свою удачу, хотя и неверие от того, что она действительно ему написала, быстро сменилось жгучей горечью.

«Я надеюсь, что завтра ты сможешь мне помочь. Во имя всего хорошего, что было между нами. Чонха».

Сердце Юнги бешено колотилось в груди, пока он читал сообщение. Он не мог поверить, что та, по кому он так сильно скучал и из-за кого его сердце пылало, наконец действительно написала ему, пусть и, кажется, с корыстными целями. Юнги безучастно смотрел на буквы на экране телефона, в голове его проносились сотни мыслей.

Завтра он должен был протирать штаны на очередном прослушивании в компанию, чтобы отобрать дарования, которые однажды смогут сиять на сцене. И Чонха, которая, как он выяснил пару месяцев назад, ходит на прослушивания, просила его о помощи. Было ли это совпадением? Тогда – может быть, но не сейчас. Сейчас все было прозрачно и очевидно.

Он на мгновение замер, тупо глядя в слова на экране, мыслительный процесс в голове было просто не остановить. Юнги надеялся, что Чонха не использует его в своих целях, что она искренне привязана к нему, как бы наивно это не было с его стороны. Возможно, она просто решила извлечь выгоду из их отношений, какими бы они не были, и изначально у неё не было никакой корыстной цели. Но сильно ситуацию это не меняло.

Да и с другой стороны…это не имело значения. Неважно, что Чонха хотела от  него, Юнги просто не мог ей отказать. Не тогда, когда она уже оставила на нём свой след. Он уже проиграл. Он проиграл в игре, в которой с самого начала у него не было ни единого шанса выиграть.

Завтра.

Юнги сделал глубокий вдох, его сердце замедлилось, пропустило удар. Он снова и снова перечитывал её сообщение, будто надеясь, что его глаза его подводят, но слово «завтра» эхом отдавалось в голове. Несмотря ни на что, он всё ещё хотел увидеть Чонху, всё ещё хотел быть рядом с ней.

И помочь.

Во имя всего хорошего, что между ними было, как она и написала.

Сердце Юнги сжалось. Было ли между ними действительно что-то хорошее? Или для неё это была лишь череда встреч, цель которых была очевидна до смешного?

Если это так, то Юнги не мог не почувствовать укол разочарования. Он надеялся, что их отношения — нечто большее, чем просто физическое удовлетворение. Юнги хотел, чтобы однажды, может быть, это обрело более… серьёзную оболочку.

Но Чонха, кажется, этого не хотела.

Юнги набрал ответ, особо не думая, словно хотел убедиться в своей правоте.

«Прослушивание?»

А увидев короткое «Да», даже пожалел о вопросе.

II.

Следующий день для него наступил слишком быстро. Поток кандидатов в стажёры компании был огромен, все были невероятно талантливы, но нужно было выбрать лучших из лучших, ведь это финальное прослушивание. Юнги не мог понять, что именно чувствовал. Внутри всё переворачивалось, когда он смотрел на всех этих парней и девушек, которые либо проходили, что было редкостью, либо сталкивались с отказом.  Все они надеялись пройти за счёт своих талантов, а Чонха — Боже — через его постель. Это просто неприятно. Особенно на фоне того, что она самостоятельно дошла до финала, а значит, действительно была талантлива. Боялась слететь в конце? Подготовила подушку безопасности? Юнги не знал и не хотел знать. Он лишь понимал, что будет на её стороне.

Даже если это противоречило его принципам. Он не мог понять, что заставило его решиться помочь ей, но, кажется, он уже полностью был в её власти и не хотел бороться с этим. Она первая, кому он хотел сдаться без боя.

И вот Чонха. Она выглядела просто, настолько, что Юнги даже не был уверен, что когда-либо видел её такой. Встретив её в толпе, он, наверное, даже не обратил бы на неё внимание, хотя нельзя было отрицать, что она всё ещё прекрасна. Юнги был очарован ею.

Чонха не смотрела на него, стараясь не подавать виду, что они знакомы, а Юнги пришлось сдерживать все свои чувства, чтобы не выглядеть очарованным мальчишкой и не устроить ей лишних проблем. Он заметил, что некоторые из присутствующего здесь стаффа едва заметно оживились, как происходило каждый раз, когда перед продюсерами появлялся кто-то из тех, кого помечали как особенно перспективных. Тех, на кого заранее делали большую ставку. Некоторые из вершивших судьбы на ранних этапах немного оживились, словно помнили её. Опыт Юнги говорил, что часть из них хотела, чтобы она прошла в компанию.

Чонха пела медленную, достаточно сложную песню на английском, и её голос звучал плавно, как тающий шоколад. Справлялась она с лёгкостью, несмотря на то, что выбранная композиция действительно могла вызвать трудности. Казалось, что для неё это, наоборот, было слишком просто.

Юнги вообще не понимал, зачем ей нужна была его помощь - он с первого взгляда понял, что её сразу же возьмут. Нельзя не взять, нельзя потерять настолько чистый и сильный голос, учитывая ещё и то, что на других этапах прослушивания, по словам одного из судей, она брала другие жанры, в которых тоже хорошо себя показала. Значит, была гибкой, и ей подошли бы многие концепты, которые компания хотела попробовать на новых артистах.

Юнги на мгновение забыл, как дышать, слушая её и наблюдая, как она управляет своим голосом. Чонха была великолепна, и в этот момент у него возникла острая потребность притянуть её к себе и поцеловать просто за то, какая она красивая.

Но он не мог себе этого позволить. Не здесь. Юнги сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки и не обращать внимания на бурлившие внутри него чувства. Он не мог отвести взгляд от Чонхи, заворожённый её красотой, но старался выглядеть как можно более равнодушным и незаинтересованным, сдерживая те эмоции, которые были бы непрофессиональными.

Когда она закончила, Юнги окинул своих коллег взглядом, прекрасно понимая, что Чонха прошла и без его вмешательства – любой в этом зале был бы идиотом, если бы упустил такую жемчужину. Это было бы преступлением.

Чонха окинула взглядом продюсеров, а после, наконец, обратила внимание на Юнги. Их взгляды встретились, и на мгновение всё вокруг перестало существовать. В её глазах читалась надежда, и он лишь едва заметно кивнул, давая понять, что всё хорошо.

Он не сделал ничего для того, чтобы она прошла, не помог так, как она просила, но в этом просто не было смысла. Потому что Чонха была совершенна и место ей было на сцене, в свете софитов.

Юнги далее и не заметил, как они прослушали оставшихся кандидатов, но он отметил для себя ещё несколько прошедших талантливых девушек и парней. После, оставшись лишь в компании продюсеров и некоторого стаффа, Юнги сразу озвучил, что ему было бы интересно поработать конкретно с Чонхой. И в личной симпатии, о которой он, конечно же, не сказал, была лишь половина его заинтересованности: у него давно были наработки музыкального концепта для сольной исполнительницы, который ему хотелось бы довести до сцены. Детище, над которым он и несколько-концепт менеджеров потели уже много лет, но никак не могли подобрать артистку. А Чонха за счёт своей гибкости могла отлично подойти. Это был тот проект, который у Юнги никак не получалось воплотить в реальность, а сейчас был шанс – шанс не только, наконец, не терять Чонху, но и действительно осуществить давнюю задумку.

У проекта были шансы на успех, и, если Чонха подойдёт, с этим можно было бы работать. Конечно, сначала нужно убедиться, что она действительно походит так хорошо, как ему кажется на первый взгляд, а потом отвоевать Чонху у других продюсеров, которые точно захотели бы пропихнуть её в какую-нибудь группу.

Но Юнги уже сейчас был уверен, что групповое продвижение Чонхе не подойдёт. Она должна сиять одна, притягивать внимание к себе и получать любовь в равной степени. Её не должны затмевать. По взгляду, который на него бросал один из концепт-менеджеров, с которым он работал над этим проектом, Юнги понял, что ни один он считает Чонху подходящей конкретно под эту задумку. А значит воевать, вероятно, точно придётся.

Но он был полон уверенности – такой талант должен был сиять, а не тухнуть в тренировочных комнатах.

III.

Чонха медленно шла по коридору компании в сторону лифта, чтобы покинуть, наконец, здание. Она была полна любопытства, рассматривала всё, как диковинку. Контракт был подписан, и она уже получила примерный план дальнейшей деятельности. Пока с ней не знали, что делать, расписание включало занятия по вокалу и танцам. Ей шепнули по секрету, что несколько продюсеров едва ли не устроили войну за неё, чтобы взять её на свой проект, и это льстило.

О Юнги она в эти дни ничего не слышала и не видела его. Хотя и не надеялась на последнее, ведь компания была огромной и встретиться с ним здесь подобно чуду. Кроме того она знала, что бывает,  Юнги работает исключительно из дома, так что вероятность того, что его и вовсе здесь не было, была очень большой.

Надо признать, ей было немного обидно: каждый раз, когда они пересекались до этого, он так настойчиво просил написать ему, чтобы у них был шанс встретиться снова, а здесь… Как будто не стремился.

Это было иррационально, она понимала, ведь в компании у всего есть глаза и уши, но… Какая-то часть неё, капризная  и жадная до его внимания, обижалась вполне себе искренне.

Внезапно рядом с ней открылась дверь. Затем её резко взяли за руку выше локтя, затягивая внутрь студии. Послышался хлопок двери, к которой её тут же прижали. В нос ударил уже знакомый аромат парфюма, от которого у неё всегда кружилась голова.

- Юнги! – шёпотом, словно кто-то может услышать, воскликнула она. – Увидят!

Он какое-то время молчал, просто рассматривая её паникующее личико. Его тело было прижато к её, его руки расположились по обе стороны от её головы.

- Не увидят, - наконец пробормотал он спустя пару мгновений тишины. Юнги звучал уверенно, потому что знал: на этаже не было камер, чтобы остались какие-то компрометирующие записи, а продюсерский этаж становится проходным двором лишь ближе к вечеру, потому что в остальное время артисты заняты.

Он бы не стал рисковать. Не тогда, когда у него были планы на Чонху, причём планы грандиозные, потому что ему предоставили все записи с её прослушиваний, и теперь он был окончательно убежден, что она ему идеально подходила.

Чонха подняла на него робкий, совсем неуверенный взгляд, собираясь, кажется, что-то сказать, но Юнги не дал ей этого сделать.

Он наклонился ближе к ней, а затем захватил её губы своими. Одна его рука тут же запуталась в её волосах, а вторая сжала талию. Чонха ответила на поцелуй, её тело инстинктивно реагировало на прикосновения. Её пальцы впились в плечи Юнги, когда она прижалась ближе. Он лишь прикусил её нижнюю губу, требуя доступа, и Чонха охотно приоткрыла губы после некоторого колебания.

Юнги, крепко сжимая её в своих руках и не прерывая поцелуя, потянул её в сторону своего рабочего стола. Чонха немного не успевала за ним, путаясь в ногах из-за вызванного поцелуем тумана в голове. Мин, не думая, сдвинул всё, что было на столешнице, в сторону, освобождая место для Чонхи. Она даже не успела опомниться, как оказалась сидящей на столе, но тем не менее немного раздвинула колени, чтобы Юнги устроился между, притянув её ближе к краю и себе.

Её руки путались в его волосах, бесцельно сжимали его плечи, скользили по спине, как будто Чонха не могла найти им место, пока губы Юнги оставляли линию влажных поцелуев на её подбородке и шее, спускаясь к ключицам, ещё скрытым шелковой тканью рубашки. Его ладони давно нашли себе место под тканью на её пояснице, прижимая Чонху к себе максимально близко.

— Юнги... Юнги... Юнги, подожди... — зашептала Чонха вдруг, обхватив его лицо так, чтобы их взгляды встретились.

Юнги промычал что-то нечленораздельное, явно недовольный тем, что его прервали, но всё-таки выразительно взглянул на Чонху. По нему было видно, что ему больших усилий стоило сейчас не поцеловать её снова.

— Нам не стоит… не стоит этого делать… если узнают… у меня… у меня могут быть проблемы….

Он замер, глядя на неё непроницаемым взглядом. Эмоции на его лице трудно считывались, словно он сам ещё не до конца понял, что чувствовал в этот момент. Словно сам разрывался между тем, что происходило внутри него. Пытался сделать вид, что ничего не случилось, что он не был на грани того, чтобы переступить через свои принципы несколько дней назад, если бы был риск, что Чонха не пройдёт финальное прослушивание. Поддаться сейчас эмоциям и показать что-то, кроме лёгкости и невозмутимости, значило бы признать, что она может вить из него верёвки. Признать вслух, потому что самому себе Юнги в этом уже давно признался.

— Куколка, хотя бы ради приличия не разрушай так резко иллюзию того, что не используешь меня, - усмехнулся Юнги, пробегая пальцами по её бокам в нежной ласке. – У мужчин хрупкое эго, ты можешь разбить мне сердце.

Чонха тяжело сглотнула, её сердце бешено колотилось в груди. На её лице мелькнуло непонимание, руки сильнее сжались на его плечах.

— Я не… использовала…

Юнги снова лишь усмехнулся, выглядя так, будто её слова не произвели на него впечатления:

— Верится с трудом, хотя, возможно, один долгий поцелуй добавит мне немного веры в твои слова, и я смогу сделать вид, что ты мне не писала накануне прослушивания с просьбой о помощи.

Чонха свела брови к переносице, а её взгляд лихорадочно бегал по его лицу, как будто она и правда не понимала, о чём речь. Она выглядела так, словно была оленем, выбежавшим на встречную полосу под свет фар.

— Не прикидывайся дурочкой, куколка, тебе крайне не идёт.

— Но я... — шепчет она. — Я не писала...

— Хорошо, не писала. В любом случае, моя помощь тебе была не нужна, чтобы пройти, — невозмутимо пожал плечами Юнги, и это выглядело скорее не как вера в её слова, а просто желание закрыть тему и не говорить об этом дальше.

—  Юнги, —  немного твёрже сказала Чонха. — Я не писала тебе. Я бы не стала просить твоей помощи на прослушивании, потому что это было бы нечестно.

— Ладно,  —  прежним тоном бросил Мин.

Чонха лишь покачала головой, понимая, что её слова для него — пустой звук. Она немного отстранилась назад, когда Юнги наклонился, чтобы снова поцеловать её, и не дала сделать этого, вызывая недовольный вздох.

— Я. Не. Писала, — снова повторила она медленно, а её взгляд был полон мольбы поверить ей.

Юнги, не говоря ни слова и не прерывая зрительного контакта с ней, потянулся в сторону, пытаясь найти в куче вещей, которые он сгрёб на край стола, свой телефон. Спустя несколько мгновений он развернул экран к Чонхе, показывая короткую переписку. Та нахмурилась, затем, словно пытаясь удостовериться, нажала на профиль, желая проверить номер. Сомнений не было, это была она. На лице Чонхи отразился такой конфликт, какого Юнги не видел ни у кого на лице до этого: непонимание, недоверие, сомнение, страх. Ему даже стало жаль её.

— Это… не я, — спустя какое-то время выдавила Чонха, моргая глазами, как ничего не понимающий котёнок. — Точнее я, но я не писала этого… Не понимаю… Я… я не буду лгать и говорить, что не знала, кто ты, с самого начала, потому что… у меня есть мечта, и я… вовлечена… Но я не хотела… не хотела использовать тебя… Я не хочу воплощать свою мечту через постель и… делать карьеру, продавая тело, — зашептала Чонха, глядя на него оленьими глазами.

Юнги видел панику на её лице, видел искренность — или умелую пародию на неё. Со стороны казалось, что она и правда не понимает, как с её телефона были отправлены эти сообщения. Чонха продолжала бормотать что-то несвязное, путаясь в мыслях, и её было и правда жаль.

Юнги молчал какое-то время, держа её близко к себе.

—  Чонха, —  наконец начал он, подняв её подбородок двумя пальцами. — Мне всё равно, писала ты мне это или нет. Мне всё равно, использовала ты меня или нет. Сначала было обидно в какой-то степени, потому что я надеялся на наличие естественного притяжения между нами, но теперь… это не имеет значения. На самом деле, я бы не возражал, если бы ты действительно меня использовала, куколка, — Юнги, отпустив её подбородок, нежно обвёл её лицо кончиками пальцев, убирая непослушные пряди ей за уши. —  Я совсем не против. Тогда у меня была бы хоть какая-то гарантия, что ты снова не исчезнешь и мне не придётся снова ждать нашей очередной встречи. Если бы ты не смогла пройти сама, то прошла бы из-за меня. Стань ты моей артисткой или хотя бы артисткой этой  компании, мне не пришлось бы каждую неделю гадать, услышу я твой голос снова или нет. Так что мне всё равно, какие у тебя были истинные мотивы, потому что мои мне понятны — я хочу видеть тебя чаще, чем сейчас.

Чонха смотрела на него с недоумением, и её сердце бешено колотилось в груди, пока она пыталась осознать полностью, о чём он говорил. Она видела уязвимость в глазах Юнги, сырые эмоции, которые он не скрывал, тоску по ней, и это разбивало ей сердце.

— Юнги... — тихо прошептала она раньше, чем вообще поняла, что хотела сказать ему.

Но он не дал ей договорить, его губы завладели её губами в почти отчаянном поцелуе. Юнги вкладывал в этот поцелуй все свои эмоции, его язык требовал доступа к её рту, но при этом Мину удавалось каким-то образом оставаться нежным, его действия были полны уязвимости. Он казался почти нуждающимся, как будто пытался убедиться, что она больше не исчезнет.

Чонха растворилась в поцелуе, обвив руками его шею и притянув его к себе, желая подтвердить, что она действительно здесь и никуда не денется. Она чувствовала его отчаянную потребность, и это разжигало в ней что-то, что раньше никогда не выходило на поверхность рядом с ним. Что-то, что она отрицала даже для самой себя, решив, что так будет лучше для них обоих.

Юнги нехотя прервал поцелуй, ещё несколько раз бегло коснувшись её губ своими прежде, чем продолжить.

— Я узнал о том, что ты ходишь на прослушивания, ещё пару месяцев назад. Конечно, я подумал, что ты меня используешь, потому что это то, к чему я привык. Но мне ещё тогда было всё равно, потому что мне хорошо с тобой. И мы встречались снова и снова, и мне всё так же было плевать на твои истинные мотивы, Чонха. Даже если сейчас ты хочешь поставить точку… Хорошо. Но какое бы решение ты не приняла касательно наших отношений, я уже принял своё. Я положу к твоим ногам всю музыкальную индустрию страны, куколка. Только чтобы иметь возможность называть тебя своей, - тихо пробормотал Юнги, держа её лицо в своих руках. — Даже если просто моей артисткой. Моя артистка. Моя Чонха. Моя.

От его слов у Чонхи перехватило дыхание, сердце бешено колотилось, словно собираясь пробить грудную клетку. Внутри неё бурлила смесь эмоций: благодарность, чувство вины, потребность, отчаяние, страх, желание. Сейчас всё было по-другому: у неё подписан контракт,  она может однажды дебютировать… Это чудо, это благословение, а отношения с Юнги — риск, потому что со стороны это  будет выглядеть так, словно она получила своё место через постель.

Но в глубине души она также испытывала желание быть его, несмотря на всякий риск. Быть его артисткой, его Чонхой, просто его.

— Юнги, — выдохнула резко она, хватаясь руками за его плечи. — Я не хочу, чтобы ты делал это ради меня. Я хочу заслужить своё место своим талантом, трудом, а не… отношениями с продюсером…

Он лишь покачал головой, лаская её щеки большими пальцами.

—  Куколка, мне всё равно, — перебил Юнги хриплым от тоски голосом. — Мне плевать, как это выглядит. Ты талантлива, это и дураку понятно, но тебе не нужно делать всё самой и бороться. Я подниму тебя. Я сделаю так, что вся страна будет говорить только о тебе.

Чонха тяжело сглотнула, разрываясь между своими желанием и гордостью. Она хотела, чтобы её ценили за талант, за мастерство, хотела, чтобы её мечта не далась ей так просто, она хотела бороться за неё. Это было бы нечестно, потому что другие стажёры сражаются в поте лица лишь за то, чтобы на чуть-чуть приблизиться к тому, что Юнги сейчас обещал ей. А Чонха знала, что она получит то, о чём он говорит, если Юнги захочет этого, и ей даже не придётся сильно напрягаться. Но это будет неправильно. Нечестно.

Как она будет на себя в зеркало смотреть, зная, что ей всё дали?

Но в то же время из-за того, как Юнги смотрел на неё, как держал, из-за собственнических ноток в его голосе ей было трудно отрицать соблазнительность этой идеи.

Она боролась слишком долго за свою мечту. Разве она не может получить карт-бланш на успех теперь?

— Ты не понимаешь, — шепчет она, положив руки ему на плечи и срываясь на крик. — Это будет нечестно… и если кто-то узнает… У меня не будет шанса восстановить карьеру… Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я продалась за успех, а на деле я бесталанная пустышка.

— Чонха, — уверенно позвал её Юнги, привлекая снова к себе внимание, потому что со стороны казалось, что она смотрела куда-то сквозь него. —  Никто и никогда не подумает, что ты продалась за успех, потому что я позабочусь о том, чтобы каждый чёртов человек боготворил тебя, знал твоё имя и понимал, насколько ты талантлива. Я позабочусь об этом. И твой талант будет говорить сам за себя. Я уверен, что мне придётся ещё какое-то время бороться с другими продюсерами компании, чтобы взять тебя под своё крыло. Но поверь мне, куколка, я сделаю всё, чтобы твоя мечта сбылась. Только для того, чтобы ты хотя бы иногда появлялась в моём поле зрения. Не потому, что я хочу, чтобы ты получила всё просто так. А потому что я хочу, чтобы ты сияла. Я хочу дать тебе всё, о чём ты мечтаешь. Просто позволь мне. Разреши мне исполнить твои мечты, куколка. Я не прошу о большем.

Чонха разрывалась. Предложение заманчивое. Оказаться под крылом Мин Юнги — значит, стать успешной. Одно его имя гарантировало успех, но то, что он прямым текстом обещал поставить индустрию перед ней  на колени… Соблазн был просто огромен. Чонха могла бы перевыполнить свою мечту, получить не только возможность стать звездой, но и действительно… сиять.

Но даже когда его слова проникали в её сознание, Чонха не могла не беспокоиться.

—  А если у меня всё получится, а потом наши отношения, какими бы они ни были, закончатся, — осторожно начала она. — Что будет тогда?

— Ничего, — без колебаний серьёзно ответил он. — Ты добьёшься успеха, и я буду поддерживать тебя во всём. И когда то, что между нами закончится, неважно почему, я всё равно буду твоим продюсером и буду поддерживать тебя, несмотря ни на что. Потому что то, что ты была со мной, не имеет к этому никакого отношения. Я взрослый человек и умею разграничивать личное и рабочее. Если ничего не получится, ты всё ещё будешь моей артисткой, и я всё ещё буду нести за тебя ответственность. Если ты сейчас скажешь, что между нами только рабочие отношения, я не заберу свои слова назад, и ты получишь свою славу, несмотря ни на что. Потому что я полностью отвечаю за своего артиста, какими бы у нас не были отношения.

Чонха моргала, удивляясь уверенности в его голосе. Она чувствовала убеждённость в словах Юнги, но не могла гарантировать того же, потому что не была уверена, что сможет разделять личное и рабочее, какими бы ни были их отношения.

— Я... — начала Чонха, но колебалась, прикусывая губу в поиске нужных слов. — Я не хочу, чтобы кто-то думал, что я здесь из-за того, что мы переспали, или что я сплю с тобой, чтобы получить какие-то привилегии. И я боюсь, что так и будет, если все узнают о нас, даже если я сейчас скажу «стоп» и это будут только рабочие отношения. Я не хочу, чтобы меня определяли по тому, с кем я сплю.

Юнги лишь кивнул. Он понимал её беспокойство, страх, что её будут судить по отношениям с ним, а не за её талант, которого было слишком много. Он знал, что эта индустрия могла быть жестока, что люди могут быть несправедливыми и поспешными в своих суждениях.

— Куколка, — тихо сказал Юнги, вновь опустив большие пальцы под её подбородок, чтобы приподнять её голову. — Я обещаю тебе, что позабочусь о том, чтобы никто здесь даже не подумал, что между нами что-то было или есть, если ты позволишь этому быть чем-то большим, чем рабочее. И даже если это случится... — он замолчал, глядя ей в глаза. — Я разберусь с этим. Эта компания умеет прятать слухи и сплетни, и во всём, что будет касаться тебя, любая работа будет выполнена идеально, я клянусь.

Чонха хотела бы верить, но она давно шла к своей мечте и знала, как всё может быть. Она не хотела потерять всё в один момент.

— Я могу... Могу я подумать об этом? — робко спросила Чонха.

Взгляд Юнги смягчился. Он видел огромную нерешительность в её выражении лица, противоречивые эмоции в её глазах. Он не мог бы заставить её сказать «да» сегодня. Никогда бы не смог заставить её, хотя желание Юнги быть с ней измерялось в геометрической прогрессии.

Он наклонился, оставляя осторожный поцелуй у неё на лбу.

—  Конечно. Сколько нужно, столько и думай. Я буду здесь, для тебя.