Глава 13
Ваня
Иду по незнакомому длинному коридору, по обеим сторонам множество дверей. Впереди замечаю кого-то, удаляющегося от меня. Ускоряю шаг, чтобы понять, кто это. Узнаю длинные рыжие волосы. Это Лёля. Но почему она уходит? Надо её остановить.
Начинаю бежать, но никак не могу её догнать. Она везёт в левой руке чемодан. Она уезжает? Не могу поверить, что она уходит, ничего мне не сказав. Кричу изо всех сил.
- Лёля! Не уходи! Лёль, не бросай меня!!!
Она на секунду останавливается, но не поворачивается. Я догоняю её и понимаю, что мы на сцене. Зал пустой, на сцене горит один прожектор, в свете которого мы и стоим. Разворачиваю её к себе лицом. Она плачет. Надеюсь, не из-за меня. В груди всё сжалось до размеров атома. Не могу смотреть на неё такую грустную.
- Лёль, я не отпущу тебя, - говорю, прижимая её к себе.
- Ты не можешь опять насильно оставить меня с собой.
- Тогда останься добровольно.
Она грустно смотрит на меня, потом переводит взгляд на свой телефон. Ей звонит этот мудень. Написано «Андрей» и сердечко.
- Я не предатель.
- Ты его любишь? – Она молчит, опустив глаза в пол. – Тогда полюби меня, слышишь? Полюби меня! Да ты уже в меня влюбилась. Просто не хочешь признавать. Останься со мной!
- Прости...
Она разворачивается и начинает от меня уходить. Я пытаюсь схватить её, но у меня ничего не получается. Я не могу сдвинуться с места. В отчаянии я падаю на колени и начинаю громко кричать, разрывая себе легкие...
Пол начинает трястись, я падаю куда-то вниз...
- Вань, у тебя опять высокая температура. Дай мне руку, я лекарство в катетер введу.
Проснувшись, хватаюсь за протянутую руку. Это Лёля. Она тут, она никуда не ушла. Молча протягиваю ей левую руку. Дальше туман меня накрывает. Кажется, я что-то говорю. Не понимаю. Чувствую рядом тепло, придающее мне спокойствие. Проваливаюсь в сон без сновидений.
***
Чувствую, как голова пытается расколоться пополам. Возможно, на большее количество частей. Глаза не открываю, боюсь, что головная боль усилится. У меня на груди кто-то лежит и размеренно дышит. Я этого кого-то обнимаю. Поворачиваю голову влево, утыкаясь носом в чьи-то волосы. Вдыхаю знакомый цветочный запах.
Это Лёля. Она не ушла. Она же обещала.
Смутно помню, что было ночью. Кажется, Лёля не отходила от меня всё это время и несколько раз делала уколы. Она вообще спала? Не удивительно, что сейчас она так мирно сопит. Наверное, перенервничала. Хотя внешне держалась стоически. Но пару раз в её глазах я видел признаки паники. Там в гримёрке и перед тем, как оставила меня одного в кабинете МСКТ.
Сколько же ей всего пришлось пережить и выслушать из-за меня. Олеся, наверное, устроила ей скандал. Хотя, погодите-ка. Лёля её заткнула у гримёрки. Если бы я в тот момент мог смеяться, я бы поржал от души. Как бы мне хотелось видеть лицо Олеси в этот момент!
Крепче прижимаю к себе свою спасительницу в знак благодарности. Олеся иногда перегибает. Её надо периодически тормозить. Но зато выполняет все поставленные задачи в кратчайшие сроки. Но, судя по ситуации с Лёлей, методы она не всегда выбирает адекватные. Для неё главное – результат. Бедная Лёля, она думала, что я её выкупил. Не представляю, как она злилась и какими словами меня называла. Хорошо, что быстро всё выяснилось.
Целую Лёлю в макушку. Она слегка сдвигает голову и проводит рукой мне по груди вниз к животу.
Ты бы поаккуратнее с такими движениями, малышка!
Все пошлые мысли заглушает головная боль и гул в ушах. Вроде, Лёля не проснулась. Решаю открыть глаза. Это не мой номер! И кровать не моя. Эта совсем крошечная. Теперь понятно, почему она так прижимается ко мне, иначе бы просто упала. Тогда, где я? Судя по какой-то книжке на прикроватной тумбочке, я у Лёли в спальне. А как я тут оказался? Не помню.
Пытаюсь найти свой телефон, но в поле зрения его нет. Зато вижу Лёлин, и он вибрирует не первый раз за последние тридцать секунд. Прижимая левой рукой мою девочку, правой пытаюсь дотянуться до её телефона, при этом не разбудив хозяйку.
Получилось!
Время уже вечер, ничего себе. Проспал почти сутки. Хочу убрать телефон, но тут мой взгляд привлекает сообщение.
Боб: «У вас всё в порядке? Сейчас к вам в номер доставят еду. Мне сказали, что на завтрак вы не спускались.»
Она завтракает не в номере? Желудок тут же откликается на мысли о еде. Погодите, Лёля говорила, что у Боб фишка поднимать панику, если она не ответит через 5 минут. А мы в одной кровати. Надо срочно её будить. А как не хочется! Можно она всегда будет вот так ко мне прижиматься? Милее ничего не видел.
- Лёль, просыпайся. Тебе Боб пишет.
Она как подскочит! Дернув головой, чтобы она не ударила мне затылком по подбородку, получил резкую боль в правом виске. Убрав от неё руки, положил их себе на голову. Лёля в шоке смотрит на меня, потом на свои руки на моей груди. Покраснев и безмолвно открыв рот в удивлении, отдергивает руки от меня.
Вернись обратно, мне без тебя холодно!
- Телефон, - напоминаю я.
Она хватает телефон, увидев его благодаря моему вымученному кивку. Читает сообщения, рот открывается ещё больше. Быстро начинает что-то печатать, вставая с кровати. Отправив сообщения, поднимает глаза на своё отражение в зеркале. Прикрыв рот ладошкой, в ещё большем ужасе поворачивается ко мне, пытаясь другой рукой пригладить растрепавшиеся волосы.
- Тебе сейчас еду доставят в мой номер.
Врушка. Еду принесут нам обоим.
- Как себя чувствуешь? – Продолжает как ни в чём не бывало она.
- Голова болит, - хриплю я. – Как я оказался в твоём номере?
- Я днем помогла тебе перелечь из своей кровати в мою, пока тебе меняли простыни. Но, видимо, потом заснула. Спасибо, что разбудил. А то Боб застала бы нас в одной кровати. Вряд ли бы ей это понравилось.
Лёля уже успела найти свою отвратительную безразмерную сумку и достать оттуда градусник.
- Поставь.
- Ты вообще спала ночью?
- Спала.
- Врёшь, я же вижу.
- Ну, может, не всю ночь...
- А ещё удивляешься, почему ты отключилась днём, - замечаю я.
- У тебя температура ночью поднималась, - и после заминки добавляет. – И, видимо, кошмары снились...
Разряд тока пробегает от макушки до кончиков пальцев ног. Я помню этот сон. Скорее кошмар. Надеюсь, я ничего не говорил. Но судя по сконфуженному выражению лица Лёли, я что-то произнёс.
- И сейчас тоже температура довольно высокая, - посмотрев на градусник, добавляет она. - Пора капать лекарства.
В дверь стучат, Лёля сразу подрывается и быстро идёт к двери, пытаясь пригладить волосы и смахнуть с лица следы сна.
Я прижимаюсь горячей щекой к прохладе соседней подушки. Странно, почему Лёлина подушка холодная? А... Ну да.
Потому что я был её подушкой.
От этой мысли становится на душе так тепло. Как будто, так и должно быть всегда. Когда она рядом, я чувствую себя ... целым. А без неё у меня ничего не делается. Песни не поются, музыка не пишется. Даже гитару в руки брать не хочу. Не зря Ульяна меня этим поддевает каждый раз, когда я злюсь из-за отсутствия вдохновения. Зато пока она сейчас со мной, я почти закончил песню. Планировал, приехав в Москву, начать её записывать. Мне надо встать на ноги за эти дни. Зря я так резко отреагировал, когда Лёля рассказала Ульяне и Олесе, что я заболел. На сцене, пока в крови был адреналин, я не чувствовал всей тяжести болезни, а потом так накрыло, что я самостоятельно даже переодеться не мог.
Вот же чёрт, она мне даже переодеваться помогала!
Я знал, что она справится со всем. Сразу после того, как ушёл из её дома, я понял, что мне нужна только она. Придумал дурацкую отговорку про врача, лишь бы она со мной поехала. Но кто же знал, что она станет встречаться с этим балбесом. Он мне сразу не понравился. Что-то в нём есть такое, что вызывает неприязнь. Как будто он постоянно что-то скрывает. Из-за этого павлина мне приходится сдерживаться. Я даже поцеловать её не могу. Во-первых, боюсь, что она после такого мне по яйцам с колена ударит, а во-вторых, не хочу, чтобы она переживала, что предаёт этого дурака. И чего боюсь сильнее, я так и не решил.
От раздумий меня отвлекает открывшаяся дверь и ввалившаяся в эту небольшую комнату компания. Ульяна, взволновано рассматривая меня, садится на край кровати. Кладёт мне руку на лоб, проверяя температуру.
Но я хочу другую ладонь!
- Вань, ты как?
- Уже лучше. Спасибо Лёле, - с благодарностью смотрю на неё.
- Иван, тебе нужно вернуться в свой номер, - занудствует Олеся.
- Я пока не в силах, голова сильно болит... - Пытаюсь отмазаться я. Не хочу уходить от своего доктора.
- Давайте я его сейчас прокапаю у себя, а потом можно будет вернуться в свой номер. Боюсь, он опять пропотеет.
- Я могу с ним посидеть, пока... ты приводишь себя в порядок, - предлагает Ульяна.
Лёля вспыхивает, но быстро берёт себя в руки, в очередной раз проведя по волосам рукой.
- Давайте я вас приглашу, когда мы закончим с процедурами. Посидите с Ваней, после капельниц в его номере. А на ночь я вернусь. Чтобы быть под рукой, если температура поднимется, как прошлой ночью.
- Высокая была?
- Угу, - неопределённо отвечает она.
Ульяна ошарашенно округляет глаза. Берет меня за руку, замечая катетер в перебинтованной руке.
- Это что? – Строго спрашивает Олеся.
- Это периферический венозный катетер. Чтобы ему вены не колоть два раза в день. Синяков не будет опять же, - профессионально отвечает Лёля.
- Ольга, покушайте тогда сначала, прежде чем заняться Ваней, - предлагает Ульяна. – А я помогу ему поесть сама.
- Мне не надо помогать есть, я ж не маленький.
- Дай Оле отдохнуть и поесть, - шепчет мне Ульяна.
- А... Да. Лёль, иди покушай. Со мной все хорошо, - пытаюсь растянуться в улыбке, но даже это движение вызывает головную боль.
***
Лежу в своей кровати, глажу лежащую на животе Саню, а Ульяна с Олесей не переставая трындят. Ко мне уже целое паломничество случилось. Зашла вся группа и команда узнать, как у меня дела. Это очень приятно, но каждый раз, когда открывалась дверь, я ждал другого человека. И всё ещё жду. Может, прикинуться, что мне плохо, чтобы её сюда позвали побыстрее? Мне нужен мой врач!
После капельницы мне стало лучше, голова перестала болеть, температура спала. Я действительно пропотел, поэтому у Лёли тоже сейчас должна быть горничная. Всё то она знает!
Совершенно не слушаю, о чём там говорит Ульяна. Что-то про то, что в Москве будет два концерта, а перед первым планируется интервью на радиостанции. Но его можно будет перенести, если я всё ещё буду болен. А концерт перенести никак. Что за логика? Если я буду в состоянии дать концерт, значит, и на интервью смогу прийти. Пусть спорят сколько угодно, лишь бы меня не трогали. Прикидываюсь тяжелобольным, чтобы меня не ввязывали в свой спор.
Не помню, почему в Москве два концерта. По туру, вроде, планировался один. Никогда не помню деталей, мне всегда об этом напоминает Ульяна. Вообще не знаю, что бы я без неё делал. Она берёт львиную часть работы, не нагружая меня всеми этими деталями, давая мне больше времени и свободы для творчества. Это лучше, чем я мог себе представить! Осталось только, чтобы Лёля меня полюбила.
Как услышав, Лёля заходит в мой номер, предварительно постучав. Переоделась в другую футболку, волосы собрала в пучок.
- Ольга, ты же совсем не отдохнула! Иди полежи, мы с Олесей ещё посидим с Ваней.
- Да я в порядке, спасибо!
- Иди, иди. Вторую ночь с ним сидеть будешь. Мы его тут развлекаем, - настаивает Ульяна.
- Я уже засыпаю, - видя панику в глазах Лёли, выдаю я.
Олеся с Ульяной удивлённо переглянулись.
- Может, пока я с тобой посижу? – Робко предложила Ульяна.
- И что ты будешь делать, когда у меня поднимется температура? Нет уж, - вижу, что Лёля пытается сдержать улыбку.
Барышни нехотя встали. Ульяна погладила меня по плечу, царапнув своими коготками.
- Если что я всегда на телефоне, - строго высказывает Лёле Олеся.
- Я помню. Напишу вам утром, если всё будет хорошо, - так же строго отвечает Лёля.
Закрыв за Олесей и Ульяной дверь, Лёля со вздохом облегчения садится ко мне на кровать. Как интересно. Уже не боится.
- Как дела?
- Всё отлично. Как будто и не болею. О болезни напоминает только периодическое першение в горле.
- Тогда ложись спать, раз засыпаешь. Я останусь с тобой до утра. Почитаю пока книжку. Она должна где-то тут лежать, я её оставила утром...
- Я не хочу спать. Я так из-за них сказал, они надоели тут занудствовать. Не знал, как ещё от них избавиться.
- Может, оставить тебя одного ненадолго? Пока ты в порядке. Могу зайти через час.
- Нет! Стой. Не уходи, - только повторения сна мне не хватало. Говорю фразами оттуда. – Останься.
Заговорщицки улыбнувшись, Лёля торжественно проходит к креслу, находит под ним свою книжку и устраивается с ногами. У неё вибрирует телефон, она начинает с кем-то переписываться.
А как же я?
Беру свой телефон, после разблокировки смотрю на нашу фотку на заставке. Лёля в своём доме удивленно смотрит на меня, а я широко улыбаюсь в камеру. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я рад, что у меня есть эта фотография.
Нахожу в мессенджере наш чат и пишу.
Я: «Кажется, температура опять поднимается...»
Вижу, что она прочитала сообщение по тому, как она начинает хитро улыбаться. Но с места не двигается и глаза на меня не поднимает.
Рыжий зайчонок: «Не можешь пережить, что не всё внимание уделяется тебе?»
Я: «Я болею, конечно не могу!»
- О! Сообщения отправляются! – Удивлённо вскрикивает Лёля.
- Я снял блокировку с твоего номера. Ты меня заинтриговала своей загадкой. Пришлось прочитать твоё сообщение, потом вспомнить последний сет-лист, – пришлось спрашивать у Саши, я честно забыл. – Считать песню и строчки!
- Заставила тебя немного мозгами пораскинуть, подумаешь!
- Это того стоило. Твои восторженные глаза после нашего «Холидей Хой» дороже любых денег мира.
- А мне понравилось выражение лица Боб. Даже не представляю, что творилось в тот момент у неё в голове! - Смеётся она. – Жаль, что концерт не так весело закончился...
Лёля резко погрустнела, глаза опустила, теребит руки. Наверное, чувствует себя виноватой, что не настояла мне сдаться Ульяне ещё утром. Не факт, что мне не было бы так же плохо к вечеру... Но мы уже этого не узнаем. Не могу смотреть на неё такую печальную.
- Иди ко мне, - хрипловато зову её, раскрыв руки для объятий.
Но она не двигается с места. Смотрит на меня, на кровать, на Саню, а потом опять себе на руки. Виновато молчит.
- Что не так? – Спрашиваю я, - Мы с тобой уже лежали и спали вместе, что в моей кровати, что в твоей.
- Тише, всё совсем не так. Не коверкай факты. Вот так слухи и рождаются. Ты очень плохо себя чувствовал, я просто помогала тебе легче перенести навалившееся. Сейчас ты довольно бодр, и я на это не поведусь.
- Хочешь сказать, что будешь спать в кресле?
- Да.
- Я опять тебя перенесу.
- Значит, ты всё помнишь...
- Не всё, но это помню. И я это повторю, если ты сама не ляжешь.
- Как же ты меня раздражаешь, Ржевский!
- Ты знаешь, что это не моя настоящая фамилия?
- Знаю, но Минаев звучит не так звучно, как Ржевский, когда я хочу на тебя наорать.
- Рыскала про меня в интернете, - довольный её интересом с улыбкой констатирую факт.
- Да всё не так было! – С негодованием взвизгивает Лёля, вскакивая с кресла.
Пока она не успела опомниться, я спускаю ноги, хватаю её поперек тела и бросаю на кровать. Мне это стоило титанических усилий, а она ещё и вырывается! Зажимаю её ноги своими, собрав руки вместе, держу её запястья одной рукой, а второй укрываю нас одеялом. Дергаясь как червячок, она всё ещё пытается освободиться, чуть не ударив меня затылком в нос.
- Да успокойся ты, не дёргайся!
Поднимаю голову и целую её в висок, прижав голову к подушке. Она тут же замирает. Уже что-то.
- Теперь я знаю, как тебя успокоить.
- Не смей...
- Не посмею. Я подожду, пока ты сама меня не поцелуешь. Не хочу, чтобы ты из-за меня потом мучилась угрызениями совести. Точнее не из-за меня, а этого твоего...
Лёля сердито фыркает. Высвобождаю из своей хватки, но она не убегает. Поворачивается ко мне лицом.
- А если не приду к тебе.
- Придёшь. Ты разве это не чувствуешь? Как нас притягивает, будто магниты? Разве ты не думала обо мне до того, как за тобой пришла Олеся? – По удивленным глазам понимаю, что я прав. – Не важно, что нам предстоит преодолеть, не знаю, когда это будет, но мы будем вместе. Ты придёшь ко мне. Рано или поздно. И я знаю, что ты это тоже знаешь. Просто убегаешь от своих чувств. Не понятно зачем...
- У меня есть парень... - Неуверенно говорит она.
- Когда ты примешь себя, свои чувства и эмоции, - кладу ладони ей на лицо и глажу большими пальцами по щекам, - ты придёшь ко мне, а я буду тебя ждать.
Вижу, что у неё на глаза наворачиваются слёзы. Я не понимаю, почему она плачет, но притягиваю её к себе. Она утыкается мне в шею, обнимает меня за талию, хватается руками за майку. Слышу, как она тихо сдавленно всхлипывает. Начинаю поглаживать её по волосам и негромко напеваю музыку, которая давно крутилась у меня в голове, но никак не рождалась. Баюкаю её в своих объятиях под появившуюся на свет новую песню. Так мы и засыпаем. Опять вместе. Как и должно быть. Всегда.
Присоединяйтесь к обсуждению глав в телеграм канале /zoyasherman