Белла
Мы шли, и я слегка поёжилась от холода — на мне был всего лишь лёгкий вязаный кардиган. Я старалась не показывать, что замёрзла, ведь не хотела, чтобы Коул почувствовал себя обязанным отдать мне свою кофту. Он и сам был не слишком тепло одет. Но, похоже, он всё понял: молча снял худи и протянул мне.
Теперь я могла разглядеть его руки полностью. Они не были слишком накачанными — Коул был, как говорят, «в теле», или, точнее, «кровь с молоком». Но это ни капли не умаляло его привлекательности. Напротив — рядом с ним я чувствовала себя в полной безопасности. И не из-за его телосложения — просто он сам был таким.
Я взяла худи, и в нос тут же ударил терпко-сладкий аромат: нотки мускуса, мандарина и немного древесины. Кофта была тёплой от его тела, и мне стало уютно — не только физически, но и внутри. Из-за того, что Коул был выше меня сантиметров на двадцать, рукава почти полностью скрывали мои руки, а сама кофта доходила до колен. Я выглядела, наверное, как утонувшая в вещах зефирка.
— Теперь ты точно похожа на миленькую зефирку, — усмехнулся Коул уголком губ. Он редко улыбался, и я поймала этот момент. Его эмоции для меня были драгоценными — как будто они подтверждали, что между нами появляется что-то большее. Или мне просто хотелось так думать...
Мы зашли в картинную галерею. Я начала осматриваться по сторонам, замирая в восторге. Картины эпохи Ренессанса всегда вызывали во мне благоговейный трепет, и находиться здесь было настоящим наслаждением. А больше всего умиротворения я чувствовала из-за того, что рядом со мной был он — Коул.
Он покорил меня до самой глубины души. Ему не нужно было ни прикасаться ко мне, ни говорить громких слов. Его взгляд — спокойный, пронизывающий, будто читающий меня — уже был для меня знаком: здесь мне можно быть собой. Здесь — моя зона комфорта.
Я разглядывала репродукции любимых художников. Особенно запомнился Васнецов — в его картинах была своя, непередаваемая энергетика, как будто они разговаривали с тобой шёпотом сквозь века.
Мы провели там около часа, и, не спеша, вышли на улицу. Вечер становился прохладнее, и я заметила, как Коул слегка поёжился. Ему, видимо, тоже было не по себе без худи. Он спросил, далеко ли я живу, и мы двинулись в сторону моего дома.
Шли мы не слишком долго. У подъезда мы остановились. Я поблагодарила Коула за тёплый вечер и, немного неуверенно, вернула ему кофту. Пожелала хорошего вечера — и впервые за долгое время искренне почувствовала, что день был действительно добрым.
Я была рядом с человеком, которому могла доверять. С тем, кто не нарушал границ. Кто не трогал меня без моего согласия. И, возможно, именно поэтому его присутствие стало для меня чем-то особенным.