Белла
Утро было на удивление добрым. Ласковые лучи солнца мягко заливали комнату, и мне показалось, будто само солнце улыбается мне. Я не спешила — впервые никуда не опаздывала. Потянулась под одеялом и направилась на кухню. Завтрак всегда был важен — с него начинается настроение дня.
На скорую руку приготовила глазунью и с удовольствием позавтракала. Еда по утрам особенно вкусная. Пока я ела, телефон завибрировал. Новое уведомление — заявка в друзья от Мэгги Брайан.
Я открыла её профиль. Такая милая, живая. На каждой фотографии она улыбалась — слегка неидеально, с клычком, но именно это и делало её особенно уютной. Приняла заявку, открыла список друзей — и тут же нашла профиль Коула. Пустой. Ни одной фотографии. Практически без друзей.
Я долго смотрела на экран — и случайно нажала «Добавить в друзья». От неожиданности даже выругалась вполголоса. Но... он принял заявку сразу. Как будто ждал. Я невольно улыбнулась и пошла собираться.
Сегодня выбрала водолазку и твидовый сарафан, заплела у лица тонкие косички, немного румян, бальзам на губы — и вперёд.
На улице стояло настоящее бабье лето: тепло, солнечно, листья шуршат под ногами — красные, золотые, медные. Я шла и напевала себе под нос песню о любви и осени. Вспомнила его глаза — янтарно-карамельные. На душе стало по-настоящему тепло.
Подошла к школе, вошла... И вдруг поняла: она пуста. Я стояла в холле, и меня осенило — сегодня воскресенье. Только такая растеряша, как я, могла забыть об этом.
Улыбнулась себе и уже развернулась уходить, когда пришло сообщение. От Коула.
Сердце затрепетало. Но не от страха, нет — от чего-то сладкого, лёгкого, как мёд. Он предлагал встретиться. Видимо, знал, что я стою у школы. Я без раздумий согласилась, и через десять минут он появился.
Чёрное худи, джинсы, Converse. Он выглядел... небрежно-идеально. Я ему улыбнулась.
Он не касался меня, просто шёл рядом.
Предложил зайти в картинную галерею — знал, что я не местная. Мы шли почти молча, и мне было удивительно спокойно. Он ничего не спрашивал. Не пытался произвести впечатление. Просто был рядом. А я чувствовала себя в безопасности.
По пути он предложил зайти за кофе. Мы устроились у барной стойки. Наши бедра случайно соприкоснулись, и я густо покраснела. Он заметил — и тихо отодвинулся. Было неловко, но... трогательно.
— Что будете заказывать? — спросила официантка.
Я взяла фильтр, он — чай. Спросил, не хочу ли десерт — я отказалась. Он не настаивал, но слегка смутился. Я не до конца поняла, почему.
Когда напитки принесли, я спросила:
— Коул, а почему ты не пьешь кофе? Только сегодня?
Он посмотрел на меня внимательно, с лёгкой усмешкой:
— Зефирка, я вообще его не люблю. Не понимаю, в чём прикол этой горькой бурды.
Потом добавил:
— Ты точно не хочешь перекусить? Кажется, ты не ела.
— Не волнуйся, я плотно позавтракала.
— Ну ладно, Белл. Только бы ветер такую пушинку не унёс.
Я улыбнулась, но в глубине души что-то кольнуло. Неужели я и правда выгляжу настолько... хрупкой?
Когда принесли счёт, я потянулась за картой — и тут он закатил глаза:
— При мне даже не смей платить. Я мужчина. Это моя ответственность.
Он всё оплатил, и мы отправились дальше. Он закатал рукава худи, и я впервые увидела его татуировки полностью. Хотелось рассматривать каждую из них, знать их историю. И просто — смотреть на него. Долго. И, наверное, бесконечно.