Предубеждение.

Три недели спустя.

К счастью или несчастью, но я пережила ту ночь, когда меня изнасиловал Лукас Грей. Я даже не хочу вспоминать ту проклятую ночь.

Хочу забыть её, как страшный сон, но не могу. Каждый раз, когда я засыпаю, во снах я вижу эти ледяные глаза, в которых лишь азарт и власть.

Томас исчез из моей жизни, словно никогда и не был её частью. Это всё морально очень давит на меня, и разрывает мне сердце, но я не могу ничего поделать.

Я не вижу выхода, кроме, как мысленно высказаться. В ночь, когда Лукас изнасиловал меня, я утеряла веру на спасение и жизнь. Я благодарна Маргарет, что она пошла меня искать, ничего не сказав моей матери.

Я очень плохо помню, как мы шли к ней домой, но я помню, как проснулась у неё. Моё платье было испачканным.

Я рассказала подруге что случилось. Она долго смотрела на меня, не решаясь что сказать, а потом она очень серьёзно посмотрела в мои глаза и сказала, что вспомнила этого молодого человека, - это Лукас Грей.

Она рассказала мне о Греях, и я была в шоке. В их семье трое детей. Старший - Томас, средний - Лукас, и младший, - Джоан. Агнес Гиллмор, - их мать и главный советник, когда-то носила фамилию Грей, но по слухам, она вернула себе девичью фамилию.

— Хейзел, дорогая, мне нужно с тобой поговорить. — неожиданно мать прерывает мои раздумья.

Я поворачиваюсь к ней, она выглядит обеспокоенно.

— Что-то случилось? — она подходит к моей кровати и не сводя с меня глаз, садится рядом.

— Дорогая, скажи мне, сегодня пришли месячные? — она как-то странно на меня смотрит.

Она уже спрашивала меня об этом неделю назад, но их и вправду уже довольно долго нет. Я мысленно молюсь Богу, чтобы задержка была не из-за изнасилования. Мысли вновь возвращают меня к событиям, когда Лукас изнасиловал меня. Я снова представляю перед собой эти опасные ледяные глаза.

Я отрицательно мотаю головой на вопрос мамы, боясь что-либо произнести в слух. Её глаза округляются от шока и она хватает меня за руку.

— Мы сейчас же пойдём в частную больницу к мистеру Бутману. — она поспешно подымается, и, с силой тянет меня за собой.

Поход от дома к больнице составил около двадцати минут. Мама взяла последние деньги, что у нас были, чтобы меня проверили.

Около пятнадцати минут мы стояли в очереди. Когда наступил наш черёд идти, я прокручивала воспоминания о Лукасе в голове. Я хочу, но не могу отвлечься от этих мыслей об этом насильнике. Я словно с ума схожу.

Мы заходим в кабинет, и после некоторых и довольно пугающих манипуляций над моим телом, мистер Бутман произносит:

— Эмили, я всегда честен с вами, поэтому, я скажу прямо; ваша дочь, она беременна. —

Эта фраза на столько сильно потрясла меня и засела глубоко внутри, что я на некоторое время забыла обо всём. Все остальные действия происходили, словно в тумане. Это, как плёнка, мешающая мне чётко всё разглядеть.

По пути к дому мы обе молчали. Я решила первая нарушить тишину.

— Мама, не молчи, скажи мне что-нибудь, пожалуйста. — взгляд усталых серых глаз устремился в мои глаза.

— Кто он и как это произошло? — она говорит это с нескрываемым презрением.

Я снова вспоминаю Лукаса. Господи, да когда же он выйдет из моей головы?!

— В ночь, после дня рождения меня изнасиловал Лукас Грей. Маргарет нашла меня и привела к себе. Я очень боялась, что всё обернётся именно так. — я виновато смотрю на свои руки. — Мама, пожалуйста, не рассказывай об этом отцу, он убьёт его, а Греи, - как говорила мне Маргарет самые опасные люди в нашем городе. — я поднимаю взгляд на неё.

Мама смотрит на меня всё с тем же презрением. Она пообещала не говорить отцу, чему я была очень рада.

Вернувшись домой, я первым делом кинула взгляд на часы. Время уже близилось к семи часам.

Мама пошла в гостиную, а я решила проведать Филиппа. Я приоткрыла дверь, Филипп сидит на подоконнике, и крутит самокрутки, мать ударит его, если узнает. Он поворачивает голову ко мне.

— О, Хейзел, ты где была? — не отводя глаз от самокруток спрашивает брат.

Филипп всегда был для меня не только братом, но и лучшим другом. Я всегда могла, и могу доверять ему. Я направляюсь ближе к брату.

— Ходила с мамой в больницу, у меня появились серьёзные неприятности. Если мама увидит тебя с самокрутками, она оторвёт тебе уши, поэтому, убери, спрячь или выкинь их пожалуйста. — Филипп как-то странно смотрит в мои глаза. Я не могу понять его выражение лица.

Услышав, как кричит мать, я сразу же напряглась и поспешно выбежала из комнаты Филиппа. Я сразу направилась в гостиную, ведь мать зашла после прихода туда.

— Этот ублюдок изнасиловал мою дочь, а ты считаешь, что всё нормально?! Я убью эту псину! — кричит отец, я замечаю, что он не трезв.

Я чувствую, как к горлу поступает паника, я вновь чувствую этот животный страх.

— Бенджамин, не надо! Это ведь серые кастеты, как ты не понимаешь?! — в голосе мамы отчаяние, он подрывается с места.

— Ты дура, Эмили! Мне плевать, кто они такие! Чёртов Лукас Грей не уйдёт безнаказанно, он поплатится за это надругательство! — меня пробивает паническая дрожь.

Я замечаю, что слева от меня подошёл Филипп. Я поворачиваюсь к нему лицом. Он нахмурил лоб, слушая грязные ругательства отца в адрес Лукаса Грея.

Громко крича на мать, отец ударил кулаком по столу, и гневно дыша направился прочь из дома. Я никогда в жизни не видела в его глазах такой ненависти.

Мама попросила не трогать её, она хочет побыть одна. Я пошла в свою комнату, а Филипп пошёл за мной следом. Я не выдержала, и разревелась от вины, стыда и обиды. Господи, как же я не могла раньше понять, что нельзя молчать. Нужно было рассказать матери ещё три недели назад, когда он только изнасиловал меня.

Я ревела, не сдерживая своих эмоций, Филипп гладил меня по голове и приговаривал, о том, что всё будет хорошо. Не заметив как, я провалилась в дремоту.

Мне вновь снились эти ледяные глаза, только теперь в них не азарт и власть, а сожаление и что-то ещё. Я не могла затуманенным разумом понять ещё какую-то эмоцию в этих глазах.

— Хейзел, проснись. Я принёс тебе горячий чай и еды, ты выглядишь очень измотанной. — слышу я голос Филиппа сквозь сон.

Я пытаюсь открыть глаза, но они словно одеревенели. Через несколько секунд я всё же смогла открыть глаза. В комнате заметно потемнело. Я осторожно подымаюсь, все тело ноет от непонятной боли.

— Который сейчас час? — я зеваю, потирая глаза.

— Половина одиннадцатого. — брат садится слева от меня. — Расскажи мне. Я ведь вижу, что тебе нужно выговориться кому-то. — я смотрю в серые глаза брата.

Я тяжело выдыхаю, он прав, мне нужно выговориться. Я начала рассказ с изнасилования, о том, что Томас Гиллмор, - это Томас Грей. Я рассказала ему о Греях, создавших преступную банду серых кастетов, и о том, что они ужасные люди, имеющие власть над этим городом.

— Я знаю кто они. — быстро и грубо проговорил Филипп. — Я не говорил ни тебе, ни родителям, потому что думал, что уберегу вас от этого. Я работаю на серых кастетов, я знаю, что братья Греи главные, но я не знаком с ними всеми лично, я знаю лишь Джоана, но он толком не знает меня. Знает лишь моё имя, возраст и всё. — я хмурюсь.

Конечно же, я понимаю Филиппа, но я чувствую укол предательства, ведь я раскрываю ему свою душу, а он этим молчанием прячется от меня.

Неожиданный стук, похожий на удар в стекло заставляет нас обоих замолчать и переглянуться. Стук повторился ещё несколько раз.

Я поднялась с кровати и подошла к окну. Под слабоосвещённым светом фонаря стоит мужской силуэт. Когда он поднимает голову, я могу разглядеть его лицо, - это Томас. Он перепачкан в крови.

По позвоночнику проходит холодок страха и настороженности. Томас жестом зовёт меня на улицу. Я говорю Филиппу, что скоро приду, и аккуратно спускаюсь по пожарной лестнице.

Лестница короткая, и я боюсь спрыгнуть с неё. Почувствовав на бёдрах сильные мужские руки, крепко держась за самую последнюю ступеньку лестницы я спускаюсь на землю.

Томас держит меня так крепко, что мне даже становится немного больно. Почувствовав ногами твёрдую землю, я сразу же поворачиваюсь к Томасу всем телом. Большая часть его лица в крови, из носа тоже текла кровь, но она уже засохла.

Даже при этом тусклом свете фонаря я вижу, что его рубашка перепачкана в крови.

— Господи, Томми, что произошло? Почему ты весь в крови? — он смотрит в мои глаза и я вижу, что они наполняются слезами.

Моё сердце сжимается от этого зрелища, и, на мои глазах тоже наворачиваются слёзы.

— У меня есть всего пол часа, иначе Лукас убьёт меня, а тебя отправит куда-нибудь далеко отсюда. Он ни за что не остановится. — я смотрю в тёмные глаза. — Как же сильно я скучал по тебе, Хейзел Эмили Джонс, ты не представляешь. Лукас пригрозил мне и поэтому я не мог придти к тебе, я пытался уберечь тебя. — я стараюсь держаться, чтобы не расплакаться.

— Ты даже не представляешь что я пережила в ту ночь. — произношу я сильно дрожащим голосом.

— Как ты себя чувствуешь? — говорит он, словно только сейчас вспомнил о моём новом положении.

— В плане ребёнка, — это слово далось мне с трудом. — Вполне нормально. — Томас смотрит на меня потерянными, полными слезами глазами.

Я не выдерживаю, и крепко прижимаюсь к нему, кладя голову ему на грудь. От него пахнет также, как и от Лукаса, только теперь присутствует запах металла из-за крови.

Господи, да когда же я выкину этого насильника из головы?! Я устала постоянно думать о нём, я не хочу думать о нём!

Томас зарывается носом в мои волосы, вдыхая их запах, словно это наша последняя встреча. Я же в свою очередь ничего не чувствую. Раньше, у меня была дрожь наслаждения или же желания, а сейчас этого нет.

— Ты обнимаешь меня так, словно прощаешься со мной. — я немного отстраняюсь от него, чтобы можно было разглядеть его глаза.

— Мне пора идти. — сквозь зубы, сухо говорит он.

Мы разжимаем объятья, и, Томас смотрит на меня. Он странно разглядывает мои покрасневшие от слёз глаза. Его же глаза тоже полны слёз, но он держит всё в себе.

— Ты должна встретится завтра в обед с Лукасом в ресторане "Уайт". Если ты не придёшь, хуже будет всем. — Томас поспешно уходит прочь.

Я хватаю ртом воздух, чтобы прекратить истерику, но у меня плохо выходит. Эмоции так сильно накрывают меня, что я кричу в себя, чувствуя каждую крупинку боли.