Глава 7. Иметь слабости - это нормально. Часть 3.
***
Что произошло? Последним, что я помню, был страх. Всепоглощающий, леденящий душу, словно царапающий иглами кожу страх. Он сковал все тело, не позволяя двинуться и на миллиметр. Но... Я жива?
— Очнулась наконец, – зашел в комнату Касьян, держа в руке стакан с какой-то визуально отталкивающей светло-желтой жижей, больше похожей на гнойную мокроту. – Я думал, что боле никогда не откроешь очи.
Он одарил меня своей самой кислой улыбкой, при сравнении с которой лимон и тот покажется сладкой ватой. Я криво усмехнулась в ответ и попыталась сесть в кровати. Тело пронзила жгучая боль, словно каждая клеточка моего тела заполыхала огнем.
— Просто не двигайся, если хочешь жить, – мягко произнес Касьян. Он поставил возле меня стакан и сел рядом, касаясь тыльной стороной ладони моего и своего лба. – Температура есть, это хорошо... Но твоя энергия все еще не восстановилась, на это с моей помощью потребуется как минимум день. Так что просто ложись и отдыхай, не о чем не беспокоясь.
Касьян собирался было покинуть комнату, но я схватила его за край кофты, останавливая.
— Подожди... Объясни, пожалуйста, что такое произошло? – тихо попросила я, продолжая сжимать в ладони теплый край ткани.
Касьян остановился и, не оборачиваясь, спросил:
— А что именно ты помнишь?
— Я... – на мгновение задумалась, пытаясь вспомнить хотя бы фрагмент произошедшего, а не эмоции, ощущаемые до сих пор. – Ничего... Я ничего не помню, Касьян, совершенно ничего. Мне страшно. До сих пор страшно, но причину понять не могу, – я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а тело потряхивает мелкой дрожью. Было ли то от температуры или же от страха – не знала.
Касьян осторожно убрал мою руку с его рукава, все также не смея посмотреть на меня. Мне казалось, что он просто устал возиться со мной, а лишние вопросы добивали, раздражая его.
— Значит, ничего не произошло? – Он повернул голову в мою сторону. В его голосе не чувствовалось ни злобы, ни раздражения. Он говорил довольно мягко, что совершенно не соответствовало личности, которую я видела перед собой уже несколько дней.
— Что? – запоздало произнесла я, не совсем понимая смысл задаваемого им вопроса.
— Ничего не произошло, Мира. – Он первый раз назвал меня по имени...– Просто забудь это все как страшный сон и не вспоминай никогда. – После этих слов он ушел, оставляя наедине со своими мыслями и рассуждениями.
Что же такое произошло, что Касьян советует мне забыть об этом, как о кошмаре? Мысли об этом терзали мою голову, я потонула в собственных догадках и теориях, пытаясь выстраивать хотя бы какую-то более-менее сносную логическую цепочку. Но пробелы в ней упорно не желали заполняться. Вновь попыталась встать с кровати и снова согнулась от жуткой жгучей боли. В эту же секунду Касьян материализовался рядом. На мне колокольчик что ли? Почему он так резко появился здесь?
— Я же сказал не двигаться, – сквозь зубы процедил он, – хочешь проделанную мной работу уничтожить?! – Он злился. Но какова была истинная причина его гнева? Он ругал меня, но я не чувствовала в его голосе и тени пренебрежения или же презрения ко мне, какое было ранее. Складывалось впечатление, что злость его была направлена далеко не на меня.
Я не произнесла ни слова. Если он так говорит, то лучше послушать и не лезть на рожон. И сама прекрасно понимаю, что с такой болью и шага не сделаю. Так зачем храбриться и что-то кому-то доказывать? Делать вид, что я сильная, и боль меня не берет? Я человек, а не машина. Если машину еще можно починить, то кто воскресит меня?
— Как ты спас меня? От чего ощущаю такую жуткую боль? – Не унималась я, пытаясь выяснить то, о чем запрещено даже думать.
Касьян молча смотрел в сторону. Вероятно, он выбирал из двух зол: солгать все или же не утаить ничего. Не думаю, что мне понравился бы любой вариант, но ведь лучше горькая правда, ведь так...?
Касьян рассказал бы все, но сейчас почему-то был подозрительно тихим. Что им двигало и почему он так себя вел? Думаю, даже он не знает ответа. И хотя все лежит на поверхности, но даже этого не видела в упор. К счастью это или к сожалению, но карты выложены, и чья-то гнусная игра уже началась. Кто выйдет победителем, а кто проигравшим – все это покажет время. Возможно, его осталось слишком мало... И кто знает, быть может, в этой игре проиграют все.
— Просто забудь об этом, Мира, пожалуйста, – тихо произнес он, прикрывая глаза. – Забудь. Не задавай больше вопросов, не говори об этом ни с кем другим. Просто живи дальше, Мира. Понимаешь? Живи!
Нахмурившись, смотрела в одну точку, недовольная таким раскладом. Неужели я даже не имею права узнать, что со мной произошло?
— Просто подумай о своем благополучии и своих родителях. И не делай глупостей, – он тяжело вздохнул, как если бы объяснял маленькому ребенку, что так делать нельзя, будто смирившись с тем, что меня не изменить. Касьян сел рядом на край кровати и взял в руку стакан с той самой непонятной жижей. На мой вопрос о том, что это, Касьян буркнул что-то наподобие «лекарства», поэтому приказал выпить сие чудо до последней капли.
Касьян приподнял мне голову с подушки и помог выпить. Горько... Словно неспелый огурец ем. Чувствую, что горько, но продолжаю, как будто от этого зависит моя жизнь. Зажмурившись и закашлявшись, я опустила голову на подушку. Волосы щекотали шею, прилипая к ней, как и одинокая прядь на влажном от пота лбу. Я посмотрела на сидящего подле себя парня, заботливо поправляющего мое одеяло. Он избегал взгляда, будто боялся насмешки с моей стороны.
Касьян о чем-то на секунду задумался, его взгляд на мгновение помрачнел, по лицу заходили желваки. Он словно злился на что-то или... кого-то? После этого прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, наконец поднял свой взор на меня. Столько теплоты в его вечно холодных глазах я еще никогда не видела. Он вновь потянулся к моей голове, словно хотел погладить, но отдернул руку, будто ошпарившись. Его взгляд изменился в ту же секунду. Из ласкового и заботливого он вновь превратился в надменного придурка.
— В общем, лежи тут, а я пойду развлекусь и развеюсь, – резко кинул Касьян, вставая и в который раз направляясь к выходу. Уже скрываясь за дверью, не поворачиваясь, добавил, – просто произнеси мое имя, если что-то понадобиться.
Дверь захлопнулась, а за ней скрылся и Касьян с покрасневшими ушами. Я улыбнулась. Неужели он так сильно смущается заботиться о ком-то? Внезапно улыбка сползла с моего лица. От быстрого сердцебиения в груди появилась жгучая боль. Такое ощущение, что мое собственное сердце прожигало во мне дыру. Приложив руку к груди и стиснув зубы, повернула голову и уткнулась в подушку, дабы заглушить болезненные всхлипы и стоны. Было на столько больно, что хотелось кричать. Слезы брызнули из глаз, а боль продолжала свое мучение. Что же происходит со мной? Почему сердцу так больно?
Весь последующий день и вечер я проспала, просыпаясь пару раз от кошмаров, забывающихся при пробуждении. Проснувшись глубокой ночью от очередного кошмара, почувствовала такой сильный голод, что желудок отозвался спазмом. Попробовала осторожно сесть на кровати. Не почувствовав привычного дискомфорта, медленно встала и направилась на кухню. В доме стояла гробовая тишина. Даже намека на пребывание здесь кого-то другого не было. Казалось, я давно не видела Касьяна. Он же не ушел?
***
В королевстве.
— Мой король, девчонка прибыла в свой мир, Ваш сын находится рядом с ней, – доложил мужчина средних лет. Он был одет иначе, выделяясь на фоне остальных. Если бы в этой комнате находился кто-то другой, то явно заподозрил что-то неладное. И не зря. Но в тронном зале были лишь двое: король и иномирец. Он был одет в темные штаны и черную рубашку. Выдавала его обувь. Это были потертые белые кроссовки. Молча кивнув, король задумался. Человек в кроссовках немного помолчал, затем продолжил, завидев выжидающий взгляд короля.
— Принц спас землянку, когда на ту совершил нападение жнец. Принц Касьян отдал часть своей драгоценной и ни с чем несравнимой жизни ей, поэтому, мой король, ему отведено намного меньше времени на жизнь, чем полагалось, – в этот момент глаза короля сузились, лоб наморщился, всем своим видом он выражал недоверие и сомнение в сказанных словах. – Да, принц Касьян спас простую девчушку. Самую простую, ничего из себя не представляющую, примитивную девку. Потратил на нее свою жизнь!
— Он действительно так поступил? – хотел удостовериться король, на что получил короткий кивок. – Как к данной ситуации отнесся наш жнец? – король подался вперед, упираясь локтем в свое колено, крайне заинтересовавшись поведанным рассказом.
— Жнец вернулся в мир душ с почти пустыми руками, – ответил мужчина на вопрос.
— Почти?
— Все же, малую часть ее души жнецу удалось покромсать. А принц почти опоздал... Удивительно, что она вообще выжила, сколько он в ее исцеление вложил сил. И ради чего? – Казалось, мужчина говорил сам с собой, просто размышляя вслух, король давно перестал слушать, размышляя о чем-то другом.
— Какой? – выпал из прострации король. – Какой была та часть души? Что Везельвуал натворил?
Король выглядел обеспокоенным, словно чего-то испугался.
— Самая теплая и вкусная частица, мой король. Ее чувство любви. Теперь, если она почувствует даже малейшую привязанность, это позорное и такое низкое чувство влюбленности, то познает невыносимую боль. Ее сердце будет ее же врагом, медленно, постепенно убивая. Так что, мой король, по сути принц кинул в пустоту свою жизнь за нее... – с лица мужчины не сползала зловещая улыбка, ему доставляло удовольствие от одной мысли, что кто-то корчится от боли и умирает в муках. – Так что... как там в сказках? И умерли в один день? Кажется, этот день совсем не за горами...