Мне пришлось полюбить

Если это утро можно назвать добрым, тогда про маньяка можно сказать, что он спасает жизни. Так ужасно еще никогда не просыпалась. И надеюсь, что никогда больше так мне не доведется просыпаться. Утро начинается не с кофе... Что-то твердое упиралось мне в спину. Да и не только в спину, если быть честными. Повернув голову, обнаружила мирно посапывающего Касьяна. Какого...? Я оттолкнула его в противоположный конец кровати т забрала свое одеяло. Касьян лениво потянулся, разлепляя веки и потирая заспанные глаза.

— Зачем такую рань будить? Ты что, садистка что ли? – Он повернулся на другой бок. Кажется, ему даже без одеяла хорошо. Пусть порадуется тогда полу. Я толкнула расслабившегося Касьяна с кровати, он с грохотом упал, что позабавило меня. Конечно, смеяться нехорошо, но я физически не могла сдержаться.

Не дожидаясь его реакции, я встала с кровати и, победно улыбаясь, ушла в ванную комнату. Касьян лишь тихо выругался на непонятном языке, но даже по интонации было понятно, что это слово не из ряда приличных. Наследный принц, а ныне бездомный, встал с пола, потирая ушибленное место. Странно, что он до сих пор не испепелил меня, даже взглядом не удостоил. На его месте я бы так и поступила, скорее всего, но он не спешил давать отпор. Касьян лишь принял это, что не могло не показаться подозрительным. Если бы я только повернулась, когда выходила из комнаты, смогла бы лицезреть его таинственную улыбку, которая явно не сулила ничего хорошего. И только тогда я бы призадумалась и продумывала с осторожностью каждое свое действие.

Игра только началась. И поспособствовала этому вновь моя всегда расчетливая, но не в этот раз, персона. А Касьян лишь поддержал. Но как долго она продлится? И не превратиться ли в погоню за жизнью, когда грань между игрой и реальностью сотрется?

Люди часто играют. И это можно понимать по-разному. Кто-то актер, играет на сцене, а кто-то же, будучи человеком любой профессии, – в реальной жизни, пытаясь отыгрывать определенную роль. Кто-то рубится в видеоигры, а есть и те, кто играет с людьми и их жизнями, словно они марионетки в их прогнивших руках. Я не знала, к какому типу отнести Касьяна. Пока не знала.

Горячая вода помогла расслабиться, выкидывая из головы ненужные мысли. К черту этого принца, в этом мире он простой человек, без гроша за душой. Если бы не чертова магия, он бы так спокойно и уверенно себя не чувствовал бы.

На мгновение задумалась. А повлиял ли как-то переход через портал на его силы? Земной мир, все же, не такой, как магический. Здесь нет той энергии, той волшебной материи, какой пронизан его мир. Там волшебство на каждом углу, далеко ходить не надо. Здесь же, на Земле, этой материи не существует, следовательно, возникает вопрос: откуда ей взяться? Как это работает?

Из-за размышлений не заметила, как за моей спиной что-то материализовалось. Что-то темное, неоформленное, от этого существа веяло таким могильным холодом, который ощутим в полнолуние на пустом кладбище. Это что-то смотрело на меня не моргая. Янтарные глаза словно пожирали душу. Я чувствовала, как слабеют мышцы на ногах, а веки становятся все тяжелее. Убежать не получалось: я словно застыла в цементе, парализованная животным страхом, не в силах даже отвести взгляд. Эти глаза... Два ярких огонька, словно парящих в густой серой дымке, выворачивали меня наизнанку. Я чувствовала жгучее, давящее, донельзя острое ощущение по всему телу, будто вот-вот взорвусь. Мозг словно обвивало множество маленьких липких и скользких щупалец, перебирая его извилины, проходясь по каждой борозде, как если бы их изучала инопланетная раса, грезящая поработить мир. Это приносило жуткую режущую боль. Слезы брызнули из глаз, а рот открылся в немом крике. Я пыталась позвать на помощь, но все тщетно. Голоса не было, будто его украла злая морская ведьма. Ощущение безысходности всей ситуации сводило с ума. Оно давило. Я понимала, что жизнь ускользает сквозь пальцы, мне оставалось недолго, а сделать ничего невозможно. Могла лишь стоять и ожидать своего часа. Веки становились все тяжелее и тяжелее, до тех пор, пока не сомкнулись совсем.

***

От лица Касьяна.

Я ненавидел ее каждой клеточкой своего бесценного тела. Она ворвалась в мою жизнь, как молния, внезапно вспыхнувшая на ясном небе. Такое не бывает? А вот и она всего лишь ошибка. То, что не должно было произойти. Какого кадавра она вообще помогла моему отцу?! Ее кто-то просил об этом?! Донельзя сердобольная, будто земное воплощение Гуань-Инь. Когда-нибудь эта девочка поплатится за свою беспечность и детскую доверчивость людям...

Пережить всего несколько месяцев с этой дамочкой под одной крышей – и вуаля! Вернусь обратно домой и займу свое законное место на троне. Отца давно пора снять с престола, насиделся достаточно. Больше он не сможет управлять мной. Физически не сможет...

Я посмотрел на часы. Дамочка что-то задерживается в ванной. Что такое там делает, интересно? В голову лезут лишь непристойные догадки о ее времяпрепровождении. А не померла ли дамочка там? Я подошел к двери и прислушался. Капли воды барабанили по поверхности.

— Ты живая? Может, уже выйдешь оттуда, время-то нерезиновое, моя леди, – окликнул я дамочку, ударяя костяшкой пальца по деревянной поверхности двери. В ответ лишь наводящее тревогу молчание. И холод. Ощущение темной энергии и... Запах. Зловонный запах с горько-солоноватыми нотами. По телу пробежались мурашки. Так пахла только одна вещь. И имя ей – смерть.

Снося дверь с помощью лишь одного резкого движения руки, я буквально ввалился в небольшую ванную комнату. Около Миры находился он. Везельвуал. Черный жнец, высасывающий жизненную энергию и питающийся всевозможными воспоминаниями жертвы. Но он не приходит так просто к людям... Обычно Везельвуал преследует самых гнусных и аморальных людей, забирает их энергию и все воспоминания, превращая в ходячий мешок с костями, не отображающий боле ничего. Они просто... Существуют. Бессмысленно скитаясь в таких же пустых, как их душа, местах или же, что происходит зачастую, остаются навсегда прикованы к своей гниющей, как и их плоть, кровати. Но все же жнец оставляет одно единственное воспоминание своим жертвам. Оно самое болезненное. Поэтому жертвы жнеца всю оставшуюся жизнь как будто проживают один день, которым и является их самое ужасное воспоминание, о котором так старались забыть. Даже смерть по сравнению с этим наказанием – дар.

— Уходи, – мрачно произнес я, сжав руки в кулак, смотря исподлобья на существо. – Она не твой клиент, Везельвуал.

Везельвуал посмотрел на меня, размышляя над чем-то и, видимо, согласившись, просто испарился. Мира пошатнулась и обессилено стала падать на спину. Мне удалось подхватить ее и завернуть в лежащее на полу махровое полотенце. Она вся холодная... Боюсь, как бы не стало поздно. Если он выпил достаточно много энергии, я не смогу помочь Мире восстановиться полностью. Боюсь, что она может помнить многое, все понимать, но до конца своих дней не сможет пошевелиться. И это в лучшем случае. В худшем – она никогда больше не откроет глаза. Смерть мозга? Кажется, это так называется.

Мне не терпелось узнать, кто мог так гнусно поступить и наслать жнеца на ни в чем не повинного человека? Руки чешутся истребить этого человека, стереть его в пух и прах, расщепить на мелкие атомы и стереть о нем воспоминания в сознании других. Пускай тернистый, но этот путь я пройду до конца. Никто не смеет посягать на ее жизнь кроме меня.