Кали: И вспыхнет пламя

— Каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего. Будь добр. Всегда.

Вопрос о том, готова ли Деви выйти замуж за Кристиана, и её ответ согласием означали многое не только для них самих и их отношений, но и для других. Она дала согласие связать свою жизнь с ним без тайн и секретов, только с честностью и искренностью. Она согласилась войти в новый этап жизни, в котором вскоре станет той, кем он предложил ей стать утром. Дивией Шарма де Клер. Он же своим вопросом заверил, что будет защищать её не только как генерал-губернатор своего подданного, но и как муж свою жену. Что же это означало для других?

Рам Дубей должен будет дать ещё один шанс Кристиану, который осмелится причинить ей столько боли, сколько и Амрите, когда не смог уберечь её брата.

Офелия Добене, чья грудь часто вздымалась то ли от того, что она на каблуках спешила к назначенному месту из зала с гостями, проверяя напоследок, как приглашенные артисты отвлекают гостей от сцены на улице, то ли от воспоминаний прошлого. Возможно, где-то в глубине души, шесть лет назад она мечтала быть на месте Дивии, но не сейчас. Чувства, обстоятельства и время изменились. Многое ушло, как и её легкий интерес к молодому графу в девичестве.

Эрит Тхакур, его разрывающаяся душа страдала каждый день, каждую секунду, стоило ему открыть глаза и закрыть их на закате, но и во снах его мучили кошмары, касающиеся только родителей и их письма, в котором они попросили его разрушить спокойствие в жизни его друзей.

— И разверзнется земля под натиском лжи, властолюбия и эгоизма. Да выползут оттуда тени тех, кого вы погубили. Да окрасится небо в цвет крови, а воздух, что вам так необходим, станет ядом. — говорил ему голос во снах, а он повторял его, когда просыпался на доли секунды, а потом засыпал, совсем забывая об этом.

Сарасвати Басу, стоявшая на таком же перепутье решений, в долине мрака, где в одну секунду погасли все фонари, которые должны были освещать ей правильный путь, ведущий её к истине, к правильному решению. Она не знала, сможет ли найти его сама, пока в руках несёт счастливое будущее двух самых близких ей людей, а ей в спину направлен пристальный взгляд матери, которого она боялась, когда была маленькой девочкой. Выросла, но страх не ушёл. Она должна выбрать семью, ведь её выбирают всегда, разве нет?

Доран Басу, который являлся молчаливым наблюдателем за Сарасвати, испытывал равнодушие к их браку, иногда пропуская шутки в сторону вице-короля Британской Индии, но не больше. Для него это была современная интерпретация произведения Теккерея «Ярмарка тщеславия», только славу, богатства и удовольствия заменили счастье, любовь и покой. Он — человек войны, знает, что нет хороших и плохих, как людей, так и поступков. Каждый выбирает один из них и делает его таким, каким хочет для себя, поэтому он не давал никому советы. Убивать людей? Плохо. Если добавить приставку «ради свободы своей страны и народа», то приобретается совершенно иное значение.

Алисия Спенсер, чей мир и покой исчез в момент согласия бенгальской госпожи, сходила с ума каждый день. Билась ногами, кричала, сжимала волосы на голове, желая вырвать их и принести себе ту боль, которая сможет пересилить ту, которую ей принесла эта новость. Смотря на неё, кто-то мог сказать, что она очень любила Кристиана, но это было ложью. За все эти годы, пока она с упоением в собственных мечтах ждала его из Индии, любовь превратилась в настоящую зависимость. И, зная это, можно было её только пожалеть. Отвергнутая, нелюбимая, разбитая. Она ненавидела себя за то, что стала такой за эти несколько дней. Маленькая девочка, не знающая отказа, с расстройствами личности, которой разбили сердце. Но было ли оно у неё? Каждый человек ведёт борьбу, о которой многие могут не подозревать, и темноволосая не была исключением. Она потеряла Кристиана — её смысл жизни — и не знала, что делать. Если бы в ней была воспитана хоть капля честности, то она бы перестала играть роль высокомерной буржуйки и упала к нему в ноги, чтобы кричать без остановки, как его любит, но гордость была выше. Да и она не умела проявлять чувства, не способна, только разрушала чужие жизни, их покой и не показывала, как больно ей внутри, и Кристиан это понимал, поэтому просил её отпустить его. Знал, что будет с ней, когда она узнает о помолвке.

Что касалось английского общества, то с помощью связей Рэйчел в газетах быстро разлетелась новость об официальной помолвке Кристиана и Дивии. Кто-то осуждал, не понимал, радовались единицы, но интерес вызвало это почти у всей страны. От кабаков и опиумных клубов до светских мероприятий, ни одно из них не проходило без упоминания генерал-губернатора и его невесты.

Самым ужасным было то, что рано или поздно Деви должна будет узнать, что предателями являются не только враги, но и её друзья.

Были и другие обстоятельства, добавляющие тягость в их жизни. Поздно ночью, когда все гости разъехались, а жители поместья разошлись по своим комнатам, Доран рассказал о произошедшем перед его предложением Деви, как встретился с незнакомкой в венецианской маске, что несколько людей лежали без сознания, и его сомнения пали на Савитри. Басу ещё перед тем, как прийти в сад, где была беседка, приказал работникам Скотланд-ярда отнести тела людей, которые были без сознания, в тихую часть поместья, чтобы не привлекать лишнего внимания. Не оставлять их одних и дожидаться его приказа или приказа лорда де Клера. Вряд ли они видели её лицо, тогда бы она вряд ли оставила их в живых, но любая деталь могла помочь им с Кристианом. И ночью, когда приём закончился, Басу и де Клер пришли туда с врачом, чтобы тот осмотрел их, а они устроили допрос. Они не видели ничего, и что было самым непонятным, так это то, что незнакомка оглушила их в разных частях поместья и отнесла в коридор перед кабинетом.

Сейчас Кристиан стоял с Дораном на балконе, смотря на звездное небо.

— Зачем ей было тащить их в этот коридор?

— Знала, что здесь никого не будет, и чтобы показать, что даже с охраной короля и полиции, она может делать что хочет, — предположил Доран.

Взгляд Кристиана перешёл куда-то вдаль, пристальный и задумчивый.

— И ты думаешь, что это Савитри?

Доран кивнул, скрестив руки на груди.

— Можешь как можно быстрее выяснить, в Клифаграми она или нет? Если нет, то как там Радха?

— Кажется, ты женился на ней, когда тебе было двадцать.

— Двадцать три, — поправил его Басу.

— И почти за шестнадцать лет ты её не узнал? Особенности речи, голос. Столько лет прожить, но не узнать её, даже через небольшое искажение голоса из-за маски.

— На корабле Сарасвати спросила меня, доверяю ли я Савитри. Радха рассказала ей в письме, что моя жена с кем-то тайно общается. Я думал, что это касается ведения женского образования не в больших городах, но что-то смущало. А когда я назвал её имя, незнакомка быстро ретировалась.

— Я сомневаюсь. Фактически, она точно ведёт свои дела три месяца. Пожар у Прасадов, отправила лесников на место сожжения. И это только то, что мы знаем.

— Можешь просто проверить? — устало спросил Палач, глаза постепенно слипались.

Кристиан молча кивнул. На секунду Басу показался ему параноиком, но спорить не стал. Узнать ему не сложно. Доран же это понимал, но всегда лучше перепроверить, да и если племянницы её в чем-то подозревают, то стоит проверить самому. Если она и не незнакомка, то точно связана с предателем. Его чутье никогда его не подводило. И всё же, он боялся узнать правду — что ещё один близкий ему человек является предателем.

Савитри происходила из знатного рода бомбейских политиков. Её семья была в хороших отношениях с англичанами, поэтому когда стало необходимо почистить репутацию Дорану, ему предложили Савитри как кандидатуру для его жены. Доран же сопротивляться не стал, у него и не было выбора. Он пытался найти любовь в их браке, но даже шанса на это не было. Савитри также пыталась найти что-то большое в их союзе, но ничего.

Молчаливую тишину разорвал Кристиан, который медленно перевёл взгляд на Басу.

— Вы что-то скрываете и не хотите мне говорить. Может, пора? — его голос был спокоен, отстранён и почти бесэмоционален. — Думаю, что я уже дал понять, что у меня нет желания навредить вам. Если я не буду знать, что случилось, то не смогу вам помочь.

— Не сейчас.

Две недели спустя.

Ясный день, лучи солнца проникали в каждое окно поместья сквозь распахнутые шторы, впуская в них атмосферу наступившей весны, за которой последует лето. Настройка отправления писем в Калькутту и из неё стала почти идеальной. Кристиан с помощью Александра смог договориться о том, чтобы каждое письмо считалось крайней важности и присылали его за неделю.

Письма в этот день получили все, кроме Эрита. Друзей не было, а те, которые были, уехали с ним в Великобританию, но и друзьями уже перестали быть. Кристиану пришла большая посылка с документами из парламента Калькутты, которые требовали его согласования и подписи, поэтому с самого утра он закрылся в своём кабинете, исключив отвлекающие факторы. Конечно, барон Баксли, который сейчас его заменял и имел право печати на важных бумагах, прислал ему только меньшую часть его работы, но она всё равно была внушительных размеров. Десять огромных сундуков, в которых были сотни переплетённых канатом папок, закреплённых сургучом с печатью Британской Индии красного цвета.

Рам получил письмо от Раджа, Сарасивати от матери и Радхи, а Деви от Архата, Амриты и Калидаса.

Девушка сидела на кровати, скрестив ноги и поглаживая дремлющего на солнце Манаша по его блестящей шерсти на голове.

— "Дорогая Деви, моя подруга. Прости, что так долго не писала. Подготовка к свадьбе занимает всё время. Только тебе я могу рассказать о том, как её не хочу. Помню, как недавно жила мыслями о скорейшем наступлении этого дня, представляла перед сном, как буду примерять свадебное сари. Сейчас же всё иначе. Я совершила ошибку. Решила, что будет лучше, если моё сари сошьёт Иллиас. Надеялась, что так смогу убить чувства, сидящие внутри нас обоих, безболезненно, но всё иначе. Наивно было так думать, возможно, где-то внутри я желала проводить с ним больше времени и искала эту возможность. Знаю, что ты желаешь мне счастья. Возможно, даже хочешь, чтобы я выбрала Иллиаса и жила счастливо с ним, ведь перемены всегда к лучшему, но я не могу с тобой согласиться. Не в каждой жизни есть счастливый финал. Я лишь надеюсь на то, что он меня возненавидит. Больше не увижу его взгляд в свою сторону, полный горести и печали. Всё иначе и в Калькутте. Многое будто изменилось. Любая газета с вашей фотографией из Лондона и Хартфорда вызывает сильное осуждение в дюжине. Многие будто ненавидят вас за те счастливые улыбки, но не говорят в открытую, я же только рада. Даже на фотографии можно отличить искреннюю улыбку от натянутой. Я всегда замечаю, как Кристиан смотрит на тебя, а ты на него. Вчера к нам пришла весть о том, что теперь ты носишь его кольцо. Вся Калькутта говорит только о том, как прошёл приём. В газетах уже есть фотографии, вы чудесно смотрелись с Сарасвати в платьях Иллиаса. Затмили всех. Вы делаете большое дело. Я горжусь тем, что ты моя подруга. Надеюсь, что скоро смогу лично выказать своё восхищение тобой и крепко обнять. Желаю вам с Кристианом счастья. Твоя сестра, Амри".

На губах Деви появилась смущённая улыбка. Увидеть почерк подруги, словно поговорить с ней вживую, было прекрасно. Она скучала не только по родной земле, но и по людям, которые остались там. Хотелось попросить у Александра какое-нибудь приспособление и переместить её сюда, чтобы поддержать. Деви не знала, насколько было тяжело Амрите писать про Кристиана, простила ли она его за то, что тот не смог уберечь её брата, но она знала, что даже если нет, то счастье других для неё превышает собственное. Если Деви найдёт покой и любовь, неведомые никому в их время, особенно в браке с английским лордом, то она не посмеет её не поддержать. Она понимала, что мало кто возрадуется их улыбкам и успехам в Великобритании из дюжины. Зависть или нечто иное. Пригласили вторых наследников, и многие этим были недовольны ещё на собрании перед отъездом.

— "Ничего, переживут", — в мыслях сказала она.

Она встала с кровати, пересела за письменный стол и, достав из ящика стола пергамент, чернильницу и перьевую ручку, чтобы написать ответ.

— "Дорогая Амрита. Я бы хотела, чтобы ты была с человеком, который любит тебя, а ты его. Иллиас сложный, но кто из нас лёгкий? Я не смею настаивать, ведь решать тебе. Я поддержу любое твоё решение, ведь ты мой самый близкий человек. Ты — луч света, окружённый тьмой. Не хочу, чтобы этот луч закрыли пасмурные облака. Надеюсь, что успею приехать и поддержать тебя в день свадьбы, но точных сроков ещё нет. Кристиан сказал, что завтра мы поедем на дерби. Там должны быть представители короны, надеюсь, что после этого нас пригласят во дворец. Это так странно, что нас ещё туда не пригласили, хоть и приглашение в Великобританию было от самого короля. Английская вежливость, на которую нам стоило отказаться? Мне ещё стоит понять эти нравы. Приём в поместье в нашу честь закончился тем, что Кристиан сделал мне предложение, встав на одно колено. Я так растерялась, думала, это сон. Мы стояли в беседке среди множества гирлянд и цветов, а рядом с ней, за моей спиной, стояли Рам, Сара, Доран, Эрит, мама Кристиана и его друзья: Рэйчел и Александр. Я их заметила только когда Рэйчел, счастливая, закричала поздравления. Они такие чудесные, милые и гостеприимные. Помогают нам. Нет никакого напряжения, а мама Кристиана — удивительна. Сразу же меня приняла, и мы поговорили по душам. Кристиан рассказал, что когда он спросил, может ли сделать мне предложение с фамильным кольцом, она сразу же согласилась, но отдала только перед приёмом, чтобы был сюрприз. Я действительно ни о чем не догадывалась, пока над поместьем взмыли яркие огни фейерверков. Гости думали, что это торжественное окончание приёма, но, по словам Рэйчел, фейерверк не запустили бы, если бы я не ответила согласием. Александр сказал, что Кристиан мучил его несколько вечеров, репетируя с ним текст предложения. Знаешь, я никогда не думала, что буду так счастлива, как сейчас. И для полной идиллии мне не хватает тебя. С нетерпением жду больше твоих писем и нашей встречи. Твоя сестра, Деви".

Шарма знала, что рассказы о счастье в браке Амрита не воспримет как хвастовство или глумление над её судьбой, а только порадуется, поэтому решила рассказать.

Нож для писем коснулся письма от Архата.

— "Моя госпожа. Дела в шахтах идут хорошо. Я получил ваши ответные письма и документы. Всё пришло в целости и сохранности. После долгих разборок в дюжине и с английской властью тело Прасада сожгли на реке Ганг, но почти никто не пришёл проститься с покойным. Я поговорил с Госпожой Рай, она сказала, что будет лучше, если я посещу их от вашего имени. Надеюсь, вы не против. Госпожа Прасад была очень растеряна, у неё до сих пор нет лица. Я приказал нашим слугам приносить ей еду, как и говорят наши традиции. Этим ещё занимается Господин Каттассери. Странно себя ведёт, но, видимо, решил поддерживать жену Мохана, как и Госпожу Рай в своё время. Поддерживает тех, от кого отвернулась дюжина. Обстановка действительно стала накалённой. Все отдалились, и если пересекаются, то только для того, чтобы обсудить ваши дела и дела делегации у лорда. Вы были очень красивой на приёме. Ваш покорный слуга, Архат".

Ещё один человек пишет о том, что дюжина недовольна успехами делегации на территории королевства. Ничем не бывают довольны. Будто у них был выбор — ехать или нет. Если и выполнять свою работу, то хорошо. Деви устала, разочарованно прикрыла веки и медленно покачала головой.

— Они не меняются.

И вновь проститься с человеком не пришли, хотя есть традиции. И дело было не в приличии, а именно в том, какой должна быть дюжина и какой она была сейчас. Совершенно разные. Интересно, какая она была при родителях?

Ответное письмо Архату она решила написать позже, когда проверит все присланные им документы. В её руке вновь оказался нож для писем, и она перешла к весточке от малыша Калидаса, её двоюродного брата.

— "Здравствуй, Деви. Я впервые пишу письмо сам, потому что до этого не умел, а сейчас со мной занимается Архат и другие учителя. Надеюсь, что в этот раз ошибок не будет, а то он уже устал проверять, а я хочу написать правильно. Дедушка не поддерживает такую вольность письма, ведь ты госпожа, глава рода, но надеюсь, что ты мне это простишь. Я очень благодарен, что живу сейчас в Калькутте. По наставлению Архата, мы с дедушкой пришли к господину Иллиасу, чтобы сшить мне ширвани. Там я познакомился с Адитьей Тхакур, его брат уехал вместе с тобой. Он мой ровесник. Мы подружились и бегали от Иллиаса по всей мастерской, пока за Адитью не пришли родители. Господин Иллиас очень весёлый и добрый, накормил нас сладостями. Потом пришла Госпожа Рай, Амрита, и она играла с нами вместе. Она сказала, что у неё осталось множество игрушек с детства и пообещала, что подарит нам при следующей встрече. Я очень жду. Адитья иногда приходит к нам в поместье с родителями. Они оставляют нас в большом зале с открытой крышей, а сами куда-то уходят, но Архат за ними следит, словно стражник, оставляя нас на служанок. Он такой смелый и сильный, я бы хотел быть, как он. Я очень рад, что живу здесь. Мы с дедушкой очень благодарны тебе и Кристиану. В Пакуре у меня не было друзей, а тут стали появляться. Я скучаю по тебе и надеюсь, что ты скоро приедешь. Архат выдаёт мне карманные расходы, мои личные, представляешь? Я каждый день бегу к магазину Банерджи, чтобы купить газету с тобой и Кристианом. Ты такая красивая на фотографиях, будто махарани или английская королева. Я обещаю, что когда ты вернёшься, то сделаю тебе корону. Очень скучаю по тебе, Деви. Возвращайся скорее. Калидас Шарма".

У Деви защипало в носу, а на глазах стали выступать слёзы. Её растрогало честное и по-детски искреннее письмо Калидаса. Она была рада, что сейчас у него в жизни всё стало налаживаться благодаря ей и Кристиану. Если бы не Кристиан, то неизвестно, когда она бы узнала о том, что у неё есть родственники. Иллиас с Амритой играли с ними, как родители.

— Махакали, Амрита, ты же видишь, что твоё счастье с ним. Не упускай этот шанс, — прошептала она с горечью в душе.

— "Дорогой Калидас. Я рада, что тебе нравится в Калькутте. Я обещаю, скоро вернусь. Адитья очень милый мальчик, рада, что вы подружились. Передавай ему от нас с Эритом объятия. Я скучаю по тебе, а Эрит по нему. Поддерживайте друг друга в наше отсутствие, — Деви понимала, что Адитья вряд ли имеет возможность написать брату, поэтому дополнила. — Что бы вы хотели, чтобы мы перевезли вам из Великобритании с Эритом? Буду ждать твоего ответного письма. Была рада с тобой пообщаться. И ни одной ошибки не найдено. Ты быстро учишься, я тобой очень горжусь. Крепко обнимаю. Твоя старшая сестра, Деви".

Спрятав все письма и ответы на них в нижний ящик стола под ключ, она направилась в спальню Эрита, чтобы с ним поговорить. В последнее время он из неё не выходил, только на завтрак или ужин. Насколько Деви знала, с Рамом они продолжали быть в негласном конфликте, так же как и она с Сарой, а Доран отстранился от делегации после приёма, видимо, не хотел больше быть наседкой.

Три глухих, но не быстрых стука раздались в комнату Эрита.

— Это Деви. Пустишь?

Тишина длиной в несколько секунд заставила девушку напрячься, но раздался звук открытия двери ключом. Дверь открыл Эрит.

— Проходи, — сказал он пустым голосом, держась одной рукой за дверь.

Девушка зашла в комнату и осмотрелась. Полумрак. Ей в нос сразу же ударил уже подзабытый запах благовоний из Индии. Густой бальзамовый аромат с нотами сосны, кедра и душистых трав. Ещё был характерный смолистый запах с тёплым оттенком ладана. Пало Санто. Их зажигают на её родной земле, чтобы облегчить головную боль и успокоиться от тяжёлых мыслей.

— Присаживайся, — молодой человек указал вытянутой рукой на одно из кресел около окна. Потом закрыл дверь и подошёл к окну, чтобы приоткрыть его и впустить свежий воздух. — Что у тебя? — спросил он.

— Я получила письмо от Калидаса. Он был в мастерской Иллиаса, там встретился с Адитьей. Они подружились.

Эрит облокотился о стену между окнами и креслом, скрестив руки на груди и слабо улыбнувшись. Воспоминания о брате вызывали в нём тёплые эмоции, сразу же напоминали об их совместном времяпровождении.

— Скоро его день рождения. Видимо, заказали праздничное ширвани, — взгляд Эрита вновь опустел.

— Расстроился, что не сможешь посетить его?

Иногда, заглянув человеку в глаза, можно узнать, что его действительно может беспокоить. Глаза — зеркало души. И, заглянув в глаза друга, Деви осознала, что проблема, которая терзает его несколько недель, намного глубже, чем тоска по дому.

— Или ты переживаешь за него в своё отсутствие?

— Время неспокойное. Неизвестно, увижу ли я его следующий день рождения.

— Эрит, может, ты расскажешь, что произошло? Мы переживаем.

— Кто мы? — его голова, которая была опущена, поднялась, и он посмотрел на неё. Его взгляд был пристальным, но пустым.

Деви увидела у него тёмные круги под глазами от недосыпа. — «Что с тобой происходит, Эрит?»

— Я, Сара, Рам. Все мы.

— Я справлюсь. Не стоит, — он постарался по-доброму улыбнуться, но не получилось сделать эту улыбку правдоподобной.

Обманывая её сейчас, он обманывал и себя. Не справится. Он не знает, что делать и как ему жить дальше, если он сделает что-то с Рамом, если не сделает — тоже.

— Мы твои друзья, и ты всегда можешь на нас положиться.

— Я знаю и ценю это, но есть то, с чем человек должен справиться в одиночку.

Деви молча поджала губы. Эрит был прав, и пытать его, устраивать допрос, она не могла. Видела его состояние, сделает только хуже.

— Эрит, возможно, я себя накручиваю, но... Калидас написал, что твои родители странно ведут себя в моей резиденции. Будто что-то хотят найти.

— В плане?

— Подробностей я не знаю. Архат, видимо, не хотел, чтобы я переживала на расстоянии, поэтому ничего об этом не написал.

Тхакур взял паузу для ответа. Вот и поймали его. Он мог сказать, что это бурное воображение ребёнка, но прикрываться детьми — верх подлости, и настолько низко он ещё не пал. Признаться? Нет, не мог. Он боялся гнева друзей, того, что от него ещё больше отвернутся, но ещё и кары от родителей. И с ними сейчас предатель, вдруг он им навредит. Он понимал, чем дольше он молчит, тем подозрительнее это будет. Секунды ощущались, как часы.

— Я не знаю, что они ищут, но всегда лучше быть настороже, — единственное, что смог ответить парень.

Деви кивнула.

— Напиши Адитье письмо, думаю, что он будет рад его получить. — она встала из кресла и посмотрела на молодого человека.

Эрит замялся. Не знал, как сказать то, что посылать письмо Адитье бесполезно. Родители вряд ли передадут его ему. И Деви, словно поняв это, сказала:

— Завтра утром я передам свои письма для отправки. В конверт с письмом для Калидаса могу положить и твоё для брата. Только подпиши, что для него, и попроси передать.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты друга и, закрыв её, тяжело выдохнула. Приезжали с таким хорошим настроением, а что сейчас? Перессорились кто с кем, и ничего.

Рам лежал на кровати в одних брюках, закинув ногу на ногу. Левую руку он положил под голову, чтобы было удобнее, а вторую вытянул, чтобы прочитать письмо от брата. Особого желания и настроения не было. Их отношения продолжали быть натянутыми, и Дубей даже думал, что не будет получать от него письма, пока он в этой поездке.

— "Младшему наследнику семьи Дубей, Раму Дубею. Здравствуй, Рам. Был огорчен тем, что ты мне не пишешь. Хотел узнать, как твои дела в Великобритании. Почему вашу делегацию ещё не пригласили к королевскому двору? Что-то происходит? Как обстоят дела у Дивии Шарма с генерал-губернатором? У остальных членов делегации? Твои? В нашем доме продолжается подготовка к свадьбе. Амрита надеется, что ты успеешь к ней, поэтому просит её отложить, что я и делаю. Надеюсь на твоё ответное письмо и скорейшее возвращение. Его Высочество Махарадж Радж Дубей".

Рам закатил глаза и откинул письмо в сторону. Положил вторую руку под голову и прикрыл глаза. Ему никогда не нравилось официальное общение Раджа с ним. С другими - пожалуйста, но Рам был его братом, но складывалось ощущение, что он будто бы член из семьи подчинённых роду Дубей. С Радхой он был такой же? И что за допрос? Он слишком хорошо знал своего брата, чтобы не счесть это любезностью и вежливостью. Он не понимал, зачем Амрите откладывать свадьбу, если она её так хотела, даже после того, как у неё совсем пропала влюблённость в её брата. Только Рам не знал об Иллиасе. Догадывался о чувствах паренька к ней, но не о её к нему. Ему это было просто неинтересно. Он заботился о девушке, как о сестре, но не интересовался глубже дозволенного. Не хотел вмешиваться, да и сам Иллиас его никогда не интересовал. Пару раз сдерживал смешок на его колкости в сторону Золотого дуэта, но это был его максимум. Ему казалось, что Иллиас и Амрита - это две плоскости, которым не суждено пересечься.

Неожиданно перед его глазами всплыл диалог с Раджем трёхлетней давности, когда, ища старинные писания в библиотеке их резиденции, он нашёл старое письмо, которое было адресовано Раджу. Их диалог после этого. Он вспомнил свои ощущения в тот момент, когда разочаровался в нём. Парализующий на доли секунды шок, осознание и последующее отрицание, которые закончились тем, что он медленно мотал головой в разочаровании. Не ожидал.

Дубей тогда буквально допросил Раджа и узнал историю. Когда Видия отказала семье Банерджи в поддержке идеи свадьбы между Кайрасом и Рати шесть лет назад, ведь девушка ждала ребёнка, они пошли к его брату, который, узнав о беременности, решил убить ребёнка. Ещё тогда равновесие в дюжине и их влияние стало покачиваться, как корабль посреди океана, окружённый акулами, превратившийся в дряхлую лодку после тяжёлого сражения. Он не мог позволить тому, чтобы народ стал сомневаться в благочестивости наследника одной из самых главных семей Калькутты.

И Рам, как бы не пытаясь понять причину, не смог принять этот поступок Раджа и затаил столь ужасный секрет в себе, скрывая его даже от Деви. Конечно, Радж, зная о хороших отношениях младшего брата с девушкой Шарма, говорил, что гибель Кайраса не входила в их план, но прошлого не изменить. Возможно, если бы не ложь Рама, когда он вместо имени Деви назвал имя Рати, то план его брата не удался бы, но он повесил эту судьбу на невинную душу, носившую ребёнка. Да, он не знал, но винил себя за это в глубине души.

И когда Радж готов был бросить Амриту в пасть голодным гиенам, то Рам напомнил ему об этом. Намекнув, что всем про это расскажет, если тот не станет Дубеем и не начнёт нести ответственность. Если это была реальная угроза, то слова, что все узнают о том, что Радха беременна и от кого именно, были лишь пустыми. Он никогда бы не подставил девушку. И Радж, боясь, что лодка перевернётся полностью, бросив его на растерзание голодным акулам, согласился. Боязливый трус, хотя и Рам ничем не лучше.

Он встал с кровати, надел ширвани и направился к выходу, разорвав письмо и бросив кусочки в тлеющие угли камина, зарыв их поглубже кочергой. Выйдя из спальни, он увидел Деви, выходящую из комнаты Эрита.

— Добрый день, — он подошёл к девушке.

— Рам, здравствуй.

— Не хочешь прогуляться? Погода хорошая.

— Почему бы и нет? — с радостью ответила она.

Дубей и Шарма вышли на задний двор, наслаждаясь тёплой апрельской погодой. Зелёные листья деревьев и кустов, щебетание птиц. В саду струилась вода из старинного мраморного фонтана.

— Здесь весьма уединённо, — начал Рам, скрестив руки за спиной.

— По сравнению с вечно шумной Калькуттой, очень. Ты, кстати, получил письмо от Раджа. Как у него дела?

— Амрита откладывает свадьбу, потому что хочет, чтобы мы на ней присутствовали.

Деви прикусила язык. Возможно, не из-за этого, а из-за кого-то или чего-то другого. Лишь бы никто не стал догадываться.

— Получив письмо от Раджа, я как-то задумался о том, что мне и здесь хорошо.

— Шутишь? — Деви засмеялась.

— Конечно, просто понял, что там меня не особо-то и ждут. Я больше не могу заниматься делами храма, смысла нет.

Смех и улыбка пропали с губ девушки. — Это не так.

— Это так, ракшаси. У нас с Раджем достаточно плохие отношения. Решив спасти тебя, я потерял связь с богиней.

— Рам, извини...

— Я не об этом. Если бы мне дали шанс повернуть время вспять и вновь оказаться на площади у храма в ночь фестиваля, я бы сделал то же самое, не задумываясь и зная результат.

Глаза девушки смотрели на него с огромной благодарностью. Если бы не Рам, то неизвестно, что могло бы быть.

— Спасибо, — тихо шепнула она.

— Не стоит, — он усмехнулся. — Это всё так. Если освободится место секретаря по делам Британской Индии, то подам свою кандидатуру. Всё равно будет больше пользы.

— Возведёшь храм Темной Матери в Лондоне, и люди будут ходить в него.

— Кстати о храме. Не хотела бы на днях посетить такой?

— Здесь такие есть?

— Деви-Деви, — недовольно покачал головой молодой человек. — И что вам ночами лорд объясняет в своей спальне?

Глаза Деви моментально округлились.

— Да не слышно вас. Пару дней назад в библиотеке зажиматься не нужно было, — с усмешкой произнёс Рам.

— Я...

— Нормально всё. Да, я не могу за всё простить де Клера, но шанс дать могу. Я склонен к недоверию, но помню, как он хотел пожертвовать собой, чтобы спасти тебя. Вы нарушаете правила, и это хорошо, даже полезно. Особенно, когда в этой игре проиграют Видия с моим братом.

— Рам, только не шути на эту тему.

— Ладно, не говорить, но не подшучивать? Вы жестоки, госпожа.

— Очень. Что у вас с Эритом?

— Я же рассказывал. А, нет. Ты тогда была в другой карете. Мы планировали с Эритом посетить Абдул Карима вместе ещё с корабля. У него могли быть старинные записи, которые могли бы мне помочь. Когда выпал такой шанс, Эрит поехал один.

— Но они не встретились.

— Сам факт того, что он не сказал об этом мне. В поезде спросил про это, и поссорились в конце, когда вспомнил о том, что родители били его плетью. На больную рану надавил. — глаза Рама в эту секунду говорили, что в глубине души ему за это стыдно.

— Его родители.. это же слухи. — её голос сочился неуверенностью.

— У него вся спина в шрамах, есть и.. достаточно свежие.

Деви приоткрыла рот от осознания и прикрыла его рукой. Все говорили, что это слухи, или заставляли её верить в это. Невыгодная правда никому не нужна.

Рам медленно кивнул, словно соглашаясь с эмоциями девушки, а после перевел взгляд на поместье, на окна Эрита.

— Не знаю почему он не говорит, но видимо, на то есть причины. — пожав плечами, озвучил свои мысли брахман.

— Мы можем его как-то поддержать или помочь?

— Он хочет справится один со всем. Его право. Мы лишь должны успеть не дать ему упасть в пропасть, когда он будет на краю. Раньше этого он точно не осознает, что со всем один не справишься.

— Значит, ходить по пятам. — она скрестила руки на груди проследила за взглядом Рама. Окна Эрита. Злится, но переживает.

— Кстати, что ты делал прошлой ночью в библиотеке?

— Подслушивал. — он быстро пожал плечами и продолжил дорогу по саду. — Вся моя спальня похожа на кладовую музея Калькутты, захотелось отдохнуть от этого.

— И вернуться к другим бумажкам? — Деви шла рука об руку с ним.

Парень кивнул.

— Рам, не сочти меня неблагодарной, но.. зачем ты это все делаешь? Я знаю, что ты хочешь освободить меня от этой связи, но сейчас же все хорошо..

— Сейчас.

— Возможно, дело в том, что мы далеко от земли Махакали. — предположила она.

— Возможно. Надо связаться с Рэйтаном, если я не смогу добиться на завтрашних скачках аудиенции с Абдул Каримом.

— Он завтра будет?

Рам кивнул. — Спрашивал у Кристиана на днях. Сказал, что должен посетить.

— Спасибо, что это делаешь для меня. — девушка улыбнулась и приобняла парня.

— Не за что. Тише, а то твой граф заревнует. — он приобнял девушку одной рукой и погладил по плечу. — Если это успокоит твое чувство совести и отбросит наивное чувство того, что ты у меня в долгу, то я делаю это для всех.

— Для всех? — она отстранилась от молодого человека и с вопросом посмотрела на него.

— В день ритуала, я видел что-то. Что-то непонятное. Все красное, крики людей и её голос, который говорил, что я никого не спасу. — говорил он это совершенно спокойно, равнодушно, словно в этом не было ничего такого. — Я потом это забыл и вспомнил только, когда мы все бежали за тобой в музей и полилась с неба кровь.

— Почему не говорил?

— Зачем тебе лишний раз переживать? Эриту я всегда не особо доверял, Сара бы рассказала тебе. — он вновь пожал плечами, заправив руки в карманы.

— А сейчас зачем?

— В том, что каждый раз, когда я это вспоминаю. Воспоминание становится более четким.

— Ты не потерял силу?

— Связь я не чувствую совсем. Когда пытался успокоить приступы Эрита на корабле, ничего из моих старых навыков не помогало, кроме физической силы. Просто держал его.

— И ты видишь это чаще.. это же не просто так.

— Скорейшее будущее, я боюсь.

Они оба дошли до большого дерева под которым стояла скамья из белого дерева.

— Чего нам ожидать? К чему стоит готовиться? — присаживаясь, спросила она.

— Нужно вернуть Эрита или хотя бы узнать у него о том, как обстоят дела в том мире. Он единственное связующее звено между нашими мирами здесь.

— Посмотрим, что с этим можно сделать.

Слово за слово, фраза за фразой, потом шутка за шуткой и их разговор перерос в более расслабленную атмосферу.

— Что у тебя там с Офелией?

Дубей засмеялся и закатил глаза. — Так и знал, что спросишь, но думал, что сразу после моих слов про библиотеку.

— Вы там..

— Нет. — он вновь засмеялся, закатывая глаза. — Общаемся, но она держит меня на расстоянии. Обычная английская вуаль отстраненности.

— И когда ты снимешь эту вуаль и устроишь ей сладостную майтхуну.

— Ах, ракшаси, слышала бы тебя сейчас Видия. Она влюблена и не хочет торопится. Если все будет хорошо, то может быть задумаюсь над чем-то большим, чем просто флирт. — Дубей с легкой улыбкой пожал плечами.

«Если все будет хорошо». Смесь веры и надежды на то, что они все справятся, которая говорила и том, что им придется нелегко.

— Деви, она невыносима. Такая правильная. — девушка вспомнила мольбы о помощи Рама на приеме короля в Калькутте и заливисто засмеялась, передразнивая слова Рама.

— Тихо.. — сдерживая улыбку, прошептал он через стиснутые зубы и попытался ладонью закрыть девушке рот в шутку.

— Ей словно дали список того, как себя вести. — сквозь смех и через закрывающую ей рот руку, продолжала она.

— Мне вспомнить то, что ты говорила про нашего лорда?

Она моментально смолкла.

— Тихо. — пригрозила она, нахмурив брови.

— Вот и все. — он отпустил девушку, ухмыляясь. — Как там Сара?

Деви моментально изменилась в лице. На нем появилась печаль.

— Мы поссорились и никто пока не идет на примирение.

— Видимо, только у парочки Дорана и Кристиана все хорошо. — он озадаченно выдохнул.

— И не говори. Не знаю, что на неё нашло. Все время поддерживала мое счастье с Кристианом, а перед приемом начала говорить, что это ошибка.

— Может вспомнила о Радхе?

Дивия пожала плечами и неосознанно посмотрела на окна Сарасвати, придаваясь размышлени]м о том, как она там.

***

В комнате Басу царила разруха. Книги с полок, косметика, одежда, картины, свечи, одеяла, подушки, все было разбросано по периметру спальни, где в центре сидела Сарасвати. Она сходила с ума. Медленно и мучительно в этих четырех стенах. Они не делали ничего в этой проклятой Англии, только слонялись по поместью. В этот момент, она могла, нет, должна была быть с Радхой и защищать её от всех бед.

В её дрожащей руке было письмо от сестры.

— "Моя любимая сестра, Сарасвати, здравствуй. Новости до Клифаграми доходят поздно. Рада, что тебя пригласили в Великобританию, ты всех затмишь своей красотой и умом. Через неделю ты должна будешь уже прибыть в королевство, поэтому через несколько недель ты получилось мое сообщение. Знаю, что тебе более важно то, что сейчас происходит у меня, поэтому перейду к этому, но надеюсь, что ты мне расскажешь про то, что происходит у тебя в ответном письме. Моя беременность протекает хорошо, моя неземная малышка пинается и хочет скорее увидеть этот мир. Я хочу назвать её Индирой. Надеюсь, что тебе понравится это имя так же, как и мне. Оно означает «неземную» или луну. Чувствую, что и ей оно нравится. Когда я её так называю, она пинается. Очень быстро устаю, поэтому большую часть времени лежу в кровати и читаю. Я обещала быть с тобой честной. Уже все хорошо, не хочу, чтобы ты переживала. В ночь вашего отъезда, Савитри ушла по делам и я осталась одна с несколькими стражниками, которых приставил к нам Доран. В дом ворвалась банда разбойников и они искали кого-то. Возможно меня. Я тогда очень испугалась, но подоспела Савитри и они сразу же сбежали. Она дала мне успокоительную настойку и уложила спать, но я все равно ей не доверяю. Незадолго до этого к ней приходила какая-то девушка. Я проснулась тогда и только увидела её черную мантию, которая удалялась по улице на лошади. Пожалуйста, не переживай. Со мной все будет хорошо. Надеюсь на твой скорейший ответ, хотелось бы узнать как дела у вас с Деви. Твоя сестра, Радха".

Сарасвати учащенно дышала, её волосы были растрептаны, а глаза полны гнева.

В дверь раздался стук.

— Сара, это Доран. Я войду? — в его голосе было слышно беспокойство.

Они ничего не ответила и Доран с осторожностью приоткрыл дверь. Он медленно заглянул, а затем прошел внутрь. Он увидел её хрупкое тело в сиреневом сари, которое тряслось словно сейчас был самых холодный день в году. Он прикрыл дверь и подошел к ней. Девушка не обращала на него внимание. Смотрела в пол. Для неё будто не существовало слов того, что сейчас с Радхой все хорошо в письме. Она остановилась читать на словах о нападении. Ей хватило того, что ее сестра была в опасности для того, чтобы из неё вылился такой поток эмоций.

Доран присел на корточки напротив девушки и положил ей руку на плечо.

— Что случилось?

Та моментально её отбросила и начала кричать.

— Это все вы! Вы отправили Радху туда, где её ждет опасность и никто не может защитить! — её глаза были полны чистейшей ярости.

Она подорвалась и встала на ноги. Доран за ней.

— Что произошло? — более обеспокоено спросил он.

— Вы виноваты в том, что мою сестру чуть не убили. Хотите, чтобы я предала Деви! Испортила ей жизнь. Я возвращаюсь в Индию!

Она оттолкнула Дорана со всей силы, чтобы пройти к двери, но тот сразу же схватил её за талию и прижал к себе, спровоцировав истошный крик с её уст. Она кричала, брыкалась, пыталась высвободиться из хватки дяди, но не могла. Не хватало сил.

В комнату ворвался испуганный Эрит. Перед ним предстала ужасная картина: напуганный поведением племянницы Палач, который удерживает её со всех сил и Сара у которой катятся по щекам слезы. Он подбежал к девушке и накрыл ладонями её виски, начав шептать мантру, усыпляя девушку. Её тело обмякло только через 15 секунд в руках Дорана. Тот подхватил её на руки и уложил на кровать. Эрит сразу же подложил подушку под её голову и накрыл одеялом.

— Спасибо. — сказал Доран, присаживаясь на край кровати и читая письмо, которое по его мнению и вызвало такое состояние его любимой племянницы.

Эрит прикрыл дверь и подошел к кровати, тихо спрашивая. — Что произошло?

— На Радху напали. Сарасвати здесь и не может ей помочь, поэтому сорвалась. — Доран говорил спокойно, почти сожалеюще.

— Все поместье на ушах. — в спальню девушки зашел Кристиан. Его голос был сначала уставшим и недовольным от того, что его отвлекли, но увидев Сару и разрушенную комнату, то сразу же сбавил тон. — Что случилось?

— Эрит, побудь с Сарой пока. — отдал четкий приказ Палач.

Молодой человек молча кивнул и занял место в кресле у кровати.

Доран и Кристиан вышли из комнаты сразу же направившись в кабинет лорда.

— Читай. — Доран протянул через рабочий стол Кристиану письмо.

Взгляд графа цепляло почти каждое слово.

— Радха беременна? — он взглянул на Дорана, оторвавшись от письма.

— Дальше читай.

— Савитри перед отъездом была в Клифаграми точно, но к ней..

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — с явным напряжением в голосе спросил Басу.

— Как она может быть связана с предателем? Сам же говорил, что она занимается делами образования и медицины в провинциях.

— Но не её семья. Ты ещё не отправил то письмо, касаемо запроса на местонахождение Савитри?

— Нет.

— Попроси своих людей последить за Радхой, пожалуйста. — оперевшись о спинку кресла, Доран скрестил руки на груди.

— А Савитри?

— Если замешана её семья, то за всем, что началось ещё в горной резиденции, могут стоять люди с западных земель.

Дели и Бомбеи - западные центры Индии были менее традиционны и более лояльны к английской власти. По сравнению с Калькуттой количество восстаний и недовольных властью людей было меньше. Помимо этого, между западом и востоком Индии всегда были натянутые отношении, особенно в отношении того, что высокомерная по их мнению дюжина должна была уйти в отставку или предложить создание союза между тремя главными городами и внутренняя власть была общей, но Золотому дуэту это было невыгодно, и они прекрасно понимали, что так народу станет ясно насколько слаба их власть.

— И пусть следят за Савитри, но не трогают. Я поговорю с ней по возвращению.

Кристиан встал из-за стола и подошел к Басу, положив письмо на стол рядом с ним.

— Теперь, если ты выдашь мой секрет, то я с радостью выдам твои. — он протянул ему руку и тот сразу же крепко её сжал. Со стороны могло показаться, что они хотят сломать друг другу руку, насколько сильно они их сжимали.

— Кто успел, тот съел. — ответил Басу с таким же хитрым прищуром, как и у Кристиана, вставая со своего места. — И два секрета на один - нечестно. Поведай ещё.

— Меня не подстреливали на охоте. — спокойно сказал Кристиан.

Доран сразу вырвал руку и огорченно цыкнул, закатывая глаза. — Ты же не белка, чтобы тебя не заметить. Это было ясно.

Кристиан пожал плечами, смеясь. Их взаимоотношения были интересны именно тем, что даже они оба не осознавали грань между шуткой и угрозой. Совмещали их. Они оба были сильны, не только в физическом плане, и оба прекрасно понимали. Не уступали друг другу ни в чем. Если бы им пришлось сражаться лицом к лицу, то ни у кого не было бы шанса на легкую победу, поэтому выбрали вариант сотрудничества.

Вечер этого же дня.

Дымка тишины окутала каждое помещение поместья, ужин распорядились отнести по личным комнатам всех гостей.

Вокруг спящей Сарасвати собрались Деви, Эрит и Рам. Они молча ждали моменты, когда девушка придет в себя. Переживали, и каждый прокручивал в голове различные мысли: сожаление о недавней ссоре, о том, как они смогут поддержать её и помочь Радхе на расстоянии и возможно ли вообще Сарасвати вернуться в Калькутту, насколько это будет безопасно для нее без них, ведь там никому нельзя доверять, как и здесь. Единственное отличие было лишь в том, что здесь были сплетники и недруги, а там настоящие враги, которые могли угрожать её жизни.

— Очнулась. — своим спокойным голосом Рам разрушил многочасовую тишину. Он оторвался от стены и подошел к девушке, как и остальные.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо поинтересовался Эрит.

Её губы были пересохшими и потрескавшимися от крика. Голос был хриплым, потому что она его сорвала, когда кричала, пока её удерживал Доран.

Деви подошла к небольшому столику из красного дерева на котором был прозрачный графин с водой и несколько стеклянных стаканов. Она налила в один из них воду и подойдя, вложила в холодную руку Сарасвати.

Девушка благодарно кивнула и сделала несколько глотков.

— Все хорошо. Сколько я спала?

— Немного. Около десяти часов. — ответил Дубей, скрестив руки на груди.

— И вы были со мной? — будто не веря этому, уточнила она.

— Да. — коротко ответила Деви, которая находилась дальше всех от Сары.

— Если нужно, то мы попросим слуг принести тебе ужин, — предложил заботливо Тхакур.

— Потом. — она слабо помотала головой и села на кровать вытянув ноги, обхватив ладонями стакан. — На Радху хотели совершить покушение.

— Мы знаем. — ответил Рам.

— Кристиан уехал в Лондон, чтобы дозвониться до Индии. Барон Баксли сразу же отправит в Клифаграми доверенных людей парламента. — голос Деви был отстраненным. Она испытала чувства переживания и сожаления по отношению к Сарасвати, но её обида смешанная с гордостью мешала простить её. Понимала, что стоило и сейчас нет времени на ненужные ссоры, но ей хотелось, чтобы Сара первая подошла к ней и осознала свою ошибку.

— Спасибо. Многие слуги слышали мою истерику?

— Переживут. — закатывая глаза, несколько надменно произнес Дубей.

— Главное, что с тобой сейчас все хорошо. — говорил Эрит с заботой смотря на девушку.

— Думаю, что при нашем убеждении, лорд не будет против, если ты вернешься в Калькутту. — сказал Дубей.

Сарасвати молчала около десяти секунд, после помотала головой, смотря на водную рябь в стакане, которую вызывало её малейшее движение.

— Если при Радхе будет охрана, то я буду спокойна.

В голове Деви моментально всплыли кадры резиденции семьи Рай: трупы охраны, кровь и Камал повешенный вместо люстры. Она молчала отошла к окну и сквозь полупрозрачные шторы посмотрела на пустой сад. Можно ли доверять охране парламента?

— Здесь у нас есть важная цель, не могу уехать пока нас не пригласят на прием к королю.

Она - Басу. Потомок одного из главнейших родов Западной Бенгалии и всей Индии. Сарасвати прекрасно осознавала свое место в этом мире, свой статус, и то, какую ответственность он нес, помимо влияния.

— У тебя будет время подумать до завтра. — произнес Дубей, заводя руки за спину.

Каждый из тех, кто был в этой комнате понимал девушку, ведь был частью тех за кем в случае чего пойдет народ. Тех, чьи имена с рождения вписаны в историю и любое их действие будет рассказано ею потомкам.

— Мы тебя оставим. При желании, постучи по стене. Я приду. — сказал Эрит, его комната была соседней.

— Хорошо. — девушка устало улыбнулась.

Все направились к выходу, чтобы оставить Сарасвати и дать ей отдохнуть.

— Деви, подожди. Мы можем поговорить?

Шарма обернулась на голос подруги. По ее груди распространилось тепло. Она сейчас извиниться и они помирятся.

— Конечно.

Дубей и Тхакур вышли из комнаты, закрыв дверь и оставив девушек наедине. Они обе не знали, как начать этот разговор, поэтому молчали около минуты.

— Долгое время.. — начала Сарасвати с небольшими паузами. — я боялась, что твоя связь с Кристианом причинит тебе боль. Опасалась и остерегалась, но наблюдала. Где могла защищала.

— Я понимаю. — на губах Деви появилась благодарственная улыбка. Вот и конец их ссоре. — И очень тебе за это благодарна.

— Но сейчас, я прошу, пока не стало поздно.. прекрати это.

Деви застыла, улыбка с лица пропала. Ее будто ударили чем-то тяжелым по голове.

— Так будет лучше. — дополнила Сара, будто это могло изменить смысл сказанных ранее слов.

— Для кого? — на резком выдохе с печалью и непониманием в голосе, спросила она.

— Для всех. Все мужчины, не только дюжины, даже всей Индии перед тобой. Выбирай кого хочешь.

— Но я полюбила Кристиана. — твердо сказала Дивия.

— Мы ещё молоды для таких слов.

— Я прошла не мало испытаний жизни для того, чтобы это говорить и большинство самых ужасных с ним, чтобы понять, что люблю его, а он меня.

Деви встала с кровати за секунду до того, как Сара взяла её за руку.

— Я не знаю, что происходит, и что происходит конкретно с тобой, но это не та Сара, которую я знаю и ценю.

Верно. Это Сарасвати Басу, дочь своей матери.

Обессиленная Сара молчала и смотрела за тем, как Деви покидает её комнату, оставляя её наедине с угрызениями совести.

Теперь холодная и незнакомая Деви Англия, казалась теплее и ближе родной Калькутты.

Следующее утро. Лесная поляна. Несколько километров от поместья.

Рассвет окрасил небо в переливы нежного золота и бледно-розового жемчуга, когда они добрались до уединённой поляны, спрятанной в глубине старого леса. Здесь, среди вековых деревьев с раскидистыми кронами, словно забытых временем, царил покой, нарушаемый лишь шелестом листвы и пением невидимых глазу птиц. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь плотные листья, ложились на землю золотыми пятнами, как будто сам день благословлял их уединение.

На мягком пледе, расстеленном прямо на уже густой траве, влюблённые лежали рядом, вдыхая пряный аромат леса, вперемешку с тонкими нотками цветущей и сладкой хвои. Их ноги были укрыты меховой шкурой — трофеем путешествия на север дальнего предка Кристиана, На этой же шкуре теперь спокойно спал тигр — гордый, величественный зверь, который был сейчас похож на большого котенка. Один из символов их с Кристианом любви.

Девушка лежала, положив голову на его живот, и её волосы, мягкие и тёплые, касались его кожи сквозь тонкую ткань рубашки. Она безмолвно наблюдала за небом, где облака плыли, как белоснежные корабли в бесконечной лазури. Он же смотрел только на неё. В каждом изгибе её лица, в спокойствии её дыхания, в каждом её движении была жизнь — та самая, за которую он был готов сражаться, умирать и жить снова.

Он помнил, как просыпался в поту, чувствуя в груди пустоту, зная, что она — где-то в опасности. Она же — вспоминала, как скиталась по останкам былого величия горной резиденции, не зная когда сможет вернуться. И всё же судьба вновь свела их.

— Как будет по-французски «Я тебя люблю»? — вдруг нарушила она тишину; её голос прозвучал как лепесток, упавший на воду, вызывающий завораживающую рябь.

Он усмехнулся, приподнявшись на локте.

— Сразу к самому главному?

— Я где-то слышала, что французский — язык любви, — сказала она с ленивой улыбкой, всё ещё не отводя взгляда от неба.

Он медленно накручивал на палец прядь её волос, глядя на неё с мягкой, почти трепетной нежностью.

— Je t'aime, — произнёс он.

Она повторила — чуть слышно, почти шёпотом, будто это было заклинанием.

— Je t'aime...

Он прижал её ладонь к своей груди.

— Et je t'aime. — Он произнёс это с такой убеждённостью, будто это было истиной, вырезанной в камне.

— Ты уже думал... — она замялась, словно боясь спугнуть мысль. — О том, чтобы...

— О нашей свадьбе? — он подсказал ей, не отрывая взгляда.

Она кивнула.

— Я не уверена, стоит ли нам спешить... но я боюсь. Боюсь, что снова может случиться что-то, что...

— Больше нет причин бояться. — Его голос был твёрдым, как сталь, но в нём звучала ласка. — Я не позволю, чтобы нас снова разлучили. Ты — моё всё. И я больше никогда тебя не потеряю.

Он взял её руку, бережно поцеловал пальцы — один за другим, словно присягал ей на вечную верность.

— А если... — вновь её неуверенный голос.

— Не торопись. У нас есть всё время мира.

Она закрыла глаза на миг, вдохнув аромат прохладного леса, и в её душе стало светло.

— Я верю. И знаю, что по возвращении в Калькутту мы найдём предателя. Всё расставим по местам. А потом... будем свободны.

— Свободны. И вместе. Всегда.

Он склонился к ней, чтобы поцеловать, но она, с игривой искрой в глазах, взяла с плетёного подноса ягоду клубники и ловко подставила её к его губам вместо своих.

— Только после свадьбы, лорд де Клер, — сказала она с дерзкой, уверенной улыбкой.

Он усмехнулся, откусил ягоду и, продолжая жевать, всё ещё смотрел на неё — с тем особым выражением, которое бывает только у человека, нашедшего вторую половинку своего сердца.

Вокруг пели птицы. Где-то в зарослях прошелестел кролик. А над головой, сквозь колышущиеся кроны, по небу всё так же плыли дымчатые облака. И казалось, что весь мир затаил дыхание, благословляя их покой и любовь, которую ничто больше не сможет разрушить.

— Завтра днём к нам хочет приехать Алисия, чтобы сделать фотографии для газеты. Ответа ещё не дал, — с равнодушием в голосе говорил он.

— В Великобритании больше газет не существует? — спросила она, недовольно закатывая глаза.

— Одна из самых главных принадлежит её семье.

— Пусть, но если что-нибудь скажет, то её попадут Манашу на ужин. — Она легла на спину и прикрыла глаза, недовольно сморщив нос.

— Предупрежу работников кухни о таком блюде. Пусть хорошо помоют руки, а то она ядовита, если неправильно приготовить, — уголок его губ взмыл в усмешке.

— Ужас. Слышала бы она тебя сейчас.

— Она знает, на что идёт, решая сюда приехать вновь. Я её предупреждал. — Он пожал плечами и съел ягоду голубики.

— В театре?

— Да, когда я попросил оставить нас наедине. Мы с ней игроки. И однажды мне удалось её победить, решив уехать. Не составит труда и второй раз.

— Тиан, неужели ты боишься девушки? — с легкой насмешкой в голосе поинтересовалась бенгальская госпожа.

— Я хочу, чтобы ваше, а в особенности твое пребывание здесь прошло без эксцессов. Если бы не вы, то я бы её всего лишь игнорировал. Как и делал до вашего прибытия.

Три часа спустя. Подъезд к поместью де Клер.

— Де Клер, пообещай, что она уедет со мной в Калькутту, — Доран сел в привезённую из Лондона машинe и стал осматривать её.

— За твоё хорошее поведение, — с усмешкой произнёс аристократ, скрестив руки на груди.

Басу зажал газ и поехал вперёд, стараясь управлять машиной и не врезаться в дерево. Получалось у него вполне неплохо.

— Научись сначала водить, а то собьёшь пару англичан "случайно".

— Я так и собирался, — крикнул Доран. — И если только пару десятков!

Мужчина ловко объезжал деревья, портя газон. Кристиан с усмешкой наблюдал за этим. В течение часа к поместью должны подать две кареты. Они отправятся на долгожданное дерби. Лошадь, купленная несколько недель назад на торгах, тренировалась всё это время на территории Сандрингема в поместье его семьи. Излюбленное место большей части аристократии для постройки небольших поместий для отдыха. Когда-нибудь он его покажет Деви. Множество лошадей, меньше лишних глаз и уединение, но сегодня они должны поехать в Кембридж. Пока всё шло идеально и точно по его плану. Ходили слухи о плохом самочувствии Его Величества, но вчера, пока они были с Александром в Лондоне, подтвердилось его присутствие на скачках. И присутствие Абдул Карима. Это он узнал специально для Рама. Если всё продолжится в том же духе, то они получат приглашение на бал, на котором объявят о дате коронации Эдуарда VII.

Постепенно на улицу стали выходить гости поместья. Александр и Рэйчел, как племянники короля, отправились ещё рано утром, сразу же как Кристиан и Александр вернулись из Лондона, чтобы по приглашению короля вместе позавтракать. И по просьбе Кристиана, забросить удочку, рассказ королю о том, кто приобрёл его лошадь на торгах.

Деви вышла самой последней. На ней был чёрный жакет с золотой вышивкой цветов, фатиновый шлейф до щиколотки. На ногах были брюки, а до колен декоративные сапоги, схожие с конными только видом, ведь эти были из ткани и имели вышивку. На голове у неё был чёрный берет.

— Каттассери? — поинтересовался Эрит.

— Именно, — ответила Деви и подошла к Кристиану.

— Выглядишь чудесно, — мужчина улыбнулся при виде своей невесты.

— Но очень непрактично для верховой езды, — сказал Доран, выходя из машины.

— И не по правилам светских встреч, — дополнила Офелия, подходя к девушке.

— Им не привыкать, — улыбнулась она.

— Но Кристиан прав, выглядишь чудесно, — с широкой и радушной улыбкой сказала Офелия. На ней было голубое платье с белыми перчатками и голубая шляпка с белой повязкой.

— Ты тоже, — взаимным комплиментом ответила Деви.

Кристиан подошёл к Раму и Эриту, чтобы предупредить его о том, что Абдул Карим будет сегодня на Дерби. После того, что вчера произошло с Сарасвати, их конфликт сошёл на нет. Переживания за девушку и больше за её сестру помогли им преодолеть одну из тех стен, которые сейчас были между ними. Теперь они могли хотя бы смотреть друг на друга и стоять рядом. Маленький шаг для большинства, но слишком большой и нежелательный для тех, кто желал внести раздор в крепкий союз Рама, Эрита, Деви и Сарасвати.

Кэмбридж. Несколько часов спустя.

Шум толпы разливался над равниной, словно гул далёкого моря. Ипподром, сверкающий под ярким солнцем, был окружён людьми, словно муравейник, где каждая фигура спешила, двигалась, говорила. Воздух был наполнен запахами свежескошенной травы, дорогих духов, табака и дорогих блюд, которые подавали в небольших ресторанах на вершине трибун. Лошади — высокие, мускулистые, грациозные — нервно переступали копытами, тяжело дышали, а их всадники готовились к главному заезду этого года.

Дерби — не просто спортивное событие, это одни из старейших скачек в мире со столетней историей. Но по большей части это был настоящий праздник и одновременно — политическая арена. Здесь, под масками светских улыбок и шелеста шёлковых платьев, заключались союзы, велись переговоры, бросались вызовы. Всё было важно: кто с кем пришёл, как был одет, кто что сказал и на кого посмотрел.

И вот, когда над полем взвилось знамя соревнования, в одну из лож, принадлежащую самым верхним слоям общества, поднялась индийская делегация.

Первыми ступили Рам Дубей и Доран Басу — оба в традиционных нарядах Индии в оттенках, принадлежавших их семьям. Рам, высокий и сдержанный, с внимательным взглядом, изучал каждого человека. Доран делал то же самое, но с привычной себе усмешкой на губах, в мыслях отпуская шутки о том, как смешны были для него англичане.

За ними следовала Сарасвати Басу в изысканном сари сиреневого цвета, украшенном вышивкой ручной работы, грациозно шла под руку с Эритом Тхакуром — молчаливым и заботливым. Он старался её поддержать, ведь видел, как ей трудно держать эту маску на лице. Офелия Добене, как всегда утончённая, сочетала французский вкус с английской строгостью. Её голубое платье струилось, словно вода, оттеняя её холодную красоту.

Позади всех, чуть поодаль, шли Кристиан де Клер и Дивия Шарма. Он был одет в тёмно-синий костюм с серебряной вышивкой вдоль воротника — в его облике сочетались британская аристократичность и военная выправка. На груди сверкал значок офицерской доблести, чуть выше — брошь с гербом его семьи.

Дивия, словно сама весна, шла рядом, держа его под руку. А на пальце сияло и привлекало внимание многих помолвочное кольцо семьи де Клер.

— Много людей, и где Его Величество? — тихо поинтересовалась она, бросив взгляд на трибуны.

Молодой человек указал взглядом куда-то влево, а затем посмотрел на время. — Его ложа через одну от нашей. Будет через полчаса, думаю. Без него не начнут.

В ложах вокруг уже раздавались обсуждения, ставки делались с такой скоростью, что букмекеры едва успевали их фиксировать. Над ипподромом гремели фанфары, знамена развевались на ветру, а где-то вдали, у ворот, скопилась толпа — кто-то всё ещё надеялся успеть войти и увидеть гонку.

В ложу делегации подошли двое лакеев в белых рубашках, перчатках, чёрных фраках и брюках с лакированными туфлями. Они приставлены к этой ложе, чтобы исполнить любой каприз гостей. В их руках были подносы с шампанским из самой Франции, которые они предложили гостям. Все с охотой согласились; Эрит говорил о чём-то с Офелией и Дивией, Рам с Сарасвати, Доран с Кристианом.

— Господин Дубей, госпожа Басу. Секретарь по индийским делам, господин Карим, просил передать вам, что хотел бы с вами пообщаться в своей ложе до начала скачек.

Те переглянулись. Сарасвати слышала об особом желании Рама встречи с ним, поэтому кивнула.

— Мы подойдём в течение нескольких минут, — она натянула улыбку.

Стоило лакею их покинуть, как они сразу же пересеклись взглядами. Правильно было бы прийти самому, поговорить со всей делегацией и генерал-губернатором, но он выбрал только их.

Предупредив Кристиана, в сопровождении охраны в виде двух полицейских Скотланд-ярда, они направились в нижнюю ложу.

— О нас решили вспомнить? Как лестно, — неудержавшись, озвучила свой комментарий Сара.

— Будь милой, мне нужно, чтобы он предоставил доступ к своей коллекции индийских артефактов.

— Получить приглашение? Не должен отказать.

Мужчина стоял вместе со своей женой, закутанной в дорогие платки, украшенные золотом. Сам он был один в красно-золотом ширвани с золото-белой феской на голове.

— Господин Дубей, госпожа Басу. Рад наконец познакомиться с вами вживую, — он говорил на довольно плохом английском. Бенгали он не знал.

— Мы тоже, — они поклонились друг другу взаимно после слов Сары.

— Мы можем говорить на хинди, уважаемый секретарь, — сказал Рам.

— Благодарю. Это моя жена Аридж.

— Приятно познакомиться, — ответила Сара, радушно улыбнувшись.

— Очень переживали, что не застанем вас во время вашего пребывания здесь, — сказала его жена.

— Ваша делегация привлекла большое внимание, — продолжил Карим, — даже если бы не хотел, то пришлось бы.

— А вы не хотели? — с хитрым взглядом спросила она.

— Хотел, госпожа Басу. Как минимум, по слухам из вашей делегации мне присматривают замену.

— Это...

— Это так, господин Дубей. Новый король, новый век и нужны новые люди. Это правильно. Я понимаю, что не смогу сделать больше, чем сделал для взаимоотношений двух стран — Востока и Запада.

— На самом деле вы сделали многое для этого, за что наш народ вам благодарен. По возвращению в Индию, думаю, вы сами в этом убедитесь.

— Надеюсь. Но я хотел поговорить с вами о другом. Слышал, что вас особенно интересует индийское культурное наследие, господин Дубей, — с лёгкой усмешкой произнёс Карим. — Или, быть может, определённые его элементы?

— Я хотел бы увидеть то, что вы называете коллекцией, — ровно произнёс брахман. — Музей имени Её Величества в Калькутте был бы признателен за возможность сотрудничества.

— О, я уверен, что мы сможем это сделать. Изначально я хотел их подарить Лондонскому музею, но думаю, что будет лучше, если они будут в Калькутте.

— И всё же, — вступила Сара, — любой жест доброй воли укрепляет доверие. Мы знаем, что вы обладаете предметами, выкупленными с аукционов в Лондоне. Некоторые из них явно вывезены из Бенгалии в прошлом веке; особо значимые отправятся в Калькутту, менее могут остаться в Лондоне.

Карим мягко кивнул, его лицо не выражало ни согласия, ни отказа.

— Думаю, что вы правы, — наконец ответил мужчина. — При следующей поездке в Лондон, предупредите меня, я всё подготовлю.

Сарасвати и Дубей переглянулись. Кажется, всё прошло легче, чем они ожидали.

— Король пришёл. Сейчас начнутся скачки, — мужчина сразу же заметил суматоху на верхних трибунах.

— Вы правы, нам пора идти, — закончила Сара.

— И последнее, — мужчина сбавил тон голоса до шепота. — Будьте осторожны.

***

Деви держала Кристиана под руку у ограждения их ложи, наблюдая за тем, как готовятся лошади. Лорд же смотрел на своё недавнее приобретение, прокручивая вокруг пальца перстень, подаренный Деви. Холодный расчет, и если всё пройдет именно так, как он запланировал, то это будет однозначно победа. Краем глаза молодой человек заметил светлую копну волос через ложу от них. Он перевёл на неё сосредоточенный взгляд. Рэйчел, увидев взгляд Кристиана с хитрым прищуром, улыбнулась. Удочка заброшена.

Желая одержать победу над королем, стоит действовать аккуратно, чтобы твоя голова не полетела с эшафота. На это мероприятие вернулся старый Кристиан, который остался на долгие пять лет в Англии: расчетливый, азартный, самоуверенный. Пристальный взгляд из-под бровей, правый уголок губ, взмывший в победной ухмылке. Всё ради победы, и он снова возьмет над всеми верх.

— "Не подведи, девочка", — мысленно обратился лорд к своей лошади.

Взгляд каждого из присутствующих был обращён к ипподрому. Лошади — гордые, вымуштрованные, с глянцем на боках и блеском в глазах. Жокеи в ярких мундирах выпрямились в седле; лошади готовы рвануть вперёд, едва удерживаемые. И — старт.

Гонка — вспышка. Ветер в ушах, удары копыт, свист кнута, крики с трибун. Кто-то терял позицию, кто-то внезапно вырывался вперёд. На этих нескольких минутах держалась вся суть — грация, сила, решимость и безумная жажда первенства. Зрители вставали, крики перерастали в рев, время замерло. Кто-то поставил годовую зарплату нескольких рабочих Бирмингема, кто-то пришёл, чтобы насладиться атмосферой британского высшего общества, кто-то для заключения сделок, кто-то, чтобы вывести свою дочь в свет и впоследствии найти ей достойную партию. У каждого человека были разные планы на это мероприятие, но конечная точка одна — победа.

И когда лошадь Кристиана с профессиональным жокеем пересекла финишную черту, граф, который затаил дыхание на гонке, резко выдохнул. И вновь победная улыбка.

— Ты победил? — спросила восторженно Деви.

— Мы, — спокойно ответил он, переведя взгляд на девушку. То, что будет дальше, ему неинтересно.

— И всё? — разочарованно спросила Сара, стоящая у ограждения с Эритом.

— Да, — Рам пожал плечами. — И сейчас начнётся ярмарка тщеславия.

— И что мы получили от этой победы, лорд де Клер? — спросил Доран.

— Приглашения на предкоранационный вечер в Букингемском дворце, — тихо ответил он.

— А без этого нас бы не пустили?

— Не всё же должно быть так просто, госпожа Басу, — пояснил Кристиан. Таково высшее общество Великобритании.

— Лорд де Клер. Вас ожидает Его Величество, — произнёс личный лакей короля, подойдя к графу.

Кристиан усмехнулся, не поворачиваясь к лакею лицом.

— Я скоро вернусь, — шепнул он Деви и направился за мужчиной лет сорока.

— Сейчас начнётся самое интересное, — сказала подошедшая к Деви Офелия.

— Что? — непонимающе уточнила она.

— Думаю, что почти вся Великобритания знает о том, что ты теперь носишь кольцо де Клер. Жди допросы, обсуждения и поздравления.

— Так... это у нас Его Сиятельство, маркиз Пембрук. Бывший друг и соперник Кристиана, — шепнула Офелия с отрепетированной улыбкой на губах. — Его можешь растерзать и разорвать в клочья фразами.

Ложа Его Величества.

— Добрый день, Ваше Величество, — Кристиан поклонился.

— Здравствуй. Поздравляю с победой.

— Что вы. Разве за несколько недель можно подготовить лошадь к таким скачкам? Тут больше ваша заслуга, — эти слова Кристиан приготовил сразу после покупки лошади.

— Лебезишь, но приятно, — мужчина усмехнулся, но затем прокашлялся.

— Вовсе нет. Все понимают, кто действительно одержал эту победу, — откровенное лицемерие, но он знал, что король на него поведётся. Пока все вокруг за его спиной говорили о том, что Эдуард никогда не сможет сравниться по правлению со своей матерью, Кристиан будет восхвалять его до последнего, пока это ему на руку.

— Как проходит поездка делегации? Наслышан об успехе на приёме. Говорят, что это главное событие года.

— Не считая вашего вечера в честь даты назначения коронации.

Король засмеялся. — Даже мои дети говорят, что я смогу достичь такого успеха и ажиотажа обсуждений, если только они придут. Леди Дивия и Сарасвати уже подготовили свои платья?

Последним предложением он дал понять, что якобы они всегда были приглашены. Ложь, но в их обществе такое является чем-то обыденным.

— Думаю, что да.

— Александра переживает, что они затмят её красоту, — и тут даже Кристиан не смог понять, на что намекал король.

— Эдуард... — к ним подошла Александра Датская, его супруга, с доброй улыбкой. — Лорд де Клер, поздравляю с официальной помолвкой.

— Благодарю, Ваше Высочество.

— Уже определились с датой? Местом? — спрашивала она не от приличия, а от интереса.

— В процессе. Это нелегко в силу разных религий, стран и того, что мы оба весьма весомые фигуры в своих странах, — вдаваться в подробности он не стал.

— Палата лордов, конечно, ещё обсуждает это, но думаю, что тебя изберут на второй срок, — сменил тему Эдуард XII. Он убедился, что Кристиан ему верен, а такие люди при власти всегда нужны. — Думают, что тебя, как и эту лошадь, можно списать, но ты ещё заберёшь золото Калькутты.

В мыслях Кристиан закатил глаза.

— "Конечно, поэтому я не выкупил, чтобы вы поняли, что я ещё способен сделать для короны всё необходимое", — подумал он, но ответил совершенно другое. — Мне лестно, что вы такого мнения обо мне.

— Дружба народов, конечно, важна, но не стоит забывать, на чьей земле ты родился.

— И я ни за что не променяю эту землю на кого-либо, — закончил он фразу за королём, как тот хотел услышать.

— Правильно. Можешь идти, встретимся в скором времени в Букингемском дворце.

— До свидания. Благодарю за встречу, — он поклонился и, выйдя в коридор за трибунами, сделал глубокий вдох, осознав, что гнилью пахло не во всём месте, а от самого короля.

Направляясь к своей ложе, он рассуждал о том, чем это могло быть вызвано и что могут рассказать ему Рэйчел и Александр. Выйдя в ложу, он остановился и заправил руки в карманы. Его взгляд моментально упал на Деви, которая улыбалась и смеялась с маркизом Пембруком. Сейчас каждая ложа перестала быть частной. Проходили, уходили, перемещались между ними все желающие. Он с небольшим прищуром смотрел на неё, как она грациозно жестикулирует, выпрямляет спину и ухмыляется. Такая нежная, красивая, умеющая найти общий язык со всеми. В груди Кристиана поселилось в эту секунду непонятное ощущение, незнакомое, чужое. На удивление, оно ему нравилось. Он усмехнулся своим мыслям и закатил глаза, спускаясь вниз по лестнице к нижней части их ложи. Он беседовал с кем-то о политике, своей личной политике как генерал-губернатора, но не отрывал взгляда от Деви. Следил словно хищник, но не подходил ближе. Пусть хорошо проведёт время.

Следующий день. Поместье де Клер.

Делегация с Кристианом и Офелией вернулась в Хартфордшир ближе к ночи. После скачек их пригласили на закрытое мероприятие маркиза Пембрука, но оно не увенчалось никакими интересными событиями, кроме тех, что Доран успел соблазнить молодую баронессу. Вновь запах опиума в воздухе, светские разговоры ни о чём и надоедливые вопросы о том, когда свадьба Кристиана и Деви.

За завтраком собрались все члены делегации; леди Каталина выказала желание позавтракать наедине в беседке.

— Итак, вчера Его Величество пригласил нас на вечер, где объявят о его коронации.

— Будто до этого мы не знали об этом, — Дубей закатил глаза.

— Это так, но это мероприятие самого высшего класса. Конечно же, там будут бароны, графы и герцоги, с которыми вы познакомились, но будут и выше.

— Никакой бедноты, — Сара закатила глаза.

— Там будем мы, и это самое главное, ведь сможем достойно показать нашу страну и выполнить миссию, для которой сюда приехали, — закончила Деви.

Кристиан усмехнулся. — Верно. Рэйчел с Александром проведут для нас небольшой инструктаж за день до мероприятия. Если вам будет легче, то я также буду в роли ученика с вами, так как давно не был при дворе на таких мероприятиях. Через час к нам должна приехать леди Спенсер, чтобы сделать снимки для газеты.

— Лорд де Клер, кажется, что вы сами были не рады её видеть, но она вновь здесь появляется, хотя всем ясен её настрой по отношению к нам, — заметила Сара.

— Вы правы, но чем больше огласки, тем лучше. К написанию статьи её не допустят. Также статья должна быть одобрена мной лично, а показать вас в плохом свете мне уж точно не хочется. Пока у вас есть время для того, чтобы подготовиться.

Час спустя.

В большом зале, который являлся ещё комнатой отдыха, трудились работники газеты, которые приехали раньше Алисии, чтобы расставить всё необходимое по своим местам. Они тщательно выстраивали задуманную композицию, которая должна была быть не как обычная фотография, а напоминать картину.

Кто-то ещё готовился, кто-то гулял по поместью; Деви же решила зайти к Кристиану перед съёмкой. Как ей сказал Доран, он был в своём кабинете.

Несколько стуков, и Деви зашла. Кристиан сидел за своим столом в окружении множества бумаг.

— Впервые вы зашли через дверь, госпожа Шарма, — он оторвался от бумаг, чтобы рассмотреть девушку. На ней было то же платье, что и на приёме, но на одной руке не было перчатки, чтобы было видно кольцо. Символ её нового статуса.

— Не привыкайте, лорд де Клер. И хочу вам напомнить, что вы тоже когда-то забирались в мою спальню через балкон.

— Боюсь, зайдя тогда через главный вход, меня бы не пустили.

— Конечно, — она закрыла дверь и зашла за спину молодого человека.

Кристиан слушал её шаги, не поворачиваясь сразу. Он сделал вид, что снова углубился в бумаги, хотя строки перед глазами уже давно потеряли смысл. Деви подошла ближе, и он почувствовал её присутствие — лёгкий аромат духов, тепло её дыхания. Она почти коснулась его плеча, когда заглянула ему через плечо.

— Занят? — спросила она небрежно, но с тем тоном, в котором он всегда улавливал чуть больше, чем просто интерес.

Он бросил на неё взгляд через плечо, медленно, с тем же прищуром, с которым наблюдал за ней из тени ложи, когда она говорила с Пембруком.

— Всегда, когда дело касается порядка в Индии, — отозвался он, а затем, будто мимоходом, добавил. — Особенно, если приходится отвлекаться на дам, столь очаровательных в компании чужих мужчин.

Деви слегка приподняла бровь. Неужели столь спокойный Кристиан способен на ревность?

Кристиан склонил голову чуть вбок.

— Вы хорошо провели вечер. Видел — вы с ним были на удивление... дружелюбны. Он, похоже, весьма развеселился в вашей компании.

— Мы просто разговаривали, — сказала она спокойно. — Или вы теперь ведёте счёт моим собеседникам?

Он усмехнулся, откинувшись на спинку кресла.

— Только тем, кто начинает слишком часто попадать в поле зрения. Не подумайте, что ревную. Это не в моих привычках.

— Нет, конечно, — ухмыльнулась Деви, подходя ближе и опираясь о край его стола. — Вам ведь достаточно просто наблюдать. Из ложи, из её тени.

— Иногда именно оттуда виднее, — ответил он.

— Кажется, вас никогда не волновало, сколько мужчин может быть вокруг меня. Вы прекрасно знали, что я принадлежу только вам.

— Несколько раз с господином Дубеем, — поправил её он, не отрывая от неё взгляда.

— Вот как. Интересно, и, наверное, небеспочвенно. Он вежливый, остроумный, даже умеет слушать, — она бросила взгляд через плечо, изучая его реакцию.

Кристиан посмотрел на неё спокойно, но глаза его были темнее, чем обычно. Как в их первую ночь.

— Осталось только научиться молчать в нужные моменты — и станет почти идеальным, — сухо бросил он.

— Ах, ревность, — такая редкость в вашем исполнении, мой лорд. Почти незаметна.

— Это не ревность. Просто наблюдение.

Он встал, подошёл ближе и остановился рядом, не прикасаясь, но слишком близко, чтобы Деви этого не почувствовала. — Мне просто интересно, как часто ты делаешь одинаковые жесты с разными мужчинами. Например, ухмыляешься, а потом выпрямляешь спину на глубоком вдохе. — Он наклонился к её шее, обжигая горячим дыханием её кожу.

Деви делала сейчас то же самое, смотря в окно, что и делала вчера в диалоге с Пембруком.

Она не повернулась к нему лицом, лишь чуть приподняла бровь.

— А ты как часто следишь за мной, будто охотник? — её голос стал ниже, а дыхание более глубоким.

— Всегда, — шепнул Кристиан и, оттянув указательным пальцем воротник платья, стал целовать её шею, одной рукой держа за талию, прижав к себе.

Она выгнулась в спине и закинула голову назад на его плечо, закусывая нижнюю губу.

— Кажется, сейчас не самое подходящее для этого время, — её голос стал тоньше.

— Смею не согласиться. Если я прикажу, то нас подождут столько, сколько будет необходимо.

— Вот значит какой прошлый Кристиан.

— И всегда был таким, — он слегка сжал её горло и шепнул над самым ухом. — Не нравится?

Она покачала головой. — Наоборот.

Их прервал стук в дверь и голос прислуги.

— Мой лорд, леди Спенсер прибыла. Все собрались, и она уже занимается расстановкой.

Кристиан недовольно закатил глаза.

— Иди. Я скоро подойду, как закончу с одним документом.

Деви постаралась сдержать улыбку, увидев, как недовольный Кристиан садится за стол, чтобы закончить с бумагами.

Она вышла в коридор и направилась в комнату отдыха. Доран, Эрит, Рам и Сарасвати стояли на бежевом фоне с двумя стульями. Сарасвати скучающе сидела на одном из них, а Алисия перемещала между собой мужчин для нахождения наилучшей композиции.

— Будет лучше, если Доран будет в левой части фотографии, — предложила Деви, зайдя в зал.

— Госпожа Шарма, добрый день. Где Кристиан?

— Сказал, что сейчас подойдёт.

Деви заняла место рядом с Эритом.

— Поздравляю с официальным объявлением помолвки, — начала она с кроткой улыбкой. — Любовь между двумя мирами, двумя верами, двумя народами. Две чистые души, жаждущие мира, решили слиться в единое целое...

Она на мгновение замолчала, будто смакуя каждое произнесённое слово. И тут же — как по щелчку пальцев — её лицо исказилось. Улыбка исчезла, уступив место ледяному выражению презрения. В глазах заплясало нечто тёмное, почти демоническое.

— Нет не так, — проговорила она холодно. — Это не союз любви. Это фарс.

Убийца — тётушка Сара, двое тех, кто поощерчет и возглавляет жертвоприношения людей, Палач — дядя Доран, что хладнокровно уничтожал сотни людей, и мать-предательница, чьи действия развязали кровавый бунт и гибель невинных.

Она хищно оскалилась.

И тут — как по команде — в зале вспыхнула тишина, глухая и звенящая. Тяжёлые бархатные шторы с глухим шелестом закрыли окна, перекрыв солнечный свет.Дверь захлопнулась с оглушающим грохотом. Воздух вокруг стал леденеть. Свечи погасли. Комната погрузилась во мрак. На долю секунды — полное безмолвие. И только в этой кромешной тьме — светящиеся глаза. Алые, как свежая кровь. Хищные. Безумные. Их терпению конец.

И вдруг — звук металла, а затем жуткий, пронзительный женский крик разорвал тьму и тишину. Он эхом прокатился по всему поместью, замораживая сердца и вбивая страх в позвоночники.

Покою их поездки, как и терпению — пришел конец.

Дорогие читатели! Надеюсь, что вам понравилась эта глава. Буду рада увидеть вашу обратную реакцию. Надеюсь, что смогу вас порадовать продолжением в скором времени, ведь все самое интересное, как по мне, только начинается. Так же, сегодня день рождение Стаси, одной из сценаристов Кали: Пламя Сансары. Поздравляю ее от всей души и желаю творческих успехов!

Люблю, искренне ваша, miexistence!
https://t.me/miexistencetg: @miexistence