Глава 20
Трисс.
Наши дни.
Белоснежное платье испорчено, а его подол цеплялся за грязный пол, но я уже не думала о нём. Моё сердце беспрерывно колотилось в груди, бешено перегоняя холодную кровь по венам. Виски пульсировали, а в ушах всё звенело от нахлынувших эмоций.
— Ты окончательно спятил? — мой голос дрожал от гнева, но я не прекращала испепелять взглядом Клима исподлобья, сжав зубы. — Вломиться на свадьбу, украсть меня, напугать всех гостей до смерти. Чёрт, ты в курсе, что на дворе 21 век, не средневековье?
Он лишь усмехнулся. В свете уличных фонарей его профиль казался ещё более резким, тенью вырезанным на фоне темноты.
— Оу, только не надо распускать нюни, Лягушонок, — протянул он лениво, краем глаза наблюдая за мной. — Мы оба знаем, что ты не хотела выходить за него.
— Да кто ты такой, чтобы знать, чего хочу я!
На самом деле, я не знаю, чего хочу, но никогда в жизни я не покажу этому уроду хоть какую-то слабость, какой бы она ни была.
Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони. Злость бурлила во мне, горячая, неуёмная. Я резко отвернулась к окну, пряча свои эмоции.
— Нам ехать ещё минимум 6 часов, Клим, — объявляет Гейл.
Дорога...
Я резко выдохнула и начала внимательнее всматриваться в темноту за стеклом, стараясь запомнить каждый поворот, каждую вывеску, редкие фонари, мелькающие вдоль трассы.
— Ты палишься, Трисси, — Гейл усмехается.
Хорн тут же понял мои намерения.
— Ты серьёзно думаешь, что запомнишь весь путь, лягушонок? — с усмешкой спросил Хорн, нагнувшись ко мне, внимательно изучая черты моего хмурого лица.
— Ты недооцениваешь мои возможности, — пробормотала я достаточно громко, чтобы он услышал.
— Ты права, — Клим хмыкнул.
Боль в ту же секунду пронзила меня.
Глухой удар, вспышка, и сознание сорвалось в пустоту.
Последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в темноту, был его спокойный, почти насмешливый голос:
— Отдохни, Лягушонок, у тебя был нелёгкий день....
Последовал зловещий смех, словно в замедлении.
Мои виски мучительно гудели, когда я наконец открыла глаза. Я пролежала минуту в непонимании произошедшего, всё казалось дурным сном.
Всё тело ощущалось странно лёгким, лишь только прохладная ткань ласкала кожу. Когда я осознала, что это всё не сон, а дерьмовая реальность, я встала на ноги и увидела на себе тонкое белое платье. Где, черт возьми, моё свадебное платье? — мелькнула мысль в голове.
Я оглянулась вокруг.
Уютная комната с деревянными стенами. Всё в тёмно-зелёных и красных оттенках создавало ощущение Рождественского утра. И, что странно, комната выглядела словно моя мечта...
Окно было небольшим с длинными полупрозрачными шторами, которые подрагивали от лёгкого ветерка. А на полу расстелился бежевый круглый ковёр. Всё вокруг было слишком уютным, что создавало ощущение дома... будто-то я попала в сказку.
Но, несмотря на всю красоту вокруг, ощущала я себя вовсе не как в сказке. Внутри меня бушевал сильный шторм, наполненный яростью и горечью.
Чёртов Клим Хорн ПОХИТИЛ МЕНЯ, ха... да как он, мать твою, посмел это сделать, я собираюсь задушить его прямо сейчас.
Я ходила кругами в надежде успокоить нервную систему и порыв в потребности убийства.
Когда я собиралась отпереть деревянную дверь, кто-то решил опередить меня.
И этот кто-то, несомненно, Клим Хорн.
Он вошёл всё с той же привычной мне холодной, загадочной ухмылкой, которая раньше будоражила меня до смерти, но сейчас я её просто терпеть не могу.
Посмотрев на него исподлобья, я дерзко плюхнулась на край кровати, накинув ногу на ногу.
— Уже пришла в себя? — бесстрастно спросил он.
— Нет, блин, я ещё сплю, — с сарказмом ответила я, поджав губы.
— Ха, теперь я точно это понял.
— Какого хрена ты творишь, мерзавец? — грубо поинтересовалась я, скрестив руки.
— Я сделал что-то не так?
Этот гад ещё и дурочкой решил прикинуться.
— Скажи, тебя мама только в детстве пиздила или сейчас тоже? — бросила я.
Он усмехнулся.
— Только в детстве, сейчас в её предпочтениях лишь пассивная агрессия.
— Ты полный идиот...
Он подошёл ближе и присел на корточки. Его тело едва ли касалось моих колен, вызывая по мраморной коже мурашки.
— Можешь называть меня как хочешь, лягушонок, но смирись, это место отныне твой дом. — он посмотрел на меня холодным взглядом с лёгкой, слегка заметной улыбкой.
От этих слов моя рука задрожала и в эту же секунду громко хлопнула по его щеке, оставив красный отпечаток. Голова Хорна отшатнулась в бок с усмешкой.
Никто не смеет отнимать мою свободу.
— Я обещал себе быть нежным с тобой в первый день, но дальше поблажек не жди, лягушонок. Считай этот день как адаптацию. Ты, наверное, голодна.
Хорн встал и направился к двери.
— Адаптация? Я для тебя какой-то новый зверёк в террариуме? Ты чёртов псих! — прокричала я напоследок.
Дверь громко захлопнулась, и я тут же вскочила. Гнев скручивал меня изнутри. Я не стану сидеть в золотой клетке. И уж тем более не буду играть по его правилам.
Осмотревшись по комнате, мой план побега тут же родился. Я сорвала простыни и связала их дрожащими от гнева руками, затягивая узлы с отчаянной решимостью. Когда что-то похожее на канат было готово, я распахнула окно. Ночь дышала прохладой, а лес шумел внизу, маня свободой.
Холодный воздух хлестнул в лицо, когда я сорвалась вниз, цепляясь за самодельный канат. Сердце яростно билось, словно пыталось вырваться наружу. Ткань скользила в ладонях, а пальцы горели от боли, но я не останавливалась.
И вот — земля. Колени подогнулись, ноги осели в мягкую траву, но я тут же вскочила. Глубоко вдохнув, огляделась. Темнота. Лишь слабый свет луны серебрил округу, очерчивая высокие тени деревьев. Лес. Лес!
Не думая больше ни секунды, я сорвалась с места, будто меня подгоняет сам дьявол. Холодные листья хлестали по щекам, а сухие ветки цепляли платье, разрывая его, словно хотели остановить. Но я бежала. Бежала, пока лёгкие не обожгло жгучим воздухом, и в груди не сгустилась боль.
Но вот странное ощущение повисло надо мной. Что-то не так. Деревья слишком ровные, слишком аккуратные. Их кроны не хаотичны, а тщательно подстрижены. Вместо страшного тёмного леса — выложенные каменные дорожки, ухоженные большие высокие кусты, на которых падал лунный свет. И тут до меня дошло — это не лес.
Это сад.
Я резко затормозила, сердце в ушах колотилось гулко, как бой барабана. Моё тело охватил леденящий ужас. Это значит...
Я всё ещё здесь.
Сделав глубокий вдох, я взглянула вниз. Сердце колотилось в бешеном ритме. Но страх не останавливал меня никогда.
Пальцы сжали ткань, когда позади раздался сухой хруст ветки. Холодок пробежал по позвоночнику, сжимая мышцы тревожным предчувствием. Я медленно повернулась... и тут же встретилась взглядом с ним...
Хорном.
Луна освещала его силуэт, его тёмные глаза горели, отражая мой испуг. Он был здесь. Слишком близко.
Я, не думая, тут же сорвалась с места, снова рванулась вперёд, не чувствуя ничего, кроме дикого, животного желания ощутить свободу. Трава мелькала под босыми ногами, дыхание вырывалось рваными всплесками, сердце громко стучало в висках. Но Хорн был быстрее.
Его пальцы сомкнулись на запястье и рывком дёрнули мой корпус назад. Я закричала от ярости, сопротивляясь изо всех сил. Я царапалась, кусалась, отбивалась, но его хватка только крепла. В следующую секунду всё тело взметнулось в воздух, а затем рухнуло на его плечо.
— Пусти, идиот! — заорала я, колотя по спине Хорна, извиваясь словно дикая львица.
Но вдруг раздался резкий хлопок, от которого мой рот остановился в движении, а глаза выпучились как никогда.
Острая вспышка жара разлилась по коже, заставив всё вздрогнуть, что внутри, что снаружи. Ладонь Хорна оставила горячий след на моём бедре, и это было не больно, но... неожиданно.
Моё тело предательски покрылось мурашками. Воздух застрял в горле. Я замолкла, застыла, не понимая, что сильнее — гнев, стыд или эта пугающая, необъяснимая дрожь внутри.....
Он знает меня наизусть, как облупленную, и это до безумия бесит меня больше всего.