Глава 18
Трисс.
Наши дни.
Я смотрю на своё отражение в зеркале. Свадьба... Казалось бы, я всегда представляла её по-другому, она всегда была долгожданным моментом в книгах и фильмах, и, смотря или читая их, я не могла дождаться момента, когда и мой радостный день настанет... Но в моих глазах ни капли радости или намёка на счастье.
Белоснежное платье обнимает мою хрупкую фигуру, сверкая в солнечном свете из большого окна. Кружево тонкими узорами ложится на плечи, словно пух, а фата спадает мягкими волнами.
Всё кажется чужим, когда я ещё раз взглянула на своё отражение в зеркале. Эти карие глаза... эта уродская фата... Это не я...
Я обещала себе, что это пройдёт. Я заставляла себя быть с тем, кого я не люблю. Но с каждым мгновением напряжение настигало меня ещё больше, а сейчас... я в полном дерьме...
К чёрту всё! Раз уж я собралась выходить замуж, то точно выйду я, а не Джейн Руни, – сказала я себе, сняв линзы, открывая настоящие серо-зелёные глаза, с небольшим осколком серо-голубого в левом глазу, но всё же в глубине глаз прячется тревога.
Я срываю с себя бесячую фату.
Оу... Чёрт, какая же я всё-таки красотка.
Напоследок я смотрю на себя, натянув выученную улыбку, с готовностью на то, что мне придётся нести это бремя весь этот чёртов день.
За дверью слышатся весёлые голоса, суета, поздравления, но этот шум доносится до меня, словно сквозь воду. Сердце сжимается от мысли, что этот день — вовсе не моя заветная мечта. Меня душат рамки чужих ожиданий, и чем дольше я смотрела на своё отражение в зеркале, тем яснее понимала, что совершила огромную ошибку.
— Вот чёрт, ты выглядишь просто потрясно, — замечает Лисс с набитым ртом какого-то пирожного, когда без стука врывается в комнату, заставляя меня дёрнуться.
— Чёрт, ты меня напугала!
Она подходит ко мне ближе и протягивает руку, на которой расположилось пирожное.
— Будешь? — невнятно предлагает она.
— Не хо...
Лисс завизжала, уронив взгляд на разорванную фату на полу.
— Что ты с ней сделала?
Её глаза округлились, а лицо стало таким испуганным, будто я убила всю её семью, ей богу...
— Разорвала, — бесстрастно отвечаю я.
— Эй, вообще-то я помогала её выбрать!
— Сочувствую, у тебя нет вкуса...
— Ха, эта фата самый настоящий писк моды, ты хоть знаешь, сколько она стоила?
— Лучше бы ты мне заплатила наличными, а ещё лучше — натурой, — я с ухмылкой предлагаю Лисс, затем моя рука медленно спускается по её телу вниз, изучая утончённую талию, а после изумительные бёдра.
Лисс ухмыляется.
— Ладно, прощаю тебе, но знай, когда я буду выходить замуж, я поступлю с твоей подаренной фатой так же.
Подбородок Лисс вздёргивается.
— Можешь не париться, я уж точно не подарю тебе уродливую фату.
Рот Лисс приоткрывается от удивления, а я, смотря на её выражение лица, не могу сдерживать смех.
Я выхожу на улицу. Лёгкий ветерок, солнце не так палит, и чириканье птичек... всё делает этот гребаный день идеальным.
Мои глаза закатываются.
Я смотрю вслед своим двум подругам, которые направляются к своей машине, после чего делаю то же самое, только меня повезёт личный водитель.
Я сажусь в роскошный чёрный автомобиль, думая лишь о том, как бы оттянуть тот момент, что через несколько минут я окажусь рядом с Йонасом у алтаря.
И на моё счастье, водитель свернул не в ту сторону, подумала я сперва...
Что-то мне внутри подсказывало: «что-то здесь не то».
Наклонившись вперёд, я тихо, но уверенно говорю водителю:
— Вы едете не туда.
Мужчина медленно поворачивает голову, и на его губах появляется ухмылка. На мгновение сердце замирает — передо мной не случайный водитель. Меня покрывают мурашки. Это он.
Гейл.
Пазл складывается за пару секунд. Он не просто так здесь. Чёртов Хорн... я прибью его...
— Какого хрена? — выпаливаю я.
— Сколько лет, сколько зим, Трисси.
Гейл подмигивает мне в зеркале, а его руки не отрываются от руля.
— Останови сейчас же, — требую я.
— Знаешь, довольно обидно, что я узнаю новость о том, что ты жива, самым последним, я скучал по тебе, подруга. Мне было паршиво после «твоей кончины», но всё это не сравнится с тем, что переживал Хорн, особенно когда я откачивал его несколько раз от передоза наркоты. Пойми меня правильно, Трисс, я всего лишь люблю своего друга, — выливает наболевшее Гейл.
Слова о наркотиках тут же залетают в глубь моего сознания, но я не могу никаким эмоциям взять над собой верх. Держи всё под контролем, Трисс, говорю я себе.
— Мне плевать, как ему было хреново, я сбежала от него. Знаешь, даже приятно слышать, что ему было плохо. Он отнял у меня всё: детство, семью, даже чёртову личность, он уничтожил меня, когда я была ребёнком, Гейл, а я уничтожила его, и если бы была возможность, я бы уничтожала его до самой смерти, — моё дыхание сбивается, а слова наполняются горечью.
— Он этого не совершал, Трисс, и ты это знаешь.
— Его семья это совершила, и что мне, блядь, оставалось делать? Простить его? Да я каждую секунду мечтаю застрелить его, с тех пор как узнала правду про свою жизнь, своё прошлое, — я прочищаю горло, а мой крик души рвётся наружу. — Я почти всегда жила, не зная о себе ничего, всё было как в тумане, я не помнила своё настоящее имя, своих родителей, сестру... Всё, что было в моей жизни — это мерзавцы, называющие себя моими родителями, которые то и делали, что издевались надо мной. Я не заслужила этого всего!
Я срываю голос. Большой болезненный ком настигает моё горло, не давая возможности дышать.
— А он заслужил того, что его винят во всём, что сделала его мать? — возмущается Гейл.
Злость тут же поглощает меня. Нет, не злость, а самая настоящая ярость.
Нет. Я ни за что не попаду снова в лапы этого ублюдка.
В ту же секунду я бросаюсь вперёд, хватаюсь за руль, пытаясь направить машину в нужную сторону. Гейл не сдаётся, он сильнее, но моя ненависть к Хорну придаёт мне сил. Между нами вспыхивает борьба — руки сцепляются, машина слегка заносит. И я делаю единственное, что приходит первое в голову: крепко сжимаю пальцы на его лице, давя на глаза.
— Чёрт! — рычит Гейл, теряя контроль.
Автомобиль резко тормозит. Ещё секунда — и я распахиваю дверь и толчком выталкиваю его наружу. Гейл падает.
— Передай большой привет, ах да, и покажи ему это, — напоследок я показываю средний палец, затем, сжимая руль, нажимаю на газ.
Я выиграла.
Ветер развивает мои немного растрёпанные волосы, а сердце бешено стучит, но я лишь давлю на газ ещё сильнее, с ухмылкой смотря в зеркальце заднего вида на ошарашенного Гейла позади меня.
Я успела. Сердце всё ещё бешено колотится после пережитого, но, стоя перед алтарём, держа за руку Йонаса, я, на своё удивление, наконец чувствую себя в безопасности. Такого чувства у меня не было никогда. Я изучаю то, как Йонас смотрит на меня, и наконец-то больше не чувствую ни капли отвращения.
Золотые лучи солнца пробиваются сквозь витражи, гости улыбаются, шёпот восхищения наполняет зал. Всё идёт так, как должно быть, но мгновения восторга продлились недолго...
Вокруг становится всё расплывчато, я вижу лишь Йонаса и слышу голос на фоне.
Это и есть магия свадьбы?
— Согласны ли вы, Йонас, жить в богатстве и в здравии? — спрашивает регистратор.
И я не могу сдержать улыбку, когда Йонас отвечает «да», не отрывая от меня взгляд.
Наступил мой черёд. Но вместо спокойной мелодии я слышу лишь ор и гул толпы.
Дверь зала с грохотом распахивается.
Внутрь врывается группа мужчин в чёрных костюмах, их шаги уверенные, лица холодные, взгляды тяжёлые. Оружие в их руках блестит в свете люстр. Гости вскрикивают, смятение разливается по залу, а затем слышится первый приказ:
— Всем на пол.
Я в недоумении смотрю то на Йонаса, то на гостей. Но когда появляется он, всё становится ясно.
Широкие плечи, чёрная рубашка, уверенный шаг. Его глаза — словно две бездонные ночи, наполненные мраком.
Он подходит ко мне.
Я и шага не успеваю сделать — как рука Хорна с силой сжимает моё запястье, вцепляясь, словно в собственность. Я взвизгиваю от боли.
— Думала, что сможешь снова сбежать от меня, лягушонок? — его голос наполнен жестокостью и скрытой угрозой.
— Отпусти её! — Йонас бросается вперёд, но он не успевает даже протянуть руку, как его окружают люди Хорна.
Гости вскрикивают.
Мужчины в чёрном набрасываются на Йонаса, удары падают на него один за другим, эхом разлетаясь по залу.
Моё сердце сжимается в страхе и ярости. Я тут же начинаю вырываться, царапать, ударять его, но Хорн лишь сжимает мою руку сильнее.
И когда он успел стать таким сильным?
— Не смей трогать его! — вскрикиваю я.
Хорн игнорирует меня, но его дикий взгляд и чувство собственничества говорят за него.
Его пальцы оставляют на моей коже тёмные следы, словно метку.
Я хнычу и стону от боли, но на лице Хорна расползается зловещая, греховная ухмылка.
Странные и смешанные чувства бурлят в моем кишечнике.
— Отпусти! — мой голос дрожит от ярости, но Хорн лишь усмехается, наслаждаясь моим сопротивлением, чувствуя себя победителем...
В одно мгновение он вытаскивает меня из зала, словно личную вещь. Мои босые ноги скользят по мрамору. Я цепляюсь за всё, что попадается на пути, будь то колонна или лавочка, но Хорн лишь одним движением забрасывает меня на своё крепкое, широкое плечо, словно мешок с картошкой.
Мои сопротивления бесполезны...
На улице припарковалась та самая чёрная машина.
С моими сопоставлениями и визгами, он всё же заталкивает меня внутрь машины, при этом делая всё с удивительной лёгкостью.
Серьёзно. Я никогда не видела его таким сильным.
Я не могу ни с чем смириться и начинаю дёргать ручку дверцы машины. И, чудо, она оказалась открытой.
Пока Хорн залезает в машину, я пользуюсь шансом сбежать. Моё белоснежное платье рвётся и пачкается, но мне всё равно. Я за одну секунду вылезаю из машины и уже было готовлюсь к побегу, как передо мной нависает высокая мужская фигура, с тёмно-русыми волосами.
Гейл. Его то ли голубые, то ли зелёные глаза блестят от солнца.
— Сколько лет, сколько зим, Трисси, ты чуть не лишила меня зрения, — произносит Гейл с улыбкой, которая резко превращается в ухмылку.
Я проваливаюсь назад, но не от рук Гейла, а от сжимающей, ноющей боли в голове.
Хорн тянет меня назад в салон машины, ещё крепче сжимая хватку на моих волосах.
Я сталкиваюсь с ним взглядом, и он наполнен жестокостью, неудовлетворённостью, возмездием...
— Ты меня разозлила.