Глава 14
Трисс.
— Ты не изменилась, лягушонок, по-прежнему воруешь, — произнёс Хорн прозвище, которое, казалось, недавно согревало мое сердце, но на самом деле прошло уже 8 лет.
Я обернулась, все ещё держа диадему в руке.
— И давно ты в курсе? — настороженно поинтересовалась я.
— Почти сразу, — хмыкнул он. — Неужели ты думала, что эти карие линзы изменят тебя? Ты спалилась, как только открыла рот, Трисс. Ты изменила личность, но личность Трисс Салливан осталась при тебе, и тебе от нее не деться.
Произносит он горькую истину, словно зная мои больные места.
— И что ты собираешься сделать? — надменно спросила я, притворяясь стойкой и холодной, когда на самом деле вся дрожала внутри.
— Ха, ты даже не представляешь, что я собираюсь с тобой сделать, лягушонок, — его губы скривились в зловещую ухмылку, при этом его глаза оставались такими же хладнокровными и опасными, словно глаза убийцы. — Но для начала хотелось бы все же узнать, что за цирк, мать твою, ты устроила 8 лет назад?
Его голос повысился, а хищная ухмылка покинула его лицо.
Я ждала этот вопрос с тех пор, как мы встретились. Но выученный ответ так и не пришёл мне в голову.
— Спроси это у своей мамаши.
Лучшая защита — это нападение. Да, Трисс, отлично, продолжай копать себе могилу и дальше.
Хорн приподнял бровь.
— Она здесь причём? — грубо спросил он, словно требуя от меня незамедлительного ответа.
— Вот сам у неё и спросишь.
— Зачем тебе диадема? — бесстрастно спросил Клим.
— Не строй из себя дурочку-первокурсницу, Хорн. Ты и сам прекрасно знаешь, зачем она мне.
— Тогда почему ты ещё здесь? — спокойно спрашивает он, и, честно говоря, его спокойствие меня действительно пугает. На него это не похоже.
Я делаю шаг, затем еще несколько, не прерывая зрительный контакт с Хорном, а моя рука по-прежнему сжимает диадему так, что кристаллики вонзаются прямо в мою тонкую кожу, оставляя после себя отпечаток.
Хорн стоит в проходе, преграждая мне путь — высокий, хищный, в расстегнутой рубашке, с легкой тенью усталости на лице, но взгляд был острым, как лезвие. Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на него с серьёзным выражением лица, но, вновь столкнувшись с его хладнокровным взглядом, смотрящим на меня сверху вниз, мое тело будто парализует.
Дыши, Трисс, спокойно, я скоро уйду, и мы больше никогда не встретимся.
Я прищуриваю глаза и словно вонзаюсь взглядом в его жестокий мир хладнокровия. Не отрываясь, я продолжаю пожирать его взглядом, в ожидании того, что он освободит мне путь. Но вместо этого он начинает нести то, от чего мои волосы становятся дыбом.
— Я собираюсь убить тебя, — заявляет он.
— Сначала я убью тебя, — дерзко отвечаю я, скрепя зубами.
— Ты уже это сделала. Навсегда сделав меня бессердечным психопатом.
Мой желудок падает.
— Ох, бедняжка, — я дую губы, а мои глаза округляются в «сочувствии». — Ты это ожидал услышать? У меня нет времени на твои игры, дай пройти.
Я пытаюсь протиснуться мимо него, но его тело словно камень. Все мои старания напрасны. Как бы я ни билась об него, он словно бронированный.
Наши взгляды стали опаснее, и мы оба поняли, что сейчас произойдёт.
Он рванулся вперед, а я прыгнула в сторону, уходя от захвата. В темноте мелькнули движения — его сильные руки, мои быстрые, точные удары. Хорн поймал меня за запястье, но я развернулась, выскользнула из хватки, нанесла удар локтем в грудь. Он пошатнулся, но тут же схватился за мою талию и потянул вниз. Я упала на колено, но, не теряя времени, скользнула под ним и выкатилась обратно в стойку.
Дыхание сбивалось, а удары становились быстрее. Клим был сильнее, но я — быстрее. Его ладонь едва не задела мое горло, но мне удалось увернуться, словно танцуя в этом бешеном ритме.
Внезапно он перехватил мое движение, заблокировал удар, прижал к колонне. Его тяжелое дыхание смешалось с моим, взгляд — слишком близко.
— А твои навыки улучшились, лягушонок, — усмехнувшись, подметил Хорн, сжимая мое запястье так, что под кожей проступили тонкие жилки.
— Да что ты, — сквозь зубы проязвила я.
Он прижал меня сильнее, будто наказывая за дерзость.
Мы стояли слишком близко. В его глазах темнела ярость, но в моих была ещё и тёмная, опасная искра — что-то, что я бы предпочла не знать....
— Ненавижу тебя, — прошипела я.
— И я тебя, — ответил он, и, прежде чем я успела вырваться, он грубо накрыл мои губы своими.
Это был не поцелуй, а поле активного боя. Жесткий, требовательный, наполненный злостью и вызовом. Я пыталась оттолкнуть его, но он прижал мое тело к колонне, запутывая пальцы в моих светлых волосах. Я сжала кулаки, забивая в его грудь, но сила сопротивления таяла, сменяясь огненной яростью, которая вспыхнула внутри.
Диадема падает с моей руки на мраморный пол.
Я ненавижу его. Ненавижу так сильно за то, что губы отвечали на этот поцелуй, ненавижу так сильно, что на мгновение позволила себе закрыть глаза и забыть, зачем вообще пришла сюда.
Хорн расслабляет хватку, а потом и вовсе все его мускулистое тело размягчается. Я воспользуюсь шансом высвободиться, и, не успев он опомниться, я уже кидаю его на прогиб. После чего сбегаю со всех ног, с дрожащим сердцем.