Глава 2
— Если хотите идти быстро, идите одни.
Тир оглядел разношерстную компанию, рассевшуюся, не снимая плащей и курток, вокруг длинного, деревянного стола. Комнату в подвале освещал, как в старину, свет тусклой, керосиновой лампы. В нескольких кварталах отсюда жил своей жизнью вполне современный, хоть и провинциальный Хорс-Вигар, но здесь, в старых каменицах раванской элиты, ещё столетиями назад сделавшей Урд своей цитаделью и пристанищем, время как будто остановилось. Правда, настоящая причина выбора этого места была более прозаичной. В подземелье за толстой кирпичной кладкой его браслет слежения оказывался вне сети.
В комнате пахло сыростью. Тир, сидевший во главе стола, отпил немного горькой настойки из своей фляги. По телу разлилось тепло, и он сразу ощутил прилив сил.
Он продожил:
— В одиночном Переходе через Червоточину время летит быстрее, поэтому переживается он не так мучительно.
— А если мы ведем других? — спросила ученица, сухая и темноволосая, как многие урди, здешние жители. Орлиный профиль выдавал раванские корни.
— Об этом вам всем рано даже думать. Вначале научитесь беречь своих напарников и себя.
Все они — мужчины и женщины совершенно разных возрастов и родов занятий согласно закивали. Кто-то делал пометку в своих бумажных тетрадях — Тир строго настрого запрещал какие-либо электронные записи. Ещё кто-то локтем толкнул соседа и громко прошептал "Слушай, что говорит Мастер".
Мастер. Именно так его называли участники этих тайных занятий. Для них все в нём — его рост, голос, и манера держаться, — транслировало авторитет. Что ж, прекрасно. Будут слушать внимательней. Меньше риска, что кто-то из них разрушится или пропадет без вести в несанкционированном Переходе.
— А если у меня вообще нет напарника? — осмелев, спросил совсем юный слушатель ломающимся подростковым голосом. Каким-то чудом ему удалось обойти Ориентацию: его Дар остался незамечен и не привлек внимание Школы.
— Тогда у тебя должно быть чёртово везение, — пробурчала сидевшая сбоку женщина в алой куртке,— Или Бездна пережует тебя и выплюнет где-то на задворках Мироздания.
— Перестань, — отозвался другой ученик, — есть же одиночки.
Тир кивнул. Он сам был одним из них.
— Иногда человек рождается одновременно сенсором и эмпатом. Тогда он может идти совсем один. На самом деле, — он снова глотнул из фляги, — Каждый может. Просто многое будет зависеть от таланта, мастерства, и сложности Перехода. То, как долго вы выдержите. Как далеко сможете уйти. Поэтому, не советую эксперементировать. Берите пример с Лоцманов. Ищите пару.
Он видел таких смельчаков — решавшихся на рискованные опыты. Их стертые лица, пустые глаза. Некоторые оставались в Гильдии и работали Техниками, многие не помнили и собственного имени. Бездна пожирала разум, разрушала сущность, оставляла руины.
Он подошёл к висевшей на стене карте Мироздания. Скорее — схеме, представлявшей его сложную, паутинообразную структуру: широкие и устойчивые Пути, коварные и изменчивые Червоточины, сквозные артерии Магистралей, соединявшие восходящие и нисходящие миры. Даже сейчас, глядя на эту картину, его сердце начинало биться чаще. Космология всегда была его страстью, ещё в Школе.
И оставалась нераскрытой тайной. Иногда, в промежутках между сном и явью Тир представлял, как расходятся в пустоте Бездны множественные пласты синхроний.
— Мы говорили о структуре мироздания. Кто перескажет?
Женщина в алой куртке подняла руку. Тир кивнул, давая ей слово.
— Есть два подхода— тонкий и материалистический, — сказала она, — Тонкий это то, что не видимо обычному восприятию. Материалистический — это картография того, что мы зовем "твердью" — галактик, туманностей, звезд и планет.
— И каков из них истинный? — Тир намеренно подталкивал на ложный след, но ученица не поддалась на его хитрость.
— Оба. Обе структуры сосуществуют и взаимно проникают друг в друга.
Он позволил себе короткий кивок, и именно в этот момент раздался стук. Три тяжёлых удара в железную дверь подвала.
Группа замерла.
— Оставайтесь на местах, — ровно, но твёрдо сказал Тир. Он пересёк комнату, заслоняя собой дверь. Удары повторились, на этот раз резче.
Он отодвинул засов. На пороге стояла сгорбленная старуха в потёртой шали — хозяйка дома.
— Масло для лампы, — прохрипела она, сунув ему в руки помятую жестянку, — Твоё скоро закончится.
Тир кивнул, захлопнул дверь и поставил канистру на стол. Занятие продолжилось как будто ничего и не случилось, но каждый в комнате держал ухо востро, прислушиваясь к шагам в лестничном пролёте.
Если Внутреннее Ведомство или Гильдия вздумают интересоваться тем, чем они тут занимаются, их встречи вполне можно будет назвать эзотерическим клубом. Хозяйка дома, у которой они арендуют помещение, свято уверена, что здесь собирается некая магическая секта.
Пора закругляться, подумал он. Завтра рабочий день, а сегодняшняя ночь обещает быть бессонной.
— Переходы, — уточнила женщина в алой куртке, — Они же возможны только между мирами похожими по сути?
— Верно, — кивнул Тир. — Закон Синхронии. Миры должны совпадать по своим свойствам, по базовой эмоциональной структуре. Только тогда можно пройти. Только тогда вы не сгорите.
— Но жизнь ведь бывает и вне нашей Синхронии? — юноша вдруг посмотрел на него странным взглядом — знакомым, ищущим.
— Я...думаю, — Тир чуть не сказал "уверен", — Что жизнь есть в мирах и высшего, и низшего плана. Здешние урдские легенды это подтверждают.
Ученики многозначительно кивали, записывая что-то в тетради.
Когде все разошлись, Тир вышел из сырого подвала на узкие, мощеные брусчаткой улицы старого города. Стемнело. В свете фонарей едва виднелась дорога, уходящая вниз, сворачиваясь за углом в серпантин.
Где-то на городской ратуше протрубили очередную двухчасовку. Звук латунных труб чен-дунов тоже относился к местной колоритной архаике. Надо спешить, подумал Тир. Можно вызвать городской шаттл, а можно добраться домой и своим ходом.
Он распустил волосы — так меньше ощущалась вечерняя прохлада. Каштановые кудри упали на плечи, и он накинул на голову капюшон. Полы его плаща спадали до пят, ещё больше усиливая его сходство с магом из урдских сказок и скрывая перевешенную через плечо сумку с портативным генератором Врат.
Тир шагнул в темную подворотню, откуда доносился неслышимый обычному слуху зов Червоточины. Что ж, колдовать, так колдовать. Он запустил генератор, привычно фокусируя внимание, готовясь перетерпеть секундный дискомфорт Перехода.
Если хочешь идти быстро, иди один, успел подумать он, перед тем, как его поглотила Червоточина.
***
Тир вынырнул из Червоточины у пещеры на горном на плато. Некоторое время он ждал, пока туман перед его глазами рассеется и мир обретет знакомые очертания. В нос ударили пряные запахи урдской осени. Внизу, на склоне горы, там, куда уходила тропа, он видел светящиеся окна своей хижины. Ещё утром он оставил свет включенным, и сегодня был благодарен себе за предусмотрительность.
Наставники в Школе ругали бы его за растраты — нет, не энергии, а собственных сил. Тратить их на внутренние Переходы — неоправданно глупо, такое практикуют только на Раване, и то не без причин. К тому же, завтра ещё работать... Однако, зелье, которое он заварил и пил весь день, помогало ему выдерживать повышенные нагрузки.
Он посмотрел на часы. Ига будет здесь с минуты на минуту. Он уселся на камень и принялся ждать, намеренно не приглушая чувствительность, а воспринимая мир таким, каким он всегда для него был — с шелестом ветра, ночными криками птиц, холодом Трещин, зиянием межпространственных прорех и ноющим писком Червоточин. Здешняя природа ничем не напоминала его родную Лонелию, с её теплым климатом и морскими пейзажами, зато пространство было богато тонкими феноменами. Тир обосновался на Урде отчасти по этой причине.
Когда обе луны вышли из-за отрога скал и осветили плато, он увидел в воздухе едва заметную рябь открывающегося портала, и, наконец — тонкую девичью фигурку. Он вовремя вскочил, и подхватил девушку на руки. Ига ещё не вышла из транса Перехода, и рисковала пораниться о здешние камни. В отличие от Тира, она пришла издалека.
С ней на руках он зашагал домой по тропе, вдыхая сладкий запах её волос, и поражаясь, в который раз, её хрупкости и легкости. На полпути к дому она пришла в себя, обняла его за шею, и шепнула на ухо:
— Дальше сама. Спасибо, что ждал.
Он знал, что Ига могла перемещаться между пространствами одна, как и он сам. Но ещё понимал, как важно, когда встречают.
Он бережно опустил её на тропу и дождался, пока она твердо встанет на ноги. Она хорошо знала дорогу и первая сбежала вниз, к крыльцу.
Дом тоже ждал их. Это не было преувеличением, такие старые, вросшие в землю дома, с годами обретают характер и сущность. Отец был бы в бешенстве, узнав, что Тир потратил часть доставшихся ему семейных денег на покупку этой развалины. Но когда Тир узнал, что в горном селении под Хорс-Вигаром умерла, не оставив наследников, бабка травница, он не смог устоять. Он выкупил дом у местной общины, а вместе с ним — записи рецептов и заготовки трав. Дом стоял на отшибе и сельские жители не особо ему докучали. Со временем Тир разжился генератором электричества, и, как смог, обустроил своё обиталище.
Внутри было прохладно. Стены, пол, и кровать покрывали домотканные ковры из шерсти горных тавров. C потолка свешивались пучки трав. Тир разжег огонь в старомодной печи, а Ига сняла куртку и шапку. Черные раванские волосы рассыпались по плечам.
Тир помог ей расшнуровать ботинки.
— Сейчас согреется вода, и я сделаю тебе одну настойку. Это придаст тебе сил.
— Это всё может подождать, — сказала раванка, заключая его в объятья. Её тело в его руках было нетерпеливым, жадным, — Сначала — главное.
***
Тир упал на шерстяные одеяла, переводя дыхание. Они, наконец, смогли друг от друга оторваться, вновь стать отдельными людьми, вспомнить где заканчивается Ига и где начинается он сам. В окно заглядывало двоелуние. Ночь была в разгаре.
Они были вместе сравнительно недавно, но он уже не представлял себя без этой юной женщины — её бездонных глаз, точеной фигурки, манеры улыбаться одной половиной лица, из-за которой у верхней губы сложилась ироничная складка. Вся эта связь была противоречивой — Ига Найтол была раванкой, и все ещё юнгой... Тир знал немало тех, кто мог бы его осудить. Но их связывало гораздо большее, чем просто взаимная страсть — и Тир, и Ига стремились знать о мироздании куда больше, чем предусмотрено было программой лоцманских Школ.
И оба стремились изменить существующий уклад. Во всяком случае, Тир надеялся, что Ига разделяла это его желание.
— В Школе тебя не хватятся?
— Не должны. Я рисковала, но ждать, пока мы снова встретимся, не было сил. К тому же, я волновалась.
— За меня? Напрасно... — Тир потянулся к столу и включил портативный глушитель частот, чтобы его браслет не смог их подслушать.
Ига, как в тогу, завернулась в простыню и уселась, скрестив ноги, в кровати.
— Как сказать... Обучая всех желающих, всех, кто хоть мало-мальски одарен, ты рискуешь перессориться со всеми сразу. Не только с Гильдией и всеми её ветвями во всех мирах Кольца. Ты можешь перейти дорогу Паромщикам-нелегалам, ведь ты и у них отбираешь хлеб. Кто знает, на что они решатся.
Она замолчала, но Тир уловил в её сознании и то, что осталось не сказанным: с большой вероятностью его ученики и окажутся, в конце-концов, в рядах этих нелегалов. Без Гильдии и её структуры у одарённых не так уж много шансов.
Моя Ига не по годам мудра, подумал он в который раз.
— Знаешь...— он снова вызвал в памяти эти воспоминания, чтобы передать ей их во всей полноте и красочности, — Когда-то давно, в Колхоре, у нас стояли кочевники. Я знаю, у вас, на Раване, не любят этот народ, но то, как они живут, достойно подражания. Они делят между собой Дар и свободно перемещаются между мирами. У них нет всей этой эксплуататорской структуры, как у нас.
Ига нахмурилась.
— А ты не думаешь, что то, что хорошо для кочевого народа, может не сработать для миллиардов...триллионов жителей Кольца?
— Я думаю ни у кого не должно быть монополии на Дар.
— А я думаю, — она улеглась ему на плечо, заглядывая в лицо широко распахнутыми глазами, — О том, что мой Сет мечтатель. И ещё о том, насколько он прекрасен.
Сет — по-равански "морской змей" — так она окрестила его из-за его родового имени и звучания инициалов.
— Мне нравится, когда ты так меня называешь.
Тир знал, что далеко не красив — слишком длинное лицо, слишком резкие черты... Красивыми у него были разве что волосы и синие лонелийские глаза, доставшиеся и ему, и его братьям от матери. Но быть для Иги "прекрасным" было выше всяких мечтаний.
— Когда я увижу тебя в следующий раз?
Она помрачнела.
— Боюсь, нескоро. Меня переводят на пробные рейсы в рамках практики, теперь нам будет сложно пересекаться.
Для Тира, который поселился на Урде ещё и для того, чтобы быть ближе к Иге, новости были печальными.
— И ещё...— она запнулась, — Всем интересно, почему я до сих пор не выбрала себе Второго. Все знают, что я могу ходить одна, но на Раване индивидуализма не поощряют. Уже хотят слухи о том, что я цены себе не сложу. Никто, мол, не достаточно хорош для меня. Это уже создаёт мне некую...репутацию.
Тир замер. Это вопрос сможет ждать совсем недолго. Ровно до момента её выпуска и посвящения, а там... Кто-то из них должен будет сделать выбор и покинуть свою ветвь Гильдии, чтобы они смогли стать лоцманской парой. Это было бы легко осуществимо в прежние времена, но сейчас, после недавних вооруженных конфликтов между Саорой и Раваной... Кому-то из них суждено прослыть предателем.
— Тогда я жду тебя здесь в следующее новолуние, — только и сказал он.
— Я приду, Сет. Обязательно. Обещаю!
***
Она одевалась молча, быстрыми, отточенными движениями. Чары близости развеялись, и на смену им вернулась хлесткая раванская собранность.
Тир наблюдал, как она заплетала волосы, стягивала их чёрной лентой.
— Тебе не обязательно уходить. Пока ещё нет, — сказал он.
— Пора, — мягко ответила она. — Если опоздаю — проверят логи.
У самой двери она обернулась. Лицо осветил звездный свет.
— Сет...
— Я знаю, — тихо сказал он.
Она протянула руку, задержала его ладонь на одно короткое дыхание — и выскользнула в ночь.
Он не пошёл за ней. Только слушал: мягкие шаги, затихающие по тропе в лесу, дыхание ветра в кронах.
Секунда – и Тир вновь остался один, наедине с далеким гулом открывающейся и смыкающейся Червоточины.