"Союз теней"

Зал освещала сотня хрустальных люстр. Их свет играл на бокалах, на драгоценностях женщин, на запонках мужчин, которые возглавляли когда-то разрозненные, а теперь объединённые семьи Эмирата. Пиршество силы, статуса и крови.

Я сидел во главе длинного стола, как полагается Дону. Рядом со мной — моя жена, Вивиана. Моя женщина.
Когда я смотрел на неё, это больше не казалось титулом или формальностью. Она сидела с прямой спиной, чуть приподняв подбородок, взгляд холодный и в то же время искрящийся скрытым огнём.
Та самая огонь, что сожгла до тла предательство Карузо, сожгла Риверу — чёртову змею, голову которой она собственноручно отделила от тела.

Я гордился ею так, как не гордился никем. Не каждый мужчина смог бы сделать то, что сделала она. А женщина? Для Эмирата это было чем-то немыслимым.

Я поймал её взгляд, и уголок моих губ дрогнул.
Но в этот момент он появился.

Доменико Гамбини.

Высокий, смуглый, чёрные волосы аккуратно зачесаны назад, карие глаза с тем блеском, от которого многие женщины теряют голову. Внешность прямая противоположность моей — я был светловолос, зелёноглаз, с холодной породистой резкостью черт.
Он бросил взгляд на Вивиану, как хищник, не скрывая интереса. А потом... он осмелился.
Доменико подошёл слишком близко к нашему столу. И сказал:

— Дон Лео. Дона Вивиана. Честь быть приглашённым за столь славный стол.

Голос бархатный, ровный, с лёгкой усмешкой. Я протянул ему руку, пожимая с силой чуть больше, чем было нужно. Хрустнул суставами — и не случайно.

Он скользнул взглядом по моей жене, как будто я был пустым местом.
Я почувствовал, как во мне закипает ярость.

Как он смеет?

— Мы рады приветствовать семью Гамбини, — ледяным тоном отозвался я.

Но он не ушёл.
Доменико позволил себе нечто большее: едва уловимое, почти незаметное касание пальцев к её руке, будто под предлогом приветствия.
Мои виски стянула стальная хватка ярости. Я сжал кулак под столом так сильно, что ногти впились в ладонь.

Ублюдок.

Пока гости беседовали, я наблюдал за ним.
Он ловил моменты, чтобы говорить с ней — слишком вежливо, слишком свободно для человека, который прекрасно знал, чья она жена.

Я замечал, как его взгляд скользит по вырезу её платья.
Я замечал каждую его ухмылку.

Внутри меня пульсировала жгучая потребность переломать ему каждую кость. Но я теперь Дон. И в присутствии сотни свидетелей я не мог себе этого позволить.

⸻

Когда Вивиана поднялась из-за стола, чтобы выйти в уборную, я уже знал, что последую за ней.
Всё внутри меня пылало.

Мой рассудок кричал о сдержанности, о статусе, о том, что я Дон, и мне не пристало вот так срываться...
Но это была она.
Моя Вивиана.

Я встал со стула, холодно кивнув Марко, который поймал мой взгляд и едва заметно напрягся.
Он знал, куда я иду. Но никто не осмелился меня остановить.

Тяжёлые двери распахнулись передо мной. Я шёл быстрым шагом, пока не увидел её тонкую фигуру у мраморной стены коридора, ведущего к уборным.
Я догнал её в два шага и, не давая времени на удивление, прижал к стене.

— Ты наслаждаешься этим? — низкий голос сорвался с моих губ. Слишком грубо. Слишком жадно.

Она резко вдохнула, глаза вспыхнули, но не страхом.
О, нет.
Я знал этот взгляд.

— Наслаждаюсь чем, Лео? — спокойно бросила она. — Тем, что ты позволяешь другим мужчинам глазеть на свою жену?

Я стиснул зубы.

— Он смотрит на тебя так, как будто ты свободна.

— А ты дал ему повод так думать? — с вызовом ответила она, и её губы изогнулись в усмешке.

Я жадно вглядывался в неё.
Картины мелькали в голове: как её платье скользало с плеч накануне ночью, как мои пальцы медленно погружались в её тепло, как она вскрикивала моё имя в темноте.
Она принадлежит мне. Только мне.

— Ты забыла, что было прошлой ночью? — шепнул я, наклоняясь к её уху, — Или тебе напомнить, как ты стонала под моими пальцами?

Вивиана едва заметно дрогнула, и это было моим триумфом.
Но вместо того чтобы отстраниться, она подняла взгляд и улыбнулась, как кошка, дразнящая своего хозяина.

— Напомни, — прошептала она.

Я не удержался.

Мои губы настигли её жадно, почти грубо, но когда наши рты встретились, всё внутри меня вспыхнуло ярче солнца. Её пальцы зарылись в мои волосы, она прижалась ближе, почти сливаясь со мной.
Поцелуй был голодным, яростным, отчаянным. В нём было всё: ревность, страсть, власть и желание обладать ею до конца времён.

Я поймал её за талию, притягивая к себе так, что между нами не осталось пространства. Её сердце бешено колотилось, я чувствовал его каждой клеткой своего тела.

— Ты моя, — прорычал я ей в губы.

— Твоя, — эхом ответила она, и в её голосе не было и тени сомнения.

Я отстранился ровно на столько, чтобы посмотреть в её глаза.
В них было пламя.
То самое пламя, что я любил и ненавидел одновременно. Пламя, от которого невозможно было отвести взгляд.

Совет шёл своим чередом.
Мужчины за столом говорили громко, каждый раз подчёркивая значимость своих слов тяжестью голосов. Зал был наполнен ароматом дорогого табака и тонкими нотами коньяка, который разливали по бокалам специально обученные слуги. На стенах — гербы семей, некоторые из которых я сам помог вернуть к жизни, другие — стереть с лица земли.
Теперь за этим столом сидели только те, кто был достоин. Те, кто выжил.

Я слушал внимательно.
Каждое слово было весомо, каждый намёк — как выстрел, а каждое молчание кричало громче любых заявлений.

И в то же время...
Мои пальцы уже касались подола платья моей Вивианы.
Она сидела справа от меня, как положено Доне. Взгляд направлен вперёд, дыхание ровное. Для всех она оставалась безупречной женщиной мафии: холодной, статной, несокрушимой.
Но только не для меня.

Я чувствовал, как напрягается её тело, как едва заметно дрожат её ноги под столом, когда мои пальцы скользнули выше по её бедру.
Вчера ночью я владел ею так, как только мужчина, сжигаемый диким желанием и такой же дикой ревностью, способен владеть женщиной. И даже этого оказалось мало.

Сейчас я хотел большего.
И мне плевать, что за этим столом сидит весь Эмират. Плевать на их взгляды, на их почтение или страх. Она — моя.
Я был холоден внешне, ледяной, как будто и не прикасался к ней под массивной деревянной столешницей.
Но мои пальцы уже играли с кружевной тканью её белья, смещая его в сторону.

— Мы согласны с предложением семьи Бьянки о пересмотре границ поставок, — произнёс Марко, мой новый андербосс, твёрдо и чётко.

Я едва кивнул в знак согласия, не отводя взгляда от главы семьи Гамбини, Доменико, который пытался скрыть, как иногда скользит глазами по моей Вивиане.
Ублюдок.

Вивиана чуть глубже вдохнула. Я почувствовал, как по её коже пробежал лёгкий жар. Её бёдра чуть раздвинулись, приглашая меня глубже, жаднее. Она прекрасно знала, что я делаю — и знала, что не остановлюсь.

Я не смотрел на неё.
Я сохранял лицо Дона, ледяное, невозмутимое.
Только мои пальцы продолжали своё безжалостное вторжение.

Я нашёл её влажность, тёплую, предательскую и откровенную.
Она горела под моим прикосновением. И это сводило меня с ума.

Я провёл кончиком пальца по её чувствительной плоти, чувствуя, как мышцы её живота непроизвольно напрягаются.
Вивиана сжала зубы. Я слышал, как сквозь её сдержанное дыхание прорывается почти беззвучный стон.

— Дон Лео? — донёсся до меня голос одного из советников, прерывая ход обсуждения.

Я медленно перевёл на него взгляд, сохраняя ледяную маску на лице, будто бы не замечая того, что происходит под столом.

— Продолжайте, — бросил я сухо.

Они продолжили.
А я погрузил пальцы в её тепло глубже. Один. Потом другой.
Медленно. Целенаправленно.
Я чувствовал, как она трепещет, как внутренне борется с волной наслаждения, которая накатывает на неё. Она пыталась сохранить самообладание, пыталась быть достойной Доны.
И это только разжигало меня сильнее.

Мои пальцы двигались методично, чувствуя, как её тело поддаётся.
Я вывел ритм — медленный, мучительный, сводящий с ума.

Она задыхалась.
Её грудь тяжело поднималась, губы плотно сжаты, но взгляд оставался устремлённым вперёд.
Только я знал, какая буря бушует внутри неё в этот момент.

Только я.

Она принадлежала мне целиком.

Я раздвинул её глубже, так чтобы почувствовать пальцами пульсацию её желания.
Вивиана вцепилась пальцами в край стола под салфеткой, не давая себе выдать ни единого лишнего движения.

— Вивиана, — проговорил я тихо, почти беззвучно, так чтобы только она услышала.

Она не ответила. Только ещё глубже вдохнула, сдавливая нижнюю губу зубами.

— Я чувствую, как ты горишь, — продолжил я, погружая пальцы в неё с новой, более настойчивой силой.

Её взгляд едва дрогнул.
Я видел, как в её глазах вспыхнула искра.

Я знал: ещё немного — и она сорвётся.

Я продолжал двигаться, не торопясь.
Её тело отзывалось на каждое моё движение — горячее, влажное, нетерпеливое.

Совет продолжал свою работу, кто-то спорил по поводу новых поставок из Палермо, кто-то делал ставки на новый маршрут через Марсель.
Но я слышал только её дыхание.

Она была на грани.

— Дон Лео, вы согласны с новым распределением сил в Гамбино? — спросил кто-то из присутствующих.

Я поднял глаза и бросил взгляд на советника.

— Да, — отрезал я.

И в этот момент, как по моей команде, мои пальцы коснулись её так, как она любила сильнее всего.
Тело Вивианы напряглось до предела, будто натянутая струна.
Я чувствовал, как её внутренние мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, как она сдерживает стон, как огонь сжигает её изнутри.

И в этом огне я купался, как во власти.
В этом пламени я чувствовал себя Богом.

Я вывел её к краю наслаждения, но не дал сорваться в бездну.
Нет.

Я замедлил движения, оставляя её в агонии желания, приковывая к месту её страстью и муками одновременно.

Она заслужила это.
За всё, что она делала. За то, как смело держала голову в этом кровавом мире.
Моя женщина. Моя королева.

Я убрал пальцы медленно, нарочно медленно, словно зная, какое опустошение это принесёт ей.
Мои пальцы были влажными от неё.
Я провёл ими по её внутренней стороне бедра, оставляя следы желания, словно клеймо.

Затем, как ни в чём не бывало, взял бокал коньяка и поднёс ко рту, наблюдая за тем, как она тяжело дышит, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться.

Я улыбнулся краешком губ.

И сказал тихо, наклоняясь к её уху:

— Сегодня ночью ты заплатишь мне за каждую твою украденную вздохом секунду. За то, как ты извивалась под моими пальцами в присутствии всех этих людей. За то, как ты горела для меня, как никто никогда не горел.

Она медленно повернула голову ко мне и, не скрывая огня в глазах, прошептала в ответ:

— Я заплачу тебе с радостью, Дон Лео.

Я улыбнулся шире.

Весь Эмират мог продолжать обсуждать свои дела, но для меня этот совет уже был окончен.

Коридоры опустели.
За спинами затихли последние шаги, раздались закрывающиеся двери. Эмират выдохнул после напряжённого вечера, как зверь, насытившийся кровью — сытый, но не успокоенный.
Совет закончился, власть была подтверждена, порядок установлен.
Я — Дон Эмирата.
Теперь официально. Не просто сын, не просто наследник. Настоящий глава, от чьего слова зависит судьба каждого, кто сегодня сидел за столом.

Но даже это не заслонило того, что было у меня в голове последние часы. Последние минуты. Последние мучительные мгновения.

Вивиана.
Она шла чуть впереди по коридору особняка, плавно скользя, как будто не касаясь пола. Плавность кошки, опасной и соблазнительной. Плавность королевы, которая знает цену себе — и цену мне.
Я чувствовал, как вены пульсируют в висках.
Не после того, как я держал её под столом совета, наблюдая, как на губах её играет то беззвучный стон, то затаённая дрожь.
Не после того, как она задыхалась, пока я сохранял ледяное лицо, обращаясь к лидерам семей.
Не после того, как она цеплялась за край стола пальцами, оставляя на полированной поверхности почти незаметные следы.

Бог свидетель — я сгорал заживо.
Но роль Дона требовала хладнокровия, и я удержал маску до последнего.

Теперь маску можно было снять.

— Вивиана, — мой голос раскатился в пустоте коридора, глухой, низкий, обволакивающий.
Она обернулась, словно знала заранее, что я не отпущу её так просто.
В её взгляде мелькнул вызов. Искра между нами разгоралась пугающей скоростью.

Я шагнул к ней.
Не спеша.
Шаг за шагом, как охотник, приближающийся к своей добыче.

— Совет окончен, — продолжил я, голос мой был тише, но от этого только опаснее, — но наш с тобой — только начинается.

Её глаза вспыхнули.
Даже если бы она хотела отступить, я бы не дал. Даже если бы стены рухнули, даже если бы мир обратился в пепел, я бы не дал.

Я догнал её в два шага, перехватил за запястье и потянул за собой, открывая ближайшую дверь в одну из комнат особняка.
Мы оказались в просторной гостиной, украшенной шелками и тёмным деревом. Я захлопнул за нами дверь.

Тишина.
Глухая, обволакивающая.
Но внутри меня шумел огонь.

Я отпустил её руку, но она не сделала ни шага назад. Наоборот — подняла подбородок чуть выше, как достойная женщина мафии. Как моя женщина.
Её дыхание сбилось, грудь вздымалась под лёгкой тканью платья. Я чувствовал это даже кожей.

— Ты не знаешь, как долго я терпел, — признался я, шагнув ближе.
— А ты? — она бросила мне в ответ вызов, её голос дрожал, но не от страха. От чего-то куда более опасного. — Думаешь, мне было легче?

Мой взгляд скользнул по изгибу её шеи, по дрожащим ключицам, по приоткрытым губам.
Я знал, что держу в руках не просто женщину — я держу свою судьбу.

Я притянул её к себе резким движением, и наши тела столкнулись, как два клинка в смертельном бою.
Я жадно вдыхал её аромат — пьянящий, дурманящий, как самое сильное вино Сицилии.
Пальцы легли на её талию, крепко, требовательно.
Она вспыхнула в моих руках, как огонь, которому наконец дали воздух.

Я чувствовал, как она дрожит, и эта дрожь только разжигала мою ярость и желание.
Я склонился к её уху, голос мой стал сиплым от сдерживаемой страсти:

— Слишком долго ждал, чтобы отпустить тебя хоть на шаг.

Она не ответила словами.
Она отвечала телом, которое само подалось ко мне, руками, которые обвили мою шею, губами, что нашли мои.

Наш поцелуй был не лаской — он был сражением. Стихийным бедствием.
Наши губы столкнулись жадно, как если бы нас разлучали годы, а не часы.
Я чувствовал, как она тает, как её тело прижимается ко мне с отчаянной нуждой, как будто без этого поцелуя она бы задохнулась.

Я позволил себе оторваться на мгновение, чтобы взглянуть в её глаза.
Они были затуманены желанием, как грозовое небо перед бурей.

— Ты сведёшь меня с ума, Вивиана, — прошептал я, не в силах больше сдерживаться.
— Сведи меня первым, Лео, — ответила она горячо, едва слышно, и я почувствовал, как последние оковы внутри меня рвутся.

Я накрыл её губы снова, сильнее, глубже, проникая в её суть каждым движением, каждым вздохом.

Её руки скользнули под мой пиджак, ладони обжигали сквозь ткань.
Я чувствовал, как она дрожит в моих объятиях, как её сердце колотится в унисон с моим.

Комната вокруг нас перестала существовать.
Мир сузился до этого мгновения, до её дыхания, до её губ, до её пылающего тела в моих руках.

Я поднял её на руки без усилия, как свою законную добычу, как женщину, принадлежащую только мне.
Она обвила меня ногами, не отводя взгляда, и в этот миг я знал — мы уже перешли ту грань, за которой нет пути назад.

Я отнёс её в спальню, не разрывая объятий, не позволяя себе ни единой паузы, потому что пламя между нами было слишком ярким, слишком голодным, чтобы гасить его.

Её спина коснулась прохладных простыней, а я склонился над ней, глядя в глаза, в которых отражалась вся буря этого вечера.
И я сказал низко, с тем жаром, что рвался наружу:

— Теперь, Вивиана, ты узнаешь, как Дон Эмирата берёт свою женщину.

Я покрыл мокрыми поцелуями ее шею.Кусал,а затем посасывал замученную кожу.Мои губы нарисовали влажные следы на ее шее.
Она поднесла свою руку к моим волосам и резко дернула,открывая доступ к ее шее.
-Черт-тихо выругнулся я,это девушка сводила меня с ума одни взглядом,одни словом ставила меня на колени.
Я напрягся так что чувствовал себя скалой,а мои руки были похожи стальной вокруг ее талии.

-Скажи,что я сделал с тобой за столом во время совета.-сказал я ровным и раздражительным тоном.-Это просто.

-Ты довел меня до оргазма...-Слова вылетели из ее рта, прежде чем она смогла даже подумать.

-И тебе понравилось?

-Это не было частью сделки...

Ее щеки покраснели,а губы распухли и поразовели от моих поцелуев.Она моргнула в ее глазах я увидел,нежность,любовь? Это не было тем что я видел постоянно,холодную королеву Эмирата.

С другими женщинами я бы сделал все быстро,взял ее и не вспомнил бы ее имени на утро.Но с Вивианой так не хотелось,я вдруг почувствовал себя школьником перед первым сексом,который переживает за первый раз.
Кажется у меня был по настоящему первый раз,не для того чтобы удольтворить своего отца что стал настоящим мужчиной.

В тот момент я понял,что впервые поцеловал ее.

Да,мы целовались и раньше,но сейчас это было настолько интимно,что мне захотелось спрятать Вивиану у себя в сердце и никому не отдавать.Я подарил этот поцелуй от всего своего каменного сердца.

Посмотрев в ее глаза я увидел все чего так боялся.Я влюбляюсь.В течении многих лет я прятал это чувство запивая его алкоголем и закуривая дорогими сигарами.Отец всегда говорил: «Лучшее оружие чтобы убить человека-это его слабость»

То что сказал Марко,что произошло на Совете,как я переживал за нее когда Карузо ее украли.
Я очень влип.И самое неправильное что мне это понравилось.

Наши тела все ближе становились,так что между нами не оставалось воздуха.Вивиана ахнула,а я воспользовалась ситуацией проник в ее рот завладевая им.Наши языки танцевали танго,то дрались доказывая кто сильнее. Я медленно исследовал ее рот.
Я слегка отстранился и выругнулся.
-Блядь.
Мы оба тяжело дышали.Прежде чем она успела что-то сказать мой язык снова завладел ее ртом,как голодный.Отчасти это было правда,за все время что мы были в браке,я изголодался.

Я бросил ее на кровать,и лег вверх,клянусь одна мысли о том что сейчас произойдут уже будоражит меня.Я сжимал ее платьев в бедрах.Пока мой член грозился выбругнуьь из брюк,и порядком это было больно.
Я стянул рубашку через голову,открывая взгляд на свое тело.Мои губы отпускали все ниже и платье с нижнем бельем полетели к моей рубашке.Она была шикарна,все было идеально,я втянул один сосок в рок,а другой брал и массировал в руке,они были идеального размера под моими руками.Я слышал стоны Вивианы.

Моя голова разместилась,между ее бедер,покрывая ее внутреннюю часть влажными поцелуями,пока мои губы не от пустились в нежном поцелуи на ее клиторе,заставив ее громко вздохнуть.

-Ты слишком аппетитная-пробормотал я,оставляя поцелуи на ней,прежде чем снять с себя штаны.

Я покрывал ее клитория поцелуями,пробуя ее на вкус,сосал и лизал ее из Нутри.Она была чертовски вкусная.

Моя жена,извивалась на кровать,сжимая простыни,вздыхала и стонала выкрикивая мое имя.Лучшая музыка для моих ушей.

-Я не могу больше.-хныкала Вивиана.

-Поцелуй меня.-словно приказ отдал я.

Не долго думая,она взяла меня за шею и поцеловала,пока я погружал в нее сначала один палец,а затем другой,Вивиана застонала мне в губы.Поекращая поцелуй

-Ты нужен мне.-прошептала Вивиана.

И у меня больше не было не сил,не желаяни сдерживаться,мои брюки с боксерами полетели с остальной одежде.

-Прежде чем я это сделаю,я спрошу ты пьешь таблетки?

-Да.-застонала моя жена

Не медля не секунды,я вошел в нее резко и точно. Это было безумие,я чувствовал как ее тугая киска сжимает меня внутри.И это было ща пределы моего разума.Дав время ей привыкнуть,я начал двигаться в ней,сначала медленно и плавно,давая нам обоим время привыкнуть.

-Ну же..-ели слышно прошептала Вивиана.

И я начала ускорятся,чувствуя как дохожу до предела.

Лео лежал на спине, его дыхание постепенно успокаивалось. Руки всё ещё были на её талии, но теперь они просто расслабленно лежали, как бы ощущая её присутствие. Вивиана рядом с ним, её кожа все ещё была влажной от пота, волосы растрёпаны. Обстановка была тиха, только шум их дыхания и тиканье часов на стене.

Она медленно повернула голову к нему, её взгляд был легким и спокойным, но в нем всё ещё скрывалась искра, которая не угасала. Лео знал её слишком хорошо, чтобы не почувствовать её настроения.

— Ты вообще когда-нибудь задумывался о том, что мы могли бы иметь, если бы... ну, если бы мы не были тем, кто мы есть? — её голос был тихим, словно она говорила что-то важное, что не хотелось бы произносить громко.

Лео повернул голову, взгляд его был сосредоточенным. Он знал, о чём она говорила. Они оба были частью этого мира — жестокого, мрачного, но всё равно оставались людьми, у которых были свои мечты и желания, которые они редко озвучивали.

— Задумывался. Но ты знаешь, Вивиана, этот мир не оставляет нам много места для фантазий, — ответил он, голос чуть грубый, как всегда, но с оттенком мягкости, который редко проскакивал в его словах. Он провёл рукой по её волосам, забирая несколько прядей с её лица. — Так что ты бы хотела? Если бы могла выбрать всё, что захочешь?

Вивиана задумалась на мгновение, её взгляд был унесён вдаль, как будто она видела что-то, что было недостижимо.

— Я бы хотела сад жасминов. Ты даже не представляешь, как мне это хочется, — её голос звучал почти мечтательно. — Жасмины... Это идеальные цветы. Они такие нежные, но в то же время сильные. Я хочу, чтобы их было много, чтобы этот запах заполнил весь дом, чтобы он стал частью меня. И чтобы был момент, когда я могла бы сидеть среди них, и ничего больше не иметь значения.

Лео чуть улыбнулся, хотя в его глазах по-прежнему сохранялся тот решительный блеск, который был частью его сущности.

— Я бы тоже, наверное, мог сидеть в таком саду. Ты и твои жасмины, — его голос был тихим, почти успокаивающим. — А ещё что бы ты хотела, Вивиана? Для себя.

Она снова повернула голову к нему, в её глазах была странная смесь нежности и решимости.

— Я бы хотела библиотеку. Знаешь, большую, с высокими полками, полными книг, которые я могла бы читать в тишине. Я бы сидела там, в своём мире, и просто... забывала обо всём. Только книги и я.

Лео слегка приподнялся, его взгляд стал более серьёзным, он изучал её лицо, как бы пытаясь увидеть за словами что-то большее.

— Ты действительно думаешь, что такие вещи могут быть твоими, Вивиана? Ты знаешь, как мы живем. Мы не можем позволить себе такие... простые мечты. Это не для нас.

Она пожала плечами, но её лицо не выражало ни горечи, ни обиды. Просто она была честна. Внутри неё ещё горела эта искра, и она не могла её потушить.

— Почему бы и нет? — сказала она, её голос был тихим, но твердым. — Может быть, не для нас, но для меня. Я хочу что-то, что будет моим, и не зависит от этого мира. Я не хочу, чтобы всё, что я могу получить, было только связано с этим. С деньгами, властью, кровью. Я хочу видеть мир по-другому, хотя бы в моих мечтах.

Лео глубоко вздохнул, его взгляд смягчился, и он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. Он мог бы сказать что-то холодное, как всегда, но сейчас не хотел. Он не мог объяснить себе, почему это касалось его больше, чем он ожидал.

— Ты всё время говоришь о том, что хочешь, и я никогда не говорю "нет". Я не могу. Ты... Ты заслуживаешь всего, чего хочешь. Даже если я не могу тебе это дать, я всё равно буду рядом. Ты можешь мечтать. И если однажды у нас будет возможность, я постараюсь сделать всё, чтобы твои мечты стали реальностью.

Она улыбнулась, и это была настоящая улыбка — не жестокая или саркастическая, а настоящая, с каким-то светом в её глазах.

— Это значит для меня больше, чем ты думаешь. Спасибо, Лео.

Он лег на спину, её голова уютно устроилась на его груди, и они оба на какое-то время просто молчали, поглощённые собственными мыслями. В этот момент не было нужды говорить о власти, семье или делах. Было только то, что они оба пережили вместе, и мир, который оставался за пределами их охраняемой крепости.

Но в глубине души Лео знал одно: его жена не была просто частью этого мира. Она была чем-то больше, и, несмотря на то, что он делал ради неё, он был готов сделать ещё больше, если бы это принесло ей хоть немного счастья, даже если бы для этого пришлось бороться с самим собой.