"Союз теней"

Я лежала на жесткой больничной койке, глядя в потолок, который сливался с холодным светом ламп. Всё вокруг казалось далеким, словно находилось за какой-то невидимой стеной. Шум коридоров, голоса врачей, шелест колес каталки – всё звучало как в тумане.

Голова пульсировала от усталости, тело казалось чужим, но больше всего гудела в голове одна мысль: зачем это всё было?

Лео. Джан. Виктор. Карузо. Ривера. Отомщенные и проклятые, сломанные жизни и пролившаяся кровь.

Я закрыла глаза, но образы не исчезали. Лица Джана и Виктора стояли передо мной – их ненависть, злоба, страх. Но больше всего меня преследовал момент, когда Лео вошел туда, где меня держали. Его лицо... оно было маской ярости, чистого безумия.

Он сделал это ради меня, но... почему?

В голове звучали эхом его слова: "Они забыли, с кем играют. Забудут, как дышать."

Джан любил меня, говорил, что всегда любил, что надеялся. Но разве любовь может толкнуть на такие поступки? Он не хотел меня защитить, он хотел сломать. Как и все вокруг, он думал, что может подчинить меня.

"Что с ними сделал Лео?" – думала я, чувствуя, как по телу пробегает холод. Он не рассказывал, и я даже боялась спрашивать. Но, зная его, можно было только представить...

Дверь палаты приоткрылась, и я повернула голову. На пороге стояла Кьяра.

— Ты как? — спросила она, заходя внутрь и закрывая за собой дверь.

— Жива, — хрипло ответила я, поднимаясь чуть выше на подушках.

Кьяра подошла ближе, присела на край кровати и накрыла мою руку своей. Её прикосновение было тёплым, ободряющим.

— Я... я так за тебя переживала, Виви. Ты даже не представляешь. Когда мне сказали, что ты пропала, я... — её голос дрогнул, и она быстро отвернулась, чтобы скрыть слёзы.

— Всё хорошо, Кьяра, — я с трудом выдавила из себя слабую улыбку. — Правда.

— Нет, не хорошо! — воскликнула она, внезапно вскакивая. — Ты могла умереть! Они могли тебя убить!

— Но не убили, — ответила я холодно, хотя внутри всё перевернулось.

Кьяра вздохнула, будто пытаясь справиться с собой, и села обратно.

— Тебя проведали врачи?

— Да, — я пожала плечами. — Лео был с Марко, поэтому...

Она кивнула, молча наблюдая за мной.

— Кстати, — вдруг сказала она, немного смущённо. — Тут к тебе кто-то пришёл.

Я нахмурилась, удивлённая.

— Кто?

Кьяра не успела ответить, потому что дверь снова открылась, и на пороге появилась фигура.

Моё сердце упало.

Мама.

Она зашла в комнату неуверенно, будто боялась, что я попрошу её уйти. Её лицо было бледным, а глаза опухшими от слёз.

— Вивиана... моя доченька... — её голос был хриплым и дрожащим.

Я не могла сдвинуться с места. Смотрела на неё, как на привидение.

Она шагнула ближе, сжимая руки, будто молясь.

— Я... я так испугалась... я думала, что потеряю тебя...

Её слова звучали как шум в ушах.

Думала, что потеряешь? Разве у тебя вообще была дочь, мама? Разве ты когда-то любила меня?

Она села рядом со мной, её пальцы тянулись к моей руке, но я резко убрала её, как будто прикосновение обожгло.

— Не трогай меня, — сказала я, даже не скрывая презрения в голосе.

— Вивиана, я... — её голос задрожал ещё сильнее, и слёзы покатились по щекам. — Я была неправа... я была ужасной матерью... но я хочу всё исправить.

— Исправить? — я горько усмехнулась. — А ты думаешь, это возможно?

Её взгляд стал умоляющим.

— Дочка, я понимаю, что совершила много ошибок, но я люблю тебя... я всегда любила, просто не могла это показать.

Я не выдержала и рассмеялась — холодно, горько.

— Ты меня любила? Ты винила меня в смерти папы. Ты всю жизнь заставляла меня чувствовать себя пустым местом, недостойной. Ты ненавидела меня за то, что я не родилась мальчиком. И теперь ты хочешь сказать, что любила меня?

Её лицо исказилось от боли, но мне было всё равно. Я чувствовала внутри только ледяное безразличие.

— Уходи, мама, я ведь папина дочь,не твоя— сказала я, отвернувшись. — Твоё раскаяние мне не нужно.

Она что-то пыталась сказать, но я уже не слушала. Моё сердце было закрыто для неё навсегда.

***

Я помню ту ночь, как будто она была вчера. Луна светила в окно, мягко освещая комнату, а я сидела на полу, перебирая свои старые рисунки. Мне было восемь лет. Я тогда рисовала все подряд: солнце, деревья, животных. Но в тот вечер я изо всех сил старалась нарисовать что-то особенное для папы.

Когда он вошел в комнату, я подняла голову и улыбнулась.

— Папа, смотри! — радостно сказала я, поднимая лист с еще влажной краской. На нем был нарисован наш дом, а перед ним мы — я, мама и папа, держащиеся за руки.

Он взял рисунок, присел рядом со мной и начал рассматривать его, словно это была картина великого художника.

— Это ты сама нарисовала, моя умница? — спросил он с восхищением.

Я кивнула, светясь от счастья.

— Это замечательно, Виви. Просто прекрасно. Ты у меня такая талантливая.

Я помню, как его похвала согрела меня. Я смотрела на него, как на волшебника, который сделал мой мир лучше.

Но затем в комнату вошла она.

Мама стояла в дверях с холодным, оценивающим взглядом. Она посмотрела на нас, на рисунок в руках отца, и на её лице появилось презрительное выражение.

— Что это? — её голос звучал, как ледяной ветер.

— Рисунок Вивианы, — улыбнулся папа, не заметив её тона. — Посмотри, какая она у нас талантливая.

Мама подошла ближе, схватила рисунок и посмотрела на него, как будто держала в руках грязное тряпьё.

— Талантливая? — повторила она с насмешкой. — Это просто мазня.

Я помню, как в тот момент моё сердце оборвалось.

— Мазня? — переспросил папа, его улыбка угасла.

— Да, мазня, — холодно сказала мама, бросая рисунок на пол. — И хватит её баловать. Она слишком много внимания получает, вот и всё.

Папа нахмурился, в его глазах появилось непонимание.

— Она просто ребенок, Мария. Разве плохо хвалить её за старания?

— Да, плохо, если ты собираешься вырастить из неё капризную девчонку, которая думает, что она лучше всех, — отрезала мама.

Я сидела там, на полу, сжавшись в комок, смотрела на их спор и чувствовала, как горло сдавливает узел.

— Мария, что с тобой? — папа пытался быть спокойным, но в его голосе слышалось раздражение. — Это наша дочь. Почему ты так с ней?

Мама фыркнула и отвернулась.

— Твоя дочь, а не моя. Она ведь пошла в тебя.

Эти слова я запомнила навсегда.

После этого она вышла из комнаты, оставив нас в напряженной тишине.

Папа сел на пол рядом со мной, взял мой рисунок и аккуратно разгладил его.

— Не слушай её, Виви. У тебя золотые руки, — тихо сказал он, обнимая меня.

Но в тот момент я не могла забыть её слова.

"Твоя дочь, а не моя."

Каждый раз, когда она смотрела на меня, я видела в её глазах не любовь, а какое-то странное соперничество, как будто я была её врагом, а не ребёнком.

Она ненавидела каждую улыбку, которую отец дарил мне. Она ненавидела каждый момент, когда я заставляла его смеяться. И самое ужасное — я видела, как её ненависть росла с каждым годом.

***

Дверь тихо открылась, и я увидела Лео. Он выглядел, как всегда, собранным, даже после всего пережитого. Его шаги были уверенными, но взгляд выдавал напряжение.

— Твоя мать ушла? — спросил он, присаживаясь на стул рядом с моей кроватью.

Я кивнула, скрестив руки на груди.

— Да. Плакала, молилась, просила прощения. А мне всё равно. Я не хочу её видеть, Лео.

— Ты уверена? — он смотрел на меня пристально, будто пытался заглянуть в самую глубину моей души.

— Уверена, — твёрдо ответила я. — Я хочу, чтобы она уехала. Чтобы её отправили в самый дальний уголок города, купили ей дом, и она там жила одна.

Лео нахмурился, но ничего не сказал, давая мне возможность продолжить.

— А дом, где я выросла... — я замолчала, сглотнув комок в горле. — Я хочу продать его. Но перед этим... перед этим я должна туда поехать. В последний раз. Просто чтобы поставить точку.

Он внимательно слушал, не перебивая, давая мне время собраться с мыслями.

— Я хочу закрыть эту книгу, Лео. Раз и навсегда. Я устала носить этот груз, устала жить с прошлым, которое тянет меня вниз. Я хочу начать сначала.

— Новый дом? Новая книга? — тихо спросил он, его голос звучал мягче, чем обычно.

— Именно, — я подняла на него взгляд. — Мы с тобой и так много пережили. И я хочу идти дальше.

Лео откинулся на спинку стула, задумчиво глядя на меня.

— Это правильное решение, — наконец сказал он. — Но ты уверена, что готова?

— Да, — твёрдо сказала я. — И я не хочу слышать возражений.

Мы обсудили всё: что делать с моей матерью, как продать дом, как справиться с этим эмоционально. Он не просто слушал — он поддерживал. Как партнёр. Как союзник.

Когда разговор подошёл к концу, я уже собиралась закрыть глаза, думая, что он уйдёт. Но Лео неожиданно взял мою руку. Его тёплая ладонь накрыла мою, и я почувствовала, как моё сердце пропустило удар.

— Виана, — тихо начал он.
Лео так называл меня «Виана»,только он.

Я повернула голову, чтобы встретить его взгляд. Он был серьёзен, даже немного уязвим, что для Лео было совершенно несвойственно.

— Я хочу, чтобы ты знала, что происходит у меня на душе, — начал он, его голос слегка дрожал, но он держался. — Эти последние недели... я чувствую, что захлебываюсь. Всё думал, что могу держать себя под контролем. Но я ошибался.

Он замолчал, словно собираясь с духом.

— Кажется, я влюбляюсь в тебя, — сказал он наконец.

Моё дыхание застыло.

— Это может звучать странно, но я тебя люблю, Виана. Я знал, что ты изменишь мою жизнь, но не ожидал, что ты сделаешь это так. Впервые за много лет мне хотелось считать чьи-то ресницы вместо цифр в документах. Вместо того чтобы разбираться с бизнесом, я хочу разбираться в тебе.

Я не знала, что сказать.

— В начале нашего брака я думал, что смогу растопить злую, холодную королеву. Но оказалось, что это ты растопила меня. Ты не просто моя жена, ты мой друг, мой союзник. Ты — моя семья.

Он замолчал, пристально глядя на меня.

Лео смотрел на меня, его зелеными глаза были наполнены не просто уверенностью, а чем-то совсем другим — чем-то, что я боялась увидеть, но не могла оторвать взгляд. Я чувствовала, как его слова проникают глубже, чем хотелось бы, цепляют что-то в самой сути меня.

Его признание застало меня врасплох. Не то чтобы я не ожидала этого — всё, что он делал в последнее время, кричало об этом. Но услышать... услышать это от него, из уст человека, которого я привыкла считать непоколебимым, сильным, несгибаемым — это было как удар током.

Он накрыл мою руку своей, и я почувствовала тепло его ладони. Моя кожа будто загорелась там, где он касался меня.

— Я знаю, ты, возможно, не ответишь мне сейчас, — повторил он, его голос стал тише, почти шёпотом. — Но я готов ждать. Столько, сколько нужно. Только... дай мне это право, Виана. Позволь мне любить тебя.

Я не выдержала. Сердце, которое я так долго прятала за слоями гордости и самоконтроля, взбунтовалось. Не раздумывая, я резко потянулась вперёд, поднявшись с кровати. Лео замер, не успев закончить свою мысль, а затем его глаза расширились от неожиданности, когда я накрыла его губы своими.

Поцелуй начался мягко, почти робко. Я просто позволила себе почувствовать его, ощутить тепло его губ, их уверенность. Но стоило Лео очнуться от неожиданности, как он тут же ответил мне, перехватив инициативу. Его ладони поднялись, нежно обхватили моё лицо, словно он боялся меня спугнуть, но вскоре его пальцы скользнули вниз, обхватывая мои плечи и притягивая меня ближе.

Я почувствовала, как его дыхание стало сбивчивым, когда он углубил поцелуй. Это было больше, чем просто страсть — в этом был огонь, желание, но и что-то гораздо большее. Его губы двигались настойчиво, но в то же время бережно, будто он пытался сказать мне больше, чем могли выразить слова.

Мои пальцы непроизвольно потянулись к его волосам, скользнули по шее и застыли на плечах, сжимая ткань его рубашки. Он почувствовал это и с ещё большей уверенностью притянул меня ближе, как будто хотел стереть расстояние между нами, растворить меня в себе.

На какой-то момент я потеряла счёт времени. Комната, больница, весь мир исчезли, оставив только нас двоих. Это был не просто поцелуй. Это было признание, крик души, требование и обещание одновременно.

Когда мы, наконец, отстранились, я почувствовала, как мне не хватает воздуха. Глаза Лео смотрели прямо в мои, его дыхание было неровным, и я видела в его взгляде смесь волнения и восторга.

— Виана... — хрипло начал он, но я подняла руку, прерывая его.

— Не говори ничего, — шепнула я, прикасаясь пальцами к его щеке. — Ты и так уже сказал достаточно.

Он улыбнулся — не самоуверенно, как раньше, а мягко, почти с облегчением.

— Ты ещё не представляешь, что ты для меня значишь, — тихо ответил он, его голос был пропитан теплом.

Я улыбнулась ему в ответ, впервые за долгое время чувствуя, как внутри меня что-то начинает таять.

Когда мы отстранились, я тихо сказала:

— Лео... ты и есть моя новая книга.