Сонхару. Прикоснуться к свету

Угрюмый Бог Молчания шел по тропинке к постоялому двору, когда уже рассвело. Мало того, что пришлось разговаривать с не лучшими представителями небес, так еще и демон не вернулся, как обещал. Хмурясь и придумывая отговорку, где потерял Хару, Чин-Хэ вошел в трапезную и уже направился к лестнице, как к нему подлетел хозяин.

– Господин, вы наконец, вернулись! Ваши друзья так переживали! Тот юноша, ну которого разбойники тогда обокрали, ушел за вами среди ночи, а под утро его принес незнакомец. Я, по крайней мере, видел этого грубияна впервые. Велел мне принести чистой воды, найти мазь и сварить травяной укрепляющий отвар. Я их впустил и приказ выполнил, потому что выглядел благородный господин и впрямь неважно. Весь бледный и в царапинах. Наверное опять напал кто-то.

– Что?!

Линг взлетел по порожкам наверх и, распахнув дверь, застал, с одной стороны страшную, а с другой – весьма преинтересную картину: Сонхо в тонком халате и с мокрыми волосами сидел на кровати, облокотившись на подушки. Лицо его и те участки тела, что были оголены, покрывали глубокие царапины. Строя мученические гримасы и при этом краснея, он отворачивался, пока наглый демон в облике человека, весь перепачканный оранжевой жижей непонятного происхождения, почти рычал на него нанося мазь на раны.

Бог Молчания глубоко вдохнул и почти спокойно произнес:

– Что. Здесь. Происходит.

– Я. Наношу. Мазь, – в тон ему отозвался инугами, даже не повернувшись. В этот момент он смазал очередную царапину, и красивое лицо Бога Талантов скривилось. – А... Сонхо строит из себя нежную деву. Все при деле, как видишь.

Линг быстро закрыл за особой дверь.

– Сонхо, что с тобой случилось?

В ответ на это юноша жалобно посмотрел на него, будто взглядом умоляя прекратить его пытку.

– А с тобой что? – перевел Чин-Хэ взгляд на демона. – Чем ты вымазался? Я, знаешь ли, тебя прождал до самого утра. Думал, ты сбежал.

– Сбежал? – переспросил Сонхо, забыв о том, что мазь жгла кожу похлеще тех шипов, что его поранили.

– Я не сбегал. Просто не стал мешать твоему.... твоему... у меня даже слов приличных нет, чтобы описать это.

Бог Талантов задумчиво поджал губы.

– Кажется, эта ночь была интересной у нас всех. Чин-Хэ, давай сначала ты.

– Ладно. Сейчас только мучения твои закончу, – небожитель отобрал у Хару мазь, чтобы больше не издевался над другом и шикнул на него: – Уйди, сходи лучше... вымойся

– Сам не краше, – закатил глаза Хару.

– Сонхо, это же пустяк. Отчего сам не вылечишь?

– У меня нет сил.

– Опять?! Какому облезлому демону на этот раз ты их отдал? – при этом Линг выразительно посмотрел на Хару.

– Это не я. Хотя... по итогу, эта сила все равно досталась мне.

– Вот же, – фыркнул небожитель и перевел взгляд на друга. – Ты не боишься, что скоро твой демон просто лопнет от обжорства?

– Поспорим? – отозвался Хару, но Чин-Хэ не ответил.

Как только он дотронулся до груди Сонхо, замолк и стал серьезным. Мало того, что сил почти не осталось, так еще и ребра сломаны. Хотелось тут же расспросить что произошло и кто сделал это с ним, но он сдержался.

Сила перетекала из его ладони к Богу Талантов, и вылечивала. Правда, когда дело дошло до царапин, Сонхо его остановил. Выразительно скосил глаза на Хару, который успел залезть в бочку и плескался в облике пса, и снова уставился на Линга. Он не хотел, чтобы старания демона пропали даром. Чин-Хэ вздохнул, и вылечил все порезы, кроме нескольких на руке и шее, густо намазанных мазью. А затем принялся рассказывать, что делал после того, как они с Хару разделились. Как встретил двух небесных лентяев, как пришлось разрушить колодец, чтобы они не нашли там прошлое тело Хару и следы Сонхо. Как выведал, что происходит на небесах, и как пришлось немного пригрозить наглецам, чтобы не болтали лишнего. За это, конечно, бог заработал неодобрительный взгляд со стороны друга.

– Я для тебя старался, не смотри на меня так.

Бог Талантов лишь покачал головой и поведал другу о том, почему оказался в таком состоянии. Пожурил Чин-Хэ за то, что тот даже записки не оставил, заставив его беспокоиться об обоих, а когда рассказывал, как его спас Хару, на лице расцвела нежная улыбка. Пес как раз вынырнул из воды и высунул мокрую морду из бочки. На него смотрели две пары глаз: одна – с некоторым недоумением (видно Линг удивился, что демон все же выполнил обещание), вторая – с благодарностью и каким-то восхищением.

Взгляды были столь внимательными, что демон медленно ушел обратно под воду, пуская пузыри. А когда боги перестали обращать на него внимание, вылез целиком. Встал так, чтобы между ним и Сонхо оказался Бог Молчания, и встряхнулся, намочив последнего.

Отплевываясь и вытираясь рукавом, небожитель начал браниться, что хоть и разрушил колодец, тюрем, куда можно засадить блохастую вредную собаку, еще полно.

"Я там еды заказал, – не обращая на него внимания объявила в разумы обоих юношей довольная собачья морда, – Слышу, как ее уже несут".

Едва он произнес это, в дверь постучали.

Хару перекинулся в человека, памятуя про сражение с метлой хозяина, и открыл. Вскоре стол был накрыт на троих, и демон в этот раз присоединился к богам в своем истинном облике. К неудовольствию Чин-Хэ, ел он почти не жуя, как утка, поглощая еду с такой скоростью, что остальные рисковали остаться голодными. И все равно, глотая огромные куски мяса, инугами умудрялся рассказывать, что сделал и увидел.

– Так что повезло, что этот храм не успели уничтожить, – подытожил он, громко отхлебнув бульон из пиалы.

– Нам нужно будет разделиться, – задумчиво произнес Сонхо. – Мы с Хару останемся следить за храмом. А ты, Чин-Хэ, отправишься в небесные чертоги и все объяснишь Его Величеству. Может, он пожелает убедиться в преступлениях Кайшена сам и спустится, чтобы увидеть все своими глазами. Но если нет, все же он главный бог, я заберу из храма все доказательства, предъявлю их суду и выступлю как свидетель.

– А если там ничего не будет, что докажет его вину? – Хару со вкусом уплетал очередную порцию риса с овощами.

Линг положил Сонхо добавки, пока она еще была, и нахмурился:

– Тогда все же придется искать жертву... Хотя, нет... Жертве, ставшей злым духом, могут не поверить. Но если найти смертного, который сознается, что убил для бога, чтобы разбогатеть – это может сработать.

– Может, в той деревне, от которой тропа? Там наверняка есть такие. – демон даже жевать перестал, размышляя.

– Наверняка.

– Давайте для начала отдохнем. У нас у всех была непростая ночь. Да и мне нужно сил подкопить... Снова, – вздохнул Сонхо и зевнул, прикрываясь рукавом.

Инугами с серьезным видом взял булку и протянул ее своему богу.

– Если съешь ее, обещаю никуда не сбегать и не будить.

– Честно? – улыбнулся юноша, забирая угощенье. Глядя на демона, светлых глазах сверкнули два хитрых огонька.

Брови Хару задергались, словно он хотел нахмуриться, но сам не верил в подвох. И на всякий случай уточнил:

– С-сегодня.

Потом посмотрел на Линга, который собирался то ли рассмеяться, то ли глаза закатить. В итоге небожитель выбрал нечто среднее, от чего вышло слегка глуповатое выражение лица. Он иногда действительно недоумевал, как Хару и Сонхо могут так ладить и влиять друг на друга.

Закончив свой завтрак, все трое решили хорошенько выспаться. Чин-Хэ ушел к себе, оставив друзей. Сонхо сладко потянулся, приподняв волосы вверх а затем рассыпал их по плечам. Они еще не успели высохнуть и нужно было поскорее их расчесать, прежде, чем ложиться. Сев на кровать, юноша протянул руку к гребню на маленьком столике, но Хару схватил его первым, встретившись с Богом Талантов взглядом.

– Что такое? – Сонхо смотрел на него прямо и открыто, а потом едва заметно улыбнулся. – Хочешь причесаться первым?

Но смуглый юноша склонил голову, пряча смущенную улыбку, и забрался на постель позади него. Небожитель начал было поворачиваться, но демон удержал его за плечи.

– Самому такую гриву, наверное, сложно расчесывать, только произнес он.

Серебристых волос коснулся гребень. Хару бережно разделял пряди, чтобы не сделать больно.

Сонхо притих и не сопротивлялся. Было странное ощущение. Конечно его и прежде расчесывали. Но это были слуги. Хару же не был ему слугой. И все же отчего-то захотел поухаживать за ним. Он чувствовал, как демон осторожен. Как касается его спины мимолетом. Как-то по-особенному заботливо. В груди разлилось тепло от того, что демон ведет себя с ним так. Не фыркает, не язвит, не бранится. Небожитель улыбнулся.

А вот существо, что забиралось на постель с благими намерениями, теперь гладило пряди с безумным блеском в глазах. Ему давно хотелось потрогать волосы бога. Они напоминали ему шелк. Но на ощупь оказались куда лучше. Мягкие, гладкие и легки, словно невесомая дымка. Хару наклонялся то в одну, то в другую сторону, разглядывая, как они переливаются на свету. И при этом, всласть пропускал прохладные пряди сквозь пальцы.

Пока его удовольствие неожиданно не прервал тихий голос Бога Талантов.

– Так... Почему же все-таки Ин-Лу?

Рука с гребнем дрогнула и застыла на целую минуту. Но потом вернулась к своему занятию.

– Заметил, да? Само как-то привязалось, – Хару помолчал, подбирая слова. Не хотелось быть слащавым слюнтяем, он же демон. Надо соответствовать. – Когда прошлым утром мы давали клятвы, я заметил, что у тебя глаза очень светлые. И очень легко принимают оттенок окружающих предметов. Под деревом стали зеленоватыми. Прямо как... капли росы.

– Ин-Лу... Серебряная Роса... – небожитель обернулся. – Мне нравится. Очень нравится, Хару. Красиво. Может... Хочешь, чтобы я тоже дал тебе имя?

– Придумай, – весело отозвался демон. Потом представил, как будет потешаться Чин-Хэ, и добавил: – Только не зови так вслух. Ну, или при посторонних.

– Хорошо, – улыбнулся Сонхо, а затем задумчиво посмотрел на друга.

Черный инугами умел оставаться незаметным, прыгая в тень, по характеру был немного холодным и колючим. Людей сторонился, не доверяя. Но все равно бог считал, что он чудесный во всех смыслах: и во внешности, и по способностям, и даже по своему нраву.

Поджав губы, Сонхо робко спросил:

– Тогда... Может, Сюань? Как тебе?

Хару посмотрел вверх, прищурившись и вспоминая значение.

– Непостижимый, тайный, темный... Хм, вполне, да. Я такой, – демон посмотрел на небожителя довольной физиономией. Сейчас он как никогда был похож на себя-пса. – Тогда давай еще и закрепим его. У инугами должно быть имя, тогда я буду лучше тебя понимать и слышать.

Юноша заморгал в непонимании. Он мало знал об обрядах духов, но Хару доверял, поэтому кивнул, соглашаясь. Инугами отложил гребень и открыл ящичек стола. Сонхо с интересом он наблюдал, как он, порывшись в нем, выудил толстую иглу и протянул руку, словно в приглашении. Небожитель подался вперед и доверчиво вложил свою ладонь в ладонь Хару. Демон, пока Сонхо не понял зачем все это нужно, резко кольнул его безымянный палец иглой. От неожиданности небожитель дернулся, но руку не убрал. А юный истязатель уже царапал чужой кровью новое имя на своем запястье.

– А как тут пишется? – Хару приблизился к Сонхо вплотную, показывая руку.

– Нуу...

Бог Талантов уже пожалел, что не спросил, как именно закрепляется имя. Хотя и ожидал, что подобный обряд не исключает наличие крови. И все равно... это же больно! Но начатое нужно было закончить, поэтому он вздохнул и наклонился ниже. Прохладные пальцы коснулись грубоватых, что сжимали иглу, и повели в сторону и вниз, выцарапывая еще один штрих под теми, что уже успел "нарисовать" юноша.

– Вот так... И еще одним закрыть тут.

Пока он проводил последнюю царапину, легонько подул на образовавшиеся ранки, чтобы не щипало.

Это было так прелестно, что Хару радовался отсутствию Чин-Хэ. Уже почти представил, как тот закатывает глаза.

Но тут случайное касание выбило все мысли. Две головы, склоненные над испачканным кровью запястьем, столкнулись, соприкоснувшись щеками. Юноши на миг замерли, а потом неловко выпрямились.

Демон отвел взгляд, хотя смущение все равно было не скрыть. Сонхо прочистил горло, замявшись:

– Нужно что-то еще?

– Д-да, сейчас, – инугами проморгался и положил ладонь небожителя на нацарапанное новое имя. – Повторяй за мной: Я, Бог Талантов Сонхо, дарую тебе имя Сюань.

– Я... Бог Талантов Сонхо, дарую тебе имя Сюань.

Под тонкими пальцами что-то засветилось. Отдернув ладонь, юноша увидел, как надпись стала золотистой и впиталась в смуглую кожу. Словно спрашивая, он поднял голову.

– Теперь я услышу тебя, где бы ты ни был. Так что считай, это имя – мой призыв. Ну, а чтобы ты не сомневался, стоит ли меня призывать, знай: я буду чувствовать боль, если тебя ранят.

Это было неправдой. Ведь чувствительность зависела от самих желаний Хару. Инугами все же хотел иметь выбор: прийти на помощь или нет. Но знал, что Сонхо может и вовсе не позвать его, если опасность будет серьезной. Ведь он тоже поклялся его оберегать.

– Даже если я просто уколюсь какой-нибудь колючкой? – удивленно спросил бог.

"Неа". – подумал инугами, но вслух уверенно ответил:

– Да.

Сонхо не хотелось кого-то беспокоить по пустякам. Не хотелось, чтобы демон настолько был к нему привязан. Он не знал, чем закончится история с Кайшеном и не знал, что за наказание его ждет. А наказание непременно последует. Ведь он нарушил много правил. Но, все же, отчего-то стало удивительно приятно, хоть и немного эгоистично с его стороны, несмотря на то, что Хару, нет... Сюань... сам этого захотел. Это радовало хотя бы просто от того, что демон, кажется, действительно переменил свое отношение к небожителю. Стал ему доверять. По крайней мере, Сонхо искренне верил в это и был счастлив. Его лицо озарила улыбка, пока Сюань, убрав иглу, принялся осторожно собрать серебристые пряди его волос и повязывать их золотой лентой.

– Тогда мне нужно быть очень осторожным впредь. Обещаю, что с этого момента буду себя беречь, – произнес Сонхо, повернувшись к Сюаню.

– То-то же, – хитро прищурился инугами. – И вообще, где это видано, чтобы бог себя не жалел? Как ты будешь заботиться о мире, если убьешься?

Взгляд небожителя от этих слов чуть потускнел.

– Иногда мне кажется, что миру гораздо лучше без меня, – вдруг тихо признался он, но тут же взял себя в руки, вновь повеселел и, пока демон не успел переварить услышанное, потрепал его по волосам. – Ты так мило бранишься.

– Это я еще сдерживаюсь... Погоди, мило? – Хару нахмурился, всем своим видом показывая грозность.

От чего бог и вовсе рассмеялся. Раскинул руки и неожиданно обнял юношу.

– Я так и не сказал тебе... Спасибо, что пришел мне на помощь. И вообще, за все...

Инугами замер с удивленным и почти испуганным выражением на лице. Он привык, что его, как пса, тискают, но вот человеческому телу было странно. И все же... Было приятно. Он и не знал, что когда тебя обнимают, это так... роднит.

Боясь, что Сонхо отстранится и увидит выступившие слезы, Хару прижал его в ответ. Прикрыл глаза, чтобы утихомирить эмоции и вдохнул едва уловимый, нежный и прозрачно чистый, словно звон хрустального колокольчика, запах. Где же он его чуял? А, в лесу. Так пахли ландыши.

– Я пришел, потому что так сам решил.

– Я знаю, – прошептал друг, погладив Хару по голове. – Знаю, что ты мог меня бросить и не потерял бы от этого много. От того я безмерно благодарен тебе.

– Так не честно.

– М?

– Ты меня захвалил, и теперь я чувствую себя неловко, – бурчал демон у него под ухом с нотками волнения. – Мне не нравится. Верни, как было.

Сонхо поджал губы, чтобы вновь не рассмеяться, постарался сделать лицо серьезным и нехотя разомкнул объятия.

– Да. Я что-то совсем распоясался. Давай лучше отдыхать. Только вот... – он оглядел демона в облике человека с ног до головы. – Сюань... Ты будешь так спать?

Хару потупился:

– Думаю, твоя репутация пострадает, если тебя вновь застанут в объятиях мужчины.

По серьезному лицу было непонятно, шутит он или нет. И, чтобы завершить вопрос, демон просто обернулся псом. Тут же прыгнул на край постели и дождался пока Ин-Лу ляжет. Стоило только юноше удобно устроиться, Хару, виляя хвостом прошел по одеялу и улегся ему под бок, положив тяжелую голову на грудь. Взгляд при этом у пса был донельзя требовательным.

"Ну чего замер, как статуя? Гладь давай. Я же тебя расчесывал".

Сонхо беззлобно фыркнул и почесал его за ухом...