Сонхару. Прикоснуться к свету

Бог Молчания совсем не тихо бранился.

– Вот же бешеный! Ну, погоди у меня. Переместишься в другую оболочку, я тебя всего поколочу! Сонхо! Вернись в тело! И прекратите уже убегать от меня, как от чумы! Так и убиться недолго! Вот! Уже шишка на лбу вздулась! Сонхо! – тряс он юношу за плечо.

– Не кричи. И так голова болит, – пожаловался Бог Талантов, открывая глаза.

Чин-Хэ помог другу подняться и принялся отряхивать его одежду.

– И руку поранил? – воскликнул Хэ, заметив, как кровь медленно капает с пальцев. Небожитель попытался осмотреть рану, но Сонхо спрятал ее под длинным рукавом.

– Наверное, о ветку поцарапался, не страшно.

– Залечить сможешь? Или силой поделиться?

– Не суетись, – почти взмолился друг. – Ты волнуешься, я знаю, но будь посдержанней. И не срывайся на Хару. Ты, наверняка, сказал ему что-то неприятное. Ты же небожитель, Линг. Воспитанный и благородный, но с момента, как ты нас нашел, ведешь себя очень некрасиво.

Сонхо специально назвал его именем, что означало понимающий и сострадающий. Бог Молчания на самом деле не был злым. Мог наговорить лишнего только в сердцах. А потом сокрушался. Но сейчас виноватым себя точно не считал.

– Поглядите, какой ранимый демон! Да он специально спектакль устроил! Ты всегда всех жалеешь, но не думал, что к мерзким отродьям...

– Хватит! – крикнул Сонхо, перебивая. – Что с того, что он демон? Разве им не бывает больно или обидно? Почему я не могу быть добр к нему, если даже ты его пожалел в прошлом?

В его подсознании под кроватью шевельнулись ушки, а после открылся красный глаз. Хару снова подглядывал глазами небожителя.

– Тсссс... – Чин-Хэ прикрыл своему другу рот. – Ты что? Вдруг он услышит? Я же один из судей. Я обязан наказывать по всей строгости и справедливости.

Отмахнувшись от него, Сонхо пошел вперед.

– Уж в том, что я свалился в его колодец, он точно не виноват. Лучше срывайся на мне, – посоветовал он. А про себя подумал: "Когда Линг узнает, почему я сорвался с небес, то ему точно уже будет не до Хару".

– На тебя я тоже зол, – с готовностью признался Чин-Хэ. – Ты мог бы быть со мной и поприветливей. Но думаешь только о нем, словно он и правда тебя околдовал.

Пес внутри закатил глаза и, наконец, выбрался из своего укрытия.

А Чин-Хэ уже шепотом проворчал:

– Тоже мне, друг. Не буду больше тебе молиться.

– Что? – обернулся Сонхо, все же услышав.

Хару тоже ошарашенно смотрел на странного Бога Молчания. Мало того, что тот в присутствии Сонхо был чересчур болтлив и эмоционален, так еще и это...

– Ты молился мне?!

– Да тихо ты! Ну а что? – пожал Хэ плечами, ничуть не смутившись. – Я считаю, что разгадывать тайны, расследовать и искать – мой талант. Вот и молился, чтобы помочь и тебе, и себе... Чтобы тебя же и найти.

У Сонхо заныло в груди. Каким бы грубым и шумным порой ни был Чин-Хэ, как бы ни отчитывал его, он все равно никогда его не бросал. А теперь даже совершил то, что может сделать его посмешищем всего небесного сообщества, но не страшился этого. Бог Талантов открыл было рот, чтобы выразить свою благодарность, но где-то неподалеку раздался вой.

"Туда, – заволновался внутренний демон. – Быстрее!!"

– Куда – туда? – не понял Сонхо.

– Что "куда – туда"? Ты о чем? – уставился на него Чин-Хэ.

– Да я не тебе, – небожитель отвернулся от Хэ, а тот цокнул языком недовольно:

– О, ну ясно...

– Хару, что такое? Это всего лишь волк.

Демон лихорадочно размышлял, как их побыстрее сдвинуть с места. Чин-Хэ вряд ли будет куда-то спешить. Закинет его душу в первые попавшиеся кости, а потом вернет в колодец. Но вот Сонхо...

"Это был крик боли и призыв о помощи! Он умирает!"

Бог Талантов встрепенулся и схватил Линга за рукав.

– Скорее!

Хэ нахмурился, но ничего не сказал. Послушно поспешил за другом.

Пара небожителей рванули через лес. Вой не повторялся, но через несколько минут они услышали жалобное тявканье вперемешку с рычанием.

На поляне рядом с кустом малинника лаял и скулил крупный черный волк. Его нога была оттянута назад, словно ее что-то там держало. А пара крупных деревенских увальней мучили животное: один кидал в него набранные камни, второй бил по морде палкой. Волку иногда удавалось увернуться, но злые селяне уже наловчились бить по очереди, чтобы зверь не поспевал за ними. Он уже медленно реагировал и тяжело дышал.

– Друг, ты глянь какие смельчаки, – громко, привлекая внимание мучителей, усмехнулся Чин-Хэ.

Сонхо тем временем потянулся к его поясу и снял свой меч.

Широколобый здоровяк, пихнул в бок своего приятеля, что как раз замахнулся палкой:

– О, господа богатые пришли. Добрый день, господа.

Деревенский опустил свое орудие и тоже поклонился:

– Поучаствовать хотите?

– В избиении? – Всегда мягкое выражение лица Бога Талантов стало суровым.

– Ну что ты, Сонхо. Я бы не так это назвал. Мы же все-таки с тобой благородные. Избивать ниже нашего достоинства. А вот преподать урок этим обделенным умом людям – вполне, – Чин-Хэ улыбнулся, склонив голову на бок.

Недоумевающие здоровяки подозрительно переглянулись:

– За что, господа? Мы всего лишь развлекались. Это животное все равно попало в капкан охотника. Он его убьет и освежует.

Волк и в самом деле истекал кровью. Железные зубцы сильно повредили ему заднюю лапу.

– А попытаться освободить его вместо того, чтобы мучить, у вас, конечно же, мозгов не хватило? – теперь уже и Бог Молчания стер приветливость с лица. – Последнее дело – раненого добивать. Посмотрел бы я на вас, если бы волка не удерживал капкан.

Сонхо чуть сдвинул брови, задумавшись, а потом медленно шагнул вперед.

– Стой, ты куда? – заволновался Чин-Хэ.

Деревенские струхнули, пригибаясь и защищаясь руками, стали пятиться:

– Да вы что, господа?! Из-за какого-то зверя людей бить хотите?

– Мы же простые земледельцы! Налоги все платим, закон соблюдаем. Ну развлеклись немного. Подумаешь? Между ярмарками скучно. Даже любимую питейную вот, закрыли.

Но Сонхо, не слушая, отвел меч в сторону. Лица смертных бледнели на глазах, запахло мерзким страхом. Так парочка и ломанулась через кусты, сверкая пятками.

– И что? – расстроился Чин-Хэ. – Я даже никому по морде не двину? А ведь мне сегодня так хочется кого-нибудь проучить... Ой, Сонхо!

Бог Талантов изначально не собирался вредить людям. Он шел именно к черному, как смоль, раненому зверю.

Волк оскалился и зарычал пуще прежнего. Шерсть уже примялась, кое-где слиплась от крови. И хоть он не мог уже встать, сидел, неудобно вывернув лапы, все равно защищался.

"Что ты хочешь сделать? – с интересом спросил Хару. Он весь собрался, но голос остался спокоен".

– Освободить, – коротко отозвался небожитель и взмахнул мечом.

Хару смотрел шокировано, призрачное сердце зашлось в волнении: "Неужели, он такой же как и все?! Он слишком тощий, чтоб перерубить капкан. А вот зверя убьет легко!"

"Почему не вылечишь?! " – в панике крикнул он богу.

За волка демон не переживал. Скорее, ему не хотелось убивать только-только зародившуюся толику надежды. Он начал думать, что все же настоящий сострадающий Бог есть. Не мог доверить ему жизнь, ведь был демоном, но ему отчаянно не хватало веры в существование подобного бессмертного или даже смертного.

Бог Талантов направил силу в клинок и ударил по капкану, удерживающему волка. В белой вспышке тот осыпался мелким крошевом, освобождая зверя. И, пока он не успел встать, юноша не слишком грациозно упал на него сверху, обхватив руками за шею.

"Сначала нужно освободить. А потом вылечить", – мысленно пояснил он демону.

Инугами внутри хмыкнул, пытаясь скрыть свою радость. Не подвел, остался чистым богом. Но Хару не собирался позволить небожителю тратить силы на полудохлого волка просто, чтобы вылечить. Он взметнулся темной аурой, вырываясь из укрытия светлой силы. Даже Чин-Хэ дернулся на отголосок зла. В ауре Сонхо появились черные песчинки. И без того напуганный волк начал извиваться, пытаясь сбросить с себя юношу. Сонхо соскользнул с его спины, но так крепко сцепил руки, что вместо того, чтобы упасть, повис у животного на шее, оказавшись прямо под ним. Зверь тут же воспользовался моментом и вцепился богу в плечо.

– Сонхо! – Хэ бросился к другу, выхватив меч, чтобы, наконец, успокоить волка навсегда.

Услышав его торопливые шаги, зажмурившийся от боли глупец крикнул:

– Все хорошо! Не убивай!

Хару, не обращая внимание на богов, почувствовал связь со зверем. Кровь Сонхо в клыкастой пасти смешалась с волчьей. И демон рванул навстречу этой лазейке. Черная взвесь струилась, заполняя тело животного, брала верх, поглощала душу.

У Сонхо же были несколько иные ощущения. Сквозь боль ему казалось, что вместе с кровью тело покидает и сама жизнь, но только не его. Чувствовал пустоту и на мгновение ему стало тоскливо. Но он знал, что это необходимо. Поэтому усилил поток энергии, направляя его волку вслед за Хару, прижавшись к черной шкуре сильнее.

Демон почувствовал наполняющую его невероятную силу, которой у него и в прошлом не было. От страха и боли на загривке волосы стали дыбом. Он волк. Теперь уже настоящий. И демон. И... по энергии даже шагнул ближе к богам, чем к духам. Испугавшись, что это он сам тянет чужие силы, Хару резко разжал челюсти:

"Вот бездна! Что я наделал?! Я же не смогу вернуть ему силу обратно. Она его осквернит!"

Но небожитель не отпускал.

"Еще немного... – повторял он себе, отдавая больше, чем обещал. – Еще совсем чуть-чуть".

Волк тряхнул шеей, пытаясь сбросить глупого бессмертного, который, очевидно, собрался на тот свет. Даже лапой осторожно надавил ему на грудь, растерянно подвывая.

Чин-Хэ отбросил меч и, выругавшись, расцепил руки Сонхо, оторвав и оттащив его от волка. Раненый небожитель устало и измученно вздохнул, глядя в небо.

– Ты умом повредился?! Зачем так рисковать?! – ругал Хэ юношу, склонившись над ним и осматривая рану. Недавняя шишка на лбу прошла, Сонхо залечил ее, как и ладонь. Но вот ужасная рана на плече затягиваться не спешила. Заподозрив неладное, Линг коснулся груди Бога Талантов и воскликнул. – Куда делась вся твоя сила!? Почти ничего не осталось!

– Ему нужнее, – едва слышно прошептал Сонхо. Он снова был самим собой. Светло-серебристые, почти белые волосы, и серые глаза, только кожа стала совсем бледной, а губы приобрели синеватый оттенок.

Волк позади Бога Молчания снова зарычал. Обогнул препятствие и багровыми глазами уставился на Сонхо:

"Зачем?! Ты что, решил так свести счеты с жизнью? Скажи мне!"

В голосе была перемешана злость и волнение. Он даже сам не мог оценить свои чувства.

"Мне не нужно много... – подумал Сонхо, отвечая. Он не знал, слышит ли его демон. Просто говорить вслух не было сил. – И Хэ поделится своей энергией".

Он повернул голову к Хару и улыбнулся:

"Уходи. Пока Чин-Хэ суетится вокруг меня, ты будешь уже далеко..."

Волк тоскливо заскулил, но сделал шаг назад. Еще шаг. Остатки повреждений затягивались, благодаря большой силе. И вот инугами метнулся прочь, исчезая в чаще. Тяжелые лапы легко и быстро отталкивались от земли, оставляя богов позади. Но вдруг, перепрыгнув толстый ствол поваленного дуба демон резко остановился. Уши торчком ловили далекие звуки.

– Сонхо! – услышал возглас Бога Молчания волк. Переступил лапами. В глазах стояло бледное и радостное лицо Сонхо. Слабая улыбка. Искренняя. Ему никто так не улыбался. Ни при жизни, ни после смерти. В груди мучило какое-то чувство. Будь Хару сейчас человеком, то, скорее всего, заткнул бы его подальше в себя и ушел. Но облик зверя давал большую ясность. Он не хотел покидать Сонхо. Пусть недолго, но их души соприкасались. Да и сон небожителя, чьим невольным свидетелем он стал, не давал покоя.

Хару прянул ушами, развернулся и помчался обратно, еще быстрее, с волнением, что боги поднимутся в небо, и он больше никогда не увидит Бога Талантов. Но в отличие от юноши, инугами везло. Небожители все еще были на поляне.

Чин-Хэ, склонившись над другом, передавал ему силу. Рана затягивалась, и ненадолго потерявший сознание Сонхо медленно открыл глаза, вновь приходя в себя.

– Достаточно, – остановил он Линга, мягко коснувшись его рук.

– Да я только рану залечил.

– Все равно.

Бог Талантов сел и огляделся по сторонам. Хару ушел. Они остались одни. Юноша печально улыбнулся.

– Чего улыбаешься? Я с таким трудом тебе силу организовывал, а ты ее почти всю потратил на злобного инугами. Хочу себе нового друга. Вот, посмотри! У меня из-за тебя даже седина появилась, – потряс Хэ прядью волос перед лицом Сонхо.

– Наш облик ведь не меняется с момента вознесения, – его улыбка стала веселее.

– Да? Тогда почему я чувствую, что за этот день постарел лет на двести?

Сонхо тихо засмеялся. Но снова кинул взор на темнеющие в сгущающихся сумерках деревья.

– Надеюсь, у него все будет хорошо.

– Да ну тебя, – вздохнул обреченно Бог Молчания и, сев поудобнее, облокотился спиной к спине Сонхо. – Чуть дух из-за этого демона не испустил и все равно о нем переживаешь.

– Ты ведь не будешь его преследовать? – уточнил на всякий случай друг.

– Дался мне этот пес, – отмахнулся Линг. – Никто не заметит, что он сбежал, если, конечно, он умный и не объявит об этом всем трем мирам. К тому же... Есть вещи куда более серьезные... Сонхо, что все-таки...

– Я проголодался, – перебил Бога Молчания тот. – И устал. Давай вернемся в город. Я обещал хозяину постоялого двора отплатить за доброту.

Чин-Хэ вместе с ним поднялся на ноги, по обыкновению отряхнул его одежду, хотя это мало помогло – кровавое пятно разлилось по всей верхней ее части.

– У тебя же нет денег.

– Я надеялся, что мне одолжишь их ты, – с хитринкой в глазах просиял Сонхо.

– Вот вроде ты такой добрый, но такой расчетливый, – пожурил его Хэ. – Ладно, отдохнуть на нормальной постели тебе и правда не помешает. Идем.