Три души, сплетённые в пепле небес

Мужчина пришёл раньше обычного. Его тяжёлые и размеренные шаги раздавались в тишине подземелья глухими ударами, от которых содрогались стены. Каждый звук отдавался в груди пленницы набатом, предвещавшим нечто ужасное. Она сжалась в углу клетки, стараясь стать меньше, незаметнее, раствориться в тени. Но её, как всегда, нашли. Чужие глаза блестели, будто мужчина задумал что-то новое, особенное. В руках он держал не только нож, но и книгу, обтянутую чёрной кожей, которая казалась живой, дышащей.

— Сейчас мы начнём новую главу, моя фройляйн¹. — Тихий и шелестящий голос проник в самое сердце ребёнка, заставив сжаться в комок.

Девочка замерла, понимая, что последует за этими словами. Но вместо боли мучитель начал рассказывать историю, не прикасаясь к отложенному в сторону фолианту. Его голос звучал странно — то ласково, то зловеще, — играя с жертвой, как кошка с мышью. Это была сказка о юной волшебнице, чем-то похожей на пленницу, но счастливой и свободной, живущей в мире без страданий. Там розы цвели круглый год, а солнце не заходило за горизонт. Девочка заворожённо слушала, но чем дольше звучал голос, тем сильнее страх сжимал ей горло.

Когда он закончил, на морщинистом лице появилась отвратительная ухмылка.

— Теперь твоя очередь. — В руке колдуна блеснул нож, обещающий боль.

Девочка уставилась на оружие. Она знала: сопротивляться бесполезно, но всё же непроизвольно отшатнулась, прижавшись к холодным прутьям клетки. Мужчина подошёл к ней и наклонился. От него пахло металлом и приторной сладостью испорченного пирога.

— Не бойся, — прошептал мучитель. — Это волшебство так прекрасно. Ты часть истории, которую я создаю.

Пальцы коснулись руки ребёнка, и по её телу тысячами крошечных иголок пробежали мурашки. Человек в чёрном открыл книгу, аккуратно перелистнул исписанные каллиграфическим почерком листы и остановился на чистой странице. Чернила были тёмно-красные. Кое-где виднелись засохшие бурые пятна.

— Каждая глава рассказывает о могущественной магии, — сказал он с горящим странным восторгом взглядом. — И ты одна из составляющих этого шедевра.

Лезвие приблизилось — и она зажмурилась в ожидании боли. Но вместо этого услышала тихий, леденящий смех.

— Открой глаза, — приказал мучитель резким голосом.

Сглотнув ком в горле, пленница повиновалась. Нож скользнул по коже, оставив тонкую алую линию. По бледным щекам стекали безмолвные слёзы. Колдун взмахнул волшебной палочкой, и в воздухе появилось перо. Первая капля крови упала на бумагу вместо чернил.

— Смотри, как это прекрасно, — звучал зловещий шёпот. — Ты становишься частью чего-то великого.

Он начал писать; перо двигалось быстро и уверенно. Через некоторое время силы стали покидать ребёнка, но чужой взгляд удерживал в сознании и не позволял уйти в небытие.

— Нет, маленькая фройляйн, ты не должна спать, — произнёс мучитель, растягивая слова. Он наслаждался каждым звуком. — Ты должна видеть, как тёмные знания запечатываются в этих фолиантах. Они — моё бессмертие, а ты — мой путь к нему.

Книга заполнялась строками, каждая из которых была пропитана страданиями девочки. Она хотела закрыть глаза, но тихий, настойчивый голос не позволял этого.

— Ты должна видеть, — повторял он. Его слова действовали на неё лучше сковывающего заклятия. — Ты должна помнить.

И девочка смотрела, чувствуя, как жизнь медленно превращалась в историю, которую никогда не хотела рассказывать.

Она знала: колдун создаёт книги о настолько тёмной магии, что её использование было запретным. Порезы наносились клинком из гоблинской стали. Раны заживали медленно — оставались тонкие шрамы. Боль и отчаяние, каждый день наполнявшие жизнь пленницы, тоже становились важными элементами для написания этих жутких томов.

Сегодня всё произошло быстрее обычного. Мужчина торопился, и это радовало. После его ухода в клетке появились баночка с мазью и книга. Девочка нанесла средство. Оно помогало облегчить боль и остановить кровь, но не исцелить порезы от гоблинского клинка. Закончив с обработкой ран, она взялась за том в потускневшем от времени переплёте.

Книги, ставшие её верными спутниками в одиночестве, открывали окно в мир, гораздо ярче и больше того, что виднелось за пределами клетки. Сначала это были детские сказки, затем истории о дальних странах, других народах и их героях. Некоторые из них оживали: картинки двигались, показывая сюжеты. Другие оставались неподвижными.

Сегодняшний том был со статичными изображениями. В нём рассказывалось о войне между древними родами, символами которых были красная и белая розы. Пленница читала её второй раз, как делала всегда. После этого книги исчезали, уступив место новым. Погружаясь в эти недоступные миры, она забывала о пытках и холодном подземелье, представляя себя героиней романа.

Девочка не помнила, как научилась читать. Просто однажды строчки, написанные на чужом языке, стали складываться в слова, а те — в предложения. Возможно, она умела читать раньше, в прошлой жизни до этой клетки. Возможно, у неё была мама. Ощущение, что первые шесть лет были прожиты в любви, уже стало чем-то далёким и нереальным. Уже забытым.

Мужчина вернулся через три дня. В то утро девочка заканчивала историю о противостоянии Ланкастеров и Йорков, когда книга стала тускнеть, расплываясь в её руках, и вскоре совсем исчезла.

— О нет! Нет! — вырвался едва слышный шёпот.

Все мышцы окаменели от знакомого ужаса. Девочка поняла: мучитель спускался в подземелье. Она притаилась в ожидании глухого гула шагов и вскоре действительно его услышала. Фигура в чёрном остановилась у решётки. Тот же иссушенный монстр с жидкими волосами.

— Привет, моя маленькая фройляйн, — начал мучитель скрипучим голосом. — Сегодня особенный день. В этом году мы отпразднуем его немного раньше. Так сложились обстоятельства. Иногда приходится менять свои планы, чтобы получить выгоду от неожиданных предложений.

Девочка с облегчением выдохнула. Боли не будет, её просто заставят съесть непонятное, сладкое нечто и будут наблюдать.

«Особенный день», — так он называл день рождения пленницы. Для неё этот праздник был лишь ориентиром во времени. Уже пятый раз она встречала его в клетке, где ужас и опустошение сменяли друг друга, а промежутки между ними заполнялись книгами. Видимо, мужчина не знал о них, и девочка молчала, оберегая свой маленький секрет.

Она вообще редко говорила. В какой-то момент даже забыла, как звучит её голос, пока не появился том о приключениях известного в волшебном мире барда. Стоило дотронуться до фолианта, и тот начинал петь. Девочка выучила все песни и иногда напевала. Именно это помогло ей вернуться из пустоты, почти поглотившей её тогда. Музыка стала путеводной звездой, освещающей путь из тьмы.

— Ну же, фройляйн, — прервал размышления ненавистный голос. — Ты должна попробовать свой именинный пирог.

Девочка не заметила, как мужчина взмахнул палочкой, и перед ней появилась странная выпечка. Она нехотя взяла ложку и стала есть.

В первые два года всё было иначе. В те дни мучитель приходил с женщиной. Именно она называла этот день «особенным», растягивая губы в ехидной ухмылке. Девочка сделала так, чтобы незнакомка исчезла. Тогда ещё были силы бороться и попытки выбраться из темницы. После инцидента он впервые принёс пирог. Девочка съела его, но вкус показался странным.

Через год угощение появилось само. К нему прилагалась записка: «Не ешь». Как только пленница её прочитала, та вспыхнула и исчезла в огне. Мужчина пришёл позже и всё же заставил отведать выпечку. Сейчас, в третий раз, он лично наблюдал за процессом.

Скорее всего, всё это было неспроста. После того страшного дня мучитель стал осторожнее, а ребёнок — слишком слабым и беззащитным перед безжалостным монстром.

Девочка доела всё до крошки, и мужчина одобрительно ухмыльнулся.

— Умница, моя маленькая фройляйн. К сожалению, в ближайшие дни мы не сможем писать нашу книгу. У меня появились неотложные дела, но мы продолжим, как только я вернусь. — Он развернулся и, направившись к выходу из подземелья, добавил: — Не скучай. Будь хорошей девочкой.

— Чтобы ты там навсегда и остался, — пробормотала маленькая пленница, когда тот скрылся из виду.

Дни снова потянулись один за другим. Девочка успела прочитать ещё пять книг, когда почувствовала: что-то изменилось. Она не могла понять что именно, пока однажды в подземелье не спустился мальчик со смуглой кожей, синими глазами и серебряной дымкой вокруг него.

✶✶✶

Миссис Забини смотрела на сына с осуждением. Она стояла неподвижно, как статуя, но раздражение на её лице было очевидным.

— Блейз, прекрати это, — холодно бросила она.

— Что прекратить? — возмутился подросток. — Я имею право высказать своё мнение! Мне не нравится этот человек и то, что вы так поспешно решили пожениться! Неужели тебе настолько хочется выйти замуж и уже всё равно за кого?

Корделия прикрыла глаза и приложила руку к переносице, пытаясь унять охватившую её усталость. Последние две недели она часто спорила с сыном. Впервые Блейз так яростно выступал против её брака с новым поклонником.

Женщина резко развернулась, в глазах вспыхнул огонь.

— Блейз Маркус Забини! Немедленно отправляйся в свою комнату! Этот разговор окончен!

Мальчик шумно выдохнул. С трудом сдерживая обиду, Забини побрёл наверх, попутно пнув ногой ни в чём не повинный комод. Дерево треснуло, но он даже не обратил на это внимания.

Входная дверь открылась, когда Блейз уже поднялся по лестнице на второй этаж. В холл вплыла Нарцисса Малфой. У подруги матери был утончённый вкус, и мальчик надеялся, что хоть она отговорит Корделию от этой безумной затеи.

Видимо, сегодня миссис Малфой была без сына. Драко и Блейз так и не стали близкими друзьями, хотя часто проводили время вместе. Их воспитание было слишком разным. Драко рос как маленький принц, окружённый заботой родителей, домовых эльфов и друзей семьи. Наследник, обязанный быть лучшим во всём и получать самое лучшее. Забини претили язвительность и избалованность сверстника. Сам он предпочитал сначала думать, потом действовать или вовсе молчать — привычка, закрепившаяся после смерти отца семь лет назад. Порой казалось, что ему не одиннадцать лет, а намного больше.

Перед смертью Маркус Милаццо, первый супруг миссис Забини, наказал сыну заботиться о ней. Это было нелегко. Корделия была переменчивой: то строгая и холодная, то страстная и резкая. Её поступки казались спонтанными и импульсивными. А ещё эти кавалеры. К большинству потенциальных женихов мальчик относился спокойно, уважая выбор матери. Но кандидатуру Густафа Ридхарда не мог одобрить. В австрийце было что-то пугающее, каждый раз при встрече с ним Блейза передёргивало от отвращения. Высокий и худощавый, будто иссохший от времени, с выцветшими глазами и седой паклей, покрывающей череп, Ридхард вызывал лишь отторжение.

К счастью, Корделия и в этот раз выходя замуж, не собиралась менять фамилию. Она всегда оставалась Забини, как и её сын. Блейз был рад, что его никогда не заставляли называть очередного отчима отцом. Он помнил и любил своего папу, и мать это поощряла.

Но Мерлин, что же двигало ею сейчас?

Юный волшебник застыл на верхней ступеньке лестницы, просунув лицо между балясинами. Если сосредоточиться, то через какое-то время он услышит, о чём говорят женщины. Никакие заглушающие заклинания не могли скрыть от него этот разговор. Так проявлялась бушующая в Блейзе сила.

— Салазар, Корделия! Не могу поверить! Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Неужели нет иного способа пробраться туда?

— Нет, Нарцисса, я всё перепробовала. Родовая магия Ридхардов даже близко меня не подпустит. Только свадьба откроет эту возможность.

— Но ты даже не знаешь, найдёшь ли там ответы на свои вопросы.

— Нет, но я должна попробовать и этот вариант.

— Ты уже искала в Мэноре, Хогвартсе, даже проникла в Министерство, но ничего не нашла!

— Это иная магия. Она древняя и не похожа на наши чары. Европейские волшебники никогда не понимали её сути. Я не уверена, что разгадка найдётся в Британии. Давно пора расширить границы поиска. Времени всё меньше. Я сделаю для сына что угодно. И даже это.

— Но, дорогая, — в голосе Нарциссы слышалось отвращение. — Он же такой ужасный!

— Я не собираюсь спать с ним, Нарцисса!

— Но именно ради этого и затевают свадьбу. Ридхард думает, ты родишь ему наследника.

— Пусть думает что хочет, — фыркнула Корделия. — Зелье сна без сновидений в чай и немного подправить воспоминания. Северус мне поможет, раз твоя сестра сошла с ума и угодила в Азкабан. Густаф будет уверен, что между нами всё было. К тому же нужно продержаться всего пару месяцев, чтобы не вызвать подозрения, а потом...

Что будет потом, мальчику дослушать не дали. Поток магии прервал раздражённый юный голос:

— И долго ты будешь гипнотизировать эту дверь, Забини? Она всё равно не расплавится от твоего ненормального взгляда.

Это был надоедливый Драко.

— И ты тут, — вздохнул Блейз. Ему всё же предстояло провести ближайшие часы в обществе сына подруги матери.

Когда мальчики вошли в детскую, Малфой сразу же плюхнулся на диван. Недовольный взгляд скользил по комнате, наполненной артефактами: на полках стояли куклы с иглами, амулеты и книги с непонятными символами. Окна занавешены бархатными шторами, на полу — ковёр с драконом.

— Твоя мать сошла с ума, — заявил Драко, скрестив руки. — Зачем ей этот старикашка? Отец говорит, что он замешан в тёмных делишках. Ещё и живёт в Австрии. Мы даже не сможем учиться вместе в Хогвартсе.

Забини молча уставился в окно. Он не хотел обсуждать выбор матери с Драко — тот, как всегда, думал в первую очередь о себе.

— Мы должны вместе поступить на Слизерин, — продолжал Малфой.

Блейз вздохнул. Меньшее, что его сейчас волновало — это школа. Он прокручивал в голове подслушанный разговор. Что Корделия планирует найти в доме Ридхарда? Ответа не было, и это его пугало.

— Может, всё не так плохо, — пробормотал Блейз, но сам в это не верил.

Драко встал с дивана, подошёл к полке и взял одну из кукол. Он повертел её в пальцах, пытаясь понять, зачем кому-то понадобилась такая вещь.

— Ты вообще ничего не понимаешь? — спросил Малфой, бросив волшебный сувенир обратно. — Твоя мать связалась с кем-то настолько отвратительным, что это вызывает слишком много вопросов.

Блейз сжал ладони. Чужие слова задевали. Он знал: приятель подражал отцу, поэтому часть фраз Люциуса звучала из уст Драко.

— Она пытается защитить нас, — тихо сказал Забини. — Ты не знаешь всего.

Малфой фыркнул и направился к двери.

— Если ты хочешь жить в этом безумии, это твой выбор. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Дверь захлопнулась. Блейз опустился на диван. Несколько минут он сидел в тишине, прислушиваясь к собственному дыханию. Тяжесть ситуации давила на него. Мать, её тайны, очередной брак — всё это было слишком сложно. Мысли путались, как клубок ниток. Он повернулся к полке с куклами. Их пустые глаза смотрели на него, обвиняя в бездействии. Мальчик упрямо сжал губы. Если мать рискнула всем ради них, то и он должен что-то сделать.

— Хорошо, — прошептал Блейз. — Если это безумие, то я помогу маме найти выход из него.

✶✶✶

Через месяц состоялась свадебная церемония.

«Светская львица Корделия Забини вступает в брак в шестой раз. Её избранник — австрийский волшебник Густаф Ридхард».

Эти заголовки уже несколько недель не сходили с главных страниц магических газет.

Местом проведения церемонии стала крепость Хоэнзальцбург в центре Зальцбурга, зачарованной и скрытой от глаз маглов. Магически расширенные залы были переполнены представителями волшебного сообщества Британии, Италии и Австрии. Интерьеры замка поражали роскошью: сводчатые потолки с золотыми узорами, массивные хрустальные люстры, старинные гобелены на стенах. В центре главного зала сверкал стол, уставленный изысканными блюдами и напитками.

Корделия была ослепительна в платье из серебряного шёлка со шлейфом и тончайшей вышивкой на рукавах, переливающейся при каждом движении. Бриллиантовое ожерелье сверкало на шее. Тёмные волосы уложены в сложную причёску, украшенную жемчужными нитями. Она с улыбкой принимала поздравления.

Ридхард, в безупречном чёрном костюме, держал руку невесты с холодной уверенностью. У Блейза складывалось впечатление, что других цветов в гардеробе колдуна просто не существовало. На груди австрийца красовался орден, свидетельствующий о заслугах перед магическим сообществом. Его глухой, резкий голос, произносящий тосты, звучал высокомерно и назидательно, намекая на превосходство.

Блейз, до сих пор не одобрявший этот союз, чувствовал знакомый холодок отвращения, пробегающий по спине при каждом взгляде на Ридхарда. Контраст между сияющей матерью и этим стариком делал происходящее особенно невыносимым.

Рита Скитер, уловив это напряжение, уже готовила материал о семейных раздорах на фоне шикарной свадьбы. Её зачарованное перо не прекращало делать пометки в блокноте.

Ощущая тяжесть взгляда сына, Корделия на мгновение заколебалась: улыбка стала менее уверенной, а пальцы дрогнули в руке Ридхарда. Она видела лишь боль в глазах Блейза, и это ранило сильнее, чем ожидалось.

Ридхард, заметив её волнение, сжал руку сильнее, будто напоминая, кому волшебница теперь принадлежит. Тонкие губы изогнулись в усмешке.

— Не волнуйся, фрау², — прошипел колдун. — Я позабочусь, чтобы ты никогда не пожалела, что выбрала меня.

Блейз, не в силах больше сдерживаться, рванул вперёд, но в этот момент к нему подошёл Люциус Малфой.

— Не стоит портить праздник, Блейз, — прошептал тот, схватив мальчика за локоть. — Прояви терпение.

Он потащил Забини в угол, подальше от глаз толпы, где стояли Драко и Нарцисса. Сам Малфой-старший наблюдал за происходящим с холодным расчётом, планируя извлечь из этого выгоду и укрепить отношения между волшебными семьями Австрии и Британии.

Скитер, наблюдая за сценой, мысленно потирала руки: парящее перо дописывало заголовок «Семейная драма на фоне магического союза». Улыбка расползлась по её лицу при мысли о том, как этот материал взорвёт «Пророк», а имя журналистки снова окажется на слуху всего магического сообщества. С довольным видом она взмахнула палочкой, и блокнот захлопнулся, мягко опустившись в руки. Её взор метнулся по залу в поисках новых деталей для скандальной статьи.

«Мерлинова борода! Быстрее бы закончился этот фарс», — пронеслось в голове Блейза.

Вся эта помпезность, этот блеск — лишь фон для сплетен магической знати. Ничего настоящего. Только фальшь, тьма и отвратительный дом, который теперь придется называть своим.

✶✶✶

После окончания торжества, когда гости начали расходиться, перемещаясь через камины, Густаф, Корделия и Блейз аппарировали в особняк Ридхарда. Он располагался в магической части Гетрайдегассе.

Они оказались в просторной гостиной. Мягкий закатный свет проникал сквозь витражные окна. Интерьер был мрачноват, но изыскан: старинные ковры и гобелены, тяжёлые гардины, массивная резная мебель из тёмного дерева. В воздухе витал слабый аромат полыни, шалфея и ладана. Блейз неуверенно огляделся. Стены дома, казалось, смотрели на него, вызывая глухое беспокойство.

Лицо Ридхарда застыло в маске ледяной учтивости. Взгляд некогда голубых глаз скользнул по мальчику, будто оценивая его потенциал.

— Добро пожаловать в ваш новый дом, — голос колдуна эхом разнёсся по залу.

Переездом занимались эльфы. Используя свою магию, они быстро справились с этой задачей. В спальне Блейза всё было почти так же, как в родном доме, оставшемся в Англии. Домовики даже повесили его любимые изумрудные шторы на окна, пытаясь создать иллюзию привычного уюта. Но давящая атмосфера особняка проникала и сюда.

Оставшись в одиночестве, подросток заметил на столе книгу в потрёпанном переплёте. На обложке тускло мерцали незнакомые знаки, похожие на руны. Он осторожно потянулся к ней, чувствуя внутренний отклик. Страницы, испещрённые древними письменами, зашелестели как только Блейз открыл её. Странное тепло охватило ладони. Символы засветились ярче, двигаясь, принимая знакомые очертания. Мальчик осознал, что понимает их, хотя язык оставался чужим. В тот вечер он уснул, держа в руках загадочный фолиант, словно это было единственное, что он мог удержать в этом новом, пугающем мире.

Утром тревога вернулась. Блейз лежал в кровати, уставившись в потолок. Внезапный громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть. В комнату вошёл Ридхард.

— Завтрак готов, юнге³. — сухо произнёс отчим. — Не знаю, как было принято у вас в Англии, но здесь мы едим вместе, в одно и то же время.

В столовой Корделия уже ждала их за столом. Её спокойное лицо контрастировало с напряжением во взгляде. Завтрак проходил в гнетущей тишине, нарушаемой только звоном приборов. Мальчик незаметно наблюдал за Ридхардом, пытаясь угадать его мысли.

После утренней трапезы Блейз вернулся в свою комнату. Отодвинув штору, юный волшебник выглянул в окно. Солнце заливало ярким светом сад. Осень уже коснулась листвы деревьев, окрасив её в желтые и красные оттенки. Странное предчувствие сжало грудь. Непреодолимое стремление узнать правду о событиях, перевернувших его жизнь, требовало действий.

«Использую дар, — решил он. — Может, хоть так узнаю мамин секрет.»

Блейз начал исследовать дом, сосредотачивался, слушая сквозь стены, выискивал в бормотании домовых эльфов намёки на слабости или планы хозяина. Он не спешил, действуя осторожно, чтобы лишний раз не столкнуться с Ридхардом.

В одну из ночей, когда весь дом погрузился в сон, Блейз пробрался в кабинет колдуна. Здесь царила мрачная атмосфера, словно сама тьма обволакивала каждый уголок. В воздухе витал тяжёлый запах ладана и железа. На полках стояли фолианты в чёрных кожаных обложках. Руны на их корешках источали слабое багровое сияние. Одна из книг лежала раскрытой на столе. Магический свет ещё не коснулся её переплета. Только часть страниц была исписана чернилами цвета запекшейся крови. Рядом с книгой мальчик заметил перо с наконечником из драконьей кости и нож с резной рукояткой.

Взгляд жадно блуждал по полкам, но Забини не осмеливался прикоснуться к книгам. Исходящее от них тёмное волшебство давило на него невидимой стеной. Блейз ещё был слишком слаб, чтобы противостоять этой мощи. Прикосновение к томам сейчас могло стать смертельным. Он сможет открыть их только тогда, когда его магия окрепнет. Забини вздохнул и с досадой покачал головой. Осмотр подтвердил пристрастие Ридхарда к запретным искусствам, но не прояснил планов матери. Мальчик решил вернуться в комнату и продолжить поиски завтра ночью.

На обратном пути он увидел Корделию, и любопытство пересилило осторожность. Блейз прижался к стене за углом коридора, следя за ней. Мать огляделась по сторонам, прежде чем схватиться за ручку двери библиотеки. После нескольких попыток ведьме удалось её открыть. Блейз знал, что это было запретное место. Он, не раздумывая, рванул за ней.

Библиотека Ридхарда поражала размерами. Внутри царила полутьма, а бесконечные стеллажи заполняли не только фолианты, свитки, но и множество склянок и пробирок. Корделия лихорадочно листала книги в поисках чего-то очень важного.

Блейз хотел подойти ближе, но в этот момент услышал шаги в коридоре. Корделия резко обернулась. В её глазах читались страх и предупреждение.

— Уходи, Блейз, сейчас же! — прошептала она, но было уже поздно.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Ридхард, его тень, удлиненная тусклым светом из коридора, легла на пол библиотеки.

— Что вы здесь делаете? — голос был скрипучим, пугающим.

Миссис Забини сжала книгу в руках, словно пытаясь защититься.

— Я просто хотела посмотреть... — начала она, но Ридхард перебил её резким взмахом руки.

— Любопытство погубило кошку. Кажется, так говорят на твоей родине, фрау.

Блейз почувствовал, как холодный пот выступил на спине. Ридхард медленно шагнул вперед, достал волшебную палочку и пристально посмотрел на мальчика.

— И ты, юнге, — прошипел он, — тоже должен усвоить правила этого дома.

Слова застряли у Блейза в горле. Корделия бросила книгу, которую держала в руках, на пол и встала между мужем и сыном.

— Он ни в чем не виноват, это я его сюда привела, — её голос прерывался, но каждое слово звучало с отчаянной твёрдостью.

Ридхард усмехнулся.

— Ты недостаточно сильна, чтобы бросать мне вызов. Мальчишка — твоя слабость. Может, мне стоит избавиться от него?

Он поднял палочку, и воздух вокруг сгустился. Блейз почувствовал, как невидимая сила сдавила грудь, заставляя согнуться пополам. Корделия вскрикнула, но Ридхард уже повернулся к двери.

— Вам обоим лучше уйти, пока я не передумал, — бросил он, исчезая в полумраке коридора.

✶✶✶

Этот случай ослабил уверенность Блейза, и он решил на время отложить свои планы. В душе мальчика поселилась непроходящая тревога.

Ридхард усилил охранные чары на некоторых комнатах, включая свой кабинет и библиотеку.

Однообразные, тягучие дни сливались в бесконечную череду. Корделия старалась скрыть свои эмоции, но Блейз замечал, как её взгляд стекленел при появлении Ридхарда. По ночам мальчик слышал приглушенные разговоры за закрытыми дверями. Страх, что отчим узнает о его даре и использует в своих целях, сдерживал юного волшебника. Но однажды он услышал тихий плач матери, доносившийся из её спальни. Забини замер, прильнув к двери. Эти сдавленные всхлипы звучали пронзительней крика, будто она душила их, чтобы никто не услышал.

Сжимая кулаки, Блейз ощущал своё бессилие. Ему отчаянно хотелось войти, обнять её, но парализующий ужас перед отчимом приковывал к месту.

На следующий день Корделия вела себя как обычно, но её глаза были припухшими, а улыбка вымученной. Она избегала взгляда мужа, боясь вызвать искры его гнева.

Вечером, когда отчим удалился в кабинет, Блейз подошел к матери.

— У тебя всё в хорошо? — спросил он.

— Да, дорогой, — тихо ответила миссис Забини, но ладонь предательски тряслась, когда она поправляла ему воротник.

С тех пор Блейз стал замечать пугающие детали: оценивающий взгляд Ридхарда, следящий за каждым движением Корделии, поникшие плечи и осунувшееся лицо матери. В доме назревала буря, но как её предотвратить, мальчик не знал.

Ситуация накалялась. Нужно было действовать. Блейз снова и снова вспоминал подслушанный разговор матери и Нарциссы Малфой. Становилось ясно, что план Корделии провалился. Чтобы что-то предпринять, сначала требовалось узнать её секрет.

Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл в спальню матери. Она сидела за трюмо, а рядом, свернувшись калачиком на бархатной подушке, дремал её фамильяр — чёрный кот Оши, который в последнее время почти не выходил из спальни.

— Мама, почему ты избегаешь меня? — спросил мальчик. Голос выдавал неуверенность, но подбородок упрямо вздёрнулся вверх.

Корделия отвернулась, нервно перебирая складки платья.

— Не сейчас, Блейз. Пожалуйста, иди к себе, — в мягком голосе звучала настойчивая просьба.

— Но я хочу знать! Для чего ты вышла замуж за это чудовище? — Блейз сделал шаг вперёд.

Корделия поджала губы. Рано или поздно ей придётся объясниться с сыном, но ведьма всё время откладывала этот разговор, оставляя ему ещё немного детства, которое закончится, как только он узнает семейную тайну.

— Ты ещё слишком мал, это не твои заботы, — выдавила она.

— Я не ребенок! Мы заперты здесь в ловушке, вместе с этим монстром — твоим новым мужем! — он почти кричал.

— Тише! — Корделия подскочила в панике, а Оши прижал уши и настороженно поднял голову. — Ридхард может услышать.

Блейз замолчал, не отводя горящего взора. Корделия вздохнула, рука бессильно упала.

— Пожалуйста, дорогой, будь осторожен. — умоляюще прошептала волшебница, но Блейз не собирался отступать.

— Объясни мне, почему мы должны бояться его? Жить здесь бесправными отшельниками? Пожалуйста, мама, расскажи мне.

Корделия опустилась в кресло, посмотрев сыну в глаза, пытаясь понять, готов ли он услышать ужасную правду.

«Глаза Маркуса. Такие же синие, как океан перед штормом», — подумала ведьма.

— Ладно, Блейз, я отвечу на твои вопросы. — произнесла она с глубоким вздохом и после небольшой паузы, начала рассказ. — Мужчины рода Забини умирают в возрасте двадцати лет. Всё началось много веков назад. Королева вуду прокляла нашего предка Зайтана и его потомков.

Блейз окаменел, ноги подкашивались, в ушах гудело. Мальчик схватился за подлокотник маминого кресла. Он всегда знал, с их семьей что-то не так, но даже не мог представить, что причина кроется в древнем проклятии.

— Я узнала: есть способ это остановить. — продолжила ведьма — Существует тёмный ритуал, основанный на магии вуду. Он может спасти тебя, но его нужно провести до твоего двадцатилетия. Возможно, я смогу найти информацию в библиотеке Ридхарда.

— Мама, — тихо произнёс мальчик, — а если мы не сможем? Если этого ритуала не существует или он не сработает?

Корделия крепко сжала руки сына, будто пытаясь передать ему свою силу.

— Мы успеем. Я не дам этому проклятью забрать тебя. Со дня твоего рождения я искала способ спасти тебя и уверена, что библиотека Ридхарда наш лучший шанс. Там хранятся древние рукописи. В них может быть ответ. Нигде в мире нет такого количества книг, посвящённых запрещённым искусствам, как в этом месте.

Блейз неуверенно кивнул. Ему стоило обдумать свалившуюся на него информацию. Разум был переполнен вопросами. Он обнял мать, сглатывая подступающие слёзы.

— Хорошо, мам. — прошептал мальчик, чувствуя, как её тепло согревает его. — Хорошо.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

¹ молодая девушка, барышня (нем.). Устаревшее немецкое обращение.

² вежливое обращение к замужней женщине (нем.)

³ юноша или мальчик (нем.)