не покинь
Детские ладошки вгрызаются в пёстрый халат. Бабочки на оранжевой ткани хрустят крыльями и улетают ввысь.
Тёплая ладонь бьёт наотмашь, а после — только трескающийся одноглазый потолок, одинокий визави, подмигивает старой лампочкой. Мушка остервенело бьётся об неё, будто пытается погасить. Тень мушки — фингал на бледной коже потолка. Лампочка размеренно гудит, будто безысходно воет, и легонько шатается, когда хлопает входная дверь.
Квартира затихает.
Девочка лежит на полу.
Почему ты меня ударила?
***
— Александрия! — парень с синими волосами перегнулся через перила со второго этажа. Его кудряшки взметнулись и упали на тонкое феминное лицо. Он перевесился в фойе, где застегивала серое пальто Рия. Солнце сквозь высокие огромные окна над лестничной площадкой било парню в спину, и от этого его яркая фигура в цветастой одежде становилась ещё заметнее и аляпистее в пыльном сером холле колледжа.
Инга стояла рядом, накинув малиновый пуховик, и ждала когда же она сможет выйти на улицу и закурить.
Рия не подняла голову на окрик, но её соседка подняла глаза, приспустила солнцезащитные очки.
— Александрия, ты обещала посидеть с нами в кафе, — одногрупник сверкнул брекетами, заглянул в лицо Инге. Он обращался к Рие, но говорил будто бы с её спутницей.
Рия промолчала. Инга бесцветно хмыкнула и вернула очки на нос. Парень изменился в лице. Сквозь коричневый пластик Инга видела, как его широкая кривая улыбка сменилась на испуг, какой бывает у человека на вписке, когда над его шуткой никто хрипло не гоготнул, а потом лицо вдруг приняло вид всеобъемлющего понимания. Он как будто посмотрел на Рию, педантично поправлявшую воротник, и прочитал по её сгорбленной спине всю биографию девушки от рождения и до нынешнего момента, и от этого она грубоватая однокурсница стала ему вмиг понятна.
Рия молча вышла из училища, Инга последовала за ней, запаздывая на два шага. Рия придержала огромную дверь, Инга просто прошмыгнула в проём. Дверь тяжело ударила, но Инга уже спустилась по ступеням к тому моменту.
— Такой же крашеный, — сказала Инга, когда они вышли из подземного перехода на другой стороне улицы от колледжа. Блондинка легонько схватила и покрутила в пальцах розовую косичку, — кто это?
— Знакомый, — тихо ответила Рия, вырывая косичку из длинных пальцев.
— На прошлой неделе был другом, — пожала плечами Инга и закурила.
— Зачем ты спрашиваешь? Он же тебе не понравился.
— Это не повод не общаться с ним. Зачем ты его проигнорила? — отзеркалила вопрос Инга.
Рия шла по широкому проспекту, вдоль засохшего газона, и иногда её кеды неаккуратно хлюпали по середине маленьких лужиц, когда прохожие не желали сделать шаг в сторону с сухой дороги и пропустить. Тогда Рия мелко дёргалась в сторону, а прохожие натыкались на Ингу. Инга шла твёрдо, стучала тяжёлой подошвой, и уже прохожим приходилось отступать в сторону, чтобы не столкнуться с высокой курящей девушкой. Она выдыхала дым в серое безжизненное небо, на котором развесились редкие косматые облака.
— Со мной тоже не будешь общаться? — спросила Инга, докурив. Она бросила бычок в лужу, не сомневаясь, что кто-нибудь его раздавит.
— Я хочу побыть одна, — ответила Рия, не оборачиваясь.
— Интересно, — улыбнулась Инга так ядовито, будто хотела вовсе не улыбнуться, а кого-нибудь ударить, но доставать руки из карманов было лень, поэтому она смогла выразить свой порыв только тем, как поднялись острые уголки её тонких губ. И без того некрасивый, слишком большой рот девушки стал самым уродливым элементом её лица, — а губозакаточную машинку ты не хочешь? — поинтересовалась старшая, поравнявшись с Рией.
Инга была на голову выше, и роста ей добавляла высокая подошва, поэтому Рие пришлось запрокинуть подбородок, чтобы посмотреть Инге в лицо. Они остановились на оживленной улице.
Инга подняла с переносицы солнцезащитные очки, Рия поставила ладонь козырьком, чтобы не жмуриться от солнца. Оно ещё не грело, это было низкое солнце первых дней марта, которое могло только изредка показывать свои лучи из-под грузных снежных облаков.
— Давай не будем ругаться, — тихо сказала Рия.
— Не давай повода, и мы не будем ругаться, — пожала плечами Инга.
— Я просто хочу побыть одна, — в словах Рии всколыхнулось раздражение.
— А зачем я тогда ждала тебя полдня? — Инга взмахнула руками, задев какую-то женщину, — у меня два окна в расписании, я чахла в курилке три часа, чтобы довести тебя до дома, а ты даже не хочешь поговорить со мной.
— Я не просила тебя ждать меня, — сказала Рия, уперев взгляд в мокрый асфальт.
— Но я всегда жду тебя, потому что ты боишься потеряться. Кто тебя до дома доведёт? — снисходительно сказала Инга, будто объясняла самые очевидные вещи.
— Я тебя никогда об этом не просила, — Рия обиженно посмотрела в лицо Инги.
— Ты забыла как в прошлый раз рыдала, когда перепутала электрички? — с укором проговорила Инга.
— Это было в сентябре и в расписании была ошибка, — высокий голос дрогнул.
— Конечно, как же ты признаешь, что я права, и ты правда не в состоянии ориентироваться в городе, в котором живёшь всю жизнь, — девушка закатила глаза и опустила очки.
— Я не... — мужчина в сером пальто задел Рию плечом.
— Пойдём уже, — Инга вцепилась в руку Рии, чтобы та не упала и потащила сквозь толпу.
— Отпусти, — попросила Рия.
— Ты сейчас ещё упадёшь или потеряешься, — ответила Инга.
Когда они свернули с бурлящего проспекта, пальцы Инги расцепились. Они зашли во двор через арку. Блондинка ещё раз закурила, теперь уже глубоко затягиваясь. Свободная рука нервно натягивала карман пуховика.
— Надо молока купить.
— Молчи. Я думаю.
***
Подоконник запылился. Белая краска потрескалась на раме, местами отваливалась кусками, которые можно было поставить на место как пазлы. Два мутных стекла пропускали розовое вечернее солнце в комнату без света. Оно струилось косыми линиями между органзы. Между лучами витали пылинки. Они серебрились неровными боками и уплывали в тень, если подуть на них.
Розовая ладошка иногда тянулась к бесконечно высокому шпингалету, но каждый раз опускалась, не доставая, и скользила по стеклу, оставляя серые полоски. Они таяли на прозрачном стекле, и картинка улицы в мутном окне приобретала привычный вид.
Оранжевый халат одиноко висел на спинке стула.
Когда ты вернёшься с работы?