IV
На корейском голос Ким Тэхёна был глубоким и мягким, но на английском это был настоящий слуховой оргазм. От него многие расплывались на стульях лужицей на первых же минутах презентации, — даже мужчины, — а Буён держалась изо всех сил, сидя на последних рядах со сложенными на груди руками и тихонько клацая зубами, чтобы отвлечь себя и не быть втянутой в этот массовый гипноз. Она не слушала речь, не смотрела на слайды — не могла вникнуть в это всё, но невольно задерживала дыхание, когда взгляд Тэхёна пробегался по зрителям и вдруг замирал на ней.
«Удивительная штука человеческое зрение, — говорила офтальмолог Пак Хвиён. — Нужного человека даже сквозь толпу увидит — чуть ли не раньше, чем вы осознаете, что ищете именно его».
Но Буён была «нужной» только потому, что не прибежала к нему по первому зову и не стала оправдываться за своё поведение или свои полупризнания. Она была моложе и в чём-то глупее, но унижаться ещё больше не собиралась.
Она считала доктора Кима порядочным человеком и мужчиной, потому что с начала стажировки у него слышала от медсестёр множество историй о его воздыхательницах как среди персонала, так и среди пациенток, а также восхищённые оханья из-за того, как профессионально он держался даже с самыми привлекательными. Но этот его образ рушился из-за его игр.
Чего он добивался? Чтобы Буён, как дурочка, вслух сказала, какой он привлекательный и как сильно хочет его, а он её высмеял и отшил? А она и так почти сделала это — была на волоске, называя его красивым и сексуальным. Он мог бы обойтись и этим и сказать ей, что его не интересует, но он хотел добить её окончательно. Она видела, что хотел, даже в этом его пристальном взгляде, что впивался в неё десятком острых иголочек.
Конечно, его и без того высокая самооценка поднялась бы ещё выше, если бы ассистентка, проработавшая с ним пару месяцев, прибежала к нему в номер с признаниями, «как взрослая».
Буён откинулась на спинку стула и закрыла глаза, притворяясь спящей весь остаток выступления. Это был её способ бунтовать и выказывать неуважение. Впоследствии она не смогла бы вспомнить и слова, не говоря уже о приведённой в исследованиях статистике.
— Было настолько скучно и плохо или тебя так утомило бесконечное сидение в отельном номере? — поинтересовался Тэхён позже, отыскав Буён в переполненном людьми коридоре.
Когда он закончил, она покинула зал, а он задержался ненадолго ради того, чтобы поболтать со знакомыми с разных уголков мира. Среди них было много женщин за тридцать и за сорок, и всем им он обаятельно улыбался, и со всех их шуток вежливо смеялся. Выглядело так естественно и искренне, что Буён стало обидно. Не из-за Тэхёна, а из-за себя. Была бы она немного сдержаннее, не заводилась бы по мелочам, и между ними тоже были бы такие непринуждённые разговоры.
— Как будто у меня есть возможность сидеть в номере, — ответила она, не пытаясь скрыть раздражения. — За вчера и сегодня мы прослушали минимум двадцать выступлений, от которых моя голова гудит, а способность воспринимать и понимать английский снизилась до нуля.
— Их было всего двенадцать, — сказал Тэхён. — Тринадцать вместе с моим.
— Вы ещё водили меня по знакомым, — напомнила она. — Доктор Ланг, доктор Брайант, доктор Коэн...
И всем без исключения представлял её своей «смышлёной ассистенткой, у которой впереди великое будущее». А всё, что она делала, — подавала ему инструменты и связывалась для него то с одним отделением больницы, то с другим.
Для того чтобы быть кем-то, ей нужно было пережить ординатуру и забраться выше. Вот если бы она сама стала врачом, доктор Ким больше не мог бы смотреть на неё свысока.
— Очень жаль, что я вымотал тебя таким, — в голосе Тэхёна скользило фальшивое сожаление. — Готов поспорить, ты была бы куда счастливее, если бы эта усталость была вызвана чем-то поинтереснее.
Теперь он делал это — периодически вживался в роль Чонгука и отпускал пошлые шуточки, но такие осторожные, что Буён не всегда их понимала правильно.
— Поверить не могу, — седовласая кореянка с очень худыми руками и длинной шеей втиснулась между ними. — Доктор Ким!
— Доктор Пэк, — глаза Тэхёна вспыхнули теплом и очарованием из-за улыбчивой старушки, что тянулась потрепать его по щеке. — Ассистент Шин, это доктор, у которого я проходил практику на пятом курсе, после чего решил связать свою жизнь с гинекологией.
— Ассистент Шин? — удивилась женщина, улыбаясь на быстрый поклон Буён. — Как же быстро время летит! Кажется, только вчера у меня был ассистент Ким, который робел и краснел всякий раз во время осмотра, а теперь он выступает на Международной медицинской конференции с такой важной темой, ещё и приехал сюда со своей ассистенткой.
— Доктор Ким робел и краснел из-за такого? — Буён услышала только это.
— Мы все поначалу смущаемся, — сказал Тэхён в своё оправдание.
— Правда? — Буён хмыкнула, поднимая голову и глядя в слегка прищуренные из-за улыбки карие глаза. — А я думала, вы всегда воспринимали пациенток не как женщин, а как объект исследования.
— Теперь он так говорит? — усмехнулась доктор Пэк. — Должно быть, работать с мужчиной-гинекологом непросто...
— Он не мужчина, — возразила Буён. — Он — доктор. Нам следует рассматривать его исключительно как объект врачебной практики.
Буён хотела быть остроумной, но в итоге показалась им двоим слишком очевидной. Она вообще была не из тех, кто умел скрывать свои чувства, как оказалось. Удивительно, что до Тэхёна так долго доходило, в чём дело. Мари и Хвиён её уже наверняка раскусили.
— Возможно, — начал Тэхён, — вам ещё стоит рассматривать меня как более опытного старшего. Помнится, вы восхищались моим опытом.
— Вы первый упомянули свой опыт, а я поддержала.
— Потому что вы первой упомянули кое-что другое...
Доктор Пэк отступила немного назад, чувствуя себя третьей лишней.
— Что ж, — тихо забормотала она, — мне нужно бежать ещё на одну лекцию, но я была очень рада повидаться и познакомиться.
— Что за лекция? — спросила Буён. — Может, нам с доктором Кимом тоже следует на неё пойти — он пытается поставить рекорд по количеству посещённых выступлений...
— Нет-нет, — доктор Пэк покачала головой, — вам лучше поехать в отель и отдохнуть. В этой обстановке напряжение только растёт, и я боюсь, что вы поссоритесь скорее, чем начнётся лекция, а помириться до отеля всё равно не сможете.
Буён ни в коем случае не ставила под сомнение профессионализм этой женщины, но вот здравый разум...
— С чего бы нам ссориться и тем более мириться? — спросила она Тэхёна, когда они вышли из университета Charité, где проходила конференция. — Наши отношения в полном порядке.
— Разве?
— Да, — очень уверенно солгала она.
Тэхён пожал плечами, прежде чем признаться:
— Мне так не кажется. Позавчера я весь вечер ждал, что ты зайдёшь. И вчера тоже. Но ты даже ни разу не перепутала наши двери...
Буён так и знала, что он ждал от неё этого шага.
— Я стала дважды проверять номер комнаты, прежде чем ломиться. А если вам так хотелось поговорить, могли бы и сами зайти ко мне.
— Тогда я могу зайти сегодня? — с надеждой спросил он.
— Нет.
Тэхён отлично понимал, как работают женское тело, но совсем не понимал, как работает женский мозг.
— Почему?
— Думаю, мы успеем поговорить по дороге к отелю.
Им нужно было идти добрых десять минут, а этого было с головой, чтобы как-нибудь исправить ситуацию и вернуть себе хорошие деловые отношения.
Только вот начать у Буён никак не получалось.
Что она должна была сказать, чтобы всё стало как раньше?
— Давай я первый, — предложил Тэхён. — Ты очень милая девушка, Буён...
— Не нужно, — она не хотела слышать «но», которое обязано было последовать после смягчительного комплимента. — Я знаю, что вела себя странно в последнее время и что вам от этого было неудобно. Но вы должны понять, что мне тоже было неудобно. Может, вы уже привыкли и больше не смущаетесь по пустякам, но после того осмотра я чувствовала себя неважно, как будто мы переступили черту, хотя мы были и есть просто коллегами.
Тэхён выглядел хмурым и разочарованным из-за её слов, но Буён смотрела исключительно под ноги, на мокрый после снега тротуар и белые кучки на обочинах, и могла только догадываться о его реакции.
— Так всё из-за того осмотра? — спросил он. — Ты обижаешься, мямлишь, не смотришь на меня из-за того, что хочешь вернуться за черту?
Тэхён должен был понять раньше, что то была тупая идея. До того осмотра он по чуть-чуть приглядывался к Буён, но даже осознав, что она его интересует, не хотел торопиться. Он представитель старой школы, которая сначала долго общается, а потом предпринимает какие-то попытки позвать на свидание или хотя бы на дружескую встречу вне работы. Если бы он от начала и до конца действовал так, как задумал, всё могло бы получиться, а так он поторопил события со своей просьбой и всё испортил.
А он думал, что нравится Буён. Вот дурак!
— Тянуло ко мне тебя тоже из-за скрининга? Тебя так легко привлечь такой ерундой? — она не отвечала, потому что Тэхён застал её врасплох своим вопросом, а он всё равно делал поспешные выводы. — Понятно. Я в любом случае не собираюсь с этим ничего делать, раз это было несерьёзно и закончилось раньше, чем началось. Мы можем вернуться в Корею и притвориться, что ничего не было.
Ведь ничего действительно не было, и теперь Тэхёну стало особенно стыдно за все те шутки, что он успел озвучить за последние три дня. Должно быть, он был озабоченным идиотом в её глазах.
Он даже пытался напроситься к ней в номер. За такое на него и нажаловаться можно.
— А вот и наш отель, — он ускорил шаг. — Сегодня следует хорошенько отдохнуть, ведь завтра уже домой.
Ехать вместе на такси, потом на поезде, потом лететь на самолёте... У них двоих есть все шансы сойти с ума друг от друга в тайне друг от друга, потому что они думают, что не привлекают друг друга.
— А вы не хотите напоследок поужинать вместе? — по пути к лестнице спросила Буён. — Чтобы отметить ваше выступление.
— Нет.
— А рождественского пива с кориандром и апельсиновой цедрой выпить?
Он мотнул головой, быстрее неё взбираясь по ступенькам.
— Просто коллеги не едят и не выпивают вместе, — Тэхён не хуже неё умел цепляться к словам. — Особенно после того, как кто-то всё неправильно понял и напридумывал себе невесть что.
Он говорил о себе, но Буён показалось, что о ней, и пропасть между ними стала ещё больше.
***
— А каким тоном он это сказал? — голос Чонгука звучал на всю комнату благодаря включённой громкой связи.
— Не уверена... Недовольным и строгим? — предположила Буён, уже в течение десяти минут втирая в раскрасневшиеся после горячего душа щёки увлажняющий крем.
— А чего ты хотела? — буркнула Мари. — Ты всё испортила своей овуляцией.
— Нет у меня сейчас овуляции, — фыркнула Буён.
— Может сейчас нет, но во время скрининга явно была, — заметила Хвиён. — Иначе как ты так быстро от «Ничего особенного в докторе Киме не вижу» пришла к «О Господи, я умираю от стыда и желания к нему»?
— Ничего я не умираю, — Буён опять приходилось защищаться. — Вечно вы всё перекрутите. Я же сказала, мне испарения от глинтвейна в голову ударили и я ляпнула, что ляпнула, а он начал вести себя странно, как будто только и ждал, что я приду умолять его о чём-то.
— О сексе, — уточнил Чонгук. — Какой он похотливый засранец, однако же!
— Он бы ей всё равно не дал, — сказала Мари. — По крайней мере, Буён верит, что доктор Ким не воспользовался бы этой ситуацией.
— Только дурак не воспользовался бы, — вставил Чонгук.
— Как раз дурак и воспользовался бы, — Хвиён дожидалась тишины, чтобы заговорить. — А доктор Ким серьёзный и ответственный, вот и боится заводить служебные отношения.
Буён фыркнула снова, а потом комнату заполнил её невесёлый смех.
— Какие служебные отношения? Он сказал, что я всё неправильно поняла. Всё это время он хотел дружить и не более, потому что так проще уговорить меня выйти на смену в последний момент или потащить в Берлин, хвастаться перед всякими тем, что он теперь доктор и у него даже есть ассистентка.
Не в состоянии совладать с яростью, что росла внутри, Буён вскочила с кровати и обула отельные тапки. Сжав телефон в руке и повернув его микрофоном к губам, она стала расхаживать вокруг кровати.
— А знаете, теперь он и дружить со мной не станет, ведь уже получил всё, что хотел. Теперь мы «просто коллеги», — она перекривляла его.
— Разве не ты первая это сказала? — спросила Хвиён.
— А он первый сказал, что не видит в ней женщину, — напомнил Чонгук. — Тут 1:1.
— Не верится, что я испугалась и смолчала, когда он вёл себя так потребительски, ещё и имел наглость надеяться, что я пойду к нему в номер, чтобы петь дифирамбы его красоте и сексуальности, — Буён злилась ещё сильнее. — Почему я вообще стала оправдываться? Как будто он не знает, что все вокруг его хотят... А чего он действительно не знает — так это как бесит, когда считает себя самым умным. И кто-то должен ему об этом сказать.
— Дай угадаю, — заговорила Мари. — Ты собираешься пойти и сказать ему?
— Именно!
Буён сбросила звонок, и все остальные сбросили тоже, но уже через секунду её мобильный вспыхнул из-за уведомления в групповом чате.
Чонгук:
Как бы это ни было прискорбно для меня, фаната №1 шикарных ног Буён, но я ставлю 50 000 на то, что она их раздвинет перед доктором Кимом сегодня:(
Мари:
50 000, что он их раздвинет сам.
Хвиён:
Суть от этого не меняется, поэтому я спорить не буду.
Чонгук:
Тогда как насчёт ещё одного спора?
Чонгук:
Спорим, Мари уже свои раздвинула перед доктором Квоном?:D
Мари:
Вообще страх потерял???????
Хвиён:
Тут тоже спорить не буду. Я видела, как она отправляла ему смайлик баклажана в сочетании со смайликом капелек ещё в прошлом месяце.
Мари:
Пипец
Мари:
Вы там вообще охренели?
Чонгук:
Это вы там вообще охренели. Все вокруг трахаются!
Хвиён:
Не все.
Чонгук:
А хочешь?
Мари:
Кажется, пора удалять Буён и себя из этого чата.
Мари:
Ставлю 50 000, что ноги Хвиён тоже скоро раздвинут.
Этот спор Буён наверняка поддержала бы, но она уже хлопнула дверью номера и перешла к соседней двери, прикладываясь к ней костяшками в настойчивом стуке.
Пока из её глаз летели искры, и на языке крутилось несколько ласковых, ей было необходимо, чтобы Тэхён открыл. А он как-то не торопился.
— Доктор Ким? — Буён постучалась снова. — Вы там?
Она бы предпочла, чтобы он хотя бы ответил, если был занят. Наконец, на третьей порции стуков он распахнул двери и, подхватив на лету края полотенца, которое было не очень хорошо завязано на его бёдрах, взглянул на Буён несколько удивленным. Его волосы были мокрыми и растрёпанными, его обнажённая кожа блестела от капелек воды и плохо смытого геля для душа на некоторых участках груди.
— На этаже пожар или потоп? — спросил он, тщетно пытаясь заправить один край полотенца за другой.
Буён даже представить себе не могла, что без одежды он выглядел так. Рубашки и халаты как-то скрывали этот переход от узких бёдер и талии к широким плечам и спине, да и в целом это было не то, на что она рассчитывала. Она особо даже не фантазировала о нём без одежды, больше о его руках и губах, а тут...
— Ассистент Шин? — он склонил голову, пытаясь поймать её стеклянный взгляд. — Буён? Что-то стряслось?
Из-за открытой двери и приоткрытого на проветривание окна по номеру гулял сквозняк, а от него кожа Тэхёна быстро покрывалась мурашками. Снаружи было ужасно холодно, а после горячего душа это ощущалось в разы сильнее.
— Зайди, — попросил он, а когда она не сдвинулась с места, сам затащил её в номер, отпуская тяжёлые двери, что сами тянулись закрыться. — Если это что-то срочное, говори сейчас, если может подождать минутку, позволь мне закончить с душем и закрыть окно.
Его мокрые и скользкие пальцы переплелись с её пальцами, пока он тащил её внутрь, и Буён не пустила его, когда он попробовал освободиться.
— Ну что? — спросил он, внимательно вглядываясь в её лицо и силясь понять, что же такого произошло, что она заявилась сюда в пижаме и не дала ему домыться. — Что такое, Буён?
— Ты меня достал! — она очень хотела сказать ему об этом и получить соответствующую реакцию.
Буён рассчитывала на что-то бурное, но Тэхён лишь немного вскинул брови.
— Так сильно, что ты не смогла подождать пару минут и пыталась выломать мне двери? — она кивнула. — Ладно... А будут более подробные объяснения? Потому что я не очень понимаю...
— Ты никогда не понимаешь, — она сжала его пальцы сильнее. — Всё время спрашиваешь, что сделал или сказал не так, всё время ведёшь себя как тупой.
Теперь он сжал губы, но из-за того, что они были очень пухлыми и полными, в тонкую линию не могли превратиться — так, в жалкое её подобие.
— Не отрицаю, что правда могу быть в чём-то тупым, — секунды спустя сказал он. — Ещё причины будут?
— Со скрининга прошло уже больше двух месяцев!
— И что?
И что? Он даже этого понять не мог?
— Разве какой-то осмотр мог заставить меня вести себя так на протяжении нескольких месяцев? — прежняя обида Буён в разы усилилась из-за того, что он и сейчас тупил.
— Ты же сказала...
— А что я должна была говорить? Что ты нравился мне и до, и после? Что ты всем нравишься, а тебе нравится получать внимание? Что ты явно притворяешься тупым, чтобы шутить надо мной и дразниться, потому что я ассистентка, даже не женщина? Просто одна из тысячи, а может и из тысяч...
Его резкий выдох прервал её нарастающий голос.
— Ну откуда ты это берёшь? — его брови опустились и практически сошлись на переносице. — Какая ещё одна из тысячи? Разве ты видишь тут ещё кого-то? Видишь других женщин, которых я взял с собой на конференцию?
— Это не показатель.
— А что для тебя показатель? Быть с тобой милым — не показатель, пошло шутить — не показатель, предлагать поехать со мной за тысячи километров от Пусана, просто чтобы провести чуть больше времени вместе — не показатель, ждать, пока ты созреешь и сама скажешь, чего хочешь, — тоже не показатель. Так что же мне делать, Буён?
— Может, хоть раз сказать, что ты хочешь? — предположила она.
Сказать это было сложно, да и Тэхён устал вести эти бессмысленные разговоры с ней. При всём уважении к Буён, он больше не хотел слышать лжи и снова влипать в неприятности из-за неверных интерпретаций. Поэтому его пальцы выскользнули из её руки, и совсем скоро она почувствовала их на своём подбородке так же, как почувствовала его губы на своих губах.
Вся её злость мигом испарилась, а если точнее — была направлена в другое русло.
Буён запрокидывала голову и открывала рот шире, потому что Тэхён предпочитал прижиматься вплотную и целовать так глубоко и отчаянно, что это не могло не вызвать трепет. И не только в груди.
Она надеялась, что он чувствует это тоже, а чтобы проверить, опустила руки на его бёдра. Полотенце и без того держалось на честном слове, а от прикосновений оно совсем сорвалось и упало к её ногам.
Она попыталась отстраниться, чтобы посмотреть, — всё честно: он смотрел на неё, значит, и она могла взглянуть на него, — но Тэхён чуть сильнее сжал её подбородок, и его язык ещё разок прошёлся по нижнему ряду её зубов, прежде чем маленькая шалость заставила его разжать пальцы и опустить голову, затуманенным взглядом наблюдая за её руками, растирающими капельки воды по горящей коже.
— Боже, Буён... — он с трудом сглотнул, стараясь мыслить рационально, пока её пальцы подбирались вплотную к постепенно твердеющему члену и сжимали его из интереса. — Да я пытался сказать, что ты мне нравишься, но ты заткнула меня своим «Не нужно» и миллионом других действительно ненужных слов. Я подумал, что...
Тэхён громко ахнул, неосознанно подаваясь вперёд, ближе к её рукам, а тогда упёрся ладонью в гладкую поверхность двери, совсем близко с головой Буён.
— Что ты подумал? — спросила она, поднимая на него максимально невинный взгляд.
Из-за него у Тэхёна не получалось вспомнить, что он тогда подумал, и что он хотел ей сказать. До этого на уме было столько всего, а сейчас вдруг стало пусто.
— Подумал, что сойду с тобой с ума, — это было точно недалеко от истины. — Потому что ты меня совсем не хочешь.
— Но я хочу, — в подтверждение своих слов она ласково потёрла большим пальцем прямо под уздечкой, и это совсем не отрезвило Тэхёна, а наоборот ещё больше опьяняло. — А ты хочешь?
Чтобы окончательно не потерять голову, он нащупал кисти Буён и убрал её руки от себя. Беря короткую передышку в несколько секунд, чтобы сделать пару глубоких вдохов и очистить разум от одних грязностей, освободив место для других.
— Хочу, — сказал он. — Не представляешь, как сильно я тебя хочу. Хочу пройти тебя всю вдоль и поперёк, хочу попробовать и почувствовать.
Рвано выдыхая от его признаний, Буён расстегнула нижнюю пуговку на пижамной рубашке, потому что только до неё и дотягивалась из-за хватки Тэхёна на своих кистях.
— И это я тоже хочу, — сказал он.
Наконец-то он был честным и понятным в своих желаниях и поступках, и Буён не нужно было беспокоиться, что всё только в её голове.
Его пальцы побежали снизу вверх, расстёгивая пуговку за пуговкой, и на каких-то пару минут он отошёл от роли гинеколога и занялся работой мамолога, сжимая в руках её грудь, ощупывая не слишком бережно, скорее даже грубо, и утыкаясь носом в ложбинку, чтобы вскоре коснуться шелковистой кожи языком.
У Буён вырвалось протяженное «с-с-с», когда она прижалась голой спиной к двери, но ей нужна была хоть какая-то опора, пока Тэхён был высоко, а её руки были связаны невидимыми нитями.
Его поцелуи набирали темп и стремились вниз, как и его руки. Сперва пальцы сжали соски, потом пересчитали её рёбра, потом оставили едва заметные красные следы на бёдрах и рванули пижамные штаны с трусами-шортиками вниз.
Буён не могла двигаться, чувствуя себя задеревенелой марионеткой, пока Тэхён переставлял её ноги, заставляя выпутываться из одежды, но он смог вдохнуть в неё жизнь всего одним поцелуем.
Её глаза расширились от изумления, когда горячий и влажный язык мазнул по клитору. Это было всего раз, но так хорошо и необыкновенно, что она дёрнулась, ещё сильнее вжимаясь в двери.
— Тэхён, — она впервые назвала его по имени.
— Теперь я думаю, что мы и правда близки, — он одарил её хитрой ухмылкой, которая предшествовала ещё одной попытке довести её до безумия.
Тэхён в неё почти что нырнул, стараясь «поцеловать» глубже, но сжатые ноги Буён усложняли задачу.
— Давай сюда, — он похлопал по своему левому плечу, намекая ей на что-то, что она точно не могла правильно понять. — Ну же, Буён, смелее.
Она потеряла тапочек, неуверенно приподнимая правую ногу и открываясь перед ним почти как на осмотре. Но в этот раз было интимнее, горячее, лучше.
Тэхён помог ей закинуть ногу ему на плечо, а тогда его язык задел не просто клитор, а буквально всё. Всё, что заставляло тело Буён сжиматься и дрожать, всё, что вызывало неосознанные и определённо нежелательные стоны, потому что они были у двери, а по коридору кто угодно мог проходить.
Её пальцы вцепились в его мокрые волосы. Без укладки они казались длиннее, а после кондиционера были очень мягкими.
Тэхён придерживал её за ногу, не позволяя ей сводить бёдра, чтобы он и дальше мог наклонять голову влево и вправо, чтобы и дальше мог чувствовать её вкус на языке.
Буён терпеть не могла, когда Чонгук или кто-либо другой чавкал, но чавканья Тэхёна были особенными и ассоциировались у неё с наслаждением. В общем-то, они и были наслаждением. Он весь был сплошным удовольствием, которого она не заслуживала своим глупым поведением, но каким-то чудом заполучила. И теперь он вылизывал и раздвигал её своими прекрасными пальцами, и у этого определённо был сексуальный подтекст.
— Я не могу... — дыша прерывисто, сказала Буён. — Не могу больше...
Она чувствовала, как на вдохах это почти настигает её, чувствовала каждый раз, как Тэхён проводил напряжённым кончиком языка по клитору, чувствовала с каждым быстрым толчком.
Боясь шуметь, она прикусила нижнюю губу и продолжала кусать её ещё сильнее, до следов от зубов, до вполне ощутимой боли, которая была ничем в сравнении с этим божественным оргазмом, что проносился по её телу, заставляя его напрягаться и расслабляться, сжиматься в руках Тэхёна и сползать по двери всё ниже и ниже.
— Осторожнее, — он прыснул в приступе радости, опуская её ногу, но саму Буён подхватывая в последний момент. — Тебя и правда так просто вымотать?
Его голое тело ощущалось особенно здорово, когда он прижимал Буён к себе, помогая перейти из прихожей в спальню и укладывая её на постель.
— Я потратила все силы на конференцию, игнорирование твоей сексуальности и ссору с тобой.
— И вот нужно было столько сдерживаться? — он усмехался, перебирая её волосы правой рукой, а левой поглаживая себя и растирая всю ту смазку, в которой были перепачканы его пальцы, по члену. Теперь он не просто стоял, он торчал кверху, твёрдый и немножко наклонённый в сторону, совсем как в учебниках по анатомии.
— И вот нужно было столько играть дурачка? — передразнила она его, вопреки своим словам находя немножко сил на то, чтобы дотянуться до него и легко сжать пальцами. — У тебя есть презервативы?
— Ты же сказала, что больше не можешь...
— Есть или нет?
Тэхён не готовился ни к чему такому. Согласно его планам в этой поездке они с Буён впервые должны были пойти на подобие свидания в кафе или хотя бы в лавку с сосисками. Даже без поцелуев.
— Нет, — ответил он. — У тебя?
— Нет, но я на таблетках.
Она встала на четвереньки, похоже, намереваясь перебраться к нему на бёдра, и Тэхёну пришлось повалить её обратно на постель.
— С каких пор? Почему? Для кого? — набросился он с вопросами.
— Около двух недель, потому что месячные должны были начаться незадолго до поездки, а зная их коварство, я побоялась, что они начнутся уже в поездке и испортят моё пребывание здесь, так что начала пить таблетки, чтобы задержать их.
Она оттолкнула его руку и опять села.
То, что он видел раньше в манипуляционной, было просто ничто в сравнении с этим, хотя бы потому, что он старался особо не смотреть. Он был одержим мыслью делать всё правильно и постепенно, а теперь понимал, что тот осмотр перечеркнул все его планы.
— Не припомню, чтобы таблетки защищали от ЗППП, — сказал он.
— Ты ведь взял у меня миллион анализов в тот раз.
— Несколько месяцев назад, это во-первых, а во-вторых, ты мои анализы не видела, чтобы быть такой беспечной.
Он не мог быть лучше и хуже одновременно.
— Ты... Да ты типичный обломщик, — упрекнула его она. — Разве не ты говорил, что хочешь меня почувствовать? Что хочешь всю?..
Он кивнул.
— Я хочу, но не могу себе позволить делать это в первый раз без презерватива. Если подождёшь немного, я сбегаю в магазин, и мы сможем продолжить, — он действительно был готов одеться и убежать после её «давай».
— С мокрой головой? В минусовую температуру? За ЗППП вы волнуетесь, доктор Ким, а за простуду нет?
Тэхён придвинулся к ней ближе, бросая в неё эти неуверенные, смущённые взгляды и осторожно сжимая её руку.
— Тогда ты просто могла бы... — он опустил её пальцы на твёрдый член. — Ну, знаешь, сделать это иначе, чтобы всё было честно.
— Чтобы это было честно, мне нужно взять в рот, а я ещё немного злюсь за всё, через что мне прошлось пройти, прежде чем выяснилось, что я, оказывается, тебе нравлюсь, но если ты не боишься, что я тебя укушу...
— Руки будет достаточно, — он оставил её пальцы в покое, а сам накрыл ладонью низ её живота. — Взамен я тебе тоже сделаю хорошо. А предыдущий оргазм можешь считать компенсацией за мою медлительность.
— Так теперь ты называешь это медлительностью? А я думала, ты не отрицаешь, что в чём-то был тупой...