8
Лив и Каллен постепенно спускаются с горы. Святилище уже позади, холодный ветер утихает, а снег становится мягче под ногами. Серые дома внизу — покинутого поселения — стоят мёртвым рядом: двери приоткрыты, крыши частично обвалились, в воздухе — запах сырости и старого дерева.
Лив сжимает камень в кармане, чувствуя, как его слабый свет пульсирует, будто реагирует на что-то рядом.
— Ты это видишь? — тихо спрашивает Каллен, когда они проходят мимо одного из домов.
Лив кивает, и в тот же момент между развалинами мелькает тень. Она — высокая, почти человеческая, но движения слишком плавные, чтобы быть обычным человеком.
— Кто... ты? — Лив инстинктивно делает шаг вперёд.
Тень останавливается, будто изучая их. И внезапно раздаётся голос, тихий, но отчётливо слышимый:
— Я ждал тебя, Лив...
Слова вызывают у девушки мурашки. Она узнаёт этот шёпот — но как будто издалека, из памяти, которую она не может достать.
Тень делает шаг в сторону, словно приглашая следовать за собой. Лив обменивается взглядом с Калленом, который напрягается, но не отступает.
— Куда ты нас ведёшь? — спрашивает Лив.
— К истине, — отвечает голос. — То, что ты ищешь, здесь. Но быть готовой... готовой к тому, что увидишь, может быть опаснее всего, что ты знала.
Лив делает глубокий вдох, ощущая, как в груди сжимается тревога и одновременно растёт решимость. Она оборачивается к Каллену:
— Нам нужно идти. Он знает что-то про то, что случилось на острове.
Каллен кивает, слегка сдерживая тревогу. Вместе они следуют за тенью, которая ведёт их глубже в покинутые улицы Эйвандейра.
Холодный ветер срывался с горных склонов, цепляясь за волосы Лив и Каллена. Снежик и Бран держались рядом, каждый настороже, ощущая тревогу хозяев. Лив шла вперёд, дыхание тяжёлое, сердце стучало в груди — в воздухе витало что-то древнее и опасное.
— Кто ты? — наконец не выдержала Лив, взглядом цепляясь за тень впереди. — Почему ведёшь нас сюда?
Фигура остановилась. Капюшон скрывал лицо, но из неё исходила энергия, сильная и холодная.
— Я хранитель этого острова, — произнёс тихо голос, что эхом отдавался в скалах. — Моё дело — следить, чтобы равновесие здесь не было нарушено.
— Равновесие? — переспросил Каллен, поднимая голову. — О чём ты говоришь?
— Сущность, что была заточена у исполинов... Она прорвалась, — произнёс хранитель. — Её пробуждение — причина исчезновения жителей твоей деревни.
Снежик слегка вскинул голову, а Бран ревнул тихо, будто предупреждая о близкой опасности. Лив почувствовала, как холод спустился по позвоночнику.
— Значит... люди... они... — её голос дрожал.
— Они здесь, — ответил хранитель, — но не в том виде, в каком были. Я поведу вас к месту, где они удерживаются. Но будь готова, девочка... Сила, что в тебе, может стать их единственной надеждой.
Лив сжала рукояти кинжалов.
— Сила? Моё шаманское наследие? — прошептала она.
Хранитель кивнул.
— Ты единственная, кто сможет противостоять древнему злу.
Они шли дальше, лес постепенно расступался, открывая вход в огромную тёмную пещеру. Снежик и Бран двигались вперёд, их движения слажены, как будто они чуют опасность.
— Внутри — то, что вы ищете, — тихо сказал хранитель, указывая на центр пещеры. — Но будь осторожна: это не просто место, а сердце древнего страха.
Лив и Каллен шагнули внутрь. Свет от факелов хранителя отражался в глазах драконов. И перед ними стояло огромное, почти живое образование — кокон или драконье яйцо. Внутри едва различались очертания людей, словно их жизни удерживались в полусне, замороженные между реальностью и магией.
— Это... они... — выдохнула Лив, ощущая дрожь в руках.
Бран медленно склонил голову, тихо фыркнул, а Снежик подошёл ближе к Лив, как будто спрашивая: «Ты справишься?»
Хранитель тихо добавил:
— И теперь всё зависит от тебя.
Лив сделала шаг вперёд, глядя на кокон с замороженными жизнями. Её руки дрожали, а дыхание участилось.
— Почему... почему именно Эйвандейр? — прошептала она, обводя взглядом пустые улицы, покрытые снегом. — Почему мои люди страдают? Они ведь не были частью того зла...
Хранитель вздохнул, его глаза отражали тусклый свет факелов.
— Эта сущность не привязана к месту, — тихо сказал он. — Она питается горем. Сломленными людьми, которые пережили ужасное и не смогли оправиться.
Лив ощутила, как внутри всё похолодело.
— Горем... — шептала она сама себе. — Все семьи на острове... они потеряли кого-то в той битве с Равмором...
В голове вспыхнули обрывки воспоминаний: лица соседей, которые больше никогда не смеялись; пустые дома, в которых когда-то жили друзья её детства; родители, которые держали детей за руки, когда казалось, что всё рушится.
— Именно их страдание и слабость привлекло его, — продолжил хранитель, словно читая её мысли. — Оно питается болью, когда люди теряют надежду. Именно поэтому твоя деревня оказалась уязвимой.
Лив сжала кулаки, глаза её блестели от сдерживаемых слёз.
— Значит... оно тянется к тем, кто пережил ужас и не смог подняться... — её голос дрожал. — Как... как мы можем это остановить?
Хранитель опустил взгляд.
— Ты должна использовать то, что есть внутри тебя. Твою силу. Но помни — она питается страхом и отчаянием. Если ты дашь ему силу через свои сомнения, оно поглотит всё.
Снежик подошёл ближе, его теплое дыхание коснулось щёки Лив. Бран тихо фыркнул, прижимаясь к Каллену. В этой тишине девушка поняла: от неё зависит не только её остров, но и жизнь каждого, кто остался в плену этого древнего зла.
Молча они спускались по узким улочкам Эйвандейра. Снежик ступал почти бесшумно, а Бран шел рядом с Калленом, будто чувствовал тревогу своих людей.
Лив держала голову низко, взгляд её блуждал по пустым домам, по покосившимся крышам и замёрзшим окнам. Мысли были тяжёлые, как лёд под ногами.
— Мы... они... — тихо пробормотала Лив, но так и не закончила мысль.
Каллен лишь кивнул, не вмешиваясь. Он тоже думал о том, что им предстоит сделать. Иногда молчание было единственным, что позволяло держать себя в руках.
Когда они подошли к дому Лив, солнце уже почти исчезало за горизонтом. Небо окрасилось в мягкие оттенки пурпура и золота, отражаясь в ледяных крошках на крышах.
— Кажется, уже поздно... — сказал Каллен, всматриваясь в закат.
— Да... — Лив тяжело вздохнула. — Наверное, переночуем здесь.
Дом был тёплым, несмотря на мороз снаружи. Она развела огонь в камине, и пламя мягко заиграло на стенах. Снежик устроился на ковре, а Бран присел рядом с Калленом, следя за происходящим.
— Спасибо, что остался, — прошептала Лив, садясь на край дивана. Её руки сжимали собственные колени.
— Не за что, — ответил он тихо. — Мы... мы должны быть вместе сейчас, хоть немного.
Они сели ближе к камину. Тепло огня медленно проникало в ноги и руки, разгоняя холод с улицы.
— Знаешь... — Лив осторожно заговорила, не отводя взгляда от пламени. — Иногда мне кажется, что я никогда не смогу помочь им всем. Я... я чувствую, что их страдания — моя вина.
Каллен положил руку на её плечо. Его голос был тихим, но уверенным:
— Ты не можешь нести это одна. Никто не должен. Мы сделаем всё, что в наших силах. Вместе.
Она посмотрела на него, и впервые за долгое время внутри что-то слегка ослабло — напряжение, страх, одиночество.
— Вместе... — повторила Лив, чуть улыбнувшись.
Они прикоснулись плечами, затем осторожно сели под одно одеяло. Пламя отражалось в их глазах, создавая атмосферу, в которой не было необходимости в словах.
Лив прислонила голову к его плечу, закрывая глаза. Каллен обнял её лёгко, почти инстинктивно, не нарушая её пространства, но давая ощущение защиты.
Так они сидели, слушая потрескивание дров и тихое дыхание друг друга. Тёплый свет и близость друг друга были единственным, что напоминало о том, что даже в мире, полном горя и опасностей, можно найти маленькое убежище.
Медленно, почти не заметно, Лив уснула на его плече, а Каллен, осторожно и тихо, продолжал смотреть на огонь, думая о том, что впереди им предстоит ещё многое, но они уже не одни.
Лив спала крепко, но сон был необычным — ярким, почти осязаемым. Она видела мать, как будто она стояла рядом, а рядом — высокий мужчина в длинной мантии, с волосами, белыми, словно снег.
— Лив... — тихо произнёс он. — Твоя сила здесь. Слушай сердце и доверяй интуиции. Тот, кто рядом с тобой, поможет тебе пройти через бурю.
Слова звучали не как речь, а как шёпот ветра, проникающий прямо в душу. И что-то в груди Лив напряглось, словно она почувствовала важность того, что только что услышала.
Когда глаза Лив открылись, мир показался необычно тихим и теплым. Она моргнула, и сердце ёкнуло: она лежала на Каллене. Его рука невольно поддерживала её спину, их лица были так близко, что она ощущала тепло дыхания, почти касающегося губ.
В животе защекотало — лёгкое, порхающее ощущение, словно сотни бабочек одновременно взлетели в воздух. Лив почувствовала желание закрыть глаза и прикоснуться губами к его.
Но внезапно её разум включился. Она резко отдернулась, вскочила, задыхаясь от собственной смелости и одновременно стеснения. Рука инстинктивно схватила ближайший предмет — небольшой деревянный подсвечник с камина — и метнула его в Каллена.
— Вставай! — приказала она резким голосом, стараясь звучать решительно.
Каллен, скомкав волосы и моргая в полусне, начал вертеться, пытаясь понять, что происходит.
— Э-э... Лив? — пробормотал он, голос ещё сонный и сбитый с толку. — Что... что случилось?
И тут Лив уловила взгляд Снежика. Дракон стоял чуть поодаль, глаза сузились до узких щелей, губы скривились в почти человеческом выражении «ты тупица». Он тихо фыркнул, расправляя крылья, будто говорил: «Смотри, что ты наделала. Он для тебя, идиотка».
Лив покраснела, ощущая, что это правда. Феромоны драконов... она вдруг поняла, что Снежик не ошибается. И что бы ни говорили разум и стеснение — Каллен действительно «подходит» ей.
Она резко встряхнула головой, пытаясь собраться, и сказала чуть мягче, но всё ещё командным тоном:
— Быстро собирайся. Нам нужно выходить.
Каллен только качнул головой, слегка улыбнувшись в полусне, но уже начал подниматься, словно понимал, что с Лив шутки плохи.
Снежик устроился рядом, будто наблюдая за ними с невозмутимым вниманием, и едва заметно фыркнул, напоминая, кто тут главный в плане чувств.
Лив глубоко вздохнула, пытаясь прогнать из головы бабочек, но улыбка вырвалась сама собой — несмотря на все сбившиеся с толку моменты, это утро было... странно прекрасным.
Солнечный свет ещё не успел растопить морозное утро, когда Лив и Каллен спустились на кухню. Воздух был острым, резким, пронизывающим насквозь, как лезвие ножа. На острове почти ничего не росло, поэтому завтрак был скромным — сушёная рыба, подсохший хлеб и немного замёрзшего чая, который они умудрились растопить на небольшом огне.
Каллен с удивлением рассматривал еду.
— Это... завтрак? — спросил он, слегка морща нос. — Я никогда не ел сушёную рыбу на завтрак.
Лив улыбнулась, слегка виновато.
— Эйвандейр суров, — сказала она. — Еда здесь не роскошная. Если хочешь, мы можем её разогреть.
Каллен взял кусочек, осторожно откусил и попытался улыбнуться. Рыба оказалась сухой, но съедобной.
— Не плохо... — пробормотал он, и Лив заметила, как уголки его рта невольно дернулись вверх.
— Тебе лучше согреться, — сказала Лив, подавая ему кружку тёплого чая, который сама пыталась удержать в руках. — Снаружи ещё холоднее, чем здесь.
Они сидели напротив друг друга за маленьким деревянным столом, и тишина была не неловкой — скорее, спокойной. Снежик и Бран устроились у камина, разворачивая крылья и наслаждаясь теплом.
Каллен, держа кружку, осторожно взглянул на Лив.
— Ты... всегда так умеешь находить что-то съедобное даже в этих условиях? — спросил он, слегка улыбаясь.
— Привыкла, — ответила она тихо. — А тебе просто повезло оказаться рядом.
Он кивнул, но слова в голове задерживались, словно не могли сформироваться. Их глаза встретились, и в этот момент Лив снова почувствовала то лёгкое порхание, которое испытывала утром. Она откашлялась, отвела взгляд и быстро начала чистить оставшуюся рыбу для Снежика и Брана.
— Давай скорее поедим и отправимся дальше, — сказала она, пытаясь вернуть себе обычную рассудительность.
Каллен кивнул и слегка улыбнулся. Он заметил, как Лив старается держать себя в руках, но маленькие моменты её смущения делали её ещё ближе и роднее.
После еды они быстро собрали всё необходимое, укутались в тёплые накидки и вышли на морозный воздух Эйвандейра. Снежик и Бран уже ждали на улице, крылья слегка подёрнуты инеем.
Лив кивнула Каллену:
— Готов? Поднимемся к святилищу.
Каллен вздохнул, закутываясь в накидку.
— Всегда готов, когда рядом с тобой.
И хотя воздух был резкий, а снег хрустел под ногами, они оба почувствовали, что теплее становится не только от накидок, но и от того, что идут вместе.