Broken silence||paradeevich

День тянулся по-разному для каждого. Для кого-то лёгкий, почти беззаботный, для кого-то — словно пытка. Для Влады это утро, этот проклятый рассвет с Сашей, застрял в голове, не давая покоя. Лана уже несколько раз пыталась вытянуть из неё хоть слово: «Что случилось?» — но каждый раз натыкалась на сухое «Всё нормально». Лана с Лёшей переглядывались, переговаривались шёпотом и в итоге решили, что Влада с Сашей поссорились. Иначе как объяснить, что они весь день не сказали друг другу и пары фраз? Но и от самого Саши они слышали то же самое — ровное, холодное: «Всё нормально».

Компания бродила по городу, заходила в магазины, в кафешки перекусить. Саша молча платил и за себя, и за Владу. Её это бесило.

— Я не хочу этих подачек! — срывалась она, чувствуя, как в груди загорается злость.

— Перестань нести чушь. — огрызался он уже с раздражением.

Каждый спор заканчивался так же — злым молчанием.

К вечеру все разошлись по номерам. Влада сидела в тишине, нарушаемой лишь редкими звуками входящих сообщений. Она медленно пила чай и печатала Илье: рассказывала, что они в Сочи, с кем приехала, но тщательно обходила главное — что номер у неё с Сашей.

Дверь спальни скрипнула. Саша вышел, одетый и собранный, с каким-то решением в глазах.

— Собирайся, — резко сказал он, даже не глядя на неё.

Влада подняла глаза от телефона, моргнула.
— Ты спятил? — отложила кружку на стол.

— У тебя три минуты, — бросил он коротко и уже шёл к двери.

Она осталась сидеть, ошарашенно глядя ему вслед. Непонимание смешалось с раздражением, но внутри шевельнулся и холодок интереса: Что он ещё придумал?

Ночь висела густой и плотной, когда Саша захлопнул дверь машины. В салоне пахло бензином и лёгкой прохладой металлических панелей, смешанной с остатками дневного тепла и чуть сладковатым запахом освежителя. Влада села, хлопнув дверью, и пространство словно сжалось — их плечи столкнулись почти случайно, но в этой тесноте всё казалось правильным, неизбежным. В этом замкнутом, тёплом коконе остальной мир перестал существовать.

Музыка зазвучала мягко, но ощутимо — бас пробрался под кожу, а свет фар вырезал узкий коридор из темноты. Всё, что было за пределами этого света, растворялось, как будто исчезало.

Первые километры они ехали спокойно, почти осторожно, будто машина сама прислушивалась к ним. Влада приоткрыла окно — ночной воздух ворвался в салон, холодный, острый, но живой. Она вытянула руку наружу, ладонь ловила поток ветра, который скользил между пальцами. Когда вернула руку обратно, она случайно коснулась кисти Саши на подлокотнике. Касание было мимолётным, почти незаметным, но тепло мгновенно прошло между ними. Саша на секунду сжал руль, потом переставил вторую руку на рычаг коробки передач, и его рука оказалась так близко к её колену, что границы между ними исчезали.

Ветер гудел за окнами, редкие вспышки фар скользили по лицам и растворялись в темноте. Их молчание не было пустым — оно было полным: дыханием, шелестом ткани, тихими щелчками переключателей и ощущением присутствия рядом.

Чем глубже ночь, тем быстрее мчалась дорога. В какой-то момент Саша резко прижал педаль газа, машина рванула вперёд, мотор взревел, сиденья вжали их в спины. Ветер ворвался в салон плотным потоком, трепал волосы, обжигал щёки. На горизонте начали появляться бледные полосы рассвета. Он сбавил скорость, свернул на грунтовку, и фары осветили высокую, влажную траву. Двигатель замолчал, оставив их в вязкой, почти осязаемой тишине.

Воздух здесь был другой — пах землёй, росой и чем-то новым, нераскрытым. Они вышли из машины. Трава прилипала к джинсам, а низкий туман обвивал колени. Они облокотились на капот, стоя плечом к плечу, почти касаясь. В этом моменте было всё: и ночная скорость, и тихие прикосновения, и ощущение, что остальной мир остался позади.

Рассвет медленно поднимался, окрашивая небо в розовое и золотое. Ночь уступала утру только для них. Ни один звук не нарушал этой гармонии, кроме тихой музыки из приоткрытого окна. Молчание между ними было плотным, ощутимым, как дыхание, как кожа рядом, как тепло, которое никуда не спешило уходить.

— И к чему эта поездка должна была привести? — тихо спросила Влада, стараясь не разрушить хрупкую атмосферу, висящую между ними.

— Умеешь же ты портить моменты, — с лёгкой улыбкой ответил он, не отводя взгляда. — Знаешь, под вином ты мне нравишься больше.

— Я тебе нравлюсь? — Влада приподняла бровь, будто это была банальная шутка, и сама улыбнулась, не встречаясь с его глазами. Но внутри что-то дернуло от его слов.

— Я имею в виду, что когда ты слегка выпьешь ты становишься чуточку более... открытой.

— Нет, Саш... — перебила она, встряхнув головой, — забудь, это была ошибка.

Он осторожно наклонился, а её взгляд случайно встретился с его.

— Что именно?

— Это.

Прошептала Влада и внезапно притянула его к себе, накрыв губы своими.

Поцелуй был мягким сначала, исследующим, как будто они оба проверяли, есть ли между ними что-то большее, чем просто близость. Тепло его губ медленно растекалось по её коже, руки Саши осторожно обвили её талию, прижимая ближе. Влада глубже вдохнула его запах — смесь свежести и лёгким запахом табака, ответив более решительно, позволяя губам двигаться в унисон.

Тепло, которое передавалось через каждое прикосновение, сливалось с холодом ночного воздуха, создавая странное, но приятное напряжение. Она почувствовала, как его рука сзади мягко скользнула по спине, а сердце бешено колотилось, отдаваясь эхом в груди.

Поцелуй становился длиннее, глубже, медленно растворяя границы между ними. Влада закрыла глаза, погружаясь в ощущения, позволяя всему остальному исчезнуть. Каждый вздох, каждое прикосновение создавали ту нить, которая связывала их здесь и сейчас, делая невозможным вернуться в привычный мир.

Они медленно отстранились друг от друга, дыхание их было частым, а сердца стучали в унисон. Влада открыла глаза и сразу же отступила на шаг, словно стараясь вернуть себе контроль. Её ладони дрожали, а губы ещё ощущали тепло его прикосновения.

«Что я делаю?» — пронеслось в голове. «Почему я позволила? Почему я... дала слабину?»

Саша смотрел на неё спокойно, почти без эмоций, но взгляд был напряжённым, пронизывающим. Он не делал ни шаг назад, но и не приближался — будто предоставляя ей пространство для выбора, хотя пространство это казалось слишком маленьким, чтобы в нём можно было дышать свободно.

Влада отводила взгляд, стараясь собрать мысли. Она чувствовала смесь стыда, странного возбуждения и раздражения на саму себя. Никогда прежде она не позволяла себе терять контроль, особенно рядом с кем-то вроде Саши, кто казался одновременно непостижимым и опасным.

«Это было глупо», — прошептала она себе. — «Я не должна была... не так.»

И в то же время в груди осталась лёгкая дрожь, которую невозможно было игнорировать. Тот момент, тот поцелуй, казался чуждым и почти нереальным, а её разум кричал о том, что нужно вернуться к привычной маске Эвелины, к холодной, неприступной версии себя.

Саша же, не нарушая молчания, просто наблюдал. В его взгляде не было осуждения, только... понимание, которое одновременно пугало и манило.

Влада сделала шаг назад, глубоко вздохнула и сжала кулаки, стараясь вернуть себе ту чёткую границу, которую она всегда держала между собой и людьми. Но внутри, где-то глубоко, оставалась мысль, что этот один момент уже изменил её, пусть даже она не хотела в этом признаваться.

Саша сделал шаг вперед, и Влада чуть напряглась, готовясь отстраниться, но вместо этого он медленно обхватил её плечи обеими руками. Объятие было осторожным, почти нежным, но в нём ощущалась сила и уверенность, словно он говорил без слов: «Я рядом, всё в порядке».

Влада замерла, её тело сначала напряглось, но постепенно начало поддаваться теплу его прикосновения. Его грудь слегка прижалась к ней, руки охватывали её так, чтобы удерживать, но не сковывать.

Она почувствовала, как сердце чуть сбилось с ритма, дыхание стало неровным. В голове прокручивались мысли о том, что это неправильно, что она не должна позволять себе такие слабости, но тело предательски откликалось на близость.

Саша мягко коснулся щёки Влады своей щекой, словно пытаясь убедить её в безопасности момента. Она слегка опустила подбородок, закрыв глаза, и позволила себе хотя бы на мгновение почувствовать, что рядом есть кто-то, кто не причинит боли и не ожидает ничего взамен.

— Я ничего не требую от тебя, — тихо сказал он, но в голосе слышалась тёплая уверенность. — Но слушай... здесь, в Сочи, я хочу, чтобы наша привычная жизнь в Москве как будто испарилась. Всё, что происходит здесь, остаётся здесь. Ни один этот момент не повторится дома. Когда мы вернёмся, всё станет так, как было раньше.

Он чуть прижал её к себе, так что её плечи коснулись его груди. Влада почувствовала, как сердце бьётся быстрее, как внутри что-то дрожит от этих слов — странная смесь тревоги и... облегчения.

— Ты уверен? — выдохнула она, почти шепотом, стараясь уловить всю серьёзность в его голосе.

— Абсолютно, — ответил он, мягко проводя рукой по её спине. — Здесь можно быть самим собой. И я хочу, чтобы ты была собой.

Влада замерла, ощущая, как тепло его тела и спокойствие его присутствия словно растапливают лёд внутри неё. Она не могла понять, почему сейчас верит ему, почему сердце в груди дерётся в ритм его прикосновений, но даже не пыталась сопротивляться.

Новый день встретил их золотистым светом, пробивающимся сквозь полупрозрачные занавески. Снаружи мирно дышало море — внизу волны лениво накатывались на песок, и казалось, будто сам воздух пропитан солью и утренней свежестью.

Влада и Саша вернулись в номер только к рассвету. Слова закончились раньше, чем ночь, но оставшаяся тишина почему-то не тяготила. Они просто разошлись по комнатам — не торопясь, не объясняясь. Но в взглядах обоих осталась какая-то едва уловимая теплотa, как шлейф от сигареты или от музыки, что играет фоном и всё ещё держит.

Теперь, спустившись на завтрак, они выглядели так, будто ночь забрала у них силы, но оставила что-то другое — мягкое, почти невидимое. Влада выглядела довольно устало, после очередного но уже легкого кошмара, Сашины волосы были взъерошены, а в глазах у обоих была на редкость легкая теплота. Лёша с Ланой уже сидели за столиком и, завидев их, переглянулись с хитрыми улыбками.

— Вы такие хорошие, — протянула Лана, глядя прямо на них, когда Влада и Саша устроились напротив.

— Что? — Влада резко повернула голову, её брови поднялись, будто Лана только что сморозила чушь.

— Вчера грызлись из-за ерунды, — улыбнулась та, наматывая пасту на вилку, — а сегодня сидите, как будто... счастливые. Видимо, ночь лечит.

Влада прищурилась, взяла чашку с кофе и резко отпила.
— Не неси чушь, — бросила она, будто отрезала.

Но Саша, сидящий рядом, чуть заметно скривил губы в полуулыбке и опустил взгляд в свою тарелку. Он ничего не сказал — и именно это Владу задело.

Она поймала себя на мысли, что хочет повернуться к нему и что-то добавить. Но вместо этого только крепче обхватила чашку руками, будто в ней было хоть какое-то оправдание её странной, слабой мягкости прошлой ночью.

Саша едва заметно хмыкнул, не глядя на Владу, просто откинулся на спинку стула, перебирая вилкой рис.

— Ну, если вам так весело наблюдать, — лениво бросил он, — может, лучше займётесь завтраком, а не нашими отношениями?

Лёша прыснул, чуть не поперхнувшись соком.
— Так вот же оно! — сказал он, вытирая губы салфеткой. — Отношения. Проговорился.

Саша медленно поднял глаза, вперив взгляд в Лёшу, и приподнял бровь.
— Слышал когда-нибудь про слово «сарказм»?

— Слышал, но вот твои глаза говорят совсем другое, — не унимался Лёша, явно наслаждаясь моментом.

Влада скривилась, поставила чашку на стол и пробормотала:
— Господи, что за детский сад.

Лана тихо рассмеялась, откинувшись на стуле.
— Просто вы вместе смотритесь... не знаю... как два лезвия одного ножа. Острые, холодные, но идеально совпадающие.

Саша чуть заметно дёрнул уголком губ — то ли от саркастической усмешки, то ли от того, что её слова зацепили. Влада же сделала вид, что не услышала, и занялась булочкой, хотя лицо  дрогнуло.

За окнами гостиничного ресторана шумело море, солнце поднималось всё выше, и в этой лёгкой утренней суете казалось, будто сам день подталкивал их к чему-то новому, ещё неизведанному.

— Так, — наконец сказал Саша, — какие планы на сегодня? Или опять будем сидеть и обсуждать чушь?

Лёша хитро улыбнулся.
— Есть одна идея, вам точно понравится.

К полудню Лёша с Ланой уже стояли у пристани, где белоснежная яхта покачивалась на мягких волнах. Солнце било в воду так ярко, что казалось — море рассыпалось на тысячи стеклянных осколков. Саша и Влада подошли чуть позже, оба в солнцезащитных очках и с таким видом, будто они собрались на отдых где повсюду киллеры.

— Ну что, капитаны, поплыли? — оживлённо сказал Лёша, помогая Лане подняться на палубу.

Влада, закинув сумочку на плечо, первой ступила на трап. Ветер подхватил её волосы, и на секунду она прищурилась, вглядываясь в бескрайнюю гладь. Саша, следуя за ней, чуть заметно усмехнулся:
— Надеюсь, ты не из тех, кого укачивает.

— Надейся на себя, — подмигнув, произнесла она.

Когда яхта двинулась в море, все на палубе словно расслабились. Лана вытянулась на лежаке с коктейлем, Лёша бегал с камерой, то и дело подстраивая ракурсы. Влада устроилась у борта, свесив руку вниз и скользя пальцами по брызгам, а Саша, будто нарочно, сел рядом.

— Опять будешь молчать? — негромко спросил он.

— Я не молчу, — её губы тронула едва заметная усмешка. — Просто не нарушаю атмосферу.

— Вчера ты очень удачно её нарушила, — с оттенком иронии заметил Саша.

Он протянул руку и легко поправил ремешок у неё на плече, который чуть сполз вниз. Движение получилось настолько естественным, что Влада даже не успела насторожиться — только посмотрела на него краем глаза, решая, раздражаться ли или позволить себе улыбку.

Яхта вышла на открытое море. Шум прибоя остался позади, мотор гудел размеренно, а ветер распутывал её волосы, бросая отдельные пряди на лицо. Перед ними простиралась только бескрайняя синева — ровная и почти гипнотическая.

— Сейчас у меня странное желание, — вдруг сказала Влада, не отрывая взгляда от горизонта. — Просто раствориться здесь. Утонуть.

— А я спасу тебя, — спокойно ответил Саша, будто это было очевидно.

Она чуть скривила губы, уже в улыбке, но с долей вызова:
— Берёшь меня на слабо?

— Нет, — он посмотрел прямо в её глаза, неожиданно серьёзно. — Я просто не дам тебе исчезнуть.

Она на секунду задержала дыхание. Ветер усилился, качнул яхту, их плечи коснулись друг друга.

— Ты всё время ведёшь себя так, будто у тебя нет права на слабость, — тихо произнёс он, глядя куда-то в сторону моря. — Но это ведь тоже утомляет, правда?

Влада усмехнулась, отвернувшись, чтобы скрыть лёгкое напряжение:
— Смешно. Откуда тебе знать, что меня утомляет?

— Может, не знаю, — признал он. — Но вижу.

Она хотела ответить резче, оттолкнуть, вернуть привычную дистанцию. Но в этот момент яхта слегка качнулась сильнее, и Саша, словно предугадав, обнял её за плечи, удерживая. Движение было простым, без лишней демонстративности, но от него внутри словно что-то дрогнуло.

— Лана с Лешей смотрят — тихо сказала Влада, но сама не сделала попытки отстраниться.

— А мне плевать.

Холодный ветер бил в лицо, но рядом с ним ей неожиданно стало спокойно.

— Ты всегда так? — тихо спросила она. — Просто берёшь и делаешь, будто всё вокруг не имеет значения?

Саша усмехнулся, не отпуская её плечо:

— Если думать о каждом взгляде, о каждом слове — ничего в жизни не сделаешь. Люди слишком много строят из чужого мнения.

— А ты нет? — её голос прозвучал мягко, почти насмешливо.

— Я? — он чуть наклонился ближе, и ветер тут же подхватил его слова, делая их будто только для неё. — Я делаю то, что хочу. Всегда. Таким меня сделала жизнь.

Она почувствовала, как его пальцы слегка сильнее сжали её плечо — будто он хотел, чтобы она это прочувствовала. Но в то же время — он не тянул, не требовал. Просто был рядом, будто напоминая: может держать, если она позволит.

Влада глубоко вдохнула морской воздух, пытаясь заглушить то странное тепло, что разливалось внутри. Она смотрела на линии волн, освещённых закатом, и думала, что слишком давно забыла, как это — позволять себе слабость.

— Я не просила, чтобы ты был рядом, — наконец произнесла она.

— Знаю, — спокойно ответил Саша, чуть склонив голову. — Но ты и не попросила, чтобы я ушёл.

Яхта снова качнулась, и на секунду они оказались ближе, чем планировали. Она уловила его запах — солоноватый, перемешанный с табаком и морем. А потом — смех Ланы и Леши позади, который вернул всё в реальность.

Влада резко выпрямилась, сбивая ту тонкую грань, на которую сама же шагнула.

— Пойдём внутрь, — сказала она коротко, будто отрезала. — Тут холодно.

И, не оборачиваясь, пошла к каюте.

Саша, оставаясь на месте, только усмехнулся и медленно закурил сигарету, будто понимая — её бегство не было отказом. Скорее, признанием.

Яхта возвращалась к берегу уже с закатом. Все немного обветренные, но довольные, с шумом и смехом собирали вещи. Влада держалась так, будто ничего особенного не произошло, но внутри у неё было странное напряжение, словно кожа всё ещё помнила тепло Сашиного плеча. Всю поездку они провели почти вместе, когда яхта шатнулась от волны, Саша придержал ее бокал с вином, чтобы тот не опрокинулся. Постоянно крутил ее черные волосы в своих руках и это чертовски успокаивало.

Когда компания поднялась на палубу для последних фото, Лана хитро выждала момент, и пока все отвлеклись, подошла ближе к Владе.
— Смотри, что вышло, — почти шёпотом сказала она и протянула телефон.

На экране — снимок: Влада, чуть нахмурившаяся от ветра, сидит на носе яхты, а Саша обнимает её за плечи, наклонившись ближе, чем стоило бы. Фото выглядело так, будто они — не напарники, а пара, отдыхающая вместе.

Влада коротко втянула воздух, пальцы чуть сильнее сжали перила.
— Удали, — хрипло произнесла она, не отрывая взгляда от экрана.

Лана только усмехнулась:
— Даже не думай. Это слишком... настоящее. У вас лица такие, будто вы забыли обо всём вокруг.

— Ты ошибаешься, — холодно отрезала Влада, но голос прозвучал не так уверенно, как хотелось бы.

— Может быть, — Лана склонила голову, глядя исподлобья, — но фото не врёт.

Влада вернула телефон, сделав вид, что её это не задело. Но сердце билось быстрее, чем должно. Она была готова к любой ловушке, к любой подставе, но не к собственному лицу, которое так легко выдало её рядом с Сашей.

Хуже всего то, что, заметив фотографию, Саша, кажется, тоже увидел — и только едва заметно усмехнулся краем губ.

В номере уже горел тёплый свет, тихо играл фоновый трек из телефона Ланы. На маленьком столике стояла открытая бутылка вина и два бокала. Лана, с хитрой улыбкой, протянула один Владе.

— Ну, за эти три дня приключений, — подмигнула она.

Влада на секунду задумалась. Она не любила расслабляться — особенно там, где не чувствовала полного контроля. Но сейчас в её взгляде скользнула усталость, и, взяв бокал, она тихо кивнула.

Они чокнулись, и вино коснулось губ Влады. Оно оказалось неожиданно мягким, лёгким, будто специально выбрано Ланой, чтобы расслабить.

— Ну, рассказывай, — протянула Лана, хитро щурясь, — как это, сидеть в обнимку с Сашей и делать вид, что всё по-деловому?

Влада только медленно отхлебнула ещё глоток и поставила бокал на край столика.

— Ты слишком много фантазируешь, — холодно ответила она, но уголки её губ едва заметно дрогнули. — Ты лучше расскажи, как у вас с Лешей?

— Мне с ним хорошо. Он хороший парень, интересный, да и интересы наши похожи. Я рада, что мы вместе.

Девушки разошлись, когда в номер вошёл Лёша. Влада нехотя поплелась в «свой» номер. Открыв дверь, она увидела обувь Саши. Скинув кроссовки, девушка тихо направилась в спальню.

— Можно к тебе? — мягко постучав и чуть приоткрыв дверь, спросила она

Саша сидел на краю кровати, что-то нервно печатая в телефоне, но увидев брюнетку медленно отложил телефон.

— Заходи.

Влада легко проскользнула внутрь и направилась прямо к кровати. Она выглядела расслабленной, даже слишком. Девушка села рядом с ним, скрестив ноги, будто это её собственная комната.

— Ты устал? — спросила она внезапно, внимательно разглядывая его лицо.

— Нет, — коротко ответил он, всё ещё пытаясь понять её настроение.

Влада ничего не сказала, лишь улыбнулась, а потом внезапно опустилась на спину, положив голову ему на колени.

Саша сначала замер, ощущая тяжесть её головы на коленях, но потом расслабился. Впервые за несколько дней в его груди не было привычного напряжения. Он осторожно провёл рукой по её волосам, почти машинально, но тепло этого движения заставило его улыбнуться.

— Ну ты и нагленькая, — тихо сказал он, глядя на неё сверху, но без привычного ироничного тона. — Пришла и легла... как будто здесь твоё место.

Влада приподняла бровь, слегка улыбнувшись:

— А разве не так? Ты вроде не против.

Он вздохнул и удобно устроился, чтобы ей было комфортнее. Разговор завязался легко, почти без привычной игры острых фраз, без скрытого напряжения. Они обсуждали вчерашний день, море, ветер, даже шутливо вспоминали мелкие промахи Леши и Ланы. Саша крутил ее темные волосы на пальцах, играясь.

Саша заметил, что Влада не пыталась держать дистанцию, не проверяла каждый шаг, не ставила барьеры, как обычно. Её голос был мягче, движения — свободнее. Он впервые понял, что ей действительно приятно быть рядом.

Их смех и тихие реплики наполняли комнату лёгкой, почти интимной атмосферой. Для Саши это был новый опыт — видеть её такой, доверчивой и спокойной. А Влада впервые позволила себе почувствовать, что быть рядом с ним не значит быть уязвимой.

Взгляд Влады невольно задержался на его губах дольше, чем нужно. Она поймала себя на этом мгновении — сердце чуть учащенно билось, а внутри что-то тихо дернулось. Саша, заметив её взгляд, на долю секунды приподнял бровь, не отводя своих глаз.

Влада сразу отвернулась, чувствуя, как по щекам пронесся жар, она стараясь собраться. Но мысленно кареглазая не могла отвести взгляд — воспоминания о недавнем поцелуе, прикосновение его рук, тепло рядом — всё это перемешалось в странное, почти болезненно приятное ощущение.

Саша мягко повернул её голову за подбородок, и их взгляды встретились на мгновение, полные напряжения и немого понимания. Затем он наклонился ближе и накрыл её губы своими. Поцелуй был нежным, почти осторожным, но в нём уже чувствовалась скрытая страсть.

Влада сначала замерла, не ожидая такой решительности, но постепенно расслабилась, позволяя губам встретиться. Мир вокруг будто исчез — только их дыхание, лёгкое дрожание и тихий звук моря за окнами существовали в этот момент. 

Поцелуй становился глубже, чуть смелее, но всё ещё удерживался на грани, как будто оба боялись переступить невидимую черту. Влада ощутила, как ладонь Саши мягко коснулась её щеки, удерживая и направляя.

Её собственные руки, почти невольно, легли ему на грудь, чувствуя тепло под тканью футболки. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял лёгкий гул, а мысли путались: «Почему я это делаю? Почему позволяю себе?»

Саша слегка отстранился, едва касаясь губ, оставляя ощущение желания и ожидания. Их дыхание смешалось, и на мгновение тишина снова наполнила комнату, только теперь уже с электрическим напряжением, которое нельзя было игнорировать.

Девушка поднялась с его колен и не разрывая зрительного контакта, в котором читалась та же тревожная смесь страха и жажды, что и у него, медленно села на его колени. Промежуток между ними, ещё секунду назад существовавший, исчез. Тела коснулись друг друга, и это простое прикосновение показалось сильнее любого поцелуя.

Саша не стал ничего говорить. Его рука, всё ещё лежавшая на её щеке, скользнула в её волосы, а вторая обвила её талию, притягивая к себе, стирая последние следы неуверенности. Их губы снова встретились, но на этот раз поцелуй был уверенным, полным немого вопроса и такого же немого ответа.

Влада сдалась этому чувству. Её пальцы вцепились в ткань его футболки, пытаясь притянуть его ещё ближе, почувствовать больше. Разум умолк, уступив место инстинктам и огню, разливающемуся по жилам. Мысли «почему» и «что, если» растворились в гуле крови в висках и учащённом дыхании.

Он приподнял её, и мир поплыл. В воздухе пахло им обоими — возбуждением, дорогими духами и ночным морем. Он мягко уложил её на подушки, и их поцелуй не прервался ни на секунду, превратившись в нечто большее, чем просто соприкосновение губ — в единственную точку опоры в уплывающей реальности. Его губы спустились к её шее, и она почувствовала, как по коже побежали мурашки. Влажный, горячий след его поцелуев обжигал, и она издала тихий, сдавленный стон, запрокинув голову, подставляя ему всё новые участки кожи, словно подставляют лицо первому летнему дождю.

Её пальцы, дрожащие и нетерпеливые, вцепились в мягкую хлопковую ткань его футболки. Она потянула её на себя, и он, прервав поцелуй, на мгновение оторвавшись от её шеи, тут же помог ей, одним стремительным движением сняв её через голову. В полумраке комнаты его тело показалось ей знакомым и в то же время новым — силуэт, вылепленный из теней и лунного света, падающего из открытые окна.

— Тебе не холодно? — его шёпот был таким же шершавым, как и его ладони.

— Нет... — выдохнула она, и это было правдой.

Прикосновение его обнажённой кожи к её ладоням заставило её вздрогнуть не от холода, а от разряда тока, пробежавшего между ними. Он был тёплым, реальным, и в этот момент — единственным, что имело значение во всей Вселенной. Его пальцы, действительно, слегка дрожали, когда он скользнул рукой под край её топика. Шершавая подушечка большого пальца легла на чувствительную кожу у ребра, и она замерла.

— Можно? — спросил он, и в его голосе она услышала не неуверенность, а бережность. Ту самую бережность, которая была важнее любой страсти.

Она не смогла выговорить ни слова, лишь кивнула, уткнувшись лицом в его плечо, вдыхая его запах — чистый, мужской, родной. Разрешение, которое не нуждалось в словах.

Одежда медленно, с неловкими паузами, смешками и прерывистым дыханием, оказалась на полу. Каждый новый сантиметр обнажённой кожи был маленьким открытием. Она знала его тело, знала, как шрам на его плече отзывается на прикосновение, знала линию его талии. Но сегодня всё было иначе. Сегодня они пересекали не физический, а какой-то эмоциональный рубеж. Остатки страха и стеснения уступили место жгучему, всепоглощающему любопытству и потребности быть к нему ближе, чем возможно. Мир сузился до размеров кровати, до пространства между их телами, до шёпота имён, который был громче любого крика.

— Эвелина... — прошептал он, и её имя на его устах звучало как молитва.

И когда в конце концов не осталось преград, он замер над ней, поддерживая свой вес на руках. Он искал в её глазах последнее подтверждение. И она увидела в его взгляде не просто желание, с которым была хорошо знакома. Она увидела трепет. Уважение. И даже... страх причинить боль, случайно сделать что-то не так. Эта уязвимость в его обычно твёрдых глазах стала для неё самым сильным афродизиаком. Это и было её ответом.

Она обняла его, притянула к себе, чувствуя, как напряжены мышцы его спины. И та последняя граница, которую они всё ещё боялись переступить, осталась позади. Она тут же утонула в волне последующей близости, единения и нарастающего, всепоглощающего ритма, который задавали они сами.

Тишину комнаты теперь нарушали не вздохи, а тяжёлое, прерывистое дыхание, глухие стоны, которые она не могла сдержать. Лёгкий гул в её ушах, появлявшийся всегда в самые напряжённые моменты, превратился в оглушительный рёв крови, бьющей по вискам. А потом... потом наступила та самая «белая тишина». Тишина блаженства, когда мир пропал, не стало ни вчера, ни завтра, ни страхов, ни сомнений. Волна накрыла её с головой, выгибая спину в немом крике, и, подхваченный её бурей, через мгновение накрыла и его.

Он обрушился на неё всем весом, тяжёлый, влажный и абсолютно беспомощный. И в этой беспомощности была настоящая, дикая сила. Она, не открывая глаз, запустила пальцы в его волосы, чувствуя второй рукой, которая лежала на его груди, как бешено стучит его сердце в унисон с её собственным.

— Никуда не уходи — прошептал он, и его голос прозвучал глухо, прямо в её шею.

— Куда я уже денусь. — она улыбнулась, сама не зная, видит он эту улыбку или чувствует кожей.

Тишина была глубокая, наполненная, другая. На смену электрическому напряжению пришла томная, ленивая истома. Они лежали, переплетённые, прислушиваясь к затихающему бешеному стуку сердец. Никто не говорил ни слова. Слова были бы лишними в этом новом, изменившемся мире, который они только что создали для себя вдвоём.

TG: anchekzy