twentieth part
В дверь стучали так, будто за ней стояла сама стихия, готовая ворваться и разнести всё на своём пути. Глухой, тяжёлый звук раскатывался по комнате, заставляя Владу поморщиться и медленно открыть глаза.
Она поняла, что лежит прямо на груди Саши — его дыхание было глубоким, но явно уже раздражённым. Парень, не отрывая головы от подушки, бросил тёмный, недовольный взгляд в сторону двери, словно надеясь, что она исчезнет сама по себе.
— Твою мать... — процедил он сквозь зубы и уткнулся лицом в её чёрные волосы, будто только они могли оградить его от катастрофы.
— Мать мою не трогай, — коротко, почти беззвучно, отрезала Влада, не двигаясь.
Стучали настойчиво, с каким-то отчаянным ритмом, будто за дверью кто-то пытался спасти их жизни.
— Эй! Подъём! — раздался звонкий голос Ланы, перекрывая гулкие удары. — Вы в курсе, что уже почти вечер?! Мы успеем дай бог к закату!
— Ага! Мы, между прочим, вам звонили еще час назад, но, видимо, у некоторых тут особые планы, — добавил Лёша, и в его тоне слышалась откровенная насмешка.
Саша, не открывая глаз, только сильнее прижал Владу к себе.
— Если я сейчас встану, это будет их последний закат, — проворчал он себе под нос, вдыхая запах чужих волос.
Влада закатила глаза и тихо шепнула:
— Ну давай, герой, вставай. А то они ещё дверь выбьют, и тебе придётся за неё платить.
Он нехотя отпустил её, сел на кровати и провёл рукой по волосам, будто собираясь морально. За дверью же уже слышался смех и нетерпеливое топтание, и было понятно — эти двое точно не уйдут, пока не вытащат их к морю.
Когда они вышли из отеля, воздух сразу ударил в лицо солёной свежестью, а где-то впереди уже слышался мягкий, но настойчивый шум прибоя. Лана с Лёшей шли впереди, смеясь и переговариваясь, Саша — чуть сбоку, а Влада замедлила шаг, прислушиваясь к звукам, которых раньше никогда не слышала вживую.
Песок под ногами оказался тёплым, мягким, и с каждым шагом он всё больше уводил её вниз, будто море уже тянуло к себе. И вот — оно.
Голубая гладь, уходящая за горизонт, с переливами золота от закатного солнца. Волны, одна за другой, накатывали и отступали, оставляя за собой влажный блеск. Влада застыла, не мигая, словно боялась, что стоит отвлечься — и всё исчезнет.
Саша подошёл ближе, заметив, как она тихо, почти незаметно для других, выдохнула.
— Красиво? — его голос был низким, но спокойным.
— Даже не то слово... — она медленно повернула голову, и в её глазах на мгновение мелькнула та самая маленькая Влада, без масок и колких фраз. — Оно... живое.
В этот момент волна подскочила выше обычного и коснулась её босых ног, холодно, но ласково. Она слегка вздрогнула, а Саша едва заметно улыбнулся, будто знал, что этот первый контакт запомнится ей надолго.
Влада осторожно сделала ещё шаг к воде. Песок под пальцами ног стал прохладнее и плотнее, а волны, словно почувствовав новичка, начали игриво накатывать всё ближе. Она нагнулась, зачерпнула ладонями морскую воду и поднесла к лицу — солёный запах ударил в нос, оставив тонкий привкус на губах.
— Фу... — тихо пробормотала она, но почему-то улыбнулась.
Лана уже бегала вдоль берега, визжа, когда вода доставала до колен, а Лёша, шёл важно и не спеша, будто даже море обязано подстраиваться под его темп. Саша остался рядом с Владой, молча наблюдая, как она прислушивается к шуму волн и смотрит в даль, где солнце медленно погружалось в воду, окрашивая всё вокруг в золотые и оранжевые оттенки.
Еще пару месяцев назад Влада бы рассмеялась кому-то в лицо, если бы тот сказал, что она окажется здесь — на море, в компании этих людей. Рассмеялась бы, а потом, наверное, назвала бы сумасшедшим. Тогдашняя Влада скорее выбрала бы угробить себя где-нибудь под ржавым мостом, чем поверить в такое.
Но Лана... Лана каким-то странным, тихим образом смогла ее сдвинуть с мертвой точки. Не кардинально, нет — просто чуть-чуть повернула ключ в замке, за которым Влада пряталась. И вдруг эта холодная, собранная кареглазая почувствовала... запах жизни.
Тусовки, смех, алкоголь, шумные разговоры — все это, черт возьми, напоминало подростковые годы, когда не существовало слова «завтра». Когда можно было просто жить, не думая, что будет утром. И теперь, вместо того чтобы встречать людей своим непонятным, хищным взглядом, Влада могла запросто спросить, как у кого прошел день. Могла даже сама рассказать что-то в ответ.
— Никогда не думала, что мне понравится. — призналась она вдруг, не глядя на Сашу.
— Просто море — это как люди, — сказал он, сунув руки в карманы шорт. — Кого-то оно пугает, кого-то — лечит. Кому-то даёт свободу... а кого-то утягивает. Всё зависит от того, как к нему подойти.
Влада перевела взгляд на Сашу. Его слова звучали слишком серьёзно, будто говорил он не только о море. Вдруг волна резко набежала и обдала их ноги почти по щиколотку — Влада тихо вскрикнула и, не думая, схватила его за руку.
— Голубки, пошли купаться! Вода еще тёплая! — донёсся голос Ланы, которая уже по пояс в воде, смеясь и маня их.
Влада осталась стоять на месте, убрала руку и наблюдала: Лана плескалась и визжала, Лёша делал вид, что выходит в море с важностью древнего мореплавателя, но едва волна обдала его холодной пеной, он морщился и нырял в глубину. Саша шагнул к воде, снял футболку, бросив ее на песок — рельефное тело застыло в контрасте с блестящими каплями. На спине еще остались следы ее царапин. Влада быстро отвернулась.
— Ну же, Эвелина! — кричала Лана, размахивая руками.
Влада шагнула к воде, сняв верхнюю одежду, оставшись в чёрном купальнике, подчёркивающем её фигуру. Щеки чуть покраснели — стоять почти голой на виду было непривычно. Саша вошёл в воду по пояс, обернулся и с лёгким удивлением посмотрел на неё.
— Ну что, Эвелина? — кивнул он в сторону моря. — Или так и будешь стоять на берегу?
— Я не... — начала было она, собираясь сказать «не умею плавать» или «не хочу», но вдруг морской бриз с солёным запахом и шумом волн ударил прямо в сердце.
Вода обволокла её ступни прохладой, по коже пробежали мурашки.
Волна подползла выше, едва не дошла до живота, заставив её вздрогнуть и тихо вскрикнуть — грудь инстинктивно поднялась, словно пытаясь укрыться от холодной воды. Саша кинул быстрый взгляд на ее грудь и сразу перевел взгляд.
— Вы издеваетесь? Она ледяная! — прошептала она, глядя на Сашу.
— Через минуту уже будет казаться тёплой, — улыбнулся он и протянул руку. Влада встретила его взгляд серьёзно, но взяла руку.
Вода достигла груди, брызги играли на её теле. Лана ныряла, смеясь, а Лёша стоял рядом, пытаясь поймать волну руками.
Вдруг Саша, словно решив, что она достаточно адаптировалась, резко подхватил Владу на руки и пошёл в глубину.
— Блять, Саша! — вырвалось у неё, когда она вцепилась в его шею. — Я не умею плавать!
Но он лишь криво усмехнулся и уверенно двинулся дальше. Вода обнимала их тела всё выше, холодными, но ласковыми касаниями, пока песок под стопами становился мягче и зыбче.
Если Саша зайдет глубже, выше линии его плеч, — всё, она останется без опоры.
— Ты издеваешься? — бросила она, но в ответ получила только короткое, почти насмешливое:
— Не бойся.
— У тебя как раз отличный момент отпустить меня, — проговорила Влада, когда вода уже дошла до его плеч. — Я тут утону, а ты всё свалишь на Лёшу или Лану.
— Надо подумать, — невозмутимо отозвался он.
Она вскинула на него резкий, возмущённый взгляд, но Саша, будто наслаждаясь её реакцией, только сильнее прижал её к себе. И это было странно — вода ледяная, а его тело согревало так сильно, что на секунду можно было забыть обо всём.
Близость почти обнажённых тел смущала, но Влада неожиданно поймала себя на том, что расслабилась. Свободной рукой она играла с крошечными гребнями волн, а вторая, как якорь, держалась за его шею — ведь сейчас её жизнь, в прямом смысле, была в его руках.
— Ты плавать не умеешь? — спросила Лана, когда они оказались возле ребят.
— Как видишь, — хмыкнула Влада, не отпуская Сашу.
Закат на берегу моря оказался самым красивым, что Влада когда-либо видела. Небо горело золотисто-оранжевыми оттенками, разливаясь по морским волнам, будто кто-то рисовал кистью дорогу в другой, лучший мир. Мягкий песок приятно холодил ступни, а в воздухе пахло солью и лёгкой свежестью.
Компания устроилась прямо на берегу: мужчины сидели с бутылкой виски, лениво переговариваясь о чём-то своём — то ли о работе, то ли о каких-то планах. Саша с Лёшей время от времени переглядывались и усмехались, явно обсуждая не то, что должны.
Лана уютно устроилась рядом с Лёшей, укутавшись в плед и положив голову ему на плечо. Её глаза то закрывались, то вновь приоткрывались, будто она балансировала между сном и этой удивительной реальностью.
А Влада сидела рядом, тоже кутаясь в мягкий плед, но вместо виски выбрала красное вино. Холодное стекло бокала приятно охлаждало её пальцы, а насыщенный вкус тянулся медленно, идеально подходя к моменту. Вечер окутал их тишиной, и даже чайки, пролетавшие где-то вдалеке, звучали как часть этого гармоничного пейзажа.
— Кто бы мог подумать, — нарушила тишину Лана, подняв взгляд на огненное небо, — что я окажусь здесь, с такой компанией... возле моря, с вином в руках. — Она улыбнулась и, сделав паузу, добавила чуть тише: — И ещё и с Эвелиной.
Влада вскинула на неё бровь, но промолчала.
— Вот именно! — подхватил Лёша, отхлебнув из стакана янтарной жидкости. — Та самая Эвелина, про которую я только и слышал от Саши... Скажем так, по рассказам, она бы язык оторвала за такую идею.
— Лёш, — протянула Влада, прищурив глаза и держа бокал на уровне лица. — Первое впечатление у меня о тебе тоже было... далеко не лучшим. — Она сделала глоток, лениво наклонив голову в сторону. — И я всё ещё наблюдаю за тобой.
Лёша только хмыкнул, явно довольный её выпадом.
— Так, стоп, — Влада вдруг сузила взгляд и перевела его на пару напротив. — Вы что встречаетесь?! — её голос прозвучал как обвинение, а брови сложились в прямую линию.
— Да, — коротко ответила Лана, сделав глоток вина и слегка прищурившись.
— И всё? — с ленивой усмешкой встрял Саша, покачивая бокалом.
— Мы только недавно начали... ну, точнее, после той вечеринки, — она отставила бокал на песок и вдруг резко добавила, оглядев их обоих: — Всё, тему закрыли. А вы двое когда уже раздуплитесь, а?
Влада едва не поперхнулась вином. Горло обожгло, и она резко втянула воздух, глядя на Сашу так, будто тот был причиной её неловкости. Саша же, наоборот, лишь приподнял бровь и чуть заметно ухмыльнулся.
— Лана, не перегибай, — голос Влады прозвучал сухо, почти отрезающе. — Я лучше пойду утоплюсь.
— Ты? Утопишься? — Саша усмехнулся громче. — Да ты скорее меня за собой утопишь.
— Расслабьтесь оба, — Лана фыркнула, снова схватив бокал. — А то сидите, будто вас в одну клетку закрыли, и осталось наблюдать, кто первый кого сожрёт.
Влада скрестила руки на груди, глядя в сторону. Саша, играя пальцами с ножкой бокала, наклонился чуть ближе:
— Ну? Так утонем вместе? — произнёс он почти шёпотом, но достаточно громко, чтобы Лана ухмыльнулась.
Влада подняла взгляд, в её глазах мелькнула холодная сталь.
— Только если я тебя привяжу к камню, — ответила она спокойно, но в уголках губ дрогнула лёгкая усмешка.
Лана прыснула в смех.
— Господи, да вы идеальная парочка. Вам только недостаёт таблички «Опасно для жизни».
Влада закатила глаза, внутренне бурча, ведь терпеть такие высказывания ей было невероятно сложно, но она промолчала, не желая нарушать редкую гармонию момента. В мыслях мелькнула привычная, холодная тень — желание пролить кровь какого-то преступника, чувство контроля над ситуацией. Да, сама она была одним из таких "приступников", за которых могут даже премию дать, но сейчас деньги и влияние решали всё. Большинство группировок работали с полицией, в том числе и «Тёмный Союз», обеспечивая бойцам тихую жизнь при простом условии: «мы вас не видели — вы нас».
Сочи был новым для неё городом, хотя за годы заданий она побывала в десятках мест. В голове мелькали мысли о профессионалах, которые точно обитали здесь, среди пальм и закатного солнца, и, быть может, с ними можно было бы сразиться на равных.
Войдя в номер раньше Саши, который задержался покурить с Лешей, Влада устало сняла обувь. Пальцы ног впились в мягкий ковер, а солёные остатки воды и запах моря всё ещё держались на коже. Она направилась в ванную, быстро смыла соль и песок с кожи, затем сухими движениями промокнула волосы и надела свою привычную чёрную пижаму.
Когда она вышла, Саша уже сидел на диване, слегка рассеянный и спокойный, словно после длинного дня ничего не могло его потревожить.
— Может, всё же поспишь на диване? — произнесла Влада тихо, с едва заметной надеждой в голосе, скользя взглядом по его фигуре.
— Я уже говорил, — без лишних эмоций ответил он, не поднимая головы.
Влада коротко выдохнула и с лёгкой улыбкой смирения произнесла:
— Ну тогда, прошу, освободите мне диван.
Она направилась за постельным бельём, а Саша лишь слегка склонил голову, наблюдая за ней. Свет мягко падал на полки, отражаясь в стекле окон, и тихое море за стенами номера словно шептало: «Отдохни хотя бы сегодня».
Влада застелила диван, устало опустившись на диван, чувствуя, как мягкое постельное бельё обнимает её тело. Каждое движение пальцев оставляло лёгкое ощущение контроля, словно она аккуратно расставляла границы в новом пространстве, где всё ещё царила чужая энергия. Усталость и напряжение дня медленно спадали с плеч, а мягкий свет от окна отражался на стенах, словно приглашая забыться и расслабиться.
Саша тихо выдохнул и направился в спальню, закрыв за собой дверь. Влада осталась одна с шорохом волн за стенами номера и едва слышным шепотом моря. Она закрыла глаза и ощутила, как дыхание постепенно выравнивается, а тело погружается в долгожданный отдых. Даже во сне мысли о том, что она находится в одном номере с этим человеком, не давали ей полного покоя. Его присутствие было одновременно тревожным и странно притягательным.
Тишина ночи была обманчивой. В какой-то момент Влада почувствовала лёгкий, почти неразличимый шёпот у самого уха. Сначала он был похож на собственные мысли, но вскоре стал чужим, настойчивым, липким. Затем рядом, совсем близко, ощущение — будто кто-то дышит ей в лицо. Тёплое, ровное дыхание монстра.
Она резко распахнула глаза и сорвалась на крик. Прямо перед её лицом — Андрей. Его взгляд прожигал, будто он изучал каждую черту, каждую линию её лица. Влада оттолкнула его, но её руки прошли сквозь тело, и из него вырвался чёрный дым. Андрей низко, гулко рассмеялся, отступая. Движением руки достал пистолет из кобуры и положил его на стол, словно бросил вызов.
Влада, не отводя взгляда, шагнула к куртке, где всегда был её пистолет. Но сердце ухнуло вниз.
— Там его нет... — усмехнулся Коваленко, уголки губ дрогнули в мрачной улыбке.
Она лихорадочно начала шарить по карманам, но оружия и правда не было. Паника нарастала.
— Ах, малышка, годы идут, а ты всё такая же. Привычки не меняешь, — с ленивой насмешкой произнёс он.
— Что ты здесь делаешь?.. — выдохнула Влада, чувствуя, как впервые за долгое время её руки дрожат. Почти безоружная. Почти беззащитная. Единственная мысль — Саша.
И как будто по её зову, дверь спальни скрипнула. Вышел Парадеев. В руках он вытирал алую, густую жидкость, а на передних пепельных прядях алел тот же цвет.
— Саша?.. — её голос был полон надежды, но он прошёл мимо, даже не посмотрев на неё. Его глаза, всегда зелёные, теперь были абсолютно чёрными — провалы без дна.
Он пожал руку Андрею.
— Как успехи? — спросил Коваленко, усмехаясь.
— Всё, как ты и говорил, — коротко ответил Саша. Его взгляд медленно перевёлся на Владу, и она почувствовала, будто земля уходит из-под ног.
Парадеев подошёл ближе.
— Она ледяная снаружи. Но внутри... такая же жалкая, ранимая, доверчивая шлюшка. — Его голос звучал мягко, почти ласково, и именно это пугало сильнее всего.
Он коснулся её щеки ладонью, пальцы скользнули по коже осторожно, почти нежно. Но Влада не чувствовала тепла — только холод и липкую безысходность.
— Саш... — слёзы хлынули сами. В этот миг она была не киллером, не холодной машиной, а той самой девочкой, какой была до всего этого — юной, чистой, испуганной.
Парадеев наклонился, его губы коснулись её уха.
— Ты боишься меня больше, чем его.
И в тот же миг мир раскололся. Пол исчез. Она сорвалась в пустоту. Чёрная бездна раскрыла пасть, проглатывая её. Влада пыталась закричать, но горло сдавило, и голоса не было. Только безмолвный крик в темноте.
Влада резко вскочила с дивана, сорвавшись на крик, но тут же прижала ладонь ко рту. Щеки были мокрыми, слезы стекали вниз, сердце колотилось так, будто вырвется из груди. Легкие будто стиснуло железным обручем — дышать было невозможно. За окном серел рассвет, тянуло прохладой и соленым запахом моря, но воздух в номере казался спертым и тяжелым.
Вдруг тёплое прикосновение к ладони заставило её вздрогнуть. Она резко повернула голову — Саша. Он сидел на корточках рядом без футболки, наклонившись, чтобы поймать её взгляд. Зеленые глаза всматривались в её испуганные, а большие пальцы мягко гладили тыльную сторону её руки. Волосы — всё такие же аккуратно светло-пепельные, руки чистые, движения спокойные.
— Эй... — голос его звучал тихо, но уверенно. — Ты чего? — спросил он, чуть наклонившись ближе.
Влада не ответила сразу. Горло сжимало так же, как грудь. Она судорожно втянула воздух, но дыхание всё равно сбивалось. Саша нахмурился и, отпустив её руку, другой коснулся её щеки, смахнув остатки слез.
— Это сон? — прохрипела она, еле выдавив слова.
Саша кивнул, не отводя взгляда.
— Просто сон. Ты здесь, всё нормально, — тихо произнёс он и вдруг обнял её за плечи, подтянув к себе. — Дыши... слышишь? Медленно.
Его грудь была тёплой, дыхание ровным. Влада замерла на мгновение, потом сжала пальцами его спину, будто боялась, что он исчезнет, как и всё вокруг. Она уткнулась лбом в его плечо, глаза закрылись сами собой. Сначала дыхание рвалось сбивчивыми, короткими рывками, но постепенно подстраивалось под его размеренный ритм. Саша держал её крепко, но без давления, будто боялся спугнуть, дать лишний повод снова сорваться. Одна рука обнимала ее за плечи, вторая бережно гладила по взъерошенным волосам.
— Вот так... — негромко пробормотал он, чуть качнувшись в такт их дыханию. — Видишь, уже легче.
Его голос был удивительно спокойным, даже мягким. Словно это был не тот Саша, которого она знала — упрямого, резкого, насмешливого. Этот был почти... бережным.
Влада чувствовала, как дрожь постепенно покидает её тело, но вместе с этим приходило другое — стыд. Она отстранилась, вытерла ладонью мокрые щеки и отвела взгляд.
— Не думай, что... забудь. — сказала она тише, чем хотела.
Саша чуть приподнял бровь, скривив губы в своей обычной полуухмылке:
— А мне и не надо думать. Я всё видел.
Влада нахмурилась, уже собираясь огрызнуться, но он неожиданно наклонился ближе, заглядывая прямо в её глаза:
— Знаешь, ты сильная. Но даже самые сильные ломаются во сне. Это нормально.
Она замерла, не находя слов. В груди ещё оставался тугой ком, но в его голосе было что-то, что заставило её впервые за долгое время поверить: да, может быть, действительно всё нормально.
Саша откинулся на кресло, взял со стола бутылку воды и протянул ей:
— На, сделай пару глотков. А потом расскажешь, если захочешь.
Влада взяла бутылку, но не открыла. Лишь смотрела на него, пытаясь понять: он действительно заботится... или это всё игра?
— Я, конечно, знал, что киллерам снятся кошмары... — Саша наклонил голову, всматриваясь в неё, — но не такие, как тебе. Ты так закричала, что я уж подумал — дьявола увидела. Зная тебя, тебя не так-то просто напугать, а тут... прямо неожиданно.
— Ты меня не знаешь, — коротко отрезала Влада, отворачиваясь к панорамному окну. За стеклом рассвет уже окрасил небо в золотые оттенки.
Саша тяжело выдохнул и, усмехнувшись уголком губ, произнёс:
— От прошлого не убежишь, Эвелина. Как бы ни старалась.
Она резко повернулась к нему, хмурясь:
— К чему ты это?
— Когда-нибудь всё равно случится момент, — продолжил он, проводя рукой по волосам, — и весь мир узнает, кто ты на самом деле. Какая ты, настоящая Эвелина.
По спине у неё пробежал холодок. Его взгляд будто засветился — яркий, пронзительный. Слова легли тяжёлым грузом: сердце на мгновение застыло, а волосы встали дыбом. Влада сделала глоток воды, поставила бутылку обратно на стол и нарочно избегала его глаз.
— Как я и думал, — вдруг тихо сказал он. — Ты боишься, что кто-то узнает твоё прошлое. А это значит, что оно всё ещё держит тебя сильнее, чем ты готова признать.
Саша поднялся с кресла, неторопливо потянулся, провёл рукой по голому торсу и направился к столу, где стояли бутылки с водой.
— Сейчас только шесть, — сказал он будничным тоном, взяв одну из запечатанных бутылок. — Постарайся поспать. Сегодня будет насыщенный день.
Не глядя на неё, он развернулся и ушёл в спальню, оставив за собой тишину, тяжёлую, как свинец.
Влада осталась сидеть, стиснув пальцами край дивана, будто это помогало удержаться в реальности. Слова Саши, произнесённые с той ледяной будничностью, эхом отдавались внутри: «Ты боишься, что кто-то узнает твоё прошлое».
Он произнёс это так просто, словно констатировал факт, а не выдернул на поверхность то, что она годами хоронила глубже всех возможных ям.
Сон теперь казался продолжением его фразы — будто её подсознание сыграло злую шутку, вытащив тени прошлого именно в тот момент, когда Саша, чёртово зеркало, отразил её страхи.
Он ничего не знает... не может знать. Или?..
Мысль застряла. Влада ненавидела даже допускать возможность, что кто-то мог приблизиться к её слабости. Особенно он.
Сон вертелся в памяти обрывками: шаги по коридору, влажные стены, гул в ушах, чьи-то голоса, слишком близкие. Там всегда была она — не та, кем стала сейчас, а та, кем была тогда. Сломанная. Ошибочная. Та, что едва выбралась живой.
Закрыв глаза, Влада сделала глубокий вдох, но вместо спокойствия почувствовала знакомое жжение под рёбрами — смесь злости и страха. Сон не отпускал, он прилип к ней, как липкая грязь.
И всё же фраза Саши ранила сильнее. Не сам кошмар, а то, что он почувствовал. Как будто видел её насквозь.
Слёзы. Он увидел её слёзы.
Всё внутри перевернулось, будто её застали голой посреди толпы. Это было хуже боли, хуже ран — непозволительно. Такого не должно было произойти, тем более рядом с ним. Унижение обожгло изнутри, как будто на кожу вылили кипяток.
Саша... Его реакция бесила ещё сильнее. Не язвительность, не холодная усмешка, к которой она готова, а эта... ненавистная «поддержка». Непрошеная, тихая, почти человеческая. Настолько искренняя, что на миг в ней отозвалось что-то забытое — то, что она хоронила под слоями стали и тьмы.
Поддержка. Влада знала это слово. Знала его запах и тепло, но давно не позволяла себе касаться его смысла. Волков был, пожалуй, единственным, кто когда-то умел дать ей это чувство — настоящее, без условий. Но с ним было иначе, по-своему, и всё равно оно давно осталось в прошлом.
Если Саша действительно увидел её слабость, если поверил, что может к ней прикоснуться хоть словом... значит, часть её брони дала трещину.
А трещины ломают даже самые крепкие стены.
TG: anchekzy