sixteenth part
Два дня пролетели, как будто их и не было — будто кто-то вытянул из календаря пару теплых страниц и позволил Владе спрятаться в них, как в плед.
Утро начиналось с запаха свежей выпечки и кофе. Наталья Андреевна вставала раньше всех, и кухня начинала жить ещё до того, как просыпался весь дом. Влада, проснувшись в первый день чуть позже обычного, услышала мягкое постукивание ножа о деревянную доску, тихое мурлыканье — Наталья пела себе под нос. На кухне было тепло, на подоконнике уже стоял чайник, а в воздухе витал аромат яблок, масла и ванили.
— Проснулась? — улыбнулась женщина, вытирая руки о фартук, когда Влада вошла. — Поможешь мне с кексами?
Их руки порой соприкасались в муке, они вместе резали яблоки, замешивали тесто, спорили — щепотка корицы или всё же мускатный орех. Наталья включила радио — что-то старое, ламповое, из тех песен, что звучали на кухнях в 90-х. Влада хохотала, когда мука оказалась на её щеке, а Наталья строгим голосом велела «не мешать бабушке работать», но при этом подмигивала.
Пока кексы пеклись, они пили чай у окна, глядя, как по заднему двору бегает Настя в сапожках, переворачивая мокрые листья палкой. За озером тянулся лёгкий утренний туман, и казалось, что весь мир — это только этот дом, этот чай, это окно и тихий смех.
Днём они с Настей строили «секретную крепость» из одеял и подушек прямо у озера. Девочка кричала:
— Бери палку, ты будешь охранять форт!
И Влада, засучив рукава, бросалась в игру с настоящим азартом, как будто снова стала подростком. Они гонялись друг за другом по лужайке, строили мост из камней, Настя пыталась научить Владу кидать плоские камушки по воде. Влада смеялась до боли в щеках, пока не падала на траву рядом с ребёнком, глядя в голубое небо.
Вечерами в доме пахло мёдом, дровами и чем-то родным. Илья и Волков играли в шахматы, спорили о старых и новых фильмах, а Настя дремала у Влады на коленях, укрывшись тёплым пледом. Влада гладила её по волосам, и в её сердце — обычно колючем и тяжёлом — росло странное, забытое чувство. Тепло. Неопасное, невыносимое тепло.
— Я хочу, чтобы ты осталась, — шептала Настя, полусонная.
Влада молча кивала, зная, что скоро всё закончится. Но не сейчас.
На второй день Влада проснулась раньше всех. Солнце только вставало, мягко золотя крышу соседнего сарая. Она вышла на кухню в тёплом худи и шерстяных носках. Наталья ещё спала. А мужчины — тем более.
Она сварила кофе, порезала хлеб, взяла яйца и масло. Кухня была залита утренним светом, а под сковородкой тихо шипело. Кофе пах как никогда. Окно было приоткрыто, и где-то в саду слышались первые птичьи крики.
Когда Наталья зашла на кухню, она удивлённо подняла бровь:
— Ты?
— Ага, — пожала плечами Влада. — Я умею. Просто... редко кому показываю.
— Тогда тебе чашка вон та. С трещиной. Самая любимая.
Вечером Наталья заварила какао — настоящее, с горьким шоколадом, корицей и каплей ванили. В большой кружке с трещинкой на ручке оно пахло детством, тихими зимами и чем-то, чего у Влады уже давно не было. Настя принесла одеяла, и вся троица — Влада, Настя, Наталья — устроились перед камином на старом ковре, упираясь об диван. Огонь потрескивал, в доме стояла мягкая, густая тишина.
Наталья рассказывала истории про то как они познакомились с Игорем Сергеевичем, смешные моменты в их браке. Влада смеялась вместе с ними. Честно. По-настоящему.
Они втроём — Илья, Влада и Настя — пошли утром в лес за шишками. Лёгкий иней покрыл траву, и воздух был свежим, бодрящим. Настя прыгала по корням деревьев, как по ступенькам, и каждый найденный «трофей» — красивую шишку, кривую веточку, мох — складывала в корзинку. Илья шёл впереди, иногда оборачивался, чтобы убедиться, что девочки не отстали. Влада вдыхала запах сосен, влажной земли и хвои.
На ночь Настя всегда просила «ту самую» сказку. Про маленькую волчицу, которая потерялась в лесу, но нашла свою стаю. Влада рассказывала, слегка меняя детали, будто в этом — её способ успокоить себя. Настя слушала, зарывшись в одеяло, с раскрытыми глазами.
— А стая потом её приняла? — шептала девочка в конце.
— Приняла, — отвечала Влада. — Потому что поняла, что она никогда не хотела быть одна.
— А ты тоже волчица? — спросила Настя однажды.
Влада задумалась. А потом кивнула:
— Когда-то. Теперь я просто человек.
Третий день заканчивался, как всегда, уютным ужином и тихим смехом за столом. На кухне пахло жареной курицей, чесночными гренками й свежими травами. В окна стучался мягкий закат — тёплый, почти янтарный. Влада села на своё привычное место, между Настей и Ильёй, поправила плед, наброшенный на спинку стула, и вдруг заметила — кого-то не хватает.
— А где Игорь Сергеевич? — спросила она, беря вилку.
Наталья чуть заметно задержалась с ответом, складывая салфетки на стол, как будто подбирала формулировку, чтобы не тревожить слишком сильно.
— Ему немного нехорошо. Голова побаливает, давление шалит... — она выдохнула, улыбнулась слабо. — Просил, чтобы ты зашла к нему после ужина.
Влада кивнула. Но в животе уже скручивалось легкое тревожное чувство.
— Конечно, зайду.
Она перевела взгляд в окно, где небо становилось всё темнее, и вдруг захотелось, чтобы этот вечер не заканчивался вовсе.
— Входи, — после стука раздался тихий, хриплый голос.
Влада медленно открыла дверь и вошла в полутемную комнату. Воздух здесь был плотный, напоённый запахом старого дерева, лекарств и чего-то тёплого, домашнего. Она уже привычно улыбалась — но, заметив, как сильно изменился Волков, сразу напряглась. Он лежал, укрытый пледом до пояса, бледный, осунувшийся, с сетью тонких капилляров на висках. Глаза — раньше острые и цепкие — теперь казались усталыми, будто выгоревшими.
Влада подошла ближе, опустилась рядом на стул. Несколько секунд просто всматривалась в его лицо, стараясь не показать тревоги.
— Вы хотели меня видеть, — произнесла она негромко.
— Я всегда тебя рад видеть. В любое время, — ответил Волков с натянутой, но искренней улыбкой. Голос сипел, будто его срывали годы. — Как там дела в «Тёмном Союзе»? Никто не обижает?
— Всё хорошо. — Влада откинулась чуть назад, но глаза всё ещё были напряжены. — Вам, кстати, привет от Парадеева.
— Вот же старый сукин сын... ещё живой, — усмехнулся он, кашлянув. — Ну и ну, не сдаётся. А ты? Как у вас дела с Сашей?
Влада еле заметно сморщилась и отвела взгляд к прикроватной лампе, где пылинки крутились в золотом свете.
— Сложно, как обычно. Мы не слишком совместимы.
— Вы — два одинаково упрямых человека. Поэтому и срабатываетесь, — с усмешкой сказал Волков, тяжело выдохнув. Он прикрыл глаза, будто мысленно отматывая плёнку назад. — Я это сразу понял, ещё когда вы столнулись впервые. Тогда Владислав приехал в «Братство Волка» с Сашей, подписывать какие-то бумаги. Ты как раз вышла из тренировочного зала — злая, с пистолетом в руке...
Он рассмеялся хрипло, искренне.
— И вы столкнулись лоб в лоб у поворота. Я думал, кто-то из вас сейчас достанет нож. А ты посмотрела на него так, будто он занял твоё место на планете.
— Он и занял, — усмехнулась Влада, качнув головой. — Достал тогда с первой секунды. Самодовольный, остроумный и в белой рубашке, будто на собеседование пришёл.
— Зато ты вся в чёрном, с подбитой бровью, — фыркнул Волков. — Хорошая была встреча. Контраст как на постере к фильму.
Влада улыбнулась, но уже теплее. В тишине комнаты, среди запаха медикаментов и слабого света прикроватной лампы, повисло короткое, но не тягостное молчание. Оно было наполнено доверием и воспоминаниями.
— Саша хороший парень, — резко произнёс Волков, глядя в потолок, будто прогоняя перед глазами прошлое. — Я знаю его, как только ему исполнилось восемнадцать. У него тоже есть история. Такая ж, как и у тебя — с потерями, с тенью за спиной. То, каким он сейчас кажется — с этим вечно насмешливым взглядом, уколами в каждую паузу, — это всего лишь маска. Такая ж, как и у тебя, Влада.
Он повернул голову, чуть улыбнулся.
— Он тебя точно не обидит. Приглянись к нему. Не как к напарнику. Не как к сыну Парадеева. А как к человеку, который сможет тебя защитить.
Влада откинулась чуть назад, отвернулась к окну. Свет от уличного фонаря пробивался сквозь штору полоской на полу.
— Вы однажды так и про Андрея говорили, — тихо ответила она.
Тишина снова опустилась, но теперь она была гулкой. Волков сжал губы, отвёл взгляд.
— Я знаю, — спустя паузу прошептал он. — Я тогда ошибся. Прости.
Влада кивнула, не глядя на него. Голос в её голове тут же выкинул старую сцену — кровь, собственное тело, прижатое к бетонной стене. И тень, уходящую в сторону.
— Я научилась прощать. Но не забываю.
— И правильно делаешь. Не забывай. Но и не закрывай дверь перед каждым, кто может быть не как он. Саша — не Коваленко.
Влада вздохнула и снова посмотрела на Волкова.
— Я подумаю.
Он устало улыбнулся, почти по-отцовски:
— Этого достаточно.
— Спасибо вам, — тихо сказала Влада, опуская взгляд. — За то, что тогда увидели во мне что-то. И не дали сгинуть.
Волков с усилием приподнял руку и сжал ее пальцы. Его ладонь была старая, покрытая морщинами и синими прожилками, но еще сильная, теплая, как у отца, что все еще может защитить.
— Я просто дал тебе оружие, — произнёс он глухо. — Всё остальное ты сделала сама.
Влада на мгновение задумалась. Голос в ней был чуть дрожащий, не от страха — от щемящего, незакрытого вопроса, которое давно жило внутри.
— Почему вы тогда спасли меня? — прошептала вона. — Я уверена, что было много случаев... похожих на меня. Почему я?
Волков замер. Пауза затянулась. В его глазах промелькнуло что-то далёкое — болезненное, недосказанное, пережитое и сдержанное. Он посмотрел в окно, за которым уже опускалась ночь, и тихо сказал:
— Потому что однажды я не успел.
Влада напряглась. Он продолжал, не глядя на неё:
— У меня когда-то была дочь. Моя первая. До Натальи. До этой жизни. Милая, тихая, упрямая, как ты. Те же светлые волосы, какие были у тебя, те же глаза, что смотрели насквозь. Звали её Аня.
Он замолчал, будто глотал ком в горле.
— Она... она тогда возвращалась из колледжа. И всё было как обычно. Пока какие-то ублюдки не решили, что имеют право на все. Я нашёл их. Всех. Но только спустя двое суток.
Он перевёл взгляд на Владу. В его глазах — ничего не осталось от прежнего спокойствия. Лишь густая, вытертая временем боль.
— Я не успел её спасти. Только отомстить. Начал заниматься криминалом. А потом... я встретил тебя. И ты была как эхо. Не копия. А как шанс. Спасти хоть кого-то.
Влада молчала. Вся её броня — внутренняя, привычная — дала трещину. Ее горло пересохло.
— Вы знали, моего отца?
Волков медленно повернул к ней голову. Его глаза, уставшие, глубоко посеревшие, на миг стали настороженными.
— Да, — тихо произнёс он после короткой паузы. — Знал.
Ответ прозвучал просто, без попыток увернуться. Влада почувствовала, как у неё внутри всё сжалось.
— Почему вы никогда не говорили? — её голос дрожал, но в нём не было злости. Только голод по правде.
— Потому что это была твоя боль. Не моя. И ты тогда не была готова услышать, — честно сказал он. — Я видел это в тебе. Каждый раз, как кто-то говорил слово «отец», ты будто исчезала.
Он откинулся на подушку и выдохнул.
— Он был... сложным человеком. Вокруг него всегда было много лжи. И много боли. И не всегда чужой. Но он... он любил тебя. Как мог. Как умел. Хоть и был слаб.
Влада отвернулась, глядя в стену. Сердце било в груди глухо, тяжело.
— Он меня продал. Он знал, что со мной сделают?
— Да. — Волков не медлил. — Знал. И не выдержал.
Наступила долгая, вязкая тишина.
— Он повесился, да? — тихо спросила Влада. — Тогда, после того как меня забрали.
Волков сжал губы и кивнул. Один раз.
— Он не простил себе, что не уберёг тебя.
Влада закусила губу, чувствуя, как в горле поднимается боль, острая и соленая. Слезы начали наворачиваться на глаза.
— От куда вы все это знаете?
— Я изучал твою историю.
Он снова коснулся её руки.
— Ты не обязана его прощать. Но знай: он просто был слишком слаб, чтобы бороться до конца.
Утро наступило тяжело. Влада ворочалась в кровати, но сон так и не пришёл. Разговор с Игорем Сергеевичем не отпускал — мысли крутились, словно шторм в голове, не давая покоя. Его слова, боль и надежда смешались в одном клубке, растягивая ночь до бесконечности.
Когда наконец собравшись, они выходили из дома, прощание оказалось слишком тяжёлым. Настя смахивала слёзы, обнимая Владу так крепко, будто хотела задержать её навсегда.
— Останься ещё хоть на пару дней... — просила девочка, голос дрожал.
— Солнышко, я еще приеду. — обняв девочку, ответила кареглазая
Но Влада знала — она не могла остаться. Видеть Игоря Сергеевича, который с каждым днём становился всё слабее, было невыносимо.
На крыльце стоял Илья. Вдруг он тихо сказал, обращаясь к Волкову:
— Я тогда вас встречу в аэропорту.
Игорь Сергеевич кивнул, не спуская взгляда с бойца:
— Хорошо. Созвонимся.
И в этот момент казалось, что между ними промелькнуло невысказанное понимание — не прощание, а обещание встретиться снова.
Влада замерла на пороге, оглядываясь на дом, который стал ей почти родным за эти несколько дней. Она подошла к Наталье Андреевне, и их взгляды встретились — в них читалась благодарность и тепло, которые не нужны были словам. Женщина крепко обняла Владочку, словно стараясь вложить в объятия всю свою заботу и поддержку.
Потом Влада повернулась к Игорю Сергеевичу. Его усталое лицо слегка просветлело, когда она подошла, и они обменялись крепким, но нежным объятием — символом уважения и взаимного понимания.
— Присмотрись к парню, — с легкой улыбкой и подмигиванием сказал Волков, глядя прямо во Владины глаза. Его голос прозвучал тихо, но с той самой глубиной, что заставила её задуматься.
Родной город встретил дождём и серым небом. Асфальт блестел от луж, машины спешили по улицам, оставляя за собой шлейфы брызг. Влада смотрела в окно такси, молча, с тем самым спокойствием, которое приходит после долгой дороги и внутренней перезагрузки.
Полет с Ильей прошёл легко. Он был как всегда хорошим собеседником — сдержанным, но живым. Они обсуждали всё понемногу. Илья рассказывал о Каролине, как они полчаса спорили, какую соску купить Максу — их шестимесячному сыну. Влада слушала с лёгкой полуулыбкой, позволяя себе окунуться в чью-то нормальную, мирную жизнь.
— Почему Волков прилетает в Москву в таком состоянии? — спросила она, когда разговор зашёл про Игоря Сергеевича.
Илья замолчал на пару секунд, глядя вперёд, прежде чем ответить:
— Анализы.
Его голос был краток, без лишних объяснений. И Влада не стала переспрашивать.
Когда она вошла в квартиру, запах пыли и чая, оставленного на столе, ударил в нос. Внутри было тихо. Слишком тихо. Тот самый дом, в котором жила работа, оружие и кошмары, от которых хотелось выть. Влада провела рукой по волосам, бросила сумку у входа и прошла вглубь.
Квартира встретила её привычной атмосферой — беспорядок, пустые кружки возле кровати, простыни сбились в ком, подоконник был завален книгами и какими-то отчётами. Казалось, здесь жизнь остановилась, пока она была в Питере.
Но, несмотря на всё это, Влада чувствовала, что не устала. Полёт, разговоры, мысли о Волкове, о Насте, обо всём — странным образом дали ей силы. Время было только четыре дня.
Она переоделась в простую чёрную майку и серые штаны, собрала волосы в лохматый пучок и принялась за уборку. Начала с кухни: собрала чашки, вымыла плиту, вытерла столешницы. Потом — спальня: заправила постель, проветрила комнату, протёрла пыль. Всё это — в тишине. Без музыки, без мыслей.
Было в этом что-то медитативное. Как будто возвращаясь в свою «грязную» реальность, Влада наводила порядок не только в квартире, но и у себя в голове.
Убрав весь беспорядок, Влада села за кухонный стол, обхватив ладонями тёплую чашку кофе. Пар поднимался к лицу, но не грел. Мысли об Игоре Сергеевиче давили изнутри. Разговор с ним был одним из самых тяжёлых в её жизни. Услышать правду — что человек, чьё имя в криминальном мире вызывало страх, спас её потому, что увидел в ней свою мёртвую, изнасилованную дочь — это било куда сильнее, чем она готова была признать.
Она помнила тот день до деталей. Как отец, Виктор, позвал её на кухню, сказав, что купил её любимые пряники. Как налил чай, глядя на неё с каким-то странным напряжением в глазах. Обещал, что завязал с наркотой. Что все долги — в прошлом.
Она поверила.
Но потом — темнота.
В себя она пришла медленно, будто пробираясь сквозь густой туман. Тело было чужим, ватным, не слушалось. Голова раскалывалась, а язык прилип к небу.
Сквозь пульсирящую боль она услышала голоса.
— Ну он тебе и всыпал, конечно, — раздался где-то сбоку мужской голос, с хрипотцой и ухмылкой. — Шесть часов, детка. Мы уж думали, передоз снотворного.
— Или она просто такая хрупкая, — добавил второй, моложе, со смешком, будто говорил о щенке.
Влада медленно приподняла голову. Пол — холодный, бетонный. Свет — тусклый, желтоватый, исходящий от лампочки, висящей на длинном проводе под потолком. Ни окон, ни дверей в поле зрения. Только металлические стены и эхо капель, разбивающихся о крышу.
— Где я? Кто вы? Что вам нужно?! — выдавила она, осипшим голосом, вцепившись пальцами в пол.
— Спокойно, малышечка, — старший присел на корточки перед ней. От него пахло сигаретами. Он осторожно заправил прядь её волос за ухо, как будто бы с нежностью. — Мы просто хотим немного поиграть, да и твой папочка нашему боссу дорогу перешел, но он уже расплатился.
— Думаю, она ещё не дырявая. — Младший присел рядом, вытирая руки о чёрную тряпку. — Чистый товар, Олег. Мы сорвали джекпот.
— Пожалуйста... не трогайте меня... — слёзы подступили к глазам, голос дрожал, дыхание сбивалось.
— Думаю, ей понравится грубо — прошипел младший с мерзкой ухмылкой, и в ту же секунду ладонь с хрустом врезалась в щеку Влады. Голова её резко дёрнулась вбок, скулы пронзила острая боль, во рту мгновенно разлился металлический привкус крови. Звуки стали глухими, словно мир погрузился под воду.
В воспоминаниях было душно. Сырой бетон под спиной, холод, сочащийся от стен, запах плесени и страха — всё накрыло, как волна. Её дыхание стало прерывистым, сердце заколотилось в груди.
И вдруг — резкий звон. Будто удар по стеклу — он вырвал Владу из прошлого. Она вздрогнула, пальцы на автомате сжали холодную чашку кофе. Напиток давно остыл. Щёки были мокрыми — слёзы текли незаметно, оставляя солёные следы на коже.
Сколько она так сидела? Час? Больше?
С глухим выдохом Влада провела руками по лицу, стирая слёзы и остатки боли, поднялась и медленно пошла в спальню. На экране телефона мигали три пропущенных — Лана.
Она нажала на зелёную трубку, и голос Ланы тут же ворвался в тишину:
— Ты там что, ещё не проснулась? До тебя дозвониться — как в Монако без бабок пожить.
— Что случилось? — прохрипела Влада, стараясь выровнять дыхание.
— Давно не виделись, думаю, нам нужно поговорить. И да, Влада... Адриан — это сексуальный пиздец. — Голос Ланы прозвучал почти как объявление катастрофы, но с восхищением.
— Буду ждать тебя в ресторане, недалеко от штаба. Адрес скину.
Звонок оборвался.
Влада мельком взглянула в мутное оконное стекло — дождь будто не прекращался с самого утра, размывая город и лица прохожих. Её отражение на фоне хмурого неба казалось частью декора — холодное, собранное, и всё ещё немного уставшее. На столе дрожали тонкие капли с кружки кофе — та еще не заказала ничего, оставив всё внимание в настороженном ожидании.
Дверь ресторана открылась порывом ветра и криком колокольчика. Блондинистая вихревая стихия влетела внутрь, стремительно скидывая капюшон и шарф, будто сбрасывая с себя весь осенний город.
— Эвелина, ты где пропадала? — заговорила Лана ещё до того, как успела сесть. — В Штабе полная жесть. Адриан и Деревяшкин назначили свидания на одно и то же время, а Кристиан... Кристиан всё расспрашивает о тебе.
Она хлопнула по меню, не дожидаясь официанта, и наконец села, сбросив промокшие волосы назад.
Влада чуть приподняла брови, уловив привычный сумбур Ланиных слов.
— Давай по порядку, — с усмешкой произнесла та. — Что со Штабом?
— Что-что... — фыркнула Лана, подавая знак официанту. — После твоего отъезда Саша как подменённый. Его будто на пределе держат — кофе не тот, люди не те, документы не по порядку, оружие не так выставлено. А вчера вообще меня дергал: "Где она? Почему ничего не сказала?"
Влада отвела взгляд, упрятав дрожь за спиной дивана. Пальцы машинально провели по краю чашки. Внутри всё вновь сдвигалось с места — как механизм, что давно стоял и заржавел, но вдруг получил ток.
— У вас что-то произошло? — Лана прищурилась, ловко поддевая вилкой пасту и внимательно глядя на Владу, как будто та была под микроскопом.
— Произошло — это громко сказано, — сухо отозвалась Влада. На долю секунды её лицо будто застыло, будто в голове пробежала та сцена — резкая и настоящая. Затем она вздохнула и, слегка сжав губы, будто решаясь говорить ли, она добавила:
— Я поцеловала его по пьяне. Только чтобы заткнуть его недовольное лицо.
— Погоди, что?! — Лана чуть не подавилась. — Ты что, реально вмазала Саше поцелуй вместо пощёчины? — она уже с интересом отложила вилку, глаза загорелись. — Ты... блядский, гений. Я горжусь тобой.
Влада невозмутимо сделала глоток кофе.
— Он слишком много говорил. Как всегда. Ныл, нудел, цеплялся. Я устала.
— И ты решила: «ага, щас я ему такой апперкат губами сделаю»? — Лана всё ещё не могла поверить, насколько безумно это звучало.
— Было тихо и эффективно, — пожала плечами Влада. — Он заткнулся. На минуту. Потом, правда, начал дышать, как будто я ему лёгкие вытянула.
— А он? Что он? Как отреагировал? — Лана наклонилась, чуть ли не уронив локоть в свою тарелку, не отводя взгляд от Влады.
— Всё, закрыли тему. — Влада откинулась на спинку дивана, глянув на Лану поверх чашки. — Что там с Адрианом и Лешей?
Лана закатила глаза и, будто только этого и ждала, с облегчением сменила тон:
— Короче. Эти два идиота реально пригласили меня в одно и то же кафе. В одно и то же время. В один и тот же день. И оба думали, что они одни такие умные.
— Слово «координация» не знакомо им — усмехнулась Влада.
— Вообще нет! Я в итоге согласилась на все, ну а почему бы и нет? Раз в жизни такое бывает. Короче пришла, увидела обоих — и просто ушла. Пусть теперь сами себе свидание устраивают, две обезьяны в пиджаках. — Лана раздражённо намотала пасту на вилку. — Причём, Лёша ещё спросил: «А почему ты не предупредила, что занята?»
Влада тихо усмехнулась, но ничего не сказала.
— И Кристиан... Он вроде бы нормальный. Только он теперь спрашивает о тебе чаще, чем о себе. Адриан дал мой номер ему и он теперь написывает — Лана посмотрела на неё, будто между делом. — Не спрашивает — выспрашивает.
— Он мне не интересен, — коротко сказала Влада, не моргнув.
— Он красивый, богатый — пожала плечами Лана. — И, в отличие от других, с ним хотя бы можно нормально поговорить.
— Я не ищу, с кем поговорить, — холодно произнесла Влада.
— А ищешь, кого заткнуть поцелуем, да? — хмыкнула Лана.
Влада сдержанно улыбнулась и подняла брови:
— Кстати, если ты начнёшь мне об этом напоминать, тебе не жить долго, ты в курсе?
TG: anchekzy