ГЛАВА 10
РАМО
Она стояла передо мной, как слабая, испуганная девочка, и я видел, как её тело сжалось под взглядом.
Это был страх. Он не скрывался.
Он был в её глазах, в том, как она прижала руки к груди, как пыталась не встречаться со мной взглядом. Её тело выдавало то, что её душа пыталась скрыть: она была напугана.
И я был тем, кто заставил её чувствовать это.
Я знал, что она не была готова к тому, что я ей покажу. Но мне это не было важно. Я не пришёл сюда для того, чтобы её защищать.
Моя цель была совсем другой — месть.
Месть, которую я буду выжигать в её глазах, как огонь, который сжигает всё на своём пути. Но я не мог не заметить, как её страх и растерянность пробуждают во мне что-то другое.
Я долго ждал этого момента. Каждое утро, каждую ночь, я размышлял, как она будет смотреть на меня, как она будет стоять передо мной. Я представлял её лицо, её глаза, полные страха, и это желание — желание сломать её. Она не знала, что я мог бы с ней сделать, и это лишь усиливало моё терпение. Но теперь, когда она здесь, стоя передо мной, я не мог сдержать того, что горело внутри.
Она была вся раскрасневшаяся, её щеки пылающие, губы сжаты, а её дыхание тяжёлое. Она пыталась скрыть свою растерянность, но я знал. Я видел, как её внутренний мир рушится, как её страх превращается в ещё более слабую форму — в страх перед тем, что она не может контролировать.
Я подошёл к ней, не спеша, давая ей время почувствовать каждое моё движение. Она боялась меня, и я это знал. Но я наслаждался этим. Я наслаждался её слабостью, тем, что я был тем, от кого она не могла уйти.
Её глаза, полные страха, встретились с моими, и я почувствовал, как её тело начинает дрожать. Это был момент, когда я мог взять её в свои руки, когда я мог сделать с ней всё, что хотел. И она знала это.
— Страх тебе идёт, ангел, — произнёс я с холодной усмешкой. Моя рука скользнула по её коже, как тень, оставляя за собой холод. — Но ты всё равно не сбежишь. Ты здесь, со мной, и тебе некуда идти.
Она пыталась отступить, но я оказался слишком близко. Я видел, как её глаза метались, искали выход, но не могли его найти. Я знал, что она будет бороться, но эта борьба только сделает её слабее. Я был её силой, её тенью, её темной реальностью, и я с каждым мгновением приближался всё ближе.
Я мог чувствовать, как её тело начинает сдаваться, как её нервы становятся всё более напряжёнными. И это мне нравилось. Я не был тем, кто жалел. Я был тем, кто мстил. И она стала частью моей мести.
Я заставил её почувствовать это.
Я взял её за руку с такой силой, что она не успела ничего сделать. Она попыталась вырваться, споткнувшись и бросив взгляд, полный страха и растерянности, но я не обращал на это внимания. Всё было предсказуемо. Она сопротивляется, боится, но она не может остановить меня. Она никогда не сможет.
Я тянул её, словно она была игрушкой в моих руках, и её попытки вырваться казались мне почти смешными. Страх в её глазах только подогревал моё любопытство. Она могла попытаться бороться, но знала, что это бесполезно. Этот момент — её неизбежность. Она не могла избежать того, что я приготовил для неё.
Мы вошли в VIP-комнату, и я резко толкнул её на диван. Она упала, но не успела даже вскрикнуть. Мгновение замерло. Я стоял перед ней, наслаждаясь её беспомощностью. Она снова пыталась подняться, но её движения были неуверенные, а я уже предвкушал, как буду доминировать в этой игре.
— Ты думала, что можешь быть свободной? — я говорил тихо, но каждый мой слово звучало как приговор. Я был тем, кто забрал её свободу, и она знала это.
Она пыталась двигаться, но я не позволял ей. Мои глаза изучали её, как хищник, оценивающий свою жертву. Она была в моих руках, и я знал, что могу сделать с ней всё, что захочу.
Её сопротивление было лишь еще одной частью игры. Игры, где она не имела выбора.
— Кто ты черт возьми такой? — её голос дрожал от страха, но в нем была и ярость, как если бы она пыталась бороться с тем, что не могла понять. Я подошел ближе, чувствуя, как её дыхание становится всё прерывистее, её тело сжалось, словно она хотела уйти, но я был быстрее. Я был этим кошмаром, с которым ей суждено было столкнуться.
И мне это нравилось.
Её губы дрожали, и я не мог отвести от них взгляда. Эти губы, которые она так старательно пыталась удержать от дрожи, теперь были лишь частью того, что я собирался взять. Я почувствовал её запах, её дыхание, лёгкий блеск на губах, который манил меня ближе, почти соблазнял, но я не позволял себе слабости. Не сейчас.
Я стоял перед ней, ощущая, как её напряжение передается мне. Я был тем, кого она боялась, и именно это меня возбуждало. Я медленно протянул руку, провел пальцами по её волосам, ощущая их шелковистую текстуру. Она сжалась, как будто это прикосновение было ядом, но я не мог оторваться. Я почувствовал, как её сердце бьется быстрее, слышал, как её дыхание становится поверхностным.
Я медленно наклонился к ней, наслаждаясь этим моментом. Всё было в её страхе, в её борьбе. Она была как огонь, горящий на краю. И я был тем, кто этот огонь потушит, превращая его в пепел.
— Скажи мне, дорогая, каково это жить на костях человека всю жизнь? — мой голос был низким и хриплым, как будто я говорил не просто с ней, а с её душой, проникая в её самые тёмные уголки. Я сжал её волосы в кулак, ощущая, как её тело напряглось, как если бы она пыталась вырваться, но не могла. И эта борьба, эта неуверенность, только разжигала во мне пламя.
С её глаз упала первая слеза. Она не скрыла её, не пыталась отмахнуться. Это была слеза страха, горя, и, может быть, чего-то большего. Я видел, как её ресницы вздрогнули, а её глаза стали влажными, как если бы она уже поняла, что не сможет уйти от этого. Но эта слеза только придавала мне силы.
Я снова провёл рукой по её волосам, но теперь с большим усилием, тянул её лицо ближе к своему, чувствуя её холод и её жар одновременно. В её взгляде была смесь страха и какого-то странного желания, будто она всё же поддавалась, но не могла признать это даже себе.
— Ты не знаешь, кто я, правда? — прошептал я, почти лаская её губы своим дыханием. Я почувствовал, как она затрепетала, её дыхание становилось тяжёлым, неровным, и она всё ещё пыталась отстраниться, но в её движениях была уже не та решимость, что раньше. Что-то внутри неё начало ломаться.
Она промолчала, но я видел, как её глаза метались, пытаясь понять, что происходит, пытаясь уловить, что скрывается за этим взглядом, за моими словами. В её внутреннем мире началась борьба, и это было для меня как наркотик. Я был тем, кого она не могла понять, тем, от кого она не могла убежать. Я был её темным зеркалом, в котором она не хотела увидеть себя.
— Ты всё ещё не понимаешь, не хочешь понять, кто я? — продолжал я, поигрывая с её волосами, притягивая её лицо ещё ближе. Она чувствовала мой запах, мой жар, и её тело слабо дрожало от этого. Но её разум не мог примириться с этим. Она пыталась быть сильной, пыталась не сдаваться, но я знал — она всё ближе к тому, чтобы сдаться.
— Ты знаешь, почему я здесь? — спросил я, сжимая её подбородок, заставляя смотреть в глаза. Она пыталась отвести взгляд, но я был рядом, я был везде. — Я здесь не для того, чтобы тебя жалеть. Я пришёл, чтобы заставить тебя почувствовать, что ты не можешь контролировать. Всё, что ты когда-то знала, всё, что ты когда-то любила — это теперь всё в моих руках.
Она вздохнула, её грудь поднялась, а я не отрывал глаз от её лица. Это было как игра, и я знал, что она уже начала терять контроль.
— Кто ты? — она наконец спросила, и я почувствовал в её голосе дрожь. Я улыбнулся, но улыбка была жестокой.
— Я — твой кошмар, ангел. Тот, кто будет преследовать тебя до конца.