Безжалостный принц

Прежде чем я это осознаю, мы возвращаемся в дом. Ворота открываются прежде, чем мы до них доходим, и охранники у ворот наблюдают за нами, наблюдая, как он несет меня.

Никто ничего не говорит.

Двери открываются для нас, и я жду, что он меня опустит, но он этого не делает. Он продолжает нести меня. Мы направляемся в мою комнату, но отклоняемся по проходу, который мне не показали.

— Куда мы идем, Массимо?

— В мою комнату. Я хочу, чтобы ты была в моей постели. Ты будешь спать в моей постели с сегодняшнего вечера. Завтра я перенесу твои вещи.

Спонтанность этого решения должна была сбить меня с толку, но этого не происходит. Вместо этого я смотрю на него. Я снова иду по этим опасным тропам, не просто как мысль в моем разуме, но как мое сердце. Я подвергаю свое сердце риску, потому что я все время забываю, кто мы.

Мысль о том, что я окажусь в его постели, кружит мне голову, а вместе с ней и душу, бросая ее в объятия искушения.

Мы подходим к двери, и он открывает её. Как только мы оказываемся внутри, он осторожно ставит меня на землю. Свет загорается, и я замираю, пораженная элегантностью его комнаты.

Она огромна, почти как квартира. Я легко могу представить, как он исчезает на несколько дней, оставаясь незамеченным. В этой части дома вполне мог бы жить отдельный человек.

В комнате есть уютная зона отдыха с чёрным кожаным диваном и внушительным пятидесятидюймовым экраном на стене. Слева от нас — арка, за которой виднеется его кровать. Массимо берет меня за руку и ведет в спальню, когда видит, что я пытаюсь получше разглядеть.

Внутри напоминает комнату, взятую из классического европейского дома. Выглядит точно так же, как в Италии. Кровать из красного дерева размера king-size стоит в центре, вся мебель соответствует кровати. Над кроватью висит кованая люстра. Потолок высокий, а стены кремовые и темно-синие. Все, кроме одной стены, которая сделана из стекла.

Отсюда я вижу пляж и понимаю, что, судя по тому, что я вижу, комната не может быть так уж далеко от моей. Сбоку есть дверь, и я готова предположить, что она ведет в какой-то коридор, который ведет в мою комнату.

В моей комнате тоже была дверь, которая всегда была заперта. Я предполагала, что она ведет наружу. Думаю, она ведет сюда.

— Эта комната находится рядом с моей, — заявляю я.

— Да, это так. Ты выглядишь так, будто решаешь, стоит ли тебе злиться на меня или нет.

— Я не злюсь.

— Хорошо, я не хочу тратить время на то, чтобы дисциплинировать тебя сегодня вечером. Если только ты сама этого не хочешь. Ты была очень мокрой после той порки на прошлой неделе. — Он улыбается, и все мое тело краснеет от его скандальных слов и взгляда, который он на меня бросает.

— Мне это не понравилось, — отвечаю я. Он прав, что смотрит на меня с недоверием, потому что я была мокрой. Было очевидно, что я была возбуждена каким-то образом тем, что он сделал.

— Не волнуйся. В следующий раз я сделаю это более приятным. У тебя идеальная задница для шлепков. — Он усмехается, а мои глаза расширяются, и я с трудом сглатываю.

Я не спускаю с него глаз, пока он проводит языком по нижней губе и движется за мной. Теплота окутывает мою кожу, когда он расстегивает молнию на моем платье, и мы оба наблюдаем, как оно плывет к моим ногам. Мой бюстгальтер без бретелек следует за ним. Он тянется вперед и наполняет свои ладони моей грудью, сжимая, а затем разминая, заставляя меня стонать в ответ на его прикосновение.

— Платье на тебе смотрелось великолепно, но мне больше нравится твое голое тело. И мне нравится играть с твоими великолепными сиськами, — бормочет он мне на ухо, его горячее дыхание щекочет мою кожу.

Я стону от удовольствия, пока он продолжает массировать мою грудь. Удовольствие овладевает моим разумом. Я готова поцеловать его, когда он переворачивает меня, чтобы вернуть поцелуй, которым мы поделились на дороге.

Наши губы встречаются, и я решаю, что сегодня все будет по-другому. Обычно я как кукла в его доме, игрушка, с которой он может играть, но я тоже хочу его. Я хочу исследовать его тело так же, как он исследует мое. Я хочу наслаждаться этим.

Я тяну его рубашку, освобождая ее от пояса брюк, и расстегиваю нижнюю пуговицу. Я уже на полпути в своем преследовании, когда он ловит мои жадные руки и сжимает свои поверх моих.

Мрачная улыбка приподнимает уголки его рта, когда он отходит от меня, чтобы взглянуть на мое лицо.

— Ты хочешь меня. Скажи это, — требует он, глядя на меня с таким взглядом, что я таю.

— Я хочу тебя, — отвечаю я. Меня переполняет стыд.

Он приближается хищно, словно собирается взять меня целиком. Страх на мгновение наполняет меня.

— Будь осторожна, Эмелия, — предупреждает он. — Моя Princesca, будь осторожна в своих желаниях. Если ты не будешь осторожна, ты можешь это получить, и это не всегда хорошо. Я большой злой волк. — Он смотрит на меня с вожделением, но когда я смотрю на него, я вижу только Массимо, которого жаждет мое сердце.

Мужчина, к которому меня тянет, мужчина, который заставляет мое сердце биться так же, как оно бьется, когда я думаю о своих мечтах.

— Все еще хочешь меня?

— Разве ты не хочешь, чтобы я хотела тебя?

— Нет. Потому что ты заслуживаешь лучшего. — Я думаю, это ложь. Я думаю, он хочет в это верить, и это правда, но это ложь. Его глаза темнеют, как глаза заката, когда он долго и пристально смотрит на меня. — Я эгоистичный ублюдок, Эмелия. Ты должна уже это знать. Поэтому я хочу, чтобы ты хотела меня, хорошо это или плохо.

Теперь я беру на себя управление и заканчиваю расстегивать его пуговицы. Я снимаю с него рубашку, и он позволяет мне это сделать. Я начинаю расстегивать его ремень, пока он проводит большим пальцем по твердым пикам моих сосков.

— Что ты собираешься со мной сделать? — улыбается он.

— Я хочу отсосать твой член, — отвечаю я. Мои уши горят от моих слов. Я никогда раньше этого не говорила, и я никогда раньше этого не делала. Я знаю, что он этого хотел. Я тоже.

Его губы приоткрываются, когда он смотрит на меня.

Я спускаю вниз резинку его боксеров, как только расстегиваю его ширинку. Когда я это делаю, его член выскакивает на свободу, и я провожу пальцами по всей длине. Он полностью возбужден и готов оказаться внутри меня, но сначала его беру я.

Я опускаюсь на колени и слизываю преякулят с кончика его грибовидной головки. На вкус он солоноватый и мужской. Это его вкус.

Я хватаюсь за основание и качаю вверх-вниз, затем беру его прямо в рот. Он стонет от удовольствия, которого я никогда не слышала от него.

Я понятия не имею, что я делаю, но нет способа, которым я не сделаю это правильно. Я не хочу, чтобы он думал о ком-то вроде Габриэллы, когда он со мной. Или сравнивал. Я сосу сильнее, когда представляю, как она делает это с ним, и он переплетает пальцы в моих волосах.

— Чёрт возьми, Эмелия, ты просто идеальна.

Я воспринимаю это как знак того, что я хорошо справляюсь, поэтому продолжаю сосать. Он вонзается мне в рот, трахая мое лицо. Он проникает глубже, и я принимаю это. Он крепче сжимает мою голову, и я принимаю это. Он качает так сильно, что я думаю, что могу задохнуться, но я принимаю это, потому что знаю, что доставляю ему удовольствие.

Когда я начинаю массировать его яйца, он громко стонет. Он проводит пальцами по моим волосам, и я прекращаю сосать.

— Я хочу поиграть с тобой сегодня вечером по-другому, Эмелия, и кончить в тебя, — стонет он, притягивая меня вверх. Выражение удовольствия выглядит прекрасно на его лице. Удовольствие, которое я ему дала. — Я хочу быть грязнее, темнее с тобой сегодня вечером, Princesca. Позволь мне.

Он все еще эрегирован и выглядит так, будто готов кончить, но проявляет достаточно самообладания, чтобы поцеловать меня так сильно, что мои губы обжигаются.

— Что ты собираешься делать? — спрашиваю я. В его глазах действительно таится что-то темное, что ожесточает его лицо от необузданного желания. Мне интересно узнать, что он имеет в виду под грязнее и темнее.

Он переносит нас к стене со шкафом, отпускает меня и тянет за занавеску, которая, как я предполагала, закрывала окно. Когда занавеска открывается, я вижу, что это не окно.

Я открываю рот, когда мой взгляд упал на большой металлический блок с изображением креста Святого Андрея у стены и на небольшой столик, на котором лежат различные средства ограничения свободы. Цепи, наручники, веревки и кнут.

БДСМ.

Вот что это такое. Вот на что я смотрю.

Всего за несколько недель я отдала свой первый поцелуй, потеряла девственность, а теперь посмотрите на меня. Что я делаю сейчас? На что я соглашаюсь?

— Тебе страшно, Princesca? — спрашивает он. Мой взгляд перемещается с креста на него. — Я хочу связать тебя и трахнуть. Я хочу воплотить в жизнь дикую, темную, безрассудную фантазию о тебе, которая у меня была с тех пор, как я увидел тебя на благотворительном балу.

Мысль о том, что такой мужчина фантазирует обо мне, цепляет меня и втягивает в фантазию о том, что я позволю ему связать меня и делать со мной все, что он захочет.

— Это пугает тебя, Princesca Эмелия? — снова спрашивает он.

— Нет, — отвечаю я. Я не уверена, что хотела сказать это, хотя бы потому, что, честно говоря, я напугана, и все внутри меня должно говорить мне бежать. Этого нет. Мой мозг работает только для того, чтобы сказать мне да.

Согласна. Соглашаюсь на все, что этот человек хочет со мной сделать.

Пламя удовлетворения зажигает его глаза. Желание пылает глубоко в них, расплавленным жаром, таким горячим, что его взгляд сжигает меня.

— Ты позволишь мне связать тебя? — Он отходит от занавески и берет мою руку. Поднося ее к губам, он целует мои костяшки пальцев. — Ты можешь сказать нет. Я даю тебе свободу сказать мне, чтобы я отвалил, потому что это слишком. Но я хочу тебя такой.

Я хочу, чтобы он хотел меня.

— Я... хочу, — отвечаю я и сглатываю желание, обжигающее горло.

— Ты должна мне доверять. Это мы. Все просто. Ты и я.

— Да, — отвечаю я. Это самое легкое — да, которое я когда-либо давала, потому что я тоже этого хочу.

— Твое стоп-слово, Красный, Princesca. Я не причиню тебе вреда, но если я сделаю что-то, чего ты не хочешь, чтобы я делал, или захочешь, чтобы я остановился, ты скажешь Красный. Поняла?

— Хорошо.

Он сжимает мою руку и подводит меня к кресту. Пока я осматриваю конструкцию, он берет пару кожаных наручников со стола и закрепляет один наручник на левой стороне креста, продевая цепь через маленький обруч наверху.

Он протягивает мне руку, прося мою. Я отдаю ему ее. Затем он застегивает наручник на моем запястье и повторяет то же самое, с другой стороны.

Прежде чем закрепить мои лодыжки, он снимает с меня трусики. Когда он заканчивает и я связана, я понимаю, что полностью в его власти.

Я отдала ему не только свое тело. Я отдала ему свой выбор и свой разум. Мое сердце заставило меня сделать это.

Он снимает штаны и боксеры, сбрасывая одежду, и мы оба остаемся голыми.

Подойдя ко мне, он приседает и зарывается лицом между моих бедер, чтобы начать медленно сосать мой клитор. Он сосет, и медленная мягкость возбуждает меня еще больше.

Цепи на наручниках на моих ногах немного длиннее, так что я могу двигаться ровно настолько, чтобы он мог расположить меня так, как он хочет, чтобы вылизать меня. Наручники на моих запястьях достаточно длинные, чтобы я могла наклониться вперед. Все они отрегулированы так, чтобы я могла принять любую сексуальную позу, в которой он хочет меня видеть. Я ерзаю на его безжалостном языке, пока он дергается над моим отверстием, дразня мое тело.

— О Боже! — кричу я, запрокидывая голову назад. — Блядь. — Я кончаю, не успев сделать еще один вдох. Влага течет из меня прямо ему в рот. Пока он пьет, он тянется, чтобы помассировать мои соски. С ограничениями на мне я не могу двигаться так, как хотела бы, чтобы получить удовольствие. Это приятно, но странно болезненно из-за перегрузки от сильного удовольствия.

— Массимо! — кричу я. Он отвечает мрачным смешком.

— Кричи мое имя, Princesca. Кричи, пока не сможешь говорить. Я еще не закончил с тобой.

Я хрипло выдыхаю, когда он снова ныряет и продолжает меня пожирать. На этот раз его язык ощущается потрясающе, и тот факт, что я не могу двигаться больше, чем обычно, держит меня в тисках удовольствия, чтобы принять то, что он дает моему телу.

Грязное, темное, опасное удовольствие, которым я теперь опьянена и жажду, когда он накормит меня еще. Я кончаю снова, крича. Слова не выходят, только звук, который срывается с моих губ, сырого, первобытного удовольствия.

Массимо встает и облизывает губы, слизывая нектар из моей киски, стекающий по уголку его рта.

Его член выглядит так, будто он вот-вот взорвется, но он все еще излучает этот вид контроля. Я хочу прикоснуться к нему, но он отвечает за то, что мы будем делать дальше.

Он движется позади меня, хватает мои бедра. Выровняв свой член с моим входом, он погружается в меня. Я задыхаюсь, когда мое тело дергается вперед.

Он начинает меня трахать. Это так чертовски хорошо, что я едва могу дышать. Я чувствую себя настолько потрясающе, что забываю, что я связана.

Он жестко вбивается в меня, и я принимаю его жесткие толчки. Он хватает мои волосы и вбивается в меня, заставляя наши тела соприкасаться. Звуки заполняют комнату. Наши стоны и вздохи присоединяются к оркестру горячего секса.

Еще один оргазм охватывает меня, и он отпускает мои волосы. Он качает мое тело своими глубокими, грубыми толчками, пока я извиваюсь на нем, звеня цепями.

Тепло его пальцев движется по моей спине, как огненный след, и кружит по тугой кольцу моего ануса. Когда он вталкивает пальцы, мои колени подгибаются, но он удерживает меня и замедляет свои движения.

— Малышка, пожалуйста, позволь мне взять тебя сюда. Позволь мне, — стонет он. Я знаю, что должна быть подавлена, но я хочу отдать ему все.

— Да, — говорю я, и он выходит из меня.

Он покрывает мою задницу моими соками, работая пальцем внутри и вокруг этой области. Возбужденная от удовольствия, я лишь слегка осознаю, что он делает, пока не чувствую, как толстая головка его члена упирается в мою задницу.

Мои глаза расширяются, когда он медленно входит. Это так странно.

— Все в порядке, детка, я обещаю, что ты скоро почувствуешь себя хорошо, — успокаивает он меня и нежно гладит по спине. Он такой нежный, что я не могу поверить, что это он.

Я стону, и он останавливается.

— Уже Красный, Princesca? Ты можешь сказать Красный. Ты командуешь сегодня вечером.

Его слова захватывают меня. Я пытаюсь оглянуться на него, но мои волосы падают вперед.

— Нет. Я хочу, чтобы ты... — хрипло говорю я, и он снова гладит меня.

Он медленно продвигается, пока не оказывается глубже. Взрыв удовольствия проносится по моей крови. Черт возьми, это новое ощущение просто потрясающее.

Лучше всего, когда он начинает медленно двигаться внутри меня и проникает глубже. Вот тогда я мяукаю так громко, что уверена, что все в доме и вокруг меня слышат. Черт.

Звук, кажется, поощряет его, потому что он начинает входить сильнее. Я приспособилась принимать его толчки, так что, когда он трахает мою задницу, все, что я чувствую, это сырое, неразбавленное удовольствие, которое разрушает меня изнутри.

Я кончаю снова, и когда я это делаю, он затапливает меня яростным криком, звучащим как воин в битве. Тепло его спермы впрыскивается в меня, заявляя права на эту часть меня, как он сделал, когда лишил меня девственности. Больше нечего требовать. Этот мужчина забрал все.

Мы успокаиваемся. Мои колени подгибаются сильнее, чем раньше. Даже когда он ловит меня, я не могу выпрямиться.

Я полностью истощена и опустошена. От меня ничего не осталось. Тяжесть истощения пришла, чтобы забрать меня целиком.

Он держит меня одной рукой, пока снимает наручники. Они снимаются по одному, освобождая меня от милости его фантазии. Я знаю, что ему это нравилось, но удовольствие, которое он мне доставлял, было не похоже ни на что, что я испытывала. Как наркотик, которого я жажду больше. Больше его.

Он подхватывает меня и несет на кровать. Я так истощена, что едва замечаю, что он отошел от меня. Только когда он проводит теплой тряпкой по моему холмику, я понимаю, что он, должно быть, оставил меня, чтобы взять его. После того, как он меня помыл, он ложится рядом со мной на кровать, и мне удается перекатиться в его объятия, чтобы он мог меня обнять.

— Ты в порядке, Princesca? — спрашивает он.

— Я устала.

— Я позабочусь о тебе. — Это звучит как клятва.

Так ли это?

Я удерживаю его взгляд. Как будто я вижу его впервые. В глубине его глаз сверкает блеск. Это то же самое, что я видела на картине, которую нарисовала его мать. Это его душа. Это то, что она нарисовала в его глазах. Она открыла окно в его душу, и я вижу это.

— Я тебя вижу, — говорю я.

Он медленно качает головой, и вот так просто блеск исчезает.

— Не надо...

Это хороший совет.

Я могла бы применить к этому что угодно, но я знаю, что он имеет в виду.

Не поддавайся ему, вот что он пытается мне сказать.

Я много думала о своем сердце сегодня вечером. Предостерегая себя от того же. Он собрал части меня. Я думала, что мне нечего больше отдать.

Да. У меня есть сердце и душа. Это то, что у меня осталось.

Он меня не любит. Я так не думаю. Я не думаю, что он может.

Поэтому я ни в коем случае не должна позволить ему отнять у меня последние две вещи.