День которого не должно было быть
Айла
Я всегда думала, что не умею быть обычной.
Для меня утро — это побег. День — маска. Ночь — флешбек.
Но в этот раз всё было иначе.
Я проснулась и... не хотела убегать.
Он снова уснул. Его рука лежала на моей талии.
Пальцы крепкие, но сейчас — мягкие, спокойные, словно сам он спал не во сне, а в какой-то тишине, которую нашёл впервые за долгое время.
Я смотрела на него и ловила себя на том, что впервые вижу мужчину не как угрозу.
Не как хозяина. Не как врага.
А как... человека.
Уставшего, упрямого, сильного, со шрамами внутри, как у меня.
И я хотела остаться рядом. Хотела узнать, какой он — без оружия. Без ярости. Без крови.
Арес
Когда я открыл глаза, она смотрела на меня.
Не с опаской. Не с отчуждением.
А... с любопытством.
И я не знал, что с этим делать.
Я привык, что люди боятся.
Или подчиняются.
А она — запоминала.
— Ты всегда так смотришь? — хрипло спросил я.
— Только когда не верю, что это происходит, — ответила она и легонько коснулась моего плеча.
Я перевернулся на бок, посмотрел ей в глаза.
— Хочешь... попробовать быть «обычными» хотя бы один день?
Она замерла, а потом чуть усмехнулась.
— Мы? Обычные? Это опаснее, чем все выстрелы за месяц.
— Зато без синяков, — усмехнулся я.
И мы встали.
Без пафоса. Без суеты. Просто... рядом?
Айла
Кухня оказалась не такой, как я ожидала.
Чистая. Спокойная. Тёплая.
На столе стояли два бокала, один был треснут.
Я провела по его краю пальцем, будто по воспоминанию.
— Ты сам тут живёшь? — спросила я, открывая шкафчики.
— Иногда. Когда хочу тишины.
— Это часто?
— Нет. Редко. Почти никогда.
Я достала кружки, он поставил воду на плиту.
Мы стояли рядом. В двух шагах друг от друга.
Но это были самые близкие два шага в моей жизни.
Я впервые позволяла себе быть в чьём-то доме не пленницей, не гостьей, а просто — человеком.
Арес
Она выбрала чёрный чай. Без сахара.
Я — кофе. Как всегда.
Мы сели за стол.
Просто пили. Не спеша.
— Ты умеешь смеяться? — спросила она вдруг.
— С чего ты взяла, что нет?
— Ты всё время такой... острый. Холодный.
— Это защита.
— А сейчас?
Я молча смотрел на неё.
А потом... улыбнулся.
Настояще.
С усталостью. С теплом.
С чем-то, что внутри давно не дышало.
Она смотрела, как будто впервые видит меня.
И в её глазах было что-то новое. Не восхищение. Не страх.
Мягкость.
Айла
После завтрака он нашёл старую футболку и мягкие штаны. Я надела их — огромные но почувствовала в них себя странно защищённой.
Мы вышли на крышу. Там был плоский бетонный пол, пара старых кресел и мягкий свет.
— Здесь никто не слышит, — сказал он.
— Ты часто приводил сюда женщин?
— Нет, — он посмотрел на меня. — Ты — первая, кого я вообще пустил в этот дом.
И что-то в груди дрогнуло.
Не от страха. От того, что я тоже не пускала никого в своё пространство.
Никогда.
Никому.
Я села на кресло. Поджала ноги. Он сел рядом.
— Хочешь рассказать, почему ты боишься темноты? — спросил он.
— А ты хочешь рассказать, почему ты не спишь по ночам?
Мы оба чуть усмехнулись.
— Значит, пока рано, — сказала я.
— Но уже не «никогда», — ответил он.
Арес
Она уснула прямо там, на крыше, опершись на моё плечо.
Я сидел, не двигаясь.
Смотрел на город и чувствовал: впервые за долгое время я не думаю о войне, о предательстве, о планах.
Я думаю только о том, как держать её рядом.
И не потерять.
Не из-за врагов.
А из-за себя.
И я понял что не хочу быть один.
Айла
Этот день не был «обычным».
Он был волшебным в своей тишине.
Без криков.
Без боли.
Без стен между нами.
Я не знаю, что будет завтра.
Но сегодня...
Сегодня я дышала.
С ним.