Эпилог
Part 1. // Послевкусие
Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие...все это звучит как попса, не имеющая никакого отношения к действительности, когда происходят вещи, которые даже осознать в полной мере получается с трудом. Есть ли смысл отрицать то, что по природе своей невероятно, но при этом чувствовалось более настоящим, чем сам реальный мир?
Нейроны, пропитанные постоянным чувством опасности и мышцы, всегда готовые к борьбе, в этой реальности ощущались абсолютно непригодными. Чишия несколько раз подрывался на месте, когда слышал звук резко включающегося телевизора или уведомление по громкоговорителю. Забывался тревожным сном, пробуждаясь от любого тихого шороха и держал под подушкой небольшой столовый нож, как единственное доступное ему в этих условиях оружие для защиты. Тяжело считать себя нормальным, когда испытываешь ПТСР после событий, которые даже не можешь никому рассказать без последствий в виде принудительного лечения в психушке.
Но был еще один факт — то, что усложняло его жизнь больше, чем остальные вещи. Он механически поворачивал голову в сторону, каждый раз когда слышал что-то глупое или интересное во время прогулки по больничному холлу, по привычке пытаясь узнать ее реакцию на происходящее. Это было его глупым развлечением в Зазеркалье, ставшим постепенно настолько привычным, что он перестал за собой замечать. Но теперь, когда ее не было рядом, его невинный маленький ритуал трансформировался в персональную пыточную камеру.
Несмотря на то, что в этот раз после пробуждения он прекрасно все помнил, сомнения в реальности блондинки с таким же именем крепли в голове день ото дня. Параллельные миры и их собственные Отражения — все это казалось полным бредом, плодом воображения воспаленных мозгов, как результат длительного эмоционального затворничества и отсутствия понимающих людей рядом. Чишия пытался в это поверить слишком отчаянно, как утопающий, желающий ухватиться за что-угодно, лишь бы его не унесло на глубину.
Его травмы прекрасно объяснял тот факт, что его нашли под развалинами, оставшимися после падения метеорита. Однако, стоило бросить взгляд на правую руку, где все еще находился темный браслет с давно потухшим экраном, он всегда спотыкался об незыблемое доказательство — они правда там были.
А теперь...что стало с ними теперь? Их вновь раскидало по параллельным мирам, они действительно больше не пересекутся? Поделом. В конечном итоге, не стоило забывать о том, что они точно не жили в гуманном к людским чувствам мире — было глупо надеяться, что вопреки всему, включая здравый смысл, они смогут оказаться в одном мире. А даже если бы так случилось, кто гарантирует, что они все еще были способны на нормальные человеческие отношения после всего, что прошли? Романтике и уюту точно не способствуют две пары травмированных мозгов.
Вероятнее всего, даже в этом случае, они разошлись бы рано или поздно. Так в чем смысл этой неуместной рефлексии, что тащится за ним, не позволяя себя игнорировать едва ли не с самого момента пробуждения?
Ход мыслей Шунтаро прерывает подсевший к нему на соседнее сидение Арису. Светлые стены, широкие окна, пропускающие яркие солнечные лучи, небольшие икебаны в пузатых вазах из керамики — все это веяло таким сгущённым спокойствием, что становилось тошно. Кто бы мог подумать, что спустя столько ожесточенных битв за собственную жизнь, Чишии станут претить тишина и покой?
— Ну как ты? — нерешительно спрашивает Арису.
Руки брюнета были перебинтованы из-за множества порезов от разбившихся зеркал. Чишия практически избежал этой участи, отделавшись неглубокими царапинами — его защитила толстовка, что теперь больше походила на пиньяту из-за огромного количества дыр и расслаивающейся полосками ткани.
— В порядке, — со свойственной прохладой выдыхает Чишия. Имитация собственного спокойствия — его единственный буфер защиты на сегодня.
Арису неуверенно елозит ногами по плитке, пытаясь подобрать наиболее деликатную формулировку для следующей фразы. Чувствует себя также беспомощно, как люди, которые хотят выразить соболезнования на похоронах. Но правда в том, что правильных слов, чтобы сделать человеку легче, в обоих случаях не существует.
Их подобие диалога прерывает фигура Нираги, шумно падающая на второе сидение, слева от Чишии. В противовес Арису он все еще остается демонстративно громким везде, где бы ни оказался.
— Ну что, бедолаги, когда нас уже отсюда выпустят? Усаги и Куину отправили домой еще вчера, — в голосе Нираги сквозит недовольство, но в остальном он не выглядит особо несчастным. Если не всматриваться в зияющую темноту его взгляда.
— Максимум пара дней, — устало отвечает Чишия, смиряясь с тем фактом, что его запланированное пребывание наедине с собой, отменяется.
— Эй, а ты чего такой хмурый, Чишия? — Нираги бесцеремонно обхватывает его за плечи, соприкасаясь бинтами с его больничной пижамой.
Из-за обильной площади ожогов, Нираги сейчас больше напоминал собой мумию. Из-под бинтов выглядывали лишь мизерные островки уцелевшей кожи.
— Я в порядке, — отмахивается от него блондин, пытаясь убрать руку.
— Ты ведь понимаешь, что все закончилось? — Нираги скользит по болезненной теме едва уловимым намеком, явно вкладывая в свою фразу больше смыслов, чем может показаться.
Чишия молчит. Арису наблюдает за их диалогом со стороны на случай, если потребуется притормозить Сугуру.
— Я вот не понимаю, — продолжает Нираги.
— А? — озадаченно переспрашивает Рёхей.
— Не понимаю, что конец. Или отказываюсь понимать, ну знаете, не силен в этой вашей психологии, — Нираги вскидывает руки, после чего успокаивается, молчит еще какое-то время, а потом завершает мысль, — я считал, что в Зазеркалье все только началось, что впереди еще куча...ну, всякого дерьма из разряда притирки, ссоры, постепенное превращение в нормального человека, который бежит в супермаркет второй раз за вечер, потому что забыл туалетную бумагу.
Арису понимающе грустно улыбается.
— Ты итак можешь это делать, — отстраненно говорит Чишия.
— Не могу. И ты не можешь. Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю. Вот он может, — Нираги тыкает пальцем в Арису, — а мы нет.
Чишия же в ответ лишь поднимается со стула и не оборачиваясь двигается в сторону своей палаты.
— Знаешь, когда перестанешь держать эту никому не нужную маску отчуждения, мы всегда можем нажраться в баре.
Скажи кто-нибудь Нираги раньше, что он сам будет звать Чишию выпить, он бы прострелил этому шутнику бошку, но сейчас в этом не ощущается ничего неправильного. Только очередное подтверждение безысходности текущего морального состояния после возвращения из Зазеркалья.
Чишия в ответ на это лишь бросает короткое:
— Я не пью. И не собираюсь больше думать о том, что нельзя вернуть.
Арису и Нираги напряженно переглядываются. По телевизору над ними идет научная передача и не желая пока возвращаться с осточертевший плен в виде накрахмаленных подушек и капельниц, они сделали громче.
Небольшой экран позволял разглядеть двух мужчин, сидящих напротив друг друга.
— Споры на тему побочных эффектов от работы адронного коллайдера все еще ведутся, мы не можем наверняка утверждать, что не навредим сами себе, позволяя ему работать дальше.
— Практические результаты показывают высокую эффективность, мы узнаем все больше о работе частиц, да и многие открытия требуют определенного риска.
— А как насчет теории «карманных измерений»?
— Еще теории заговора нам не хватало обсуждать.
— Любая теория заговора является таковой лишь до тех пор, пока ее не подтвердили.
— И тем не менее подтверждения этой я не наблюдаю.
Нираги и Арису усмехаются друг другу, переглядываясь.
— Но ведь энергия должна куда-то деваться, — настаивает сторонник теории заговора.
— Вы правда считаете, что во вселенной возможно создание параллельных миров? Мы даже соседние планеты толком не исследовали, чтобы рассуждать о...
— Вот именно! Горизонт наших знаний мизерный.
— Ладно, хорошо, предположим. Вы в своих книгах говорили о том, что «карманные вселенные» могут затягивать в себя объекты из соседних миров, но при этом, что они нестабильны. То есть в любой момент могут «лопнуть», и что тогда, по вашему, произойдет с этими объектами потом?
Арису и Нираги слушают внимательнее, уповая на надежду получить волнующие их ответы в теоретической баталии ученого и сторонника сомнительных с научной точки зрения идей.
— Они вернутся обратно в свои миры.
— Прямо таки вернутся? Знаете, Мияма, я работаю уже 30 лет, и чему я наверняка научился, так это тому, что никакая система не может гарантировать абсолютно предсказуемой работы. Так что, даже если принять ваши домыслы за истину, едва ли микромиры, еще и изначально нестабильные, то даже попав туда, не факт, что получится вернуться. Они могут остаться там, деформироваться или быть уничтожены, ну или попасть куда-то в другое место. Любая новая энергия — это всегда колоссальная сила, ход которой может быть трудно предсказать, а ее всплески — потенциальная угроза.
И снова никаких конкретных ответов. Только тревога, растекающаяся по венам. Ведь если ранее они были уверены, что раз им удалось вернуться обратно в свой мир, то и их Отражения уже в своем, то сейчас в голове витало много догадок с вероятностями крайне скверных исходов.
—--
Part 2. // На соседних местах
Жизнь после выписки будто слилась в один бесконечный, наполненный до краев однотипными действиями день. Прошло уже три месяца — каждый привыкал к старой-новой жизни, как мог, но изменения были неизбежны. Переоценка собственных взглядов ярко выбивалась из рутины, вынуждая менять привычное, чтобы унять постоянный внутренний зуд.
После случившегося каждому назначили психологическую экспертизу. Арису, Усаги, Куина и, к всеобщему удивлению, Нираги продолжили ходить к психотерапевту, чтобы разобраться с остатками внутренних вопросов и вновь привыкнуть к миру без опасностей.
Чишия сходил на такие сеансы пару раз, после чего понял, что его диалоги со специалистом больше напоминают противостояние, а внутренняя червоточина только растет. Он предпочел терапии то, что всегда помогало ему лучше всего — работа. Операции, кофеин и постоянные курсы повышения квалификации при любой удобной возможности. Он заставлял свой мозг фокусироваться на постоянном решении каких-либо задач, чтобы не оставлять ему ресурсов для других размышлений. Очевидная и бессмысленная попытка убежать от самого себя, но пока он в этом преуспевал.
Иногда этот бесконечный поток трудовой рутины разбавляли редкие встречи с новообретенными друзьями. Он делал это с неохотой — зачастую его вытаскивала на посиделки Куина, особенно беспокоящаяся за состояние своего друга. Так он узнавал новости о их жизни. И пусть он не был разговорчив во время их обсуждений новой жизни, Чишия ценил то, что они оставались рядом. И выражал им благодарность, как мог. К примеру, Нираги предложили поучаствовать в комплексном лечении и реабилитации после ожогов по квоте, что он посчитал наконец-то повернувшейся к нему лицом удачей. Шунтаро в ответ на это коротко улыбнулся и никак не прокомментировал, параллельно печатая сообщение коллеге
«Спасибо. Буду должен»
Арису поступил в университет и нашел подработку в центре психологической помощи. Куина с мамой совместно открыли небольшой сувенирный магазинчик в районе Асакуса. Усаги нашла свое место в качестве управляющей в детском кружке альпинистов при спортивной школе.
Несмотря на постоянную загруженность работой, Чишия не мог больше игнорировать махинации со стороны своего начальника. Зазеркалье будто заострило в нем чувство справедливости, что поблескивало острием каждый раз, когда он минимально соприкасался с этой темой. Однако, он все еще не представлял, что мог сделать, чтобы прекратить это, а потому выбрал избегание. Шунтаро показал себя достойно как первоклассный хирург, его стали отмечать коллеги и звать на медицинские семинары в качестве приглашенного специалиста по трансплантологии. Последний месяц он проводил в постоянных разъездах и перелетах.
Сегодняшний день не стал исключением. Его ждал недельный семинар по инновациям в детской трансплантологии. Он заехал в больницу за документами перед тем, как отправиться в аэропорт. Время уже поджимало, когда в кабинет ворвалась его коллега — Мебуки Хара.
— Чишия-сан, подождите, пожалуйста, очень важно, чтобы вы поставили подпись, раз не сможете присутствовать на судебном заседании из-за отъезда лично.
Чишия непонимающе уставился на нее. Из-за бешеного ритма жизни у него вылетело из головы, что месяц назад его попросили дать показания о незаконных действиях со стороны Рюджи Акиямы. Это разбирательство началось после случая со смертью очередного ребенка, чью операцию отодвинули на неопределенный срок из-за срочной необходимости в трансплантации печени сыну одного из инвесторов больницы.
Мать собрала все возможные документы, указывающие на незаконное нарушение порядка очередности операций, но дело изначально выглядело безнадежным. Чишия сомневался, что оно вообще дойдет до суда, учитывая ранги заинтересованных лиц, но внутри теплилась крошечная надежда.
И вот сейчас ему вручили лист, на котором он должен был написать показания против своего начальника. И несмотря на то, что мог опоздать на рейс, он это сделал. Сейчас все остальное не имело никакого значения, раз повысился шанс наказать виновного.
Чишия поставил свою подпись и уже передавал бумаги обратно, когда из стопки вылетел листок. На пол приземлилось ходатайство о вызове свидетелей со списком имен, в котором фигурировало его собственное и несколько других специалистов, с которыми он вместе работал. Он поднял его и протянул коллеге, когда его взгляд зацепился за поле с подписью помощника прокурора.
Глаза Чишии округлились, а Мебуки озадачилась, когда Шунтаро сжал его крепче.
— Чишия-сан, отдадите бумагу? Да что там такое?
Она заглядывает в лист, пытаясь понять, что так озадачило коллегу, и наткнувшись на поле с подписями, коротко улыбнулась.
— О, однофамилец ваш, значит? Забавно.
«Забавно» — мысль обогнула все его рецепторы зарядом тока, лишая почвы под ногами. Это ведь не могла быть она? Вероятнее всего, это какая-то новая жестокая шутка от вселенной, но ему не давало покоя такое совпадение. Рядом с такой же фамилией была еще и первая буква имени — Ш.
И это уже было сложно игнорировать.
Но бешеный поток разрозненных мыслей в голове прервал голос запыхавшегося ассистента, ворвавшегося в кабинет.
— Чишия-сан, пора выезжать, мы не успеем!
Теперь Чишию ожидала самая неспокойная в его жизни дорога в аэропорт.
—-
Уже на выходе из такси Чишия заметил новое уведомление о сообщении от Нираги.
«Это просто охнереть! Чишия, тебе нужно знать, что я сегодня видел, я просто в ах...»
Полный текст сообщения скрывает троеточие, и Шунтаро смахивает его, планируя прочитать очередное научное открытие Нираги после приземления. Он и так чуть ли не опоздал на свой самолет, а его новообретенный «приятель» в последнее время слишком увлекся изучением теорий заговора.
Он каждый раз присылал ему какие-то сумасбродные статьи и якобы исследования, в попытке докопаться до подходящей для его травмированного мозга истины. Чишия воспринимал это, как способ парня бороться с травмой, но в последнее время его поведение стало выходить за всевозможные рамки здравого смысла.
К счастью, сегодня в аэропорту было не так людно, потому он попал на регистрацию значительно быстрее, чем ожидал. Когда последний человек в очереди получил свой посадочный талон, он пропустил вперед Шунтаро, подавшего свои документы сотруднице аэропорта.
Молодая девушка, на вид лет 20, окинула его коротким взглядом и стала набирать данные в компьютере, роняя фразу.
— С вами все в порядке?
И только сейчас он понял, что его руки дрожали. Очень странное ощущение, совершенно ему не свойственное. Что с ним вообще сегодня творилось? Слишком сильное влияние обыкновенного совпадения, на весь день выбившего его из колеи.
«Не такое уж оно обыкновенное» — спорил собственный мозг.
— Да, я просто боялся опоздать, — сочиняет на ходу отговорку Чишия. Не хватало еще, чтобы его заподозрили в чем-нибудь странном и не пустили на рейс.
Секунды ожидания растягивались, ему казалось, что он ждет свой посадочный талон невероятно долго, когда девушка вновь с ним заговорила.
— Не могу понять, вы случайно купили два билета?
— Что? — сегодняшний день был настолько далек от понятия «нормальный», насколько это вообще возможно.
— Два соседних места, 16А и 16B на одно имя, вы возможно просто...– она сделала паузу, всматриваясь в данные на своем компьютере, после чего махнула рукой и коротко поклонилась Чишии, вызвав у него еще больше вопросов, — простите, я ошиблась, тут разные документы.
— Однофамилец? — подтверждая внутреннюю догадку, спрашивает он.
— Да-да, забавное совпадение.
Чишия, наконец, получает свой посадочный талон и следует к выходу на посадку. В этот раз нудное ожидание полета превращается в нескончаемый мандраж, скользящий мурашками по коже. Блондин отмахивается от этой мысли, объясняя их холодом в аэропорту, а еще нежеланием селить в себе бессмысленную надежду. Если бы это была действительно она, то они пересеклись бы намного раньше. Так почему сейчас? Это в целом было невозможно.
Но аргументом в противовес служило уже целых два безумных совпадения за день, а самое важное — ответ на свой вопрос он получит уже совсем скоро. И это не давало ему привести свое дыхание в норму. Кто бы мог подумать, что собственный организм ополчится против него в такой важный момент.
Да и кто вообще сказал, что ему все еще это важно?
—-
Он даже не помнит, как сел в самолет — все внутренние ощущения истошно метались по телу, не давая обрести ясности мысли. Чишии было крайне некомфортно от этого — он чувствовал себя неокрепшим подростком в пубертате, поджидающим перед занятиями девчонку, на которую безнадежно пускает слюни по вечерам.
Только Шунтаро никогда таким не был, даже в школе. Его больше интересовали знания, которым он мог найти практическое применение и пользу для этого мира. Он всегда больше воспринимал себя, как инструмент, нежели живого человека. Заостренный скальпель, всегда готовый к работе — ни больше, ни меньше. И среди всего этого не было ни времени, ни желания, ни, впрочем, самой несносной девчонки, которая смогла бы заинтересовать его достаточно сильно, чтобы полыхать изнутри от гормонов как рождественская елка. Так какого черта с ним случилось сегодня?
Так или иначе, всю посадку он пребывает в состоянии ожидания, удерживая себя от того, чтобы начать выглядывать в маленький проход на заходящих в самолет людей. Еще чего. Вместо этого он смотрит в окно иллюминатора.
Он слышит шаги слева от себя, тяжелые и гулкие, непохожие на нее. Поворачивает голову и видит грузную женщину с короткими волосами, пытающуюся протиснуться в небольшое пространство между сидениями и спинками следующего ряда кресел. Когда она минует место 16С и садится на то самое место его однофамильца, внутри отзывается разочарование.
Чувствуя себя то ли обманутым, то ли безнадежно наивным, он сжимает челюсти и насильно выгоняет из головы любые мысли, обещая себе больше не давать слабину. Это бессмысленно и не нужно. А еще не свойственно ему, даже несмотря на то, что он изменился в Пограничье и Зазеркалье — точно не настолько, чтобы выворачивать себя наизнанку под натиском такой интенсивности чувств.
В голове осела шальная мысль, что во время его экскурса в прошлое невыносимой блондинки, пребывание внутри ее сущности, подорвало что-то внутри. Разбросало по всему его нутру отголоски ее чрезмерно интенсивных эмоций, которые теперь детонировали при любом воспоминании. Лучше бы его смело в эпицентр урагана, чем испытывать столько всего и сразу. Ощущается самым странным в жизни помешательством.
Тем временем практически все пассажиры уже расселись на свои места, на 16С сел мужчина, а женщина с видимо-такой-же-фамилией-как-у-него, боролась с вечно падающей ей на колени подставкой для еды со сломанным креплением. Чишия морщился от нежелательных соприкосновений в такой тесноте и уже прикидывал в голове, какой курс таблеток ему стоит пропить, чтобы отключить такой раздражающий эмоциональный фон, когда услышал то, что довело его сумасшествие до закономерного апогея — прямо над его головой зазвучал такой узнаваемый голос.
— Извините, но это мое место.
Чишия вскидывает голову и от тут же устанавливающегося зрительного контакта с карими глазами у него сердце уходит куда-то вниз. Шунтаро выглядит так непривычно с сравнении с Зазеркальем: на ней деловой брючный костюм с темным пиджаком, выглядывающей из-под его пол белой блузкой и обтягивающие брюки, расширяющиеся книзу. Встреть он ее на улице, со спины бы точно не узнал.
Она выглядит, как морок, абсолютно сумасшедшая галлюцинация, выдуманная его собственным отчаянием, и разубеждается он в этом лишь спустя самые долгие 10 секунд в его жизни — когда женщина с соседнего сидения ей отвечает.
— Ох, знаете, я просто забрала последнее место в конце самолета, меня всегда так сильно укачивает и я очень боюсь сидеть в хвосте, и...вы такая молодая, я думаю, будет очень правильно из уважения к старшим, если вы...
Весь этот словесный поток тонет в полной тишине резко замолчавших мыслей. В голове Чишии сейчас не существует абсолютно ничего, кроме ожидания ответа блондинки. Из плоти и крови. Той самой, что сейчас должна жить в совершенно другом измерении, не оглядываясь назад и воспринимая его, как давно забытый сон.
И тем не менее она стоит тут, оперевшись на спинку сидения, и смотря на женщину абсолютно без интереса. Куда же делась твоя сердобольность, Шунтаро?
— Я все понимаю, но вы даже не представляете, какой экзистенциальный ужас застилает мою душу, когда я сажусь не на свое место. У меня есть определенный пунктик на эту тему.
Мужчина с 16С устало выдыхает, когда женщина с соседнего сидения выбирается со своего места, задевая его колени.
Женщина уходит в хвост самолета, а Шунтаро протискивается на свое законное место. Чишия все еще шокировано наблюдает за ней, не в силах поверить в то, что происходящее реально. У него столько вопросов, которые он хочет ей задать, что он теряется, когда она вновь смотрит на него.
— Что-то не так? — уточняет она, ее лицо не выражает практически никаких эмоций, и это чувствуется странно. Никакой радости, никакого узнавания...какого черта?
— Я...
— Вы хотели что-то спросить?
Формальности в диалоге и взгляд, как на незнакомца — все это дребезжит внутри невысказанной обидой, а Чишия и без того сегодня транслирует слишком много эмоций, которые его пугают.
И кажется, это слишком отчетливо отражается на его лице, потому что Шунтаро выдерживает в тишине лишь минуту, после чего неожиданно смеется и выгибает бровь в узнаваемом жесте.
— Я пошутила. Привет, Шунтаро.
— Ты...– он смотрит на нее, нахмурив брови.
Эта невыносимая женщина продолжает сводить его с ума во всех смыслах этого слова.
— Не злись на меня. Это была дурацкая шутка. Я думала, ты поймешь, ты ведь всегда всех считываешь, — она лепечет это на одном дыхании, и он видит как подрагивают ее пальцы, когда она пытается закрепить снова падающую подставку.
— Нет смысла.
— Чего? — озадаченно спрашивает она. Теперь уже по ее радужкам расползается страх.
— Нет смысла ставить ее на место, там сломано крепление, — Чишия соврал бы, если бы сказал, что ему не доставило удовольствия вернуть ей «должок».
Стюардессы проводят стандартный инструктаж и самолет, слегка вибрируя, разгоняется и взмывает в небо. Шунтаро в этот момент импульсивно хватает Чишию за руку, но тут же отпускает, стоит борту выровнять траекторию. Они продолжают набирать высоту.
— Извини, я не очень люблю самолеты.
Чишии хочется сказать, что конкретно он теперь их очень даже любит, но придерживает эту реплику внутри себя. Не заслужила.
Минут 10 они летят в полной тишине, но Шунтаро не выдерживает.
Она с любопытством оглядывает его, только сейчас в полной мере осознавая, во что он одет — светлый бежевый бомбер с темными рукавами. Оттенок, очень похожий на толстовку, что она достала ему из хлама в подвале, когда они планировали побег с Пляжа.
Она усмехается возникшей в голове параллели.
— С каких пор ты предпочитаешь бежевый?
Тот молчит какое то время, раздумывая над ответом. Мужчина с 16С шелестит упаковкой от орешков. Со стороны может показаться, что он воспринимает их как альтернативу фильму, который он запустил, но поставил на стоп.
— Потерял похожую вещь, которую мне подарили.
Шунтаро молчит, а внутри у нее ластится теплое чувство.
— Потерял?
— Если точнее, от нее ничего не осталось после...очень долгой поездки домой.
Шунтаро замолкает, смотря как облака тают белым маревом в небесном полотне.
— Наверное, она была удобной, — с лёгкой усмешкой комментирует она.
— Не особо, — отвечает Чишия, и как будто не про толстовку, — но мне нравится.
— Любишь трудности? — Шунтаро прошла два безумных мира, но чувствовала себя так, будто все нереально именно сейчас.
Тот не отвечает, но не прячет легкую улыбку в уголках губ.
— Я тоже люблю, — она делает паузу, когда ищет что-то в сумке, после чего достает два молочных коктейля в небольших картонных пакетиках, один из них передает Чишии, затем продолжает, — мне вот больше нравится белый.
Чишии кажется, что теперь он понял любовь людей к американским горкам — сегодня его организм смоделировал эти бешеные скачки адреналина и контраст с полным умиротворением в конце с предельной точностью.
— Почему тогда его не носишь? — в глазах Чишии былые искры азарта, он будто снова играет с ней, но теперь ставки обоим известны заранее. И в этот раз среди них точно нет чьих-то жизней — только персональное удовольствие. Становится легче дышать.
— То, что я бы хотела надеть, вряд ли поймут на моей работе, — она отвечает, но оставляет люфт для легкой интриги. Чишия намеренно идет в эту мышеловку.
— Почему?
— Как считаешь, пойдет мне медицинский халат? — в ее глазах задор, а внутри Чишии что-то будто внезапно встало на место. Как запавшая, переставшая функционировать ранее деталь, снова начала работать сама собой, и от непривычки забытых ощущений чувствовалась особенно ярко.
— Тебе подойдет хоть мусорный пакет.
Шунтаро в ответ кривит лицо, постукивая каблуком лакированной туфли по ковролину под ногами.
— Таких игр у нас точно не будет.
Чишия делает паузу, обводя взглядом Шунтаро, и представляя что-то в своей голове.
— Значит, халат...
Их отвлекает звук падающей бутылки с газировкой со стороны третьего соседа.
— Простите, — неуверенно лепечет тот, — я...кхм...я не слушал, но надеюсь, у вас все будет отлично.
Part 3. // День рождения Нираги
Январь выдался в этом году снежным. Праздничный Токио сверкал гирляндами и праздничными баннерами, а в торговых центрах скапливалось колоссальное количество людей. Возле стоек пахло маршмеллоу и топленым шоколадом для яблок.
В одном из просторных магазинов с сувенирами и разными безделушками между полок лавировала шумная компания.
— Что можно подарить Нираги? — беспомощно выдыхает Куина, оглядывая небольшие чайные наборы, статуэтки, пушистые брелки и остальные вещи, которые можно объединить в общую классификацию «слишком мило для сумасшедшего маньяка».
— Не знаю, мачете, автомат, души маленьких невинных детей? — усмехается Куин, следуя за своим Отражением.
После самого незабываемого полета блондинов на самолете, они связываются с друзьями и узнают, о чем таком важном пытался сообщить Нираги Чишии в своем сообщении — он встретил свое Отражение на станции метро, когда ехал на работу. В тот же день они выясняют, что Шунтаро — далеко, не единственная попавшая в этот мир из их прошлой компании, когда видят Куинов друг с другом на художественной выставке, соседствующей с зоной для проведения семинара Чишии.
Это становится продолжение их небольшому «королевскому альянсу» в мирной среде Токио. Следующими потерянными и найденными становятся Арису и Усаги, которых они находят с помощью социальных сетей уже намеренно.
И вот, еще несколько месяцев спустя, общее смятение и поиски ответов сменяются абсолютно по-другому текущей жизнью.
— Хватит ерничать, — комментирует Арису-девушка, видя, как Шунтаро прикрывает рот рукой, слыша это, но пытаясь оставаться тактичной.
— Может быть, подарим ему наше фото? — неуверенно предлагает Арису-парень.
— А? — недоуменно уточняет Усаги-девушка.
— Наше фото...ну типа...мы многое вместе прошли и он даже позвал нас на свой праздник, я думаю, мы достаточно сблизились за все это безумие, чтобы считаться...друзьями? К тому же, он не самый общительный человек, мне кажется подарить фото и написать на обратной стороне пожелания, было бы неплохо.
— Ну, я бы не ска...– пытается поспорить Усаги, выглядящий будто еще более высоким и внушительным из-за возобновления тренировок и восстановленного рациона питания после Зазеркалья.
— Сделаем, — неожиданно для всех говорит Чишия, и абсолютно каждый в этот момент точно уверен, что сейчас у него голосовые галлюцинации.
— Интересно, — с ухмылкой комментирует Шунтаро, накручивая прядь волос на палец и наблюдая за своим мужчиной, опираясь локтем на полку с очередными безделушками.
Чишия в ответ на это утомленно закатывает глаза, будто ему снова приходится объяснять очевидные вещи толпе идиотов.
— Мы не будем плести друг другу браслетики дружбы, — он пожимает плечами и ведет рукой по полке, после чего берет оттуда обычную, ничем не примечательную белую рамку для фото, осматривая, нет ли трещин.
Убедившись, что она подходит, он идет вперед, вручая ее Арису и направляясь к кассе.
— Но несмотря на это, у него теперь хоть кто-то есть, и кто знает, если мы будем терпеть этого психопата, возможно, мир избежит появления нового маньяка.
Больше он не говорит ничего, но ребята переглядываются и молча друг другу улыбаются. Пусть Чишия и вел себя в привычной манере, было очевидно, ему не все равно. Больше нет.
Все направляются за ним оплачивать товар, но в последний момент Куина цепляет краем глаза небольшой фотоальбом в черной коже, и хватает его.
После оплаты они выходят, Куин безмятежно сгибает руки за головой и с ленцой спрашивает:
— Где сделаем фото?
—-
Нираги ворочает в руках рамку с фотографией из фотокабинки, пытаясь рассмотреть кто и где находится в этой неразберихе.
— Как вы вообще туда поместились? — недоуменно спрашивает он, силясь разгадать на что сейчас он смотрит, чей-то нос или палец?
— Это была хорошая идея с плохой реализацией — хмыкает Куина, покачивая в руках бокал с коктейлем, позвякивающий льдом.
— Но все равно! — протестует Нираги-девчонка, обхватывая Сугуру за шею и разглядывая фото вместе с ним, — это очень мило, да, Нираги?
Тот пытается изобразить самое убедительное выражение лица на планете.
— Дааа...очаровательная человеческая многоножка.
— Видишь, Чишия, ему не нравится, — пихает того в бок Куин, посмеиваясь. Чишия в ответ предсказуемо хмурит брови.
— Серьезно? Это была идея Чишии? — вскрикивает Нираги, — да ебать, я в жизни не поверю. Ты? Для меня? Серьезно? Походу кто-то по пути из Зазеркалья неплохо приложился головой.
— Это идея Арису, — устало закатывая глаза и скрестив руки на груди, парирует блондин.
Арису смеется, даже не пытаясь подтверждать слова Чишии. Ему слишком нравится эта динамика между ними. С каждой такой встречей он все больше чувствует себя живым. Кто бы мог подумать, что пройдя столько всего, они окажутся вместе посреди праздника, озадаченные только бессмысленными спорами из-за подарка с неудавшейся фотографией, которую Нираги всё равно поставит на полку.
Праздник идет своей чередой, шумно и гулко. По полу рассыпаны бумажные хлопушки, на фоне приглушенно играет музыка. Шунтаро садится на уголок дивана, рассматривая оставшиеся закуски. Она кладет в одну тарелку несколько креветок в панировке, инаридзуси и два шоколадных моти.
К ней подсаживается Нираги, озадаченно наблюдая за таким набором.
— Ты беременная что ли?
Шунтаро в ответ озадаченно выгибает бровь и сжимает губы.
— Что? Я люблю сочетания соленого и сладкого.
Нираги задумчиво осматривает праздничный стол и подхватывает палочками осидзуси с шапочкой из тунца и кунжута.
— Попробуй еще эти, вкусно.
К ним подсаживается Чишия, уставший от разговоров Куина и Куины о его новой девушке. Просто удивительно, как стремительно развивалась жизнь у каждого из них за последние месяцы. И тем не менее, такие базовые человеческие радости все еще казались какими-то инородными, ярко контрастирующими со смертельными играми, что стали для них рутиной в других мирах.
— Фу, я терпеть не могу тунца, — отмахивается Чишия, и Нираги, пожимая плечами, съедает угощение сам.
— Что тебе сделал тунец?
— Никогда не могла его есть, это отвратительно. И знаешь...– она задумывается и говорит, — если хочешь определять на мне признаки беременности, дождись, когда я неожиданно начну есть подобную гадость.
Когда Чишии остаются на диване вдвоем, Шунтаро слегка наклоняется к нему.
— Все нормально?
— Да, немного устал.
— Кстати, — она вспоминает, что с самого утра хотела поделиться с ним важной новостью, — завтра Акияме выносят приговор. Пока точно не знаю, но прокурор говорит, шансов выйти сухим у него нет.
Чишия молчит.
— Радоваться пока рано.
— И все же.
—
Part 4. // Шершавый нос
Спустя еще несколько месяцев:
С тех пор как Акияма Рюджи получает 5 лет тюремного заключения за злоупотребление служебным положением, работать в больнице становится значительно проще.
Еще несколько лет назад, Чишия даже не мог представить, что это возможно, но теперь долгожданное возмездие стало реальностью, которая позволяла ему каждый день ходить на работу с осознанием, что никто больше не умрет лишь потому, что недостаточно богат и влиятелен. Уповать на это в глобальном смысле было глупо, однако, даже локальная маленькая победа грела душу.
Ничто также не могло гарантировать, что на его место не придут такие же, однако, текущий главный врач был непоколебим. Больница лишилась части финансирования, что к удивлению, не стало глобальной проблемой. Уже месяц спустя появился новый спонсор, обновивший оборудование и выделивший дополнительные квоты на компенсацию лечения для тяжело больных детей.
На протяжении всего этого времени Чишии приглядывались друг к другу, проводя порой довольно редкое свободное время вместе. Через полгода они решили съехаться и разделить быт, что стало для обоих своеобразным вызовом, и тем не менее, масштабных недопониманий не возникало.
Самой большой проблемой со времен Зазеркалья теперь была банка кофе, которую те вечно перепрятывали друг от друга. Маленькая символическая битва за любимый кофеин друг с другом, в которой не было победителя.
Их друзья также продолжали жить, опираясь на выводы, сделанные в Зазеркалье. Безусловно, абсолютным хэппи-эндом, сладко манящим перед титрами ромкомов, тут не отдавало. Каждый из них ни раз просыпался от кошмаров, с липкой от холодного пота кожей и трясущимися пальцами. Порой они откатывались в свои прошлые проблемы, насильно возвращая себе моральные ориентиры. Ругались и плакали, кричали, забывались самообманом, но так или иначе всегда возвращались к себе, продолжая путь вперед. Это была их клятва самим себе, и с упорством стоиков каждый следовал ей, как мог. Порой самостоятельно, а иногда в панике хватаясь за руку рядом. Но эта рука всегда была теплой, и крепко сжимала их пальцы.
Арису продолжил работать в центре психологической помощи, а со временем его взяло под крыло его Отражение. Она обучала его и в конечно итоге предложила прохождение практики в ее клинике, которую она открыла спустя год.
Усаги-парень стал детским тренером по плаванию, а Нираги после операции по пересадке кожи долго восстанавливались и в конце концов стали волонтерами в социальном проекте против буллинга в школах.
Куин устроился работать в сувенирный магазин Куины и ее мамы. Он не мог связаться с собственными родителями после возвращения из Зазеркалья, и причина тому была прозаична — они остались в другом мире. Как и семьи всех остальных Отражений, которых выкинуло сюда после уничтожения Зазеркалья.
Небольшая научная условность, озвученная ученым на том самом подкасте — никто и никогда не может знать, как сработает «карманная вселенная» при взрыве, выпуская огромное количество энергии. Также как никто и никогда не сможет гарантировать возвращения «домой» попавших туда объектов. И тем не менее, этот мир стал их новым домом, а со всем остальным приходилось смириться.
Порой цена, заплаченная за воссоединение, слишком высока. И мы никогда не знаем, кому ее придется заплатить.
Тем не менее, каждый из них носил в сердце надежду, что несмотря на все, что случилось, их семьи будут в порядке, даже находясь в совершенно иной вселенной.
И кто знает, быть может, боль утраты хотя бы немного смягчит новое будущее?
—-
Шунтаро перечитывала документы по новому делу, устало вытянув ноги на диване. В такую летнюю духоту спасал только недавно купленный кондиционер и лимонад, который она пила литрами.
Она резко подогнула пальцы, когда в ногу уткнулся шершавый нос.
— Парацельс, ну не надо!
К ней подбежал сиба-ину, покачивая хвостом, и она механическим действием огладила золотистую шерсть.
— Ты снова голодный?
Тот в ответ лишь ухнул и наклонил голову, высматривая яркими карими глазами признаки благоволения хозяйки. Получится ли урвать у нее дополнительную порцию раньше срока?
— Жди, пока хозяин вернется с работы, ты только час назад поел, — устало тянет она, и демонстративно фыркая, собака укладывается под диваном.
Чишия снова погружается в чтение, выискивая важные детали в перечне улик и деталях дела, не замечая как быстро течет время.
Щелкает замок входной двери. Она тут же слышит цокот когтей собачих лап, унесшихся в сторону коридора.
Чишия появляется в комнате, с ухмылкой оглядывая блондинку.
— Опять не оставляешь обвиняемым шанса?
— Никто не укроется от правосудия, — улыбается она и встает с дивана, направляясь к нему.
Короткий смазанный поцелуй на его щеке и запах медикаментов от его рубашки.
— Долгая смена закончилась?
— К счастью, сегодня без непоправимых случаев, — в его голосе слышится ленивая усталость, он прикрывает глаза, наслаждаясь ее теплом.
Шелест пакета привлекает внимание Чишии, когда она видит, как их пес уже вовсю исследует содержимое.
Чишия достает несколько баночек с собачими консервами и несет на кухню. Она вращает одну из них в руке, когда блондин заходит на кухню, чуть ли не сбитый с ног слишком быстро выросшим щенком.
— Он голодный круглосуточно? Эй, что с тобой? — Чишия вопросительно смотрит на Шунтаро, задумчиво рассматривающую рисунок начинки на металлической банке.
— Может, купим сегодня тунца? Что-то захотелось.