Алиса в Зазеркалье

— То есть вы хотите сказать, что мы все сейчас попарно видели общие сны, а теперь, когда пришло время сразиться с Джокером, он мертв? — удивление на лице Арису сияло ярче, чем оставшиеся в строю неоновые вывески по периметру цирковой ярмарки.

— Это были не сны, а видения, ну что-то вроде, — дополняет Куина.

— Тебе принципиальна разница? — Нираги вскидывает руки в стороны и кривит губы. Эта девчонка делает акцент совершенно не на тех вещах, но по большому счету этим жестом он просто маскирует собственное непонимание, что им делать дальше.

Куин устало трет веки и садится на асфальт, на котором они все только что очнулись, обнаружив труп их врага. К нему постепенно присоединяются все остальные.

Повисает пауза, не дающая ответов, лишь фору для нового плана действий, который никому на ум не приходит. На их браслетах нет никаких новых уведомлений. Неизвестность мерзко скребется порывами ветра по заржавелой крыше тира позади них.

— И что мы будем делать дальше? У кого-то есть идеи? Чишия? — Нираги смотрит на блондина, который судя по отрешенному виду мыслями все еще пребывал где-то не здесь. Его Отражение, подобно исправному зеркалу, повторяло за ним, что вызвало недовольное цоканье у Сугуру.

— Ладно, Арису? — он перекинул внимание на второго не до конца безнадежного в планировании человека. К его Отражению он даже не обращался, по ее прикрытым глазам и массирующим виски пальцам понял — ей сейчас не до него. После того странного жуткого сна у него тоже чертовски болела голова.

— Я не знаю, — честно отвечает парень, придвигаясь ближе к Усаги, чтобы сберечь ее тепло.

— Идеально, — тянет брюнет, откидываясь назад и наблюдая за скольжением редких облаков по ночному небу, — мы просто команда мечты.

— А ты? Сам-то что думаешь? — вдруг заговаривает Шунтаро. Она услышала его вопрос, просто не соизволила ответить? Как всегда, невыносимая девка. Но бесила его чуть меньше, чем обычно, как и все остальные — пока он не мог открыто признаться даже самому себе в том, что рад оказаться в этой ситуации не один. Успокаивало не столько совместное пребывание в подвешенном состоянии, сколько именно они рядом. Это потому что они столько всего прошли вместе? Неуместная мерзкая сентиментальность на фоне грядущего конца.

Внезапно темноту озаряет вспышка света.

На широком экране, как минимум в три раза больше, чем те, что попадались им на играх, появляется фигура Шляпника. Она вальяжно плывет к самому центру, после чего он поворачивается и расплывается в широкой улыбке, довольный настолько, что кажется все его усилия были только ради этого момента. Мрачный триумф с золотой присыпкой на пепелище внезапно закончившейся битвы.

Мужчина будто бы выбирает себе позу на фоне золотой фольги сзади, прищуривается и прикладывает палец к губам. Он пристально смотрит в камеру, потом становится боком и выгибается, что выглядит еще более абсурдно. Финальным жестом Данма снимает очки и трясет шевелюрой, вновь сфокусировавшись на объективе.

— Довольно приготовлений, начнем же. Легендарный момент, который вы так ждали! Признаться, очень ждал и я, — в карих глазах брюнета отражается безумный задор, — вы давно искали ответы на будоражащие вас вопросы, и...надо же, упустили шанс их задать. Упс! — он состроил наигранно сочувствующую гримасу и покрутил руками у лица, изображая слезы.

Чишии привычно скептически выгибают брови, Нираги морщится в недоумении, Арису и остальные молчаливо переглядываются между собой.

Шляпик продолжает активно жестикулировать, вещая с экрана и создавая контраст со своим мертвым телом, валяющимся под экраном.

— Вы думали, что заслужили ответы, пройдя такой длинный путь, хм? — он крутит головой в задумчивости, — как будто бы да, но играем-то мы все еще по моим правилам.

Усаги-парень громко выдыхает, зачесывая все еще влажные волосы на затылок.

— Сейчас вы полностью лишены возможности как-либо управлять ситуацией и изменить ход игры в свою пользу — выбирать, какие вопросы задать, на что получить ответ. Ха-ха, съели? — его лицо искажают чересчур гиперболизированные эмоции, из-за чего по телу бегут мурашки. Какое-то совершенное безумие, переливающееся всеми своими гранями.

— Именно поэтому, не удивляйтесь, скорее всего, к этому моменту мое тело лежит где-то здесь, — он ведет рукой в левую сторону, где ветер гоняет искореженную пустую банку по асфальту, — или здесь, — теперь показывает вперед, в сторону где сидят собравшиеся Отражения, — на худой конец, там где-нибудь, — неопределенно машет рукой в правую сторону, где действительно лежит мертвый Шляпник.

— Не пойму, он въебанный? — не выдерживая, комментирует Нираги.

Чишия прячет усмешку, а Шунтаро бросает короткий взгляд на него, пытаясь понять, не показалось ли ей.

— Так или иначе, вы — мой драгоценный грааль, долгожданный венец творения, выкованный в бою и омытый кровью, — столь помпезную речь прерывает какое-то шуршание за кадром, отчего Шляпник хмурит брови и устало выдыхает, проводя ладонью по лицу. Сзади него в правом углу едва заметно отслаивается золотая фольга, неприятно шелестя прямо в микрофон.

— Да куда ты тащишь колонку? — Шляпник ругается на кого-то за кадром, — оставь на месте, иди лучше поправь угол, да не лезь же так сильно в кадр, блядь, почему вам нельзя поручить даже самые простые вещи?

Кто-то бессвязно бормочет, вероятно, пытаясь оправдаться, в кадре ненадолго появляется мужская рука в куртке, но из-за волнения подчиненного он делает только хуже, и фольга за спиной шляпника проваливается вниз, открывая вид на мерцающие светом мониторы в полной темноте.

Шляпник чертыхается, недовольно поджимает губы, после чего одним резким движением выхватывает пистолет из кармана своего хаори и не раздумывая стреляет в сторону подчиненного. Брызги крови попадают на линзу камеры, и теперь его лицо видно, будто через алый фильтр в расфокусе. Шляпник суетится возле фольги, поправляет ее, после чего поворачивается к камере и стирает брызги крови парой небрежных движений своего рукава.

Усаги морщится от происходящего, и в этот самый момент осознает, насколько сильно она устала. Творящейся в этих мирах дикости настолько много, что она уже кажется нормальной, и это отвращает больше всего.

Данма возвращается на исходную позицию и улыбается как ни в чем ни бывало.

— Простите за небольшую заминку. На чем я остановился?

— Вам тоже невыносимо? — устало выдыхает Нираги, садясь на землю, рядом с ним опускается вторая Сугуру, сочувственно вглядываясь ему в лицо, как заискивающий ребенок. Она все еще чувствует вину перед ним за события в видении на крыше.

Происходящее на экране раздражает абсолютной рассинхронностью с реальностью и логикой, будто после долгожданного окончания марафона вместо награды тебе дают в руки гаечный ключ, дергают за нос и убегают. По концентрации абсурда Шляпник двигается где-то очень рядом, заставляя всех остальных чувствовать себя давным давно и бесповоротно сумасшедшими.

— Спешу поздравить вас с...ммм...повышением? Да, пожалуй, что так. Вы теперь венец новой колоды, короли этой земли и владельцы людских судеб. Ну как вам? — он с любопытством смотрит в объектив, будто и впрямь ожидает получить ответ.

— Что происходит? — Куина сжимает плечи пальцами, растирая ладонями кожу под тонкой толстовкой в надежде хотя бы немного согреться. Рядом с ней Куин, автоматическим жестом притягивает ее ближе, стараясь обеспечить хотя бы минимальный комфорт.

Чишия смотрит на них с любопытством.

— Что он несет? — раздается со стороны Усаги.

— Похоже, ты был прав, — говорит Шунтаро, обращаясь к Чишии, напоминая ему их последний разговор до того, как началось это безумие с погружением в прошлое.

Тот бросает на нее взгляд, коротко ухмыляется и придвигается ближе, будто раздумывая повторить ли действия Куина, но все еще считает открытое проявление чувств лишним. Блондин обходится минимальным жестом, закрывая ее от потока ветра, что тем не менее, не остается незамеченным девушкой. Она мягко улыбается его неочевидной попытке согреть ее, и, вероятно, единственная вообще это замечает.

Шляпник тем временем продолжает вещать на экране, передвигаясь из стороны в сторону огромным ярким пятном.

— Каждый из вас прошел множество испытаний и был выбран мной для возглавления новой колоды. Главенствующие фигурные карты.

Все, кроме Чиший, не удивленных этим фактом, переглядываются.

— Как вы уже должны были понять, финальная сложность мастей определяет вашу фигурную карту, таким образом — Усаги — король и королева Пик, Куины — Треф, Арису — Червей, Нираги — Бубен, — он делает голос тише, будто готовится открыть секрет, — ну и разумеется, мои новые преемники — Джокеры, несносные блондины, идеально подходящие, чтобы сеять хаос и играться чужими жизнями...во имя функционирования уникальной, абсолютно потрясающей системы, где все и каждый чувствуют себя живыми как никогда. Ведь в чем смысл жизни, если не в борьбе за нее?

Чишия едва сдерживает себя, чтобы не закатить глаза. Десятиминутное мельтешение Шляпника на экране утомило его больше, чем все пройденные смертоносные игры вместе взятые.

— Ну опустим лирику. Наверняка, вам интересно, как мы к этому пришли? Почему именно вы? Что делать дальше? Что ж, все по порядку.

Свет на заднем фоне Шляпника немного глушится, в полумраке поблескивает и тихо шелестит фольга. Он замирает на мгновение, подняв вверх палец, будто пытается нащупать достаточный накал интриги, чтобы продолжить.

Его тембр становится более мелодичным, теряется хрипотца, которой он искусственно делал голос более устрашающим и жутким. Он делает все, чтобы его новая колода поняла — сейчас им расскажут сказку. Жуткую, пропитанную кровавыми подробностями и закулисными интригами. Ребят, наконец-то, усадили за взрослый стол, и они непременно должны были быть благодарны. А, значит, внимать Шляпнику с благоговением.

Шунтаро ощутила легкое касание пальцев Чишии на своем локте, случайное и едва уловимое, но он задержал руку. Крупица редкого тепла в самом промозглом месте на планете.

— С самого начала я наблюдал за играми самых выдающихся кандидатов на эти роли. Вы, кстати, первые разнополые Отражения, которых я заприметил, и с каждым днем таких становилось все больше, забавно.

На лицах ребят отразилось удивление.

Шляпник делает небольшой глоток воды, после чего продолжает.

— В целом, изначально моя основная функция — наблюдение за игроками в разных ситуациях, выявление наиболее выдающихся. За каждым из вас я стал наблюдать более пристально после игр, в которых вы меня особенно впечатлили. Чиший я приметил после вашей очаровательной игры в блэкджек. Не знать правил и так умело обвести всех вокруг пальца? — Шляпник приподнял уголок губы, посмотрев наверх, вспоминая, будто стараясь снова ощутить те эмоции, что испытал, когда следил за игрой, — неплохо, весьма. Особенно учитывая, что один из вас даже не мог воспользоваться своими прелестями, чтобы отвлечь остальных игроков и понизить их уровень интеллектуальной вовлеченности в процесс...

Чишия повернул голову к Шунтаро с невысказанным вопросом на лице.

— Что? — блондинка разводит руки в стороны, отчего немного толкает близко сидящего парня, — я была в открытой майке.

— Хотел бы я на это...а хотя нет, — начал было Нираги, после чего бросил короткий взгляд в сторону своего Отражения, и отчего-то стушевался. Он поелозил на своей промокшей куртке и активно заерзал пяткой своих черных ботинок по гравию. Нираги-девчонка едва подавила смешок, возвращая внимание к экрану.

— Усаги...наши очаровательные спортсмены, вы завладели моим вниманием в пятерке пик, не ожидал, что кто-то будет скакать по балконам с такой прытью.

Усаги переглянулись.

— Дальше...хм... Нираги? Честно сказать, я до сих пор не могу понять, как вы вообще можете быть Отражениями друг друга. У меня с моим ныне почившим двойником были долгие споры на вашу тему. А сможет ли девчонка из моего измерения вообще выжить, раз ей помогают все кругом, а сама по себе она ни на что не годится? Точно ли у головореза из мира моего Отражения масть Бубны, да и как можно полагаться на мозги такого вспыльчивого, совсем не повзрослевшего ребенка?

Нираги недовольно поджал губы.

— В любом случае. С каждым днем наблюдения, вы показывались с все более интересной стороны, причем не только в играх. В Зазеркалье я все больше убеждался, что вы идеальный вариант. Оба неочевидны из-за своих особенностей: первая слишком тихая, второй чересчур громкий. У вас обоих достаточный теневой диапазон для любопытных ходов и стратегий, которые, готов поспорить, до сих пор работают? Чего стоит маленький проект под названием «два влюбленных гения», а? Ведь это именно ты, Нираги, подстраивал события так, чтобы два самых опасных для тебя человека в команде потеряли бдительность, сместили все свое внимание друг на друга, больше не ожидая угрозы от тебя? Я наблюдал весь этот путь, и скажу честно, остатки запасов попкорна у меня истощились. Но будешь ли ты это использовать или позволишь этой несбыточной сказке получить свой хеппи-энд? Сказать мое мнение? Хорошие концовки — это скучно.

Чишия смотрит на Нираги — тот в ответ на это лишь закатывает глаза, самим видом говоря — это больше не имеет значения. Но блондин пока не настолько наивный, чтобы не взять этот факт на вооружение, пусть и допуская, что Шляпник может их путать.

— Вам сейчас вручили настоящую арену для будущих противостояний! И я смею надеяться, что вы используете ее как следует! Что же касается маленькой версии Сугуру...пока Нираги плел паутину интриг для другой парочки, сам не заметил, как наступил в тот же капкан? — Шляпник с укоризной смотрит в объектив, выдерживая паузу, — так легко стал жертвой все той же болезни, игрушкой в чужих, аккуратных руках. И знаешь, за такое я бы даже лишил тебя нового титула короля Бубен, не проверни это с тобой твое же Отражение. А тут девчонка лишь доказала, она ни капли тебе не уступает, а физические данные — лишь мишура, не играющая никакой роли в этом мире при наличии в должной степени работающих мозгов.

Нираги хмурится, копаясь в карманах в поисках сигарет, внезапно вспоминая, что не курил уже целую вечность. И понимает, что в этой куртке их нет. Впрочем, едва ли табак спасет от осознания собственной беспомощности перед лицом чувств, насильно вырванных из его нутра и развешанных здесь перед всеми уродливой гирляндой, лишь бы создать достаточную атмосферу мрачного торжества для Шляпника. Этот ублюдок вообще воспринимал их за людей? Вопрос глупый. Они для него не более, чем лошади на скачках, а их основное отличие от остальных среди тех, кто не добрался до Зазеркалья, лишь в том, что Джокер на них поставил.

Сугуру напряженно выдыхает, чувствует себя абсолютно вымотанной и не способной воспринимать всю ту чушь, что сейчас порит Данма. Для нее это не более чем попытка удержать власть еще на несколько долгих мгновений, растянуть сладость экзекуции, но все это бессмысленно, стоит вспомнить, что Джокер уже мертв. Она сидела здесь, подогнув колени и обнимая их руками, чтобы согреться, ждала ответы, но все, что получала до сих пор — бессмысленная провокация. Шляпник словно прима-балерина, давно вышедшая из тиража, но отчаянно цепляющаяся за последние отголоски света софитов. За этим жалко наблюдать. Впрочем, в чем-то он действительно оказался прав.

Тем временем Шляпник продолжал.

— Куины показывали себя неоднократно — всегда слаженно действовали с другими, быстро объединялись в команду, независимо от того, кто их окружает. Сердобольные до ужаса и неприятного теплого ощущения в моем давно очерствевшем сердце, — Данма притворно хватается за грудь, немного клонясь вперед. Из-за худобы, выглядывающей из-под широкого хаори очертаниями ребер, он кажется почти куклой.

— Просто интересно, сколько веществ у него ушло на запись этого ролика, — Нираги зевает, транслируя всем свою незаинтересованность в психологическом анализе каждого из них со стороны Шляпника. Что он вообще мог знать? Особенно о нем. И тем не менее то, с какой уверенностью он бросался своими наблюдениями, заставляло кровь в жилах Нираги закипать, возвращая на место старые инстинкты.

Вторая Сугуру каким-то образом стала его рациональным ориентиром, снижающим интенсивность его раздражения, однако, сейчас этот предохранитель в нем не работал. Кулаки чесались набить морду самодовольному павлину, что еще во времена Пляжа позволял себе общаться с ним демонстративно-снисходительно, будто он здесь полноправный король. И вот она причина, по которой Данма так считал — верховодил всеми, являясь на самом деле их главным врагом, хитрый лис и абсолютно омерзительный сукин сын.

— Эй, все в порядке? — взволнованно спросила его Сугуру и ее касание на его плече вывело того из неприятных размышлений.

В ответ он коротко кивает.

— Ага, просто чудесно.

Сугуру безошибочно считывает сарказм в его шипении, но диалог не продолжает. Нираги тем временем понимает, что пропустил какую-то часть речи Шляпника, пока пребывал в своих фантазиях о том, как он учит Джокера манерам самым кровожадным и беспощадным способом.

–...довольно очевидная причина на самом деле. Было бы странно не короновать Арису мастью Червей после того, как они уцелели в чрезвычайно трагичной и одновременно трогательной до глубины души игре семерки червей. Сколько страха, боли, решительности и...разбитых надежд? Вы все еще просыпаетесь в кошмарах с лицами ваших друзей посреди ночи? Не знаю, как паренек, но девчонка точно восприняла произошедшее, как личную трагедию, загорелась желанием праведной вендетты, так ведь, Арису? Помнишь меня? Мы с тобой весело проводили время, когда я помогал тебе на пути к...самой себе? Ха-ха, держу пари, ты сейчас в ярости.

Арису-девчонка сжала руки в кулаки, с силой прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать гнев. Он расползался по ее венам ядом и воспламенял кровь. Дикое желание абсолютно кровавого возмездия застилало глаза. Она была готова закричать, ведь причина всех ее страданий была уже мертва. Сраный ублюдок выстрелил себе в голову, избежав тем самым долгих мучений и ответов на их вопросы. И сейчас она была обязана наблюдать за этим цирком самолюбования на экране лишь бы уловить хотя бы крупицу правды после такого тяжелого пути?

— Ублюдок.

Рёхей бросает на нее короткий взгляд и аккуратным, мимолетным движением касается ее запястья, чтобы привлечь внимание. Она смотрит на него и осознает, что из-за собственной злости будто и вовсе выпала из реальности на последние несколько минут, что было совсем некстати, ведь никто не мог гарантировать, что после смерти Шляпника они были в безопасности. Брюнетка коротко благодарно улыбается своему Отражению. Все-таки их совместное путешествие в омут памяти дало свои плоды.

Шляпник смотрит на руку и Отражения понимают — на ней браслет. Такой же, как у них. Но помимо прочего, они понимают и кое-что еще — браслеты на руках всех членов Пляжа очень похожи на него. Эта деталь выбилась из общей картины за ненадобностью раньше, но теперь была вставшим на место пазлом. Вот для чего он ввел их, чтобы не выделяться на фоне остальных, не вызывать вопросы. В то время как браслеты остальных были своего рода муляжами с номерами, его отличался тем, что на нем есть дисплей, на который поступают задания. А значит, ранее он был...таким же игроком, как и они все. Получается, Шляпника после таких же испытаний выбрал кто-то, кто занимал должность Джокера до него.

— Так или иначе, вы попали в Зазеркалье как всеобщие фавориты. Здесь же ваш путь лежал через финальные испытания и самопознание, ведь как можно править целым миром, будучи не в ладах с собственными демонами? Останься внутри вас хотя бы один нерешенный глобальный вопрос, и место сожрет вас, медленно обгладывая каждый уголок души, пока вас окончательно не поглотит безумие.

Он задумывается о чем-то, замолкая, но быстро возвращается к теме.

— Что ж, времени осталось не так уж много, надеюсь вы успеете допройти свои финальные игры, пока этот мир не...ну, все по порядку. Как, думаете, работает это мир? Есть ли гипотезы? Точно помню, что звучала парочка, одна, кстати довольно близка к правде. Если быть честным, к моим догадкам, окончательное подтверждение этой гипотезы получить...– он потряс рукой из стороны в сторону, иллюстрируя сомнения, — нельзя.

— О чем он говорит? — спрашивает вслух Арису.

— Андронный коллайдер, что думаете? Совсем безумная теория или очень подходящая база под маленький научный эксперимент, в котором мы оказались?

Нираги с любопытством выгибает бровь. Неужели, его гипотеза оказалась верной?

— В ходе его работы частицы разгоняются до скорости света. Материя и антиматерия сталкиваются, после чего антиматерия...что ты там говорил, эй, Кларк? — Шляпник подзывает пальцем к камере кого-то, вглядываясь в него и немного нервно потряхивая рукой, — эякулирует?

Где-то за кадром раздается с трудом подавляемый смех и он резонирует с усмешками Отражений, наблюдающих за происходящим.

— Аннигилирует, — поправляет его, вероятно, тот самый «Кларк» за кадром, — иными словами они взаимоуничтожаются, выделяя при этом большое количество энергии. А ей нужно куда-то деваться.

— И насколько ее много? — Шляпник спрашивает, очевидно, уже зная ответ, но желая удерживать интригу публики, будто он ведет воскресное ток-шоу.

— Зависит от коллайдера, мощности и других характеристик. Но есть гипотезы, что в результате запуска может быть создан отдельный мир — небольшая «карманная вселенная».

Шляпник заговорщицки смотрит в камеру, широко улыбаясь. Выглядит он сейчас, как вальяжный кот.

— Значит, Нираги оказался прав, — говорит себе под нос Шунтаро, переводя взгляд с экрана куда-то вниз и задумчиво вращая «собачку» на молнии куртки в руке.

— Говори это почаще, — горделиво мурлыкает тот.

Второй Чишия закатывает глаза.

— В таком вот небольшом «кармане» между миров мы и оказались. Правда в нашем случае это скорее сумка. Представьте, что внутри два одинаковых кармашка, находящиеся впритык друг к другу, а между ними шов. Так вот, эти карманы — два мира близнеца — Пограничья, а Зазеркалье — шов, разделяющий их. Людей из одного мира перекинуло в первый карман, других, двойников из параллельной вселенной — в другой, а Зазеркалье...единственное место, где вы можете пересечься.

Чишия хмыкает, прикидывая в голове, насколько такое возможно в теории. Он помнил некоторые обсуждения и споры вокруг БАК, которые велись еще в 2008 году, но тогда не придавал им особого значения, погруженный в изучение химии и биологии. Они оседали в памяти бесформенными обрывками бессвязной информации. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему пригодятся фоновые диалоги и теории заговора, в которые он не вникал.

Зато вникал Нираги, заговоривший сейчас.

— Испытания адронного коллайдера проводились в 2008 году, потом были приостановлены и продолжились в 2010, в 13ом их снова остановили и...

Ему вторил закадровый голос «Кларка»:

— С 2015 года адронный коллайдер был запущен последний раз и работает по настоящее время. Далее, для более глубокого исследования в 2016–2018 годах проводили работы по модернизации оборудования с целью увеличения энергии столкновения, в результате чего...на самом деле, это спорный вопрос, но после этого поблизости с расположением БАК произошло несколько неожиданных природных катаклизмов там, где их быть вообще не должно: землетрясения и наводнения поблизости с Женевой, потом стали расходиться дальше. В СМИ велись споры на этот счет, но были теории, что они провоцировались выплеском энергии из-за работы коллайдера и таким образом он оказывал влияние на...планету в целом. И что в ходе таких выбросов могли образовываться разные альтернативные миры, забрасывая в них людей.

— Ладно, ты объяснил очень популярно, — Шляпник снова машет рукой, показывая Кларку, что его небольшая лекция закончена.

— Как вы поняли, этой теории мы и придерживаемся. Считайте эту информацию наградой за такой долгий путь, вам ведь было интересно, как мы все здесь оказались? Теперь я расскажу, как все работает изнутри.

— Наконец-то, — устало выдыхает Нираги, совершенно бесцеремонно складывая голову на плечо Сугуру-девчонки, чем вызывает у нее дрожь.

— Что? Не дергайся, — лениво отвечает он и и для устойчивости упирается рукой в асфальт, продолжая зарываться ей куда-то в шею.

— Фигурные карты — бывшие игроки, очевидно. Каждая фигура на карте, в свою очередь, имеет собственное отражение — именно по этой причине вас по двое для каждой. Есть базовые фигуры — вальты и дамы, ваши будущие подчиненные, если хотите знать. А есть королевский альянс, возглавляющий колоду. У каждого своя масть и, соответственно, задача. Пиковые король и королева регулируют все игры этой масти, следят за порядком при проведении, выцеливают интересующих игроков, фиксируют себе интересные моменты, аналогично для Треф, Червей и Бубен. Что касается Джокера, все значительно интереснее, — Шляпник приближается чуть ли не вплотную к камере, заглядывая в объектив, — тут вы, невыносимые блондинчики? Вы теперь — начальство!

Нираги устало фыркает в толстовку своего двойника и говорит прямо ей в плечо, из-за чего его едва слышно:

— Еще чего.

— Ваша задача — наблюдение за всеобщим порядком и отсутствием хаоса...хотя, это ведь так скучно. Отсутствие хаоса — самая попустительская условность в этом мире, так что единственное, что требуется от вас — контролировать альянс. Как показывает практика, короли и королевы не всегда согласны с иерархией, и могут вставлять вам палки в колеса.

Шляпник будто задумывается, стоит ли ему раскрывать этот момент.

— Как к примеру, Мира Кано. Очень капризная и сомнительная со всех сторон личность. Ее Отражение еще куда ни шло, а вот версия из моей Вселенной — сущее зло во плоти. Она узнала о смерти моего Отражения и решила, что может претендовать на мое место. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что моя смерть не случилась, умер только второй парень. Он был...не таким находчивым, увы.

— Но как такое... — начинает Арису.

— Как такое может быть? — словно слыша его продолжает реплику Данма, — а вот вам и новый факт, как и все в прошлых, этих и, вероятно, каких-нибудь еще мирах работает не идеально! Удивлены? Вы наверняка замечали, что все ваши пары Отражений похожи друг с другом меньше, чем вы того ожидали? Это потому что абсолютной симметрии не существует...если мы говорим про живых людей. Слишком много переменных и уникальных факторов, влияющих на вашу суть, чтобы вы могли оставаться идентичными, даже если родились с абсолютно одинаковым набором данных. В ваших случаях вы уже со старта разных полов. Любая мелочь меняет ваш путь, это эффект бабочки в действии.

Шляпник вновь бросает взгляд на дисплей своих часов, и на короткий миг на его лице сквозит тревога, по виску течет пот.

— Что ж... что ж...– зачем-то дважды повторяет он, будто сбился с мысли, — на чем я остановился? Ах да, отличия. Слишком много отличий, чтобы Отражения были идеальными, и в каком-то смысле, это даже хорошо. Потому что он мертв, а я жив. И продолжаю править бал.

Запись немного рябит, пульсируя разноцветными помехами, но быстро приходит в норму. Данма вновь отвлекается, смотря куда-то в бок, его челюсть напрягается, выдавая истинные эмоции, как съехавшая маска. Но уже спустя пару секунд он вновь смотрит в камеру и нацепляет на лицо до отвращения пластмассовую улыбку. Она смотрится жутко, будто саму ее суть полностью извратили, превратив в мерч фильмов ужасов.

— Пришлось помараться немного, чтобы устранить угрозу. Но мне помогла в этом ваша подруга, — Шляпник помахал рукой в камеру, будто мог увидеть выражение лица девчонки Арису в ответ, — и кстати, это стало началом конца.

Внезапно экран потух, оставив всех в смятении, но не успели они начать обсуждение, что им делать дальше, как черную плазму вновь заполнила картинка. На первый взгляд такая же, как и была — тот же Шляпник по центру, задний фон из золотых пайеток и немного одержимый взгляд... Однако, уже на уровне подсознания организм считывает угрозу быстрее, чем глаза фиксируют очевидные различия: на щеке Шляпника небольшое красное пятно, полупрозрачное и практически сливающееся с цветом кожи; ракурс камеры сдвинулся немного вправо; пайетки сзади Данмы поблескивают более теплым светом, а если всмотреться детальнее, то в самом правом краю на некоторых из них виднеются алые разводы, а если опустить взгляд еще ниже, то можно заметить небольшой кусочек чего-то черного, напоминающего ботинок.

Возможно, это игра воображения, но сейчас мозги рисовали тревожные картинки в голове, дополняя участки за пределами камеры жуткими подробностями. Он снова кого-то убил?

— Этот подкаст меня немного утомил, — выдыхает Шляпник, потягиваясь, — так что дам последние инструкции.

Он замолчал и все притаились ожидая решающий момент истины. Наконец-то, они получат хотя бы какую-то определенность.

— Впереди вас ждет коронация. В целом, это сущая формальность, просто согласитесь на дар, который мы вам щедро предложили. Отказаться...пф, никто ни разу не отказывался от такой возможности, поэтому даже объяснять вам не буду, что будет в таком случае.

— Он издевается? — возмутился Усаги.

Экран снова поплыл помехами, на фоне звучали искаженные звуки, похожие на скрежет. Несколько красных вспышек больно ударили в глаза, сменяясь серыми вкраплениями. Это длилось несколько минут, прежде чем на экране снова появился Шляпник.

Отражения ошарашенно смотрели на зрелище, которое точно не ожидали увидеть.

Перед ними стоял тот же Данма, но вид у него был совершенно иной — если до этого они наблюдали в Зазеркалье лишь отголоски струящегося по выбоинам растрескавшегося мира безумия, то сейчас имели возможность лицезреть его абсолютный апогей.

Лицо Данмы было вымазано в крови, растекающейся маленькими неаккуратными струйками по его шее, губы изогнуты в дьявольской ухмылке сытого хищника, на плечах остатки золотых блесток со съехавшей шторки, а в дрожащей от порочного экстаза руке сверкал нож.

— Знаете, — совсем тихо начал он, поглаживая острие с нежностью бережного родителя, — все это уже совершенно не имеет никакого значения. Я как старательный раб этого прекрасного и отвратительного мира распинаюсь перед вами, осознавая, что это ничем мне уже не поможет. Оставляю свое дитя на попечительство вам, когда сам одной ногой в могиле. И с этим НИЧЕГО УЖЕ НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ!

Его голос усиливается помехами, что делает происходящее еще более тяжелым зрелищем. Нираги-девочка прикрывает уши руками не в силах слушать сопровождающий голос Шляпника свист микрофона.

— И поэтому, — он вновь успокоился, — я сделаю вам подарок. На случай, если вы все-таки решите, что...этот мир несправедлив по отношению к вам, также как ко мне. Тайна, которую мы все охраняем.

Все притаились в надежде, что сказанное окажется не просто безумной ахинеей окончательно спятившего Шляпника.

— Этот мир не может работать без королевского альянса. Без него он попросту не существует.

На этом запись обрывается.

— Что он имел в виду?

— Он хочет, чтобы мы управляли этим миром?

— Что будет, если кто-то откажется, а другие согласятся?

Поток вопросов нарушает голос Чишии.

— Этот мир можно уничтожить, — он смотрит на занимающийся на горизонте рассвет. Оранжевое сияние пробивается редкими лучами сквозь пелену туч. Пахнет влажным асфальтом, железом и новой надеждой.

Долгие споры на тему того сработает их план или нет нарушает новое уведомление, пришедшее всем на браслеты.

«Последний этап вашего пути — Коронация. Войдите в тронный зал внутри зеркального лабиринта.»

Все следуют внутрь зеркального здания напротив них, огибая уже синеющий труп Шляпника, больше не удостаивая того вниманием. Он валяется на холодном асфальте, раскинув руки в стороны и устремив пустой взгляд в небо — лишенный прежних атрибутов власти и сочувствия. По обезумевшим тиранам никто не скорбит и не роняет слезы — лишь бывшая корона тихо тлеет терновым венком.

—-

Идя по указателям, Отражения оказываются в просторном зале. Перед ними предстает широкий стол с десятью прозрачными тронами. Стены и потолок, окружающие их заполнены длинными, смыкающимися друг с другом краями зеркалами. Место выглядит почти сюрреалистично, отдаваясь дрожью по коже.

— Серьезно? Коронация? Так буквально? — Нираги опирается на один из стеклянных тронов и вращает на пальце темную корону с острыми зубцами, на концах которых красуются маленькие символы масти пик. У каждого трона своя корона с символикой соответствующей масти, а во главе стола по обе стороны шутовские шляпы — красная и черная с золотой окантовкой, разделяющей ромбы. Сугуру откладывает корону обратно на место и видит две квадратные выемки у края стола. Такие же у каждого места под коронами.

— А это что? — он ковыряет их пальцами, но ничего не происходит.

Вновь звучит узнаваемый женский голос из динамиков.

«Отражения, займите свои места — до начала Коронации одна минута»

Каждый занимает свой трон. Места для каждого расположены так, чтобы его собственное Отражение сидело напротив, отделяемого от него широким стеклянным столом.

Спустя минуту они слышат жужжание и подняв короны, видят, как из загадочных выемок выезжают две кнопки — зеленая с кругом и красная с крестом.

Звучат правила.

***«Вы дошли до финала и прошли все уготованные вам испытания. Приз — Коронация. Это последнее решение, которое вы принимаете в качестве игроков, прежде чем стать гражданами Зазеркалья. Граждане Зазеркалья имеют привилегии перед гражданами Пограничья.В отличие от вторых, граждане Зазеркалья:

1. Управляют всеми процессами, происходящими в Пограничье.

2. Имеют право наказывать фигурные карты более низких рангов: дам, вальтов, а также помощников и организаторов игр, не являющихся фигурами.

3. Могут беспрепятственно перемещаться между Пограничьем и Зазеркальем.

4. Могут выбирать своих преемников и оценивать их, принимая окончательное решение о наследовании трона альянса.

5. Могут выдавать разрешение на присутствие в Зазеркалье потенциальных преемников на время прохождения ими квалификационных игр.

Гражданам Зазеркалья запрещено:

1. Путешествовать по иным мирам, кроме Зазеркалья и Пограничья.

2. Убивать игроков вне игр и территории собственной арены при наличии у тех действующей визы.

3. Убивать других граждан Зазеркалья.

4. Править дольше 60 дней в случае смерти своего Отражения. Этот временной резерв дается гражданину Зазеркалья на поиск подходящего преемника.

Нарушения правил влекут за собой нарушение баланса в функционировании всех миров и карается смертью.Действующими правителями Зазеркалья являются Джокеры. К ним применимы все правила граждан Зазеркалья. Все фигурные карты являются их прямыми подчиненными.В течение последующих 10 минут каждый из вас должен решить: стать гражданином Зазеркалья и принять королевские регалии или отказаться. Если вы принимаете предложение — нажмите зеленую кнопку, если отказываетесь — красную.Важное условие: при Коронации действует условие единства Отражений. В случае расхождений в решениях Отражений одной фигуры — решение о согласии считается принятым автоматически.»***

От зеркальных поверхностей отражаются возмущенные возгласы Куинов.

— Что за хрень?

— То есть если твое Отражение соглашается стать гражданином, а ты отказываешься, ты все равно должен остаться?

Безусловно, эта Вселенная утратила бы свой уродливый шарм, если бы даже здесь не нашелся подвох. Пусть номинально игрой этой мероприятие названо не было, оно ей, очевидно, являлось. Последняя игра на доверие. И для нее был весь их путь.

Отражения переглядываются между собой, переваривая озвученные факты. Перед ними открывается совершенно неожиданный выбор, который они даже гипотетически для себя не рассматривали. Внутри каждого встает вопрос о дальнейшей судьбе.

Чишия скользит усталым взглядом по каждому, примечая, как те разглядывают короны и молчат. Что происходит сейчас у них в головах? Думает ли кто-то из них остаться? Решение всплывает в голове осознанием сказанного Джокером.

— Этот мир не может работать без королевского альянса. Без него он попросту не существует.

— Ребята, — Шунтаро завладевает всеобщим вниманием, в таком помещении это нетрудно, голос отскакивает от зеркал, как попрыгунчик, звеня громким эхом.

— Мы все должны отказаться, тогда Зазеркалье и Пограничья, будут уничтожены. Ведь...

— Не будет королевского альянса, — продолжает за нее второй Чишия.

— Вы по приколу каждый раз друг за другом повторяете? — нервно елозит на месте Нираги.

Оба блондина смотрят на него с раздражением.

— Значит, даже если хотя бы один из нас примет предложение и станет гражданином Зазеркалья, оно продолжит существовать? — спрашивает Куина.

— Но что в таком случае будет с остальными, они вернутся в реальный мир? — спрашивает Арису.

— Этого нам, как и всех подводных камней этой вселенной, предпочли не озвучивать.

— Значит, в теории мы можем погибнуть, если кто-то останется править. Он просто будет искать других преемников.

Ситуация вновь стала накаленной. Это был главный момент теста на доверие. Множество вариаций, исходов которых никто не мог знать наверняка. Полную ясность давал только ответ «да» для выбравшего его — тогда он в безопасности и управляет играми в Пограничье. В иных случаях...возможно все что угодно.

— Подождите, — прерывает всеобщее рассуждение девчонка-Нираги, — а если мы сможем вернуться в реальный мир. Шляпник сказал про коллайдер и как я поняла, мы с вами все из параллельных миров. С его слов пересечься мы сможем только в Зазеркалье, а это значит...

— Что даже если мы вернемся в реальный мир, то Отражения больше не увидятся.

Это осознание заполняет комнату невысказанным роком. Абсолютной мрачной предопределенностью, которая не нравилась никому, но в особенности тем, кто нашел в своих Отражениях истинное спасение. От мира, от проблем, от самих себя. Шунтаро поднимает взгляд на Чишию, но из-за слишком длинного стола не видит его эмоций в точности.

Ей кажется, что его губы вытягиваются в тонкую линию, а в глазах залегает печаль и отголоски боли. Или ей кажется, что она видит это, потому что на ее лице сейчас абсолютно тоже самое.

«Неужели, мы преодолели весь этот трудный путь, чтобы в итоге либо остаться вместе, став палачами, либо распрощаться навсегда, вернувшись в реальный мир?»

На ответ дается всего 10 минут, и этого чертовски мало, чтобы принять настолько глобальное решение. Решение, которое в любом случае обернется трагедией. Стоит ли любовь того, чтобы обречь ради нее на смерть тысячи жизней?

Минуты истекают неумолимо быстро, и когда таймер на браслетах отбивает последние 30 секунд, звучат щелканья нажатия кнопок. Все приняли решение. Шунтаро нажимает свою.

В следующую секунду пространство замолкает. Никаких жестов, никакого движения — абсолютная пустота в стерильности тронной залы Зазеркалья. Мир проводит свои последние мгновения в умиротворяющей минуте прощания. А потом громогласно звенит тысячами осколков разбивающихся зеркал.

«Значит, мы и правда все нажали»

«Значит, этому миру конец»

Зеркала продолжают биться и звенеть, исполняя реквием по умирающему миру, но громче всего слышен хруст сердца, разбивающегося вслед за ним в тот момент, как Шунтаро видит отражение его глаз в пролетающем мимо осколке. Оно мелькает перед ней неуловимо быстро, и Чишии кажется, что она видит тонкую влажную дорожку на щеке. Неуловимый быстрый мираж, подкинутый ее сознанием или горечь от прощальных слов, что так и не прозвучали. Но больше никто ничего не говорит.

—--

Сознание обволакивает спасительная темнота. В ней тихо позвякивают отголоски размышлений.

Пограничье, Зазеркалье — все то морок, плод больного воображения или реальные миры, что забрали их себе, чтобы мучить?

И места эти на первых взгляд и впрямь выглядят сущим адом. Но чем оказались в итоге? Их персональным чистилищем, тернистой дорогой к искуплению, что дала новую надежду. Ответы на мучающие вопросы. И совершенно новый взгляд на мир. Иногда мучения значат лишь мучения, а порой оказываются дорогой к самому себе.

Ведь все есть яд — и все лекарство.

—--

Чишия открывает глаза в больничной палате, и прежний мир встречает его треском раскалывающейся от боли головы. Его зрачки болезненно реагируют на свет, и он тут же жмурится.

Краем уха вылавливает часть разговора медсестер возле открытых дверей палаты.

— Чудо! Это просто чудо!

— Они просто невнимательно осмотрели завалы в первый раз.

— Нет, я точно тебе говорю. Там осмотрели каждый закоулок, всех вытащили — больше не было никого. Но сегодня утром там нашли еще пятерых, и все выжили, представляешь? Их семьи уже приехали, представь, как они выдохнули от облегчения.

Следующая реплика звучит уже тише, слышны звуки удаляющихся шагов.

— И, все-таки, такого не бывает. Не могли люди материализоваться в завалах от метеорита из ниоткуда.

— Какой же ты скептик, Маки!

—-

Чишии хватает пары часов в полусне, чтобы прийти в себя окончательно и суметь двигаться. Ощущал он себя так, будто по всему телу гремело самое жуткое на его памяти похмелье. Закралась мысль, что так проявляет себя своеобразный джетлаг после путешествия между мирами. И когда он вспоминает последние события, первым в голову лезет один единственный вопрос.

Когда Шунтаро осматривает врач, он спрашивает:

— В больнице есть пациент с таким же именем, как у меня?

Врач и стоящая рядом с ним медсестра непонимающе переглядываются.

— Нет, — наконец, отвечает мужчина.

И это звучит, как последний аккорд.