Алиса в Зазеркалье

Стоило всем увидеть новоприбывших, в воздухе повисло напряжение, в миг разрушившее царившую здесь ранее праздную атмосферу. Впрочем, учитывая последний кон Правды или действия, обстановка уже давно перестала напоминать обычную вечеринку.

Не сговариваясь, ребята стянулись ближе друг к другу. Тем временем пять вооруженных мужчин приближались к ним развязной, ленивой походкой, какой сытый тигр обычно направляется к жертве, не чтобы питаться, скорее — припугнуть, напоминая, кто здесь царь зверей. Однако, что до этих мужчин, о сытости наверняка утверждать не приходилось. В отличие от зверей, что нападают только если голодны или защищают территорию, кровожадность людей сама по себе являлась движущей силой, не нуждающейся в подпитке. Во всяком случае, с некоторыми категориями людей. И, к всеобщему сожалению, сомневаться, что это именно такая категория людей не приходилось.

Они остановились у подножия ступеней, ведущих к зоне с бассейном и баром. Расстояние между ребятами и незнакомцами составляло не более трех метров.

Чишия подошел ближе к своей копии, оглядывая новеньких привычным пристальным взглядом, желая как можно скорее найти их потенциальные слабости. Он толкнул Чишию, отчего та не сдержала оскала, пока не поняла, что произошло на самом деле. Теперь она могла рассмотреть только двоих мужчин, стоящих по левую руку от их предводителя, в то время как обзор на остальных закрывала широкая спина.

«Он...закрыл меня собой?»

Однако, блондинка тут же отмахнулась от этой мысли. Его действие выглядело скорее механическим, неосознанным. Скорее всего он сделал это ненарочно, наблюдая за ними и продумывая возможные варианты отступления в своей голове. И, тем не менее, внутреннее несогласие насильно лезло в голову, уничтожая слабые контраргументы одним простым вопросом — что мешало ему наблюдать за ними с того места, где он стоял до этого? Это открытая территория, где ничего не препятствует обзору, а он не похож на человека, который не контролирует свои движения во время мыслительного процесса, как бы глубоко не был в него погружен.

И Чишия сделала то, что в текущих условиях было фатальной глупостью. Сделала шаг вперед и попыталась пройти дальше. К счастью или сожалению — с трактовкой собственных эмоций пока возникали сложности, особенно, в отношении Чишии, — он вновь грубо отпихнул ее назад. В этот же момент Куин вышел вперед, и теперь Шунтаро видела только мужские спины перед собой. Этим моментом воспользовался Чишия, повернувший к ней голову вполоборота и тихо бросивший раздраженным тоном:

— Ты совсем идиотка?

Блондинка скрестила руки на груди, сжимая плотную ткань чуть влажной толстовки Куина. Несмотря на тот беспорядок, что творился у нее в голове последнее время, здравый смысл никуда не делся, и признать собственную глупость для нее не было чем-то сложным. Она разозлилась на такое обращение, но лишь на секунду, ведь прекрасно понимала — он полностью прав.

«Что ж, Шунтаро, что бы это ни было, больше оно не должно мешать тебе мыслить здраво. Мы не в той ситуации, где могли бы позволить себе такую роскошь, как беспечность.»

В голове тут же отозвалось воспоминание.

«При любых бедствиях, будь то катаклизмы, войны или другие чрезвычайные ситуации, первыми всегда погибают беспечные. Помни об этом, Шунтаро-чан.»

Въедливые ярко-синие глаза старшего брата, отражающие всепоглощающее любопытство ко всему в этом мире, были для нее самым счастливым и удручающим воспоминанием одновременно. Это было отголоском дома, как едва ощутимый запах чего-то из прошлой жизни, который ты случайно уловил на улице. Это что-то обволакивающее душу и кромсающее ее на куски осознанием, что ты больше не вернешься в этот отрывок жизни, не ощутишь ее такой, какой она оформилась в твоем детском воспоминании. И, все-таки, эта фраза брата вернула ей силы.

Сразу после того, как эти мужчины появились на их пороге, воздействие алкоголя перестало ощущаться расслабляющим маревом, растекающимся по всему телу. Адреналин бурлил в жилах, а голова трещала от слабой, глухой боли. И, тем не менее, как это обычно бывало в стрессовых ситуациях, организм мобилизовал все внутренние ресурсы и перевел их в боевую готовность. Вот только пистолета у нее теперь не было — отныне он принадлежал другому Чишии, а это значило, что ее жизнь официально в его руках. Стоило ли говорить, что это совсем ей не нравилось?

Шунтаро удивилась, обнаружив по левую руку от Куина Нираги, что держался уверенно, даже притворно скучающе, будто ожидал дальнейшего шоу. Он вообще бывает в себе? Впрочем, его действие тоже трактовалось двояко, ведь прямо у него за спиной стояла Нираги, инстинктивно придвинувшаяся ближе. Интуитивный импульс, продиктованный биологическим инстинктом — именно по таким признакам Чишия обычно определяла статус отношений других игроков, чтобы более тщательно рассчитывать свои дальнейшие шаги. Вот только сейчас эти знания ей были совсем ни к чему. Она сморщилась от предположения, что Нираги из ее мира могла с ним сблизиться. Это было слишком опасно.

«Только этого мне не хватало»

— Меня зовут Араи, а это — Шисуи, Мацуда, Ишида и Кенши, — главарь представляет себя и остальных, окидывая надменным взглядом остальных. Таким смотрят обычно люди из привилегированного общества, рожденные и воспитанные в лоске богатства, и считающие, что деньги позволяют им вершить чужие судьбы... Или те, чьими руками эти судьбы вершатся. Что ж, одного взгляда на эту ком

панию было достаточно, чтобы безошибочно определить их категорию.

И тут Чишия внезапно подмечает странность — Араи называет всех по фамилии. И это логично, учитывая, что они разговаривают с незнакомцами, однако, именно по этой причине кое-что сразу бросается в глаза. Последнего он представил по имени. Почему?

Глаза блондинки хаотично бегают по фигурам мужчин, с целью подметить все важные детали на будущее. Она замечает кое-что еще, но ее прерывают.

— Мы ищем нашего друга. Его зовут Микото Цуругава. Вы его не видели? Он должен был ждать нас здесь.

Имя показалось ей знакомым, пока спустя пару мгновений, она не вспомнила. И это воспоминание вышибло из нее воздух.

«Дела плохи»

Честно говоря, дела не просто плохи, они отвратительнее не придумаешь, потому что они действительно видели Микото Цуругаву. Более того, его лицо с потухшим взглядом и дырой в голове настолько отчетливо запечатлелось в ее памяти, что если бы face id мог сканировать картинки из воспоминаний, она без проблем получила бы доступ к его телефону.

Были ли у них шансы на спасение? Что ж, едва ли больше, чем у самого Микото.

Повисает тишина. Ребят охватывает полная дезориентация. И пока все анализируют произошедшее без возможности обсуждения какого-либо согласованного плана, внезапно начинает говорить Чишия. Абсолютно спокойный, размеренный тон, даже слегка убаюкивающий, призванный убедить незнакомцев.

— Мы пришли недавно, видели чьи-то оставленные вещи в разных комнатах, но людей не встречали.

К нему присоединяется вышедший вперед Арису.

— Да, если честно, за все время здесь мы вообще не встречали других игроков, вы — первые, кого мы видим.

Лучший способ избежать уличения во лжи — говорить правду. Ведь по факту так оно и было — ребята до сих пор не встречали других игроков. Микото им подсунула сама игра, но они не могли быть уверены, что он игрок, а не посредник, как это было со многими людьми в Пограничье. Если ты сам убежден в том, что говоришь правду, шансы, что тебе поверят крайне высоки.

Главарь банды хмурит брови, внимательно всматриваясь в мимику Чишии и Арису, переглядывается с парнем, стоящим по правую руку от него, после чего принимает решение.

— Что ж, я склонен вам верить. Но, видите ли, Микото — наш друг, мы разделились с ним в Роппонги, ему пришло персональное задание на браслет. Оно должно было проходить здесь, а у нас была игра, и мы не могли отправиться с ним. Судя по всему, он должен быть здесь.

— Может, он победил и не стал дожидаться нас, пошел навстречу и что-то случилось? Или вообще не победил... — стал размышлять парень чуть пониже главаря. Его комплекция была более щуплая, однако, натренированные мышцы плеч все равно выделялись сквозь обтягивающие рукава темного лонгслива, поверх которого красовался бронежилет. Стоило только предполагать, насколько жарко было таскать на себе все это. Впрочем, это меньшая цена, которую можно было бы заплатить за чувство безопасности в этом непредсказуемом мире.

— Кенши, давай не будем думать о худшем.

— Что ж, надеемся, вы будете не против, если мы обыщем все здание, возможно, наш друг скрывается где-то здесь и ему нужна помощь? Вы же не обходили все помещения тут?

Арису хотел начать говорить, но был прерван Чишией, который все также спокойно разговаривал с теми, кто мог подобраться к правде непозволительно близко и моментально убить всех причастных к смерти их друга.

— Нет, не успели. Как я сказал, мы здесь совсем недавно, но скоро нам нужно уходить.

Чишия заранее прокладывал фундамент для пути отступления, однако, и Орочи был неглуп.

— О, конечно, у всех здесь свои задачи, я это прекрасно понимаю. Однако, думаю, вы не откажете нам в просьбе остаться здесь, пока мы не проверим все здание. Мы не привыкли обвинять без доказательств, и хотели бы верить в вашу непричастность к его отсутствию, однако, отпустить вас тоже не можем.

Он подбирал слова деликатно, говорил медленно и даже немного лениво, притворно вежливо, пока в глазах его плясала искра азарта, предвкушения. В этот же момент всем стало очевидно — так просто они от них не отделаются. Впрочем, кто спорит с вооруженным отрядом?

— Безусловно, но только до того, как нам придет уведомление о месте проведения следующей игры.

— Конечно.

Араи с легкостью соглашался, но от искренности в его тоне не было ничего. Абсолютно очевидно, что пока они не найдут хотя бы какой-то намек на то, что они ищут, ребят отсюда не отпустят. Удивительно, что их все еще не связали и не бросили куда-нибудь в подвал для куда менее цивилизованного общения с целью получения ответов. Впрочем, если эти так называемые «друзья» Цуругавы были из той же группировки, что и он, они чувствовали полную власть над ситуацией и были убеждены, что самое интересное впереди. Как хищники, играющиеся с едой перед тем, как плотно поужинать. И становиться частью их рациона совершенно точно не хотелось.

Спустя десять минут ребят отпустили по комнатам поспать. Как только прозвучало это предложение, все почувствовали подвох. Арису уточнил, точно ли ребята могут уйти отдохнуть.

— Безусловно, вы же здесь не пленники. Во всяком случае не больше, чем мы все, — Араи гоготнул собственной шутке, — увидимся с утра.

Все в сказанном им будто имело двойное дно. Они не пленники, но им разрешили пойти спать. Такие люди не обременяют себя дипломатией, они всегда держат ситуацию в своих руках, а людей используют как расходный материал, полезный для решения собственных задач. И именно по этой причине присутствующие все еще оставались живы. Вопрос в том, как долго еще они будут им полезны.

— Нужно что-то делать, — говорит Арису, разместившийся на широкой кровати в люкс-номере, где в Пограничье жил Шляпник.

Всеми было принято быстрое решение остановиться в одном номере, чтобы обезопасить друг друга. И пусть спальных мест здесь хватало не для всех, отсутствие удобств было вполне терпимой альтернативой неожиданной смерти во сне в номере на одного.

—

К сожалению, везение долго длиться не могло, а потому пробуждение было по-настоящему ярким. Шунтаро почувствовала, как взмыла в воздух резким движением, и распахнув глаза поняла, что беспомощно висит в воздухе, вздернутая за шкирку, как беспомощный котенок. Ее держит один из амбалов со спадающей на глаза челкой и выходящим из-под нее шрамом на правой щеке. Выглядит как маньяк из фильмов ужасов.

Оглядевшись, Чишия понимает, что теперь они определенно влипли. Пока, не обремененные деликатным подходом, будят остальных, Араи демонстративно вращает в руках пистолет — тот самый, из которого она должна была выстрелить в Цуругаву. Во второй руке он держит лист бумаги, но отсюда невозможно разобрать, что на нем написано. Впрочем, совсем скоро он сам зачитывает содержание.

— «Игра «Правда или действие», участники: Сугуру Нираги, Шунтаро Чишия... Сугуру Нираги, Шунтаро Чишия», похоже имена задвоились, но это не так важно, — делает ремарку Араи, скользя задумчивым взглядом по всем.

«Что? Задвоились? Он не знает?..Значит, у них нет Отражений. Интересно.»

— И? — звучит знакомый голос справа от нее. Шунтаро уже опустили на землю, но крепко держали за руки, чтобы та не могла сбежать.

— Ах да, это ведь не вся информация, — плотоядно улыбается Араи, складывая бумагу пополам дважды и засовывая в карман. Из второго кармана он тем временем достает что-то маленькое и блестящее. При лучшем рассмотрении Чишия понимает, что это браслет.

— Как вы понимаете, это браслет нашего друга, и на нем написано «Игра «Правда или действие» для вас закончена, вы проиграли». Занятное совпадение, правда?

Вопрос остается без ответа, пока все шокированно осознают реальность.

— Пока вы, ребятишки, красочно представляете, что будет с вами дальше, я подарю надежду тем, кто не находится в этом списке. Если вы сэкономите нам время и ткнете в Чишию и Нираги, останетесь вживых.

В комнате царит полное смятение. Бровь Араи приподнимается в удивлении, когда по истечению двух минут полной тишины он не получает ответы.

— Занятно, обычно я привык видеть иную картину. Я бы даже был впечатлен, — на его лице появляется иллюзия улыбки, которая меркнет практически сразу: — если бы вы не проявляли такой героизм с целью утаить убийцу нашего друга.

— Босс, я слышал, как эта девка обращалась к вон той по имени Нираги, — заговаривает брюнет, зажимающий крепкими руками Арису и Усаги, притягивая к себе. На шею парня он надавливает чуть более интенсивно, чтобы не допустить сопротивления.

Его палец указывает в сторону Нираги, сжавшейся от накатившей на нее волны ужаса. Она находилась совсем недалеко от Шунтаро, на мушке у того, кого Араи почему-то представил по имени. Глаза Чишии сфокусировались на украшении парня, и оно дало ей долгожданный ответ.

Внезапно Чишия почувствовала, как ослабела хватка державшего ее Ишиды, и почти сразу после этого происходящее заставило ее почувствовать подкатывающую к горлу тошноту.

Ишида схватил Нираги за волосы, тыкая ей в лоб автоматом и требуя признания. Та лишь всхлипывала, даже не пытаясь оказать сопротивления. Когда она подняла лицо, Чишия взглянула в ее глаза и прочитала там леденящее душу отчаяние. Отчаяние и смирение. Она была готова принять смерть, и, вероятнее всего, даже не надеялась выбраться из возникшей ситуации.

Мгновенный импульс, не контролируемый разумом. Так можно описать то, что произошло после этого.

Чишия сама не успела осознать, как резко дернулась и оттолкнула Нираги себе за спину, теперь выступая живой преградой между ней и наемником.

Она смотрела ему в глаза и видела в них лишь слепую ярость, да такую концентрированную, что она отравляла всю радужку ядовитым зеленым сиянием.

Следующее, что видит Чишия — блеск металла и вспышки в глазах. Ее голова дергается и откидывается назад, а губу обжигает болью, растекающейся чем-то влажным по губам. Она сглатывает и чувствует вкус собственной крови. Дезориентированная, она понимает, что Ишида приложил ее автоматом. Происходящее дальше растягивается в замедленную сцену фильма и мелькает в ее глазах лишь отдельными кадрами. Слова звучат так, будто раздаются из другой комнаты и вызывают внутри диссонанс. Неверие в то, что она слышит.

Первый факт, озадачивший блондинку — ее собственное почти автоматическое действие, которое она не успела ни обдумать, ни толком осознать — закрыть собой Нираги. Второй факт — происходящее сейчас, и это не просто удивляет ее, а заставляет усомниться в собственном восприятии реальности. И повод есть — в конце концов она получила травму головы.

Сейчас же перед ней все было белым, и она уже посчитала, что попросту перестала что-то видеть, пока не поняла, что это белая толстовка. Мужская спина не в первый раз закрывала ее, прямо как она сама секунду назад также закрывала Нираги.

— Отойди от нее, — этот голос она не спутает ни с чьим другим, но сейчас он звучит едва узнаваемо из-за нехарактерного тона. Она готова поклясться, что никогда до этого не слышала столько стали в нем.

— Сопляк, ты на тот свет торопишься? — лицо амбала испещрено злобой, однако, по какой-то причине сейчас он сдерживает себя. Отчего-то в его голосе меньше уверенности в сравнении с тем, как он звучал, пока пытался выбить ответы из Нираги. Сама Шунтаро может лишь гадать о причинах, ведь она не видит выражения лица Чишии, закрывающего ее. Не видит той угрозы, что растекается в карих глазах, что считывает Ишида на инстинктивном уровне.

— Так вы ответов точно не получите, — уже более спокойно отвечает Чишия.

— Тогда выдай нам второго, раз хочешь защитить этих двоих, как там его зовут, босс?

Араи вновь тянется за листом, перечитывая печатный шрифт: — Чишия Шунтаро.

— Тебе удивительно везет сегодня, ты обратился по адресу.

— Стало быть, это ты?

— Прямое попадание, — издевательским тоном протягивает Чишия, но Шунтаро сзади него не обманывается этим иллюзорным настроением. Она как никто другой знает, что сейчас он в ярости из-за того, что пришлось подставиться. Подставиться и выдать себя. Из-за нее.

«Почему он вообще это сделал? Совсем из ума выжил?»

Ишида, пришедший в себя от неожиданного наваждения, возвращает себе твердость и заламывая Чишию, уводит его куда-то.

— Кенши, бери эту девку...которая Нираги, веди ее в последнюю комнату в коридоре. Опросим их отдельно, чтобы было меньше шансов соврать. Я сейчас тоже подойду.

Однако, когда тот поднимает Нираги на ноги, Шунтаро вновь пытается закрыть ее. Кенши хватает ее за шкирку и блондинка вновь ловит параллель с тем, как хватают обычно нашкодившую кошку. Тем временем Нираги, испуганно и не подумав кричит то, что звучит как приговор для ее спасительности.

— Чишия, не нужно, ты не должна...

Араи выгибает бровь, наблюдая за происходящим, после чего гаркает усмехается.

— Чишия, значит? Шисуи, — он кивает в сторону еще одного наемника, — тащи ее в подвал, там разберемся, кто есть кто. Кенши, ты тоже знаешь, что делать. Посмотрим, кто быстрее расколется. Остальных оставляйте здесь.

Чишия брыкается, когда Шисуи пытается схватить ее, бьет ногой его по колену, отчего тот шипит, но быстро придя в себя, бьет ее в живот, заставляя согнуться от пронизывающей боли пополам. Чишия хаотично размахивает руками, пытаясь дотянуться до чего-угодно. Ее движения быстрые и хаотичные, будто она в панике и пытается ударить хоть куда-нибудь. Во всяком случае, это то впечатление, которое она старается вызвать. Она вновь бьет ногой, когда подходит Кенши, чтобы помочь другу. Нираги от отчаяния тоже кидается в эту мясорубку, а Чишия тем временем пользуется ситуацией и незаметно выхватывает нож из набедренного кармана Шисуи. Когда Нираги заводят руки за спину, Чишия прячет оружие в карман, после чего удостаивается той же участи, что и ее подруга.

—

В подвале Чишия пытается сфокусироваться на чем угодно, кроме ощущения сырости, забирающегося в легкие противным запахом, будто рядом свалили груду мокрой одежды, предварительно извлеченной из болота. Она успела отметить небольшие пятна плесени в углах, поморщив нос от отвращения.

Интересно, что думал об этом второй Чишия, которого по счастливой случайности тоже посадили сюда? В силу специфики его работы и с учетом некоторых подмеченных блондинкой деталей, он явно был сторонником максимальной стерильности везде, где это было возможно. Впрочем, он провел в Пограничье достаточно времени, чтобы стать чуть толерантнее к грязи и вынужденным обстоятельствам. И как ни удивительно, сейчас этот подвал сочетал в себе оба этих фактора.

Наемники, караулившие их, покинули подвал по просьбе босса. По какой-то причине они не стали допрашивать их сейчас, сказав что те станут посговорчивее, когда немного обессилят. Что было странно, учитывая, что оружие — лучший способ получения ответов, и оно у них было. Это наталкивало на мысль, что ребята были обычными садистами, растягивающими удовольствие. Ведь мысли о предстоящем плодят внутри истинный первобытный ужас, растущий с каждым часом, и заставляющим отринуть все человеческое. Выдать любые ответы, согласиться на что угодно, дающее надежду выжить.

Как бы то ни было, Чишия, равно как и ее «сокамерник» были другого склада ума. Для них это было не пыткой для ума, а подаренной возможностью сбежать. Однако, стоило выждать какое-то время, чтобы убедиться, что те не вернутся так скоро. Второго шанса у них не будет.

—

Руки Шунтаро уже затекли от веревки, совсем не деликатно впивающейся в запястья и оставляющей там красные следы. Мышцы неприятно тянуло, разбитая губа все еще неприятно жгла, а в голове невыносимо пульсировало. Весь организм ополчился против нее — небольшая месть за весело проведенную ночь в компании высокоградустных напитков и последствия недавних ударов. Что ж, это ее налог за беспечность, не успевшую развеяться в попытке отвлечься от кровожадного мира на их маленькой вечеринке.

Блондинка бросила взгляд в темный угол, где практически не шевелясь молча сидел другой Чишия. Он смотрел в потолок, размышляя о чем-то своем. Как всегда, стоически безмятежный, воспринимающий ситуацию не более чем очередным вызовом для жаждущих интеллектуального противостояния мозгов. Что ж, было бы весьма кстати, если бы его усилия дали плоды.

Эта мысль оседает в ее мозгах не больше, чем на долю секунды, прежде, чем она не слышит свой возмущающийся внутренний голос с оттенком презрения.

«Решила пойти легким путем и дождаться, пока он придумает решение? Так быстро сдаешь позиции?»

Это было справедливое замечание ее уязвленного эго. И она с удовольствием проглотила собственную наживку.

Чишия присоединилась к молчаливому мыслительному процессу, и отчего-то почувствовала их ближе друг к другу. Между ними не было никакого предшествующего этому диалога, они не решали объединиться для решения общей проблемы, но сделали это будто по наитию, невербально. И она была готова поспорить, что он чувствовал то же самое. Эту незримую нить чрезмерной похожести, опоясывающую их, и заставляющую чувствовать, что они часть общего эфемерного организма, который не увидеть, не осознать, только распознать эмпирически.

Шунтаро ощущает прилив мотивации от этих мыслей, но быстро отпускает их, позволяет им выскользнуть из своей головы и разлиться приятным теплом, будоражащим уставшее тело, пока мозг раскладывает по полочкам все полученные крупицы информации об их врагах, чтобы вырисовать целостный портрет каждого с разметкой слабостей. Она как паук, начинала плести паутину собственной, еще не рожденной стратегии, как делала это всегда — идя медленными шагами от частного к общему.

В памяти поочередно всплывали мелкие детали. Ишида, парень, что стоял по правую руку от главы переминается с ноги на ногу, стараясь делать упор на левую ногу. Вот он всего на мгновение по привычке переносит вес на правую ногу, отчего болезненно морщится. Он ранен, и судя по тому, что все еще машинально ступает на правую ногу, рана свежая, с этим определенно можно работать.

Второй, Мацуда, левша — у него у единственного висел автомат на левом плече. Кенши, стоящий рядом с левшой — самый низкий и слабый по комплекции, но раз он находился среди этих головорезов, очевидно, тоже опасен. Это наверняка компенсирует его скорость, что стоит брать в расчет при возможной погоне или драке. К слову, скорость, абсолютно точно не являлась преимуществом Шисуи. Чишия ухмыляется, ощущая бедром тяжесть небольшого ножа, который она успела украсть у него во время их небольшой стычки.

Помимо прочего, она успела рассмотреть кольцо на руке у парня, которого Араи представил по имени. Теперь ей было ясно почему. У самого Араи было идентичное кольцо с красным камнем и гравировкой буквы «А». Она не сразу заметила такое же украшение у Кенши, ведь тот повесил его на цепочке на шее. Еще во время стажировки в суде Токио коллега рассказывал ей о том, что семьи, входящие в группировки Якудза, нередко передают своим детям фамильные драгоценности. В первую очередь, это делалось не столько из-за семейных традиций, сколько из практических соображений. Цвета камней и гравировки фамилий позволяли быстро понимать место таких людей в иерархии внутри наемников, позволяя избежать проблем внутри.

Со стопроцентной вероятностью Чишия могла заявить, что Араи и Кенши родственники, и из соображений безопасности, по фамилии называть его в таких обстоятельствах он точно не мог. Его целью была защита семьи.

Защита... Эта мысль повлекла за собой непроизвольно возникшее воспоминание о том, как Чишия отреагировал на удар по ее лицу. Что это было? Почему вызвало у него такую реакцию? Эти размышления материализовались короткими искрами электричества внутри, расползающимися рваными линиями по ее артериям от самого сердца. И они точно не способствовали трезвому, хладнокровному планированию, которое ей сейчас так было нужно.

К тому же, сейчас точно не время плавить внутри себя подозрительность в отношении Чишии, только лишь потому, что он за нее заступился. Тот факт, что у них был сейчас общий враг, безусловно, делал их союзниками на какое-то время, однако, совершенно точно не выступал прочным фундаментом для настоящего доверия. Настоящее доверие могло лишь проложить короткую дорожку к возможности вонзить нож в спину, а такой финал для себя Шунтаро точно не готовила. К тому же, этот засранец забрал ее пистолет. Она не могла адекватно объяснить, почему это задело ее, но почему-то ей казалось, что он должен был вернуть его ей. Что было бы абсолютно нелогично и безумно опрометчиво с его стороны, учитывая, что однажды она уже чуть не использовала его против него, а теперь помешать ей могло лишь правило на их браслетах, которое в любой момент могло быть отменено в угоду очередным жестоким играм, ждущим их впереди.

— Что-то придумала? — поинтересовался Шунтаро. Его голос эхом отразился от стен практически пустого помещения, заставляя блондинку прервать свои хаотичные размышления, оставив вводные данные на мысленном плацдарме для ее будущей стратегии.

— Пока собираю вводную информацию.

— Поделишься? — его голос прохладный и спокойный.

Она в ответ лишь усмехается.

— А ты?

Никаких ответов больше не звучит, они оба лишь синхронно улыбаются, даже не смотря друг на друга. Две грани одной монеты, если бы с обеих сторон был орел. Комнату заполняет идеальная тишина.

Чишия не могла оценить, сколько времени прошло — в этой полутьме без окон восприятие времени неизбежно деформировалось, заставляя бесконечно блуждать в чертогах собственного разума. К счастью, ее разум был вполне пригоден для решения сложных задач. И тем не менее, в первую очередь, чтобы очистить мысли от всего лишнего, ей требовалось вернуть себе хотя бы толику комфорта. Именно поэтому она осмотрела окружающее ее пространство и осторожно встала, избегая резких движений, чтобы не закружилась голова. Она подошла к металлическому шкафу в надежде найти какую-нибудь другую обувь, чтобы избавиться от мерзко хлюпающих кроссовок, и, если сегодня ей улыбнется Фортуна, возможно еще и сменные штаны.

— И давно ты освободилась?

— Сложно сказать, плюс-минус час назад, — Шунтаро демонстративно развела руки в стороны.

Она бы точно помогла выпутаться и ему, в конце концов нож Шисуи оказался очень кстати, однако, был в этом какой-то особый шарм — дождаться, пока Чишия сам попросит о помощи. Он не просил.

«Что ж, ну и ладно.»

Шунтаро в красках представляет, как сзади нее сейчас мучается моральной дилеммой Чишия, пытаясь пойти на сделку с собственным эго и попросить ее о помощи. Это чувство растекается внутри нее сладким предвкушением грядущего триумфа, пока она не ощущает тяжесть холодной ладони на своем плече.

Резко повернув голову, она встречается взглядом с ухмыляющимся гением, способным завоевывать своим невыносимым умом столько же побед, сколько и проблем, следующих за владельцем по пятам.

— И давно ты освободился? — блондинка возвращает ему его же вопрос, разочарованная тем, как быстро он сумел превратить ее момент торжества в труху разочарования в собственной способности предугадывать события. И почему она только решила, что он справится с высвобождением хуже нее?

— Примерно полтора часа назад, — в его тоне абсолютная размеренность, констатация очевидного факта и скрытый вызов. Вызов, который она уже, судя по всему, проиграла.

Все эти размышления незаметно выступают прочным буфером, заслоняющим ее от осознания одного очевидного и не слишком удобного факта — дистанция. Между ними. Ее нет.

И когда мысли в голове затихают, остается одно — его дыхание, теплое и ровное, опаляющее ее шею. Его запах: холод мяты, лимон и нотки лемонграсса, заполняющие ее легкие непримиримыми противоречиями. Знанием и ощущением.

Они слишком расчетливы и азартны в своем желании доказать интеллектуальное превосходство. Это знание. Он слишком близко, чтобы не обратить реальность в фантазию и не представить, как он продолжает движение рукой, что на ее плече сейчас, проводя холодными пальцами по девичьей шее, пуская мурашки по нежной коже, и запуская их ей в волосы, сжимая их и чуть оттягивая назад. Это ощущение.

Они бьются между собой в ее голове, оставляя за собой пожирающее смятение. Абсолютную беззащитность перед тем, кому больше ничего и не надо, чтобы тебя уничтожить. Вот такие они. Непримиримые противоречия.

— Есть что-то для меня? — этот вопрос окончательно выбивает Чишию из колеи, заставляя ее щеки гореть, пока она не осознает, что ее внутренние картины — это только ее внутренние картины, и, если он не умеет читать мысли, то спрашивает ее, вероятнее всего, о другом.

«Похотливая дура»

— А что ты ищешь?

— Одежду, — он кивнул на свой порванный рукав толстовки, — оружие.

— У тебя уже есть оружие, — Шунтаро непрозрачно намекает на свой пистолет, который больше ей не принадлежал.

— Тогда я бы мог вернуть тебе твою игрушку. Хотя уже не уверен.

— Имеет ли смысл напомнить, что мы на одной стороне?

— Но до каких пор? — он говорит это совершенно беззлобно, а на лице расслабленная улыбка, будто он не вкладывал в этот вопрос тот смысл, который сразу же рисовался в голове — до каких пор правила сдерживают нас от убийств друг друга? А до каких пор нет правила, что теперь выжить должен лишь кто-то один?

Чишия скривила губы от этой мысли.

— Что? От этого мира можно ожидать чего угодно.

— Да уж.

Шунтаро копается в металлическом шкафу. При скудном освещении одной маленькой лампы, которую забыли выключить громилы, рассмотреть что-то удавалось с трудом, а в шкафу была навалена груда тряпок. Сумев, наконец, выудить оттуда темные штаны с ремнями на боковых швах и куртку, она чувствует себя лучше.

Чишия тем временем обходит периметр комнаты, роясь в полках в поисках оружия или того, что можно было бы в него превратить.

Посмотрев на него, обреченно вздыхает, принимая решения способствовать общему делу, и продолжает копаться в содержимом шкафа. Спустя пару минут она стоит перед Чишией, протягивая тому светло-бежевую худи. В ответ тот ожидаемо изогнул бровь.

— Это что-то для тебя, — передразнила его Шунтаро и, осознав, что выглядит сейчас не иначе, как маленький ребенок, добавила: — белого ничего не было.

— Ты тратила лишнее время, чтобы найти что-то, наиболее подходящее под мои цветовые предпочтения? — на его губах появилась насмешливая улыбка.

— Ты берешь или мы потратим здесь еще больше времени?

Но Чишия и без того уже протягивал руку. Он сбросил с себя изуродованную бессмысленной дракой уже-совсем-не-белую толстовку и примерил находку его другой ипостаси.

— Спасибо, — Чишия отмечает, что толстовка ему по размеру и, несмотря на отличие цвета от его любимого, хорошо сидит. Впрочем, Зазеркалье, как и Пограничье, явно не самое удачное пространство для придирчивости к гардеробу. Однако, мысль о том, что надоедливая блондинка целенаправленно искала одежду для него вместо того, чтобы бросить в него первой попавшейся тряпкой, вызывала удовольствие.

К слову об этом, чем больше он общался со второй Чишией, тем отчетливее понимал, что если она и врямь его Отражение, то это, определенно, деформированное зеркало. Как в лабиринте кривых зеркал. Он, по привычке, незаметно наблюдал за ней украдкой — как и за всеми, зачем-то он делал эту пометку для себя.

Он подмечал ее поведение, незаметные обычному человеку микрореакции — незначительные изменения в мимике, жестах, то, как она ведет себя при столкновении с теми или иными событиями, как меняется ее тон, когда она раздражена, но пытается не показывать этого, или как она смущена — впрочем эту реакцию он пока ставил под сомнение, поскольку она смущалась только в беседах с ним, а объяснить это себе он...никак не мог. Или не хотел. В любом случае, этот пункт не имел никакого значения в анализе ее психологического портрета.

«Вообще-то, имеет и огромное, проще всего влиять на человека в таком состоянии»

Собственные мысли рождались по уже давно отточенному сценарию, подкидывая объективные факты, помогающие выстраивать стратегию, но, к собственному удивлению, он их отметал. По какой-то причине ему не хотелось пользоваться ее уязвимостью в этой плоскости, а копать глубже он принципиально отказывался.

Впервые за долгое время его собственные мысли были в рассинхроне, противореча друг другу, выбиваясь из нот давно отточенной мелодии. Но какая была фальшивая? Его мозг слишком устал работать в нескольких направлениях сразу, поэтому он решил отмести эти непримиримые противоречия на потом.

— Непримиримые противоречия, — он обдумывает подобранное определение, отмечая, как идеально оно подходит к описанию их взаимоотношений. Пока не слышит ее голос рядом.

— Что?

Осознавая, что сказал это вслух, Чишия старательно меняет тему: — Не видишь нигде фонарь?

«Фух. Показалось, что он сказал «Непримиримые противоречия». Это было бы уже слишком.»

Спустя двадцать минут Чишия соорудил из подручных материалов что-то, более менее напоминающее оружие. Он вручил Шунтаро биту, обклеенную шипами от старой шины, валявшейся в темном углу. Шунтаро переобулась в найденные ботинки, напоминающие берцы, застегнула молнию на найденной черной куртке, мысленно подметив, что теперь они с Чишией походили не на Отражения, а на олицетворение Инь-Ян.

— Ты готова?

— Да.

Они постарались тихо открыть дверь, ведущую из подвала и усмехнулись, смотря друг на друга, когда поняли, что те даже не потрудились ее запереть.

— Не очень предусмотрительно.

Их маленький триумф заглушили выстрелы, раздавшиеся из глубины коридора.