Алиса в Зазеркалье

После окончания игры желания обсуждать произошедшее не наблюдалось ни у кого. Все, не сговариваясь, разошлись по комнатам и холл погрузился в тишину покинутого поля битвы.

Стоило Чишии закрыть за собой дверь, она позволила себе раствориться в эмоциях, обрушившихся на нее неконтролируемой волной боли, вины, презрения к самой себе и множеством неозвученных вопросов.

Она сидела на полу, вцепившись пальцами в виски и пыталась восстановить самообладание. От ее хваленой выдержки и хладнокровия, с которым она прошла множество игр, остался лишь пепел, разметанный под ее ногами. Слишком долго она запирала в себе все возможные чувства, полагая, что им точно не место в Пограничье, но эта вселенная умело вывернула наружу ее мысли, боль и использовала это против нее в финальном действии.

Чишия беспомощно разрыдалась, не понимая, на чем ей строить свою броню дальше, если сдержанность больше не работала. Как собрать себя заново за короткое время, не зная, что ожидает их дальше? Эти игры подобно изголодавшимся церберам, ожидали пока они попадут к ним в пасть, и тогда ловушка окончательно захлопнется.

Весь этот тяжелый путь вел их к окончательной победе и самому желанному призу — возвращению в настоящий мир. И когда они поверили, что цель достигнута, они позволили себе выдохнуть, расслабиться, тут-то их и поймали. Верно говорят, враг наиболее уязвим, когда окончательно поверил в свою победу. В этот момент и нужно наносить решающий удар.

Шунтаро дала себе волю, выплакав казалось все слезы, что сдерживала в себе последние 5 лет, радуясь, что никто этого не видит, после чего заставила себя встать и отправиться в душ. Когда она вышла оттуда, убедила себя, что горячей воды достаточно, чтобы смыть с нее всю грязь и боль, что осели на ней после самой невеселой Правды или действия в ее жизни. Если ей удастся вернуться в настоящий Токио, она больше ни на одной вечеринке не примет в этом участие.

Перспектива провести вечер в давящих на нее четырех стенах, неизменно возвращающих ее к мучительной и бесполезной из-за ее умственной и эмоциональной истощенности реконструкции сегодняшних событий, не радовала. Поэтому Чишия сделала то, что делала всегда, когда ей хотелось ощутить хотя бы легкие отголоски свободы — пошла на свидание с ветром.

Тяжелая металлическая дверь шумно открылась, а вечерний Токио предстал перед ней темно-синими и фиолетовыми всполохами, въевшимися в небо. Холодный ветер ласково забрался под толстовку, охлаждая разгоряченную кожу, и позволяя, наконец, вдохнуть полной грудью. Темная панорама пустого города, погрязшего в растительности, неожиданно отозвалась в груди давно забытым ощущением летнего вечера на каникулах. На душе стало неожиданно спокойно, и в этом чувстве хотелось утонуть.

Она прошла вглубь крыши, совершенно не удивившись мужчине в белой толстовке, что запрокинув голову задумчиво наблюдал за небом. На его лице не отражалось ни единой эмоции, кроме абсолютной отрешенности, будто мысленно он и вовсе был не здесь. И Чишия невольно залюбовалась тем, как он выглядел в те моменты, когда не нужно было держать лицо и проверять чью-либо нервную систему на прочность.

Несмотря на то, что спектр его эмоций в целом не был богат, сейчас на его лице отражалась абсолютная безмятежность, ни намека на провокацию и игру. Оттого стало безумно любопытно узнать, о чем он думал в этот момент? А может и вовсе отпустил мысли и наслаждался бессистемно разбросанными сияющими точками на небе?

Чишия подошла ближе и села рядом, поставив рядом с собой термос с дымящимся свежеприготовленным чаем. Она вытянула ноги и немного откинулась назад, опираясь на выставленные в стороны руки. Первым заговорил он.

— Знал, что ты придешь сюда.

— Я тоже не удивилась, увидев тебя здесь.

Дальнейшая светская беседа в контексте всех сегодняшних событий была абсолютно бессмысленна.

— Как ты?

Чишия какое-то время молчала, пытаясь подобрать слова. Она не знала, что вызывало трудность в этом вопросе в большей степени: то, что он в целом задал этот вопрос, ведь беспокойство о ком-либо было ему не свойственно, или тот факт, что она до сих пор не знала, как вообще можно описать свое текущее состояние. В конце концов, если бы не он, ее бы уже здесь не было и вопросы подбора слов уже точно не беспокоили бы ее голову. Была ли она этому рада или нет, она тоже однозначно сказать не могла.

С одной стороны, ее мучения и тщетные попытки спастись из этого садистского мира могли закончиться. С другой — вместе с поднимающимся легким ветром, проходящимся по открытой шее, на нее накатывало какое-то новое, совершенно необъяснимое ощущение перерождения, более острого восприятия каждого, даже самого простого жизненного мгновения, после того, как отсчет времени все-таки не закончился для нее.

Настолько близко к смерти она еще не подходила, и от этой встречи с костлявой, когда они разминулись буквально в паре шагов друг от друга, впитывать все ощущения спокойствия и вот таких вечеров, хотелось особенно жадно.

Интересно, испытывал ли то же самое Чишия, что пришел сюда раньше нее? Он ведь тоже находился на волосок от смерти сегодня. И тот факт, что по сути они оба сегодня спасли друг другу жизнь, заставлял чувствовать начавшую формироваться связь между ними. Она была одновременно эфемерной и хрупкой, но в то же время чувствовалась чем-то неизбежным.

Чишия обнаружила, что парень в ожидании смотрит на нее, и осознала, что молчит слишком долго.

— Я не могу охарактеризовать это каким-то одним словом. Пожалуй, странно.

Чишия на ее ответ лишь хмыкнул, а после минуты тишины сказал:

— Могу понять тебя, как никто другой.

Они мало говорили, давали друг другу долгие паузы на подбор слов, ведь оба участвовали в той игре, оба мыслили схожим образом и находились в похожих ситуациях. Эта мысль позволила вытравить рвущую душу тоску, заменяя ее на совершенно иные ощущения. Такие новые, но захватывающие.

Чишия неосознанно подвинула руку в сторону Чишии и поймала себя в тот момент, когда ее пальцы почти коснулись его. Она хотела убрать ее, пока он не заметил, но не успела. Ее тело прошибло ощущение, напоминающее озноб, когда его холодные пальцы встретились с ее. Он не смотрел на нее, но провел своей рукой по ее, заключая ее пальцы в хватку. И такой простой жест совершенно неожиданно выбил почву у нее из-под ног.

Ничего подобного в своей жизни она не испытывала, потому заставила себя думать, что это не более чем способ организма компенсировать весь пережитый сегодня стресс чем-то приятным, разливающимся по телу волной мурашек и туманящим рассудок.

— Занятно, — прозвучал голос Чишии справа, когда он переплел ее пальцы со своими и чуть поднял вверх их руки, будто демонстрировал ей плоды своего эксперимента, — мне раньше говорили, что побывав на грани смерти, ты чувствуешь жизнь совершенно по-новому, но я никогда не испытывал этого раньше.

Чишия хотела ответить ему, но голос перестал слушаться. Она откашлялась и все-таки смогла сформулировать краткую мысль из хаоса в своей голове.

— Я чувствую то же самое. В последние секунды отсчета я уже точно не думала, что каким-то чудом смогу снова оказаться на этой крыше, и теперь это кажется...неожиданным глотком свежего воздуха посреди пылающей арены для сражений.

Чишия на это сравнение лишь коротко усмехнулся, все еще не отпуская ее руку.

— То, что ты сделал сегодня... Я тоже спасла тебе жизнь, но та цена, которую ты заплатил за то, чтобы вернуть этот долг...ты был не обязан, и...спасибо.

Подбирать слова было сложно. Казалось, не было ни одного верного способа говорить об этом.

— Твоя жизнь ценнее, чем его.

— Ты не мог знать этого наверняка.

— Мог. На его пальце было кольцо с гравировкой Сумиёси-Кай, я уже такие видел и знаю, что это значит.

«Точно, тот мужчина был убийцей из группировки Якудза...стоп, кольцо...как я могла не заметить такую очевидную деталь? Что-то я совсем сдаю позиции в последнее время. Нужно исправить это как можно быстрее, ведь полагаться на кого-то, кроме самой себя, тем более на Чишию, пусть он и спас мне жизнь, было риском. Никто не знает, в какие условия поставят нас эти игры дальше.»

— А если бы он оказался не преступником, как бы ты поступил? — Чишия все еще чувствовала себя странно, вела себя совершенно несвойственным образом, испытывала слишком много эмоций, отчего было некомфортно. Она говорила быстрее, чем успевала взвешивать фразы в голове, отчего диалог напоминал хождение по оголенному проводу, не зная, под напряжением ли он.

— Правда, хочешь услышать ответ? — в голосе ее двойника напротив ничего не изменилось, будто произошедшие события ни капли не пошатнули его, словно его слой брони хладнокровия давно врос под кожу и был уже совершенно не отделим от владельца. И она ему завидовала.

— Да, — пусть сегодня она была откровеннее и горячее обычного, пусть не была уверена, в том, что какая-то из сказанных фраз не сыграет против нее, Чишия решила идти в этом вопросе до конца. Ей было слишком интересно, и эту часть личности никаким травмам у нее не забрать.

— Новое правило не оставляло мне такого выбора. Не сделай я того, что не смогла сделать ты, мы оба были бы уже мертвы.

— Что? — Чишия вспомнила, что им приходили сообщения на браслеты, но из-за происходящего в тот момент, а потом ее эмоционально выпотрошенного состояния в номере, она даже забыла посмотреть, что там.

Проверив браслет сейчас, она обнаружила новое правило, вынуждающее их сохранять не только собственные жизни, но и жизни своих Отражений. Оно отозвалось неприятным уколом внутри. Отчего-то чувствовать, что Чишия спас ее всего лишь из выгоды, было неприятно. Она не понимала, почему ей не все-равно. В конце концов, эта мотивация была самой естественной для них обоих из всего что только можно представить.

— Я удивлен, что ты еще не проверяла его.

— Была немного занята, — Чишия постаралась придать своему голосу хотя бы иллюзию хладнокровия и убрала руку, которой еще мгновение назад ощущала кожу Чишии. Он на это никак не отреагировал.

В этот раз пауза затянулась. Невысказанные вопросы и наблюдения тонули в темнеющем небе, захватывающем тучами медовый закат.

Чишия встала, чтобы уйти и уже успела подойти к двери, когда ощутила за са спиной чужое присутствие. Она развернулась и оказалась между стеной и блондином, вновь заговорившим с ней, смотря ей в глаза неизменно хитрыми карими глазами.

— Тебе стоит меньше думать о других, если хочешь отсюда выбраться.

Несмотря на то, что Чишия понимала — он прав — что-то внутри нее с каждым днем стремилось избавиться от старых взглядов на жизнь, как от чего-то инородного, несущего вред ее организму. Нет, ее естеству. Впрочем, спорить с его объективными доводами слабыми аргументами, не имеющими под собой никакой прочной почвы, лишь эфемерные представления об альтруизме, было глупо. Как минимум ей стоило разобраться с этим вопросом в первую очередь самой, а уже потом обсуждать это с другими. Тем более — с ним. А лучше не обсуждать вообще.

— Я знаю.

— Ты говоришь это, но сама сомневаешься, я это вижу.

— С чего взял? — сейчас ей едва удается подавить раздражение.

— Твоя мимика, неуверенные движения, попытка не смотреть на меня, пока отвечаешь. Все это жесты не свойственны ни тебе, ни мне, пока мы говорим то, о чем правда думаем.

Чишия понимает, что бесполезно пытаться убедить его в обратном, пока она не убедит в этом хотя бы саму себя.

— Я всегда считала также, как ты, что в этом мире каждый сам за себя. Многие человеческие ценности и принципы ставятся под сомнения в таком мире каждый день, люди теряют свою сущность, открывают животную природу. Именно поэтому заботиться только о себе было проще всего, ничего этому не противоречило...до одного момента.

Чишия устало вздохнул и вновь повернул голову в сторону своего Отражения.

— Король бубен?

— Король бубен.

— Знаешь, почему я знаю? Я тоже это прошел. Он и меня заставил смотреть на все по-другому.

Чишия не отдалялся от нее, отчего она стала чувствовать себя...странно. С одной стороны, ей хотелось больше свободного пространства для возвращения уверенности, с другой — те ощущения, что он в ней вызывал были новыми, а оттого разжигали ее любопытство. Он был достаточно близко для того, чтобы она почувствовала аромат его геля для душа. Что-то свежее, напоминающее лесные ягоды и мяту.

— Ты здесь? — невозмутимо спросил он, смотря прямо на нее, и Чишия осознала, что выпала из диалога, снова потеряв сноровку.

Однако, в этот раз она вернула себе самоконтроль достаточно быстро.

— И к каким выводам ты пришел после той игры?

— Я стал смотреть на людей иначе...не на всех, лишь на некоторых. Понял, что не обязательно сражаться одному, если есть на кого положиться, кто способен на самопожертвование, однако...я все еще считаю, что это самое глупое, на что способен человек. Парадокс, правда?

— Правда.

— А ты к каким? Смогла оценить человеческую жизнь?

— Я нет...и он нет. Это стоило ему жизни, и он отдал ее, практически не колеблясь. Из-за этого...— Чишия осознала, что не обсуждала это ни с кем, кроме Куина, но почему-то сейчас делиться этим было удивительно легко. Она чувствовала себя будто в свободном падении, но без страха перед неминуемой смертью, а с любопытным упоением исследователя, прощупывающим грани доверия, которое в теории возможно было выстроить между ней и Чишией после того, что сегодня произошло.

— Из-за этого? — ей показалось или она услышала в его голосе намек на истинный интерес?

— Из-за этого я чувствую себя обязанной оправдать его жертву. Отплатить за отданную им жизнь пользой для других в реальном мире, поэтому я обязана выбраться. Все усложняют мысли о том, скольких людей он мог вылечить, вернувшись обратно.

— Чт...вылечить? — на лице Чишии полное непонимание.

— Да, он ведь хирург-трансплантолог. Пусть мы с ним и разным делом занимаемся, но оба вынуждены сталкиваться с вопросом ценности человеческой жизни, оба...попали в определенные ситуации, разве у вас было не так?

Чишия проигнорировал заданный вопрос, смотря на блондинку озадаченным взглядом.

— Чишия, кто ты? Кем ты работаешь?

— Я помощник прокурора и...в будущем, если выберусь отсюда, планирую стать судьей.

Чишия коснулся рукой стены напротив него, отчего их лица стали еще ближе друг к другу. Неожиданно он издал смешок.

— Весьма иронично.

— Почему?

— Не бери в голову, просто у гейм-мастеров точно есть чувство юмора.

В конце концов оба осознали, насколько устали после этого дня, и направились по комнатам. Какое-то время они направлялись в одну сторону, где их встретил Куин, бросивший хмурый взгляд на второго Чишию.

Тот в ответ лишь выгнул бровь, даже не остановившись, лишь махнув им на прощание рукой.

— Я искал тебя, где была?

— На крыше, — усталость в совокупности с эмоциональными потрясениями сегодняшней игры разыгрались в полной мере, отчего каждое слово Чишии удавалось с трудом. Все, чего она хотела теперь — лечь в кровать. И точно не вести разговор, который, она чувствовала, затеял Куин.

— С ним? — пусть Чишия и потеряла контроль над своими эмоциями сегодня, ее лицо все еще уступало в красноречии мимики Куину, у которого буквально все на лице было написано.

— Да.

— Доверяешь ему?

— Ты достаточно времени провел со мной, чтобы понимать, что вопрос доверия к нему пока точно не стоит.

— Пока?

— В целом.

— Он опасен, не оставайся с ним наедине.

Чишия ухмыльнулась.

— Думаешь, не смогу с ним справиться?

— Нет, но я... — что-то мешало ему озвучить свои мысли дальше, а Чишия не облегчала его положение, пусть и понимала все прекрасно уже давно.

— Куин, я слишком устала, пойду спать.

— Д-да, но если что не забывай, я всегда рядом и помогу тебе.

— Да, знаю, — к счастью для Чишии сейчас ей удалось вложить в голос достаточно твердости. Она понимала, что в такой ситуации даже интонация могла усугубить ситуацию, а ей это было не нужно.

Она закрыла дверь в свою спальню, кивнув Куину на прощание. Тот еще какое-то время стоял посреди коридора, погруженный в свои мысли.

—

Следующий день для Чишии начался в обед. Знать точное время в Пограничье не представлялось возможным, однако, за время пребывания здесь организм успел адаптироваться к смене времени суток так, что приблизительно определить его всегда было можно. И сейчас точно было не утро.

Встать с кровати удалось с невероятным усилием, каждая клетка тела отзывалась тянущей болью в мышцах, а голова — абсолютной пустотой. Первые секунды пробуждения всегда радовали отсутствием понимания реальности, оттого и воспринимались как манна небесная.

Душ и полчаса у зеркала дали возможность вернуть себе хотя бы подобие человеческого внешнего вида, пусть Чишия и не волновалась особо по этому поводу. Одержимость внешним видом не мучила ее и в реальном мире, что уж говорить про вселенную с бесконечными играми на смерть. Кто тут будет переживать о том, насколько ты удачно выглядишь в гробу, если похороны точно не являлись здешней традицией?

Усмехнувшись собственным утренним рассуждениям, та потянулась, натянула серые спортивные джоггеры, топ и накинула на плечи белую толстовку. Ее любимая вновь была в стирке, а эта выступала слабой заменой, непривычно тонкой и обтягивающей. Что ж, других вариантов все равно не было.

По пути на кухню, Чишия встретилась с Куиной, выходящей оттуда.

— О, ты только встала? У Отражений даже биологические ритмы синхронизируются или вы вдвоем вчера не спали до поздна? — ехидный взгляд Куины прошелся по сонной Чишии, та в ответ лишь озадаченно осмотрела потенциальную подругу.

— Чего?

— Ничего, иди выпей что-нибудь горячее, а мне пора готовиться к вечеринке.

— Вечеринке? — вопросов в голосе Шунтаро становилось все больше, однако, Куина не удостоила ее ни единым ответом, скрывшись в глубине холла.

— Мда.

Кухня встретила ее слепящим солнцем из окна и открытым кухонным шкафчиком, за которым она увидела знакомую фигуру. Решив, что диалоги со своей мужской версией сразу после пробуждения — точно не то, с чего ей хотелось бы начинать свой день, она молча достала тот же чай, которым заменила свой любимый утренний напиток вчера, как ее внимание привлек запах. Манящий, знакомый, расползающийся по венам предвкушением бодрости. Подождите-ка...

— Откуда ты взял кофе?

Дверца шкафчика закрылась, а перед Чишией предстало все то же безмятежное лицо блондина, выглядевшего так, будто он удостоился чести управлять всеми процессами во вселенной, а не едва ли не умер от передозировки морфина во время вчерашней игры.

— Отсюда.

— Его здесь точно не было вчера.

— Потому что я забрал его, как только мы пришли сюда.

— Забрал? — прежнее раздражение вернулось. Кем он возомнил себя, лишив ее, да и всех остальных кофеина?

— Да, все равно никто его здесь не пьет, кроме меня, — то, с какой безмятежностью он об этом говорил, воспламеняло внутри Чишии что-то очень темное и определенно демоническое. Он делал это специально?

Насильно вернув себе внешнее спокойствие, она продолжила.

— Я пью.

— Что ж, буду иметь в виду, — он бросает этот ответ абсолютно незаинтересованно, будто даже не вникая в смысл ее слов, пусть и предмет обсуждения был ничтожным в контексте условий их жизни.

"Нет! Как раз-таки в контексте текущих условий жизни маленькие радости имеют абсолютно иной уровень значимости."

Невыносимый блондин номер-два с умиротворением серафима на лице двинулся к выходу.

Но Шунтаро остановила его, уперевшись рукой в мужскую грудь и став прямо перед ним. Она даже не успела проанализировать, почему выбрала именно такой панибратский способ не дать ему уйти. Но даже отголоски ее осознанной части были уверены, что это абсолютно справедливый подход.

— Зачем тогда забрал его в свою комнату, раз никто здесь не пьет кофе, а завтракаешь ты обычно здесь? — Чишия усмехнулась, подловив его так просто.

Тот отзеркалил ее усмешку, понимая, что она прекрасно знает ответ, а солнечные блики в его глазах сверкали ехидством шкодливой лисы.

— Ты уже знаешь.

— Знаю. Сразу после того, как мы пришли сюда, ты пошел на поиски еды, нашел свой любимый кофе, и предположив, что раз мы отражения, то, скорее всего, у нас одинаковые вкусовые предпочтения, забрал себе. Небольшая месть за то, что я попыталась прикончить тебя в нашу первую встречу. И даже, если бы ты не угадал, ничего такого, но возможность немного усложнить мне жизнь в бытовых вещах так грела душу, да? — в голосе Чишии больше не слышалось вырывающихся нестабильных эмоций, она разговаривала с ним также, как до этого, и не могла не радоваться тому, что понемногу возвращала себе свою привычную манеру поведения.

К сожалению, и он тоже не упустил это из виду.

— Хорошо, что ты вернулась в прежнее состояние, правда? — он легко улыбнулся, приподняв брови, а его глаза — она была готова поклясться — смотрели на нее так, будто он хотел оставить на ее душе свои отпечатки.

От странной волны новых, скорее инородных ощущений, Чишия легко замотала головой, будто их можно было стряхнуть с себя, как пыль.

— Куина сказала про какую-то вечеринку, ты не в курсе? — смена темы в сомнительных обстоятельствах всегда была беспроигрышной тактикой.

— Куина и ее еще более сумасбродное отражение решили вернуть Пляжу былое величие. Только без боевиков, марихуаны и вездесущих оргий, — он замолкает, чтобы демонстративно сделать глоток кофе, наслаждаясь тем, как начинают блестеть глаза у другой Чишии, которая не может получить желаемое здесь и сейчас, но чувствует его аромат так близко, — впрочем, насчет последнего я не уверен. У нас ведь целых два Нираги.

Чишия наблюдала как соблазнительно горячий пар обволакивает пространство, мечтая лишь об одном. Безусловно, она была в состоянии держать себя в руках в различных ситуациях, многие из которых предполагали почти стопроцентную вероятность смертельного исхода, но кофеин абсолютно точно являлся ее ахиллесовой пятой. Абсурдной, но неизбежной.

— Что такое? — ухмылялся Чишия, вращая кружку в руках.

— Мы поделим эту банку кофе пополам, — она скрестила руки на груди, давая понять, что ее предложение не предполагает возможности отказа, — после того, что мы оба пережили вчера, мы считай повенчаны судьбой, так что скрывать от меня кофе — преступление.

— Повенчаны судьбой? — Чишия выгнул бровь, облокотившись о выпирающую колонну рядом с кухонным гарнитуром, его глаза на солнце выглядели как плавленный шоколад, а сам из-за ленности в движениях напоминал домашнего кота. Наглого, своевольного и абсолютно невоспитанного.

Осознав, что она только что сказала, Чишия поняла, насколько сильно отсутствие кофеина и наличие перманентного стресса в ее жизни играли против нее.

— Не бери в голову, так мой брат говорил. Это значило, что после прохождения трудностей вместе, даже враги начинают воспринимать друг друга иначе. Это и значит повенчаны судьбой.

— Спасибо за объяснение, а то я не планировал жениться.

— Еще чего, — Чишия закатила глаза, приблизилась к Шунтаро и, совершенно не стесняясь собственной наглости, выхватила кружку кофе из его рук.

Тот проводил ее усмешкой.

— Довольно предсказуемо, но все равно забавно.

—

Стена приятно холодила плечи, пока Шунтаро, привалившись к ней, рассматривала карнавальную бумажную мишуру и развешанные повсюду гирлянды, оценивая масштаб праздника, который решили устроить Куины.

Кофе был особенно вкусным, скорее всего, потому что она так беззастенчиво присвоила его себе. Она не сдержала широкую торжественную улыбку победителя, появившуюся на ее лице одновременно с осознанием, что она ведет себя как пятилетний ребенок.

Внезапное прикосновение с разных сторон заставило ее вздрогнуть. Появившиеся из ниоткуда Куин и Куина смотрели на нее с разных сторон, как два очень жутких олицетворения ангела и демона.

— Эй, вы чего?

— У нас есть кое-что для тебя! Идем скорее.

Немного заинтригованная, но больше напуганная их энтузиазмом, Чишия вынужденно направлялась за своим другом и не менее взбалмошной подругой другого блондина, пока они не пришли в комнату последней.

Чишия осмотрелась, заприметив, как много комната может сказать о своем хозяине. Разбросанные повсюду вещи и украшения, плюшевый медведь на кровати (очень интересно, откуда она вообще его взяла), полупустая кружка с чаем и немного заветрившиеся шоколадные кексы на столе. Ее комната напоминала обиталище девочки-подростка, только не хватало постеров с Гарри Стайлзом на стене.

— Итак, в чем причина вашего варварского подхода к передвижению? — Чишия поглаживала плечи, на которых после хватки этих двоих наверняка останутся синяки.

— Мы нашли тебе платье для сегодняшнего вечера!

— Та-дам!

Куин достает что-то из шкафа. Судя по размеру, вероятно, это пояс для платья, которое он сейчас тоже найдет...а, или нет. Ведь больше он не достает ничего.

Куин разворачивает ткань, и Чишия понимает, что пояс — все-таки наиболее подходящее определение для этого элемента гардероба.

— Вы хотите, чтобы я надела это? Может, проще сразу идти голой?

— Такой вариант тоже доступен, — Куина подмигивает, а Чишия понимает, что смертельные игры — очевидно, не самое тяжелое из того, что ее ждет.