Записи идиота

Когда девушка в очередной раз проснулась посреди ночи от грохота разрывающихся боеголовок и их отблеска на ночном небе, то первым делом мысленно отправила всех тех, кому пришло в голову "померяться письками" в том веке, который теперь уже заслужено можно было назвать «веком абсурда» в пешее эротическое. Если кратко, то на Сатурн. Подальше от Земли и её спокойного сна.

Часы показывали два часа ночи, вставать не хотелось от слова совсем, как и пытаться разлепить глаза и выползти из теплой постельки поближе к погребу. Безопасности ради.
Всё же жить хотелось не так сильно как спать, как бы абсурдно это не звучало.

"Быть может пронесёт?" – подленько протянул её внутренний голосок, добавляя, – "Ну давай спать. Всё ведь будет в порядке... Та и завтра день слишком активный, тебе нужен здоровый сон", –  Он звучал так соблазнительно, что девушка уже почти поддалась на его предложение: она сильнее завернулась в легенькое, летнее одеяло и закрыла глаза.
Ей бы так хотелось вновь провалиться в сладкие объятия сна, но наученная горьким опытом прошлых ночей она уже знала, что за первым взрывом последует второй, за ним третий и так далее, пока у некоего общего, сборного образа не завершаться боеприпасы.

Зная это девушка замерла в неподвижности, до крайности внимательно прислушиваясь ко всем окружающим её звукам: к тиканью часов, к пению сверчков за окном, к лаю собак, к шуму проезжающих мимо машин. Она всё так же лежала на кровати, но в одной её руке был телефон, а в другой один из концов одеяла, которое она была готова в любой момент сбросить с себя и помчаться в укрытие.
Если только прозвучит слишком сильный взрыв — она мгновенно поднимется с постели.

По крайней мере так она думала, либо так ей хотелось думать.
Пожалуй, так хотелось думать абсолютно всем жителям дома, которые включали в себя парня девушки, саму девушку и бабушку, спящую в соседней комнате.

Все услышали взрывы, их нельзя было не заметить, но никто не спешил вставать надеясь... Надеясь на то, что всё будет хорошо.

Когда же второй рокот, прозвучавший в стороне заставил окна в доме синхронно вздрогнуть всем жителям дома пришлось покинуть теплые кроватки.
Они все неспеша выходили на кухню: кто-то пил воду, кто-то проверял новостные сайты и доступные каналы, а кто-то просто сидел на стуле, продолжая дремать. Всё это происходило в полумраке, который тщетно пытался развеять детский ночник — из-за светомаскировки свет в темное время суток не включался, а потому все уже привыкли к подобной полутьме, царящей в доме с наступлением вечера и до самого утра.

Кухня же служила местом встречи не зря — она была совсем рядом с выходом, а подвал был рядом с входной дверью, а от того тропы всех и сошлись в одном, очень значимом месте: за обеденным столом.

Ещё несколько взрывов заставили всех подорваться со своих мест, взять в прихожей свои вещи, упакованные в пакеты и сумки слишком давно и выскочить на улицу. К яркой луне, освещающей небо. К звучному грохоту и к спасительному подвалу.

Грохот орудий утих так же резко, как и начался.
Трое людей вернулись обратно в дом, двое двинулись вглубь здания, проверяя то на возможные повреждения.
Нужно было убедиться в том, что целы окна и ничего, из стоящего на показ не упало.
С остальным они смогут разобраться и утром. После того, как немного поспят.

На часах была половина третьего утра.

– А ведь у бабушки в комнате стены тонкие... – девушка так до конца и не сняла с ног шлепки, она осталась в коридоре, возвращая схваченные ранее сумки на место, но от голоса, прозвучавшего совсем рядом она замерла на одном месте, уронив пакеты на пол. Она не могла оторвать взгляд от фигуры того человека, которого всего мгновение назад не было в этом месте.
Их было трое, а теперь... Стало четверо.

Четвертый не был чужаком, девушка знала этого человека.
Даже в полумраке, разрываемом лишь светом ночника она узнала дедушку, умершего дней десять тому назад.
Он не выглядел злым, он улыбался. Его лицо было отчётливо видно в полумраке.

– Да-да... – в горле у девушки внезапно появился ком, который не удавалось прогнать, она осторожно обошла знакомую фигуру, стараясь ненароком не зацепить ту плечем.

"Он мертв.", "Мне снился дедушке, он улыбался.", "А я слышал его голос во сне" — всё это огромной кучей свалилось на плечи, разрывая голову от слишком большого количества мыслей и отрывков чужих фраз.
Покойник уже снился другим членам семьи, но увидеть его... Это казалось чем-то ненормальным.
Но ни поэтому ли ХХI век стал для неё "веком абсурда"?!

Из-за этой встрече девушке было и страшно и радостно одновременно, ей казалось что это сон; мираж; видение; галлюцинация от усталости в конце концов.
Её пугал образ мертвеца, но её радовала та мысль, что если это сон — то она не ушла далеко от своей семьи! Она так же его видела...

– Я только что видела дедушку, он сказал... – девушка нагнала других жителей дома между двумя комнатами, в густой тьме промежуточного коридорчика. Две, находящиеся друг на против друга комнаты были темны. Настолько темны — будто в них жила сама тьма. Живая и осязаемая.

В зале же, в третьей, самой большой комнате, которая была прямо за спинами трёх людей горел яркий свет.
Это было немного странно, ведь на дворе была ночь и свет, обычно, старались не включать в такую пору.

– Он сказал ч... – вопрос так и не успел прозвучать до конца, ведь из темноты коридора в свет от ламп в зале вышел упомянутый человек.
Когда девушка поняла, что и другие члены семьи его видят вся мимолётная радость исчезла, она испугалась. Испугалась, и начала отступать назад.
"Как они могут его видеть?" – от этой неясности становилось лишь страшнее.

Дедушка что-то весело говорил, идя на трёх людей, которые, в свою очередь, отступали всё глубже в залитый светом зал. Кажется, все на каком-то интуитивном уровне понимали, что так быть не должно. Но действительно боялась из всех присутствующих — только девушка.

– Стены у тебя в комнате тонкие... – протянул покойник замирая в дверях в зал и поворачиваясь к своей жене. Та выглядела растерянной, но кажется, даже счастливой.
Девушка же, не видя поддержки со стороны окружающих сделала ещё несколько шагов назад, отходя как можно глубже в зал, к одному из широких окон, зашторенных на ночь.

– Как вы можете здесь стоять? – девушка невольно схватилась за край футболки парня, потянула того на себя, не давая подойти к мертвецу.
Ей не хотелось пускать парня к дедушке, ей было страшно и она пыталась скрыться за спиной возлюбленного.
Девушка очень старалась понять как ситуация, происходящая сейчас могла оказаться правдой?

Ночные взрывы, ужасная лень и желание сна — это последние яркие воспоминания, которые она помнила.
В голове у девушки появилось лишь две мысли. Одна была громкой, вторая потише. Настолько тихой, что она её даже не заметила.
В голове большую часть заняла лишь одна истина: Люди встречаются с умершими родственниками лишь когда сами мертвы.
Воссоединения семей.

– Неужели мы умерли? – в памяти девушки тут же всплыла картина темной ночи: она лежит в постели. Так лень вставать. Вокруг грохот, а после...

Покойник улыбался, даже не думая отходить от выхода из залы, его лицо внезапно исказилось. Он похудел на глазах и стал кем-то другим. Кем-то незнакомым для девушки.

Свет, который раньше казался спасительным теперь казался чем-то ужасным. Слишком ярким.
Даже за окнами теперь виднелся свет. По сути за окнами был лишь белый фон.

"Нам не уйти из дома. Мы мертвы." — девушка ощущала, как в её голове начали наводить порядки страх и безумием, а не привычный ей рационализм.

От чего-то мысль о том, что ты погиб и обречён навеки находится в родном доме доводила до дрожи.
Мир перед глазами начал расплываться из-за нахлынувших слез, ноги подкосились, а сама девушка упала на пол, готовясь взвыть от безысходности.

****

Девушка проснулась потому что почувствовала влагу на своем лице.
Её разбудила слезы, прорвавшиеся из сна в реальность.
Девушка мгновенно подскочила, садясь в постели.
В стороне лежало смятое одеяло. Под боком находился телефон.
В душе её была сумятица, страх из сна всё ещё не отпустил её.
Рядом спокойно спал парень.
За окном светлело. Начинался рассвет.

"Слишком тонкие стены" – продолжало звучать в голове, а перед глазами стояло расплывающееся лицо покойника.

"Просто сон. И тонкие стены." – девушка без сил упала обратно на постель. Глаза продолжали слезиться, – "Просто сон."

Часы на стене показывали пять утра.