...маршрутку на вокзал?
Не расстояние убивает любовь. Не расстояние рушит дружбу. Только недосказанность, ложь и нестача времени. Вы любите до тех пор, пока хотите, чтоб человек был рядом.
Не важно сколько километров вас разделяют, пока вы чувствуете себя целостными. Пока спустя годы вы можете друг другу вымучено, но искренне улыбнуться после двух суток в автобусном туре летом и обнять друг друга, смешавши ваши и не ваши запахи и склеевши ваши тела.
Пока вы можете сорваться к друг другу просто прямо сейчас, с любых точек мира. Да, определенно не расстояние мешает любить.
22:13, 10 октября 2006 года. [Запись на диктофоне]
04:56, 5 августа 2011-ого года
остановка автобусов и маршруток, немноголюдно.
На скамейке под навесом спрятались все обитатели этого царства машинного масла, моторов и смога.
Пара пожилых людей с их непоседливыми внуками, молчаливый, хмурый, молодой парень с рюкзаком больше себя и болтливой, беззаботной попутчицей с ярким маникюром, вытравлеными осветлителем волосами и незатыкающимся ярко-накрашеным милым ротиком, который почему-то совсем не мило издает визгливые звуки. И девушка с абсолютно пустыми руками и плечами.
Ей ненужен был багаж, она бежала не ясно от чего или от кого, сломя голову.
Или к кому-то.
Прямая спина и затуманеный дымкой сна взгляд. Она стояла возле остановки, поджав свои тонкие губы, принадлежа и непринадлежа одновременно к этому гнусному нарушению утреннего спокойствия.
Транспорт всё еще не ходил, все начинали нервничать.
Даже девица-попугай уже слишком часто срывалась на истерический визг и нытье, чем безгранично огорчала своего задумчивого спутника, который иногда бросал на нее странные оценивающие взгляды. Так люди смотрят на приобретение и думают, а стоило ли оно того.
Наконец-то пришла маршрутка направления
Центральный рынок - Пятихатки.
Неспешно стали собирать свои скромные пожитки пенсионеры и вталкивать буянящих детей в пустой автобус. Стало тише. Только вульгарная девушка иногда восклицала с ужасным московским акцентом:
- Ну, Саньоок!
А он ей что-то неслышно говорил, мрачнея и мрачнея.
Девушка не прислушивалась к их странному разговору, механически отмечая всё вокруг. Такая странная. С короткими тёмными непослушными волосами её все равно нельзя было спутать с мальчишкой, с большими голубыми глазами, которые можно было бы назвать коровьими, но что-то не давало. Наверное, слишком твёрдый, в чем-то жесткий, взгляд человека, который знает чего он хочет и идет к этому. Высокая, худосочная и с желтыми длинными пальцами пианистки-курильщика.
Взъерошеная и невозмутимая.
Такие люди обязательно становятся музами поетов и художников.
Просто при рождении они получают это право. Ими восхищаются, их боятся, их рисуют, их воспевают.
Время идет, маршруток всё нет и нет. Девушка, что-то рвано пишет в маленьком блокноте. Такие обычно для заказов у официанток. Иногда, задумчиво глядя в одну точку и поднося карандаш к своим, изогнутым в легкой, ласковой усмешке, губам, она перестает писать. Удивительно, как лицо преображает улыбка. Она так прекрасна в своей мечтательной неге.
Рядом невпопад, нервно и слишком громко смеется крашеная истеричка, вырывая задумавшуюся из своих мыслей. Наверное, её попутчик сказал что-то невероятно забавное.
Но что-то он не смеется, а смотрит на нее равнодушно и устало. Видимо, всё для неё решено.
Доносятся обрывки фраз:
- Саньок, ну ты чё? Ой, разсмешил ты миня... Сань, ты чё? Не прикалываешься?.. Ты серьёзно?!.
- Я говорю, ты заебала - отъебись. И не ори, ты мешаешь другим людям. Я не собираюсь оправдываться и прямо сейчас тебе такси вызову, - невозмутимо и немного грозно озвучил мужчина, зло сцепив руки перед собой и локтями уперевшись в колени.
- Ах ты тварь такая... Я ЗНАЮ, ЭТО ОДНА ИЗ ТВОИХ ШАЛАВ!1!! Саньок, ну у нас же любоф. ЧТО Я МАТЕРИ СКАЖУ? ОБО МНЕ ТЫ ПОДУМАЛ, ЭГОИСТ ХУЕВ??? - не успокаивалась девица. Она пыталась то выцарарать ему глаза, то плакакала взахлеб и обещала убить какую-то мымру.
"Раздражает,"- подумала девушка, сморщившись.
Мужчина максимально спокойно вызвал буйной такси, напоследок сказав только две фразы:
- Мне абсолютно по барабану, что ты себе надумала и с кем любовь... Удачи теб
Безразлично и устало потирая место удара, он сел обратно на скамью и пробормотал:
- Могло быть и хуже...
Теперь их двое осталось. Стало очень тихо. Раздался телефонный звонок. Девушка с блокнотом спокойно открыла телефон-раскладушку, посмотрев, стремительно вскочила и отошла на несколько метров. Мужчина прислушался.
Она совершенно искренне улыбалась и что-то звонко говорила.
"Язык один и тот же, а ничего не понятно, как птичка цвиринькает,"- подумал парень.
Через несколько минут счастливая улыбка на лице девушки погасла. Ее лицо дрогнуло. Сама она еле заметно ссутулилась. Засунула руку в карман и вымучено сжала губы, уязвимая в своем молчании. В трубке кто-то что-то говорил. И чем дольше, тем мрачнее становилось лицо девушки. Тем грустнее становилась улыбка, что снова то появлялась, то исчезала на ее лице и тем холоднее становились её глаза.
- Разумеется... Да, я всё понимаю... Да-да, ты конечно прав... Счастливо оставаться... перечень взаимных бед и обид... сказал Маяковский... Да-да, разумеется... ясно... - это всё, что смог услышать мужчина.
И бросила трубку. Не было криков, скандалов, плача, было только тяжелое молчание и бледное лицо, с резко выступившими скулами...
Она подошла к лавочке и осела. Теперь на ее плечах был гнет чего-то не ясного. Это и был теперь её багаж. Теперь она пыталась быть олицетворением безразличности, но у нее плохо получалось.
Имено она резко нарушила возникшую тишину, обрашаясь ни к кому и к сидящему рядом одновременно.
- Знаете, я ведь собиралась на вокзал... а уже не нужно...
И это было всё, что она сказала. Миг - и она что-то быстро пишет в блокноте и бросает его в сторону. Резко встала и быстрыми шагами ушла прочь. Мужчина так и остался там сидеть в гордом одиночестве, обескураженый.
Его автобус почти подъехал, пока он подбирал маленький блокнот. Он, не думая, засунул его в карман и сел в салон траснпорта.
Через несколько минут он решит прочитать, что же она писала. Любопытство перевесит...
На пути к тебе сейчас и вспоминаю с чего всё началось.
Мы познакомились в Одессе через общих знакомых на сходке любителей детских мультиков. Ты сидел на заборе, тогда с еще неприлично для тебя короткими волосами, и курил. А я впервый раз пришла, поддавшись уговорам друзей. Единственный из компании, кто курил вообще. Стоял независимый и не от мира сего, казалось бы.
Компания состояла либо из малолеток, либо из 30-летних дрочеров.
(Да-да, плохое слово, но так оно и было, дорогой.)
Третьего не дано. Только ты был исключением.
Я, почему-то, не могу вспомнить твое лицо тогда. Но могу сказать, что сквозь года ты не поменялся. Только волосы стали длинее. И голос прокуренней. Через вереницу времени для меня только ты не подвластен ему.
Ты носился со старым радиопроигрывателем, слушал Курта Кобейна, травил анекдоты, как тараканов и много смеялся.
Я смеялась с тобой. Мы еще не знали друг друга вообще, нам быдо хорошо просто быть. Потом встречи были всё чаще и чаще. Мы притерлись к друг другу, как холостяк и его кот, два одиноких существа, ищущие поддержку в друг друге.
Ты интересовал меня. Меня тянуло. Мы проводили много времени вместе. Никогда не забуду, как мы ходили по центру города, как купались в фонтане. Как ты обнимал меня и взъерошивал мне волосы. Как расстраивался, когда расстроеной была я. Как шептал слова поддержки. Как признавался в любви. Как мы ходили, влюбленные, до расвета. Как жили... Как я полюбила тебя, как мучалась, переживала. Как мы танцевали неловко что-то похожее на вальс. Как целовались, прощаясь, будто навсегда. Как ждали новых встреч.
Столько всего мы пережили и не вспомнить всё. Так почему же это перечеркнули километры, разделившие нас? Почему это стало помехой? Когда ты стал от меня так далек?
Когда формальностью стало простое и родное "как дела?" ?
когда ты впервые сказал "ничего", "не бери в голову"?
Когда ты впервые осознал, что я трата твоего времени?
Я всегда думала, что трудности укрепляют.
Это должны были бы сентиментальные заметки тебе в подарок, а превратились в исповедь...
Как жаль. Прощай, my love.