Глава 1
Если кто-то ещё считает, что тренировки на полотнах — это «грациозно» и «воздушно», я готова притащить его в зал и заставить ползать вверх-вниз, пока не отпадут руки. После сегодняшней трёхчасовой сессии я буквально чувствую, как мои мышцы мысленно подают на меня в суд.
Я выхожу на улицу, вся пропитанная потом и собственным разочарованием. Всё, чего я хочу, — это кофе. Горький, крепкий, как мои мысли о завтрашнем контрольном. И немного тишины. Просто на пятнадцать минут забыть о людях, школе, всех этих идиотах из класса. Особенно одном конкретном идиоте.
Конечно же, вселенная решает сделать всё наоборот.
Захожу в «Doppio» — небольшую кофейню, где обычно тихо и спокойно. Здесь меня не трогают, и кофе делают нормально. Только я захожу внутрь, как сразу понимаю — день испорчен окончательно.
За стойкой стоит он.
Павел Малярчук.
Наглость, сарказм и самодовольство, скомканные в фартук и прижатые к кофемашине. Он смотрит на меня так, будто заранее знал, что я приду. Отлично. Просто идеально.
— Карина Александровна собственной персоной, — растягивает он с таким тоном, будто объявляет выход циркового животного.
— Не начинай, — говорю я сразу. Голос сухой, как воздух в спортзале после двух часов тренировок.
— Но как тут не начать, — продолжает он, вытирая стакан. — Ты выглядишь так, будто только что подралась с потолком. И потолок победил.
— Я тренировалась. В отличие от некоторых, чьё максимум физической активности — взбивание молока.
Он усмехается, будто я только что сыграла на его поле.
— Взбивать молоко — искусство. А вот прийти в общественное место, выглядя как комок гнева в трениках, — уже смелость. Впечатлён.
Я сдерживаю желание бросить в него ближайший керамический стакан.
— Американо. Без сахара. Большой. Не перепутай, как в прошлый раз.
— Всё помню. Ты же у нас постоянный клиент с вечной претензией на страдание, — бубнит он, нажимая кнопки. — «Карина. Без сахара, но с горечью». Прямо как в жизни.
— Твоё остроумие всё ещё на уровне восьмого класса.
— Спасибо, стараюсь ради зрителей. Хотя, честно говоря, ты — худшая часть моей смены.
— Взаимно, — говорю я и беру стакан. — Кофе всё равно отвратительный.
— Ты всё равно придёшь завтра.
— Только если сдам географию. А с нашим классным — вероятность этого стремится к нулю.
— Тогда до завтра, — улыбается он, но не по-доброму. Чисто чтобы раздражать.
Я поворачиваюсь и ухожу, стараясь не швырнуть дверь сильнее, чем нужно. Кофе горячий, руки дрожат от усталости, а мысли — от ярости. Малярчук везде. Даже здесь. Как плесень. Только с худшим характером.
И если я завтра его снова увижу — а я его точно увижу — пусть знает: война не окончена. Она только начинается.