Пока правят Короли. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

Мессир Ран Ра минуту сидел в задумчивости, потом, понизив голос до полушепота, словно боялся, что его могут подслушать, спросил:

- Две тысячи ливров задатку? Устроит ли его высокопреосвященство столь скромная сумма?

Левый глаз банкира был закрыт, а правый, смотревший на собеседника невинным и спокойным взглядом, неестественно блестел. Хотя мессир уже давным-давно обосновался в Китае, он никак не мог отделаться от корейского акцента. Это был пухлый смуглый брюнет с двойным подбородком. Волосы с проседью, аккуратно расчесанные и подстриженные, падали на воротник кафтана из тонкого сукна, отороченного мехом и стянутого поясом на брюшке, напоминавшем по форме тыкву. Когда банкир говорил, он назидательно подымал пухлые руки и осторожно потирал кончики тонких пальцев. Враги уверяли, что открытый глаз банкира лжет, а правда спрятана в закрытом глазу. Ра, один из самых могущественных дельцов Сеула, напоминал манерами епископа - по крайней мере в эту минуту, поскольку беседовал он с прелатом. А прелат был не кто иной, как принц, худой, изящный, даже грациозный юноша, тот самый, что накануне во время заседания церковного судилища сидел на паперти собора в такой томной позе и потом обрушился на Великого магистра.

Младший брат принца был назначен в архиепископство, от которого зависела городская епархия, с целью довести до желаемого конца процесс против корейцев. Таким образом, гость был причастен к самым важным государственным делам.

- Две тысячи ливров? - переспросил он. Посетитель держал себя не совсем спокойно.

Услышав эту цифру, он взволнованно отвернулся, желая скрыть от банкира радостное изумление, осветившее его лицо. Подобной суммы он никак не ожидал.

- Что ж, эта сумма меня, пожалуй, устроит, - проговорил он с наигранно небрежным видом. - Я предпочел бы, чтобы дело было улажено как можно скорее.

Банкир следил за ним хищным взглядом, будто жирный кот, подстерегающий хорошенькую пичужку.

- Можно устроить все тут же, на месте, - ответил он.

- Прекрасно, - отозвался юный архиепископ.

- А когда прикажете принести вам... Он не докончил фразы, так как ему почудился за дверью какой-то подозрительный шум. Но нет! Ничто в доме не нарушало тишины. Только в окно доносился обычный утренний гул, наполнявший улицу, пронзительные крики точильщиков, водовозов, торговцев зеленью, луком, кресс-салатом, сыром, углем.

"Молока, кому молока, тетушки..."

"Сыр, хороший!.."

"Угля!.. Угля! За денье целый мешок!.."

Свет, лившийся в огромные трехстворчатые, на китайский манер, окна, мягко скользил по роскошным стенным драпировкам, расшитым сценами из военной жизни, по дубовым буфетам, навощенным до блеска, по большому ларю, обитому железом.

- Вещи? - подхватил Ра.

- Когда вам будет угодно, ваше высокопреосвященство, когда вам будет угодно.

Поднявшись с кресла, банкир подошел к длинному письменному столу, где в беспорядке валялись гусиные перья, пергаментные свитки, дощечки для письма и стили. Из ящика он вытащил два мешочка.

- По тысяче в каждом, - пояснил он. - Приготовлено нарочно для вас ежели угодно, можете взять с собой. Соблаговолите, ваше высокопреосвященство, подписать эту расписочку... И он протянул принцу заранее заготовленный листок.

- Охотно, - ответил архиепископ, берясь за гусиное перо.

Но рука его, уже начавшая выводить первые буквы имени, вдруг замерла в нерешительности. В расписке перечислялись те "вещи", которые он обязан был представить банкиру, дабы тот пустил их в оборот; в списке значилась церковная утварь, золотые дароносицы, распятия, усыпанные драгоценными камнями, и, кроме того, диковинное оружие - словом, все сокровища, которые были отобраны у корейцев кой епархией. А ведь это добро должно было поступить в королевскую казну или быть передано в распоряжение Ордена госпитальеров. Итак, юный архиепископ собирался совершить прямое мошенничество, прямую растрату государственных средств, и совершить незамедлительно. Поставить свою подпись под этой распиской сегодня всего через несколько часов, как сожгли корейцев.

- Я предпочел бы... - начал архиепископ. - Чтобы эти предметы были проданы за пределами Китая? - прервал его сиеннец.

- Ну конечно же, ваше высокопреосвященство. Я еще с ума не сошел. - Я хотел сказать.., относительно этой расписки. - Никто, кроме меня, ее не увидит. Это не только в ваших, но и в моих интересах, - ответил банкир. - Я ведь лишь на тот случай, если с кем-нибудь из нас двоих произойдет неприятность.., храни нас Бог от такого несчастья. Он набожно перекрестился и, быстро опустив под стол правую руку, сложил два пальца в виде рожек.

- А не будет ли вам слишком тяжело? - спросил банкир, указывая на мешочки с золотом, и этот жест красноречиво говорил, что лично он, Ра, считает дело поконченным и не заслуживающим дальнейших обсуждений.

- Прикажете послать с вами провожатого?

- Благодарю вас, мой слуга ждет внизу, - ответил архиепископ. Тогда попрошу, вот здесь... - сказал Ра, уперев палец в листок, как раз в то самое место, где архиепископ должен был поставить свою подпись. Отступать было поздно. Когда человек вынужден искать себе сообщников, приходится доверять им.

- Вы сами понимаете, ваше высокопреосвященство, - начал, помолчав, Ра, - что я отнюдь не желаю наживаться на вас, поскольку речь идет о такой незначительной сумме. Скажу больше, неприятностей у меня будет куча, а выгоды никакой. Но я иду вам навстречу, поскольку вы человек могущественный, а дружба людей могущественных дороже золота.

Последние слова банкир произнес тоном добродушной шутки, но его левый глаз был по-прежнему плотно прикрыт веком.

"В конце концов, старик говорит чистую правду, - подумал принц.

- Его почему-то считают хитрым, но его хитрость граничит с простодушием". И он не колеблясь поставил под распиской свою подпись.

- Кстати, ваше высокопреосвященство, не знаете ли вы, как принял король тех борзых, которых я ему вчера послал?

- Ах, так вот оно в чем дело! Значит, это вы презентовали того великолепного огромного пса, который от короля ни на шаг не отходит и которого его величество назвал Ушом?

- Назвал его Ушом? Приятно слышать. Король - человек остроумный, - рассмеялся Ра.

- Вообразите, ваше высокопреосвященство, что вчера утром.

Но банкир не успел рассказать историю о том, что произошло вчера утром, - в дверь постучали. Вошедший слуга доложил, что граф Чон Чонгук просит его принять.

- Хорошо, сейчас приму, - сказал Ра, движением руки отпуская слугу. Принц помрачнел.

- Мне не хотелось бы.., встречаться с ним, - пояснил он.

- Конечно, конечно, - мягко подхватил банкир.

- Его светлость Чон любитель поговорить. Он повсюду будет рассказывать, что встретил вас здесь...

Банкир позвонил в колокольчик. Тотчас же раздвинулась стенная драпировка, и в комнате появился молодой человек в узком полукафтане. Это был тот самый юноша, который чуть не сбил с ног короля Мина.

- Послушай, племянник, - обратился к нему банкир, - проводи его высокопреосвященство, только не через галерею, и смотри, чтобы его никто не увидел. А это донеси до ворот, - добавил он, подавая два мешочка с золотом. - До скорого свидания, ваше высокопреосвященство!

Согнувшись в низком поклоне, Ра облобызал великолепный аметист, украшавший руку прелата. Затем услужливо раздвинул перед ним драпировку. Когда он исчез вместе со своим проводником, сиеннец подошел к столу, взял подписанную бумагу и аккуратно свернул ее.

"Дурак. Честолюбец, вор, но еще и дурак!"

Теперь его левый глаз был широко открыт. Спрятав документ в ящик стола, банкир вышел из комнаты, спеша приветствовать второго посетителя. Он пересек длинную светлую галерею, где стояли прилавки, ибо Ра занимался не только банковскими операциями, но и ввозил из заморских стран и продавал в розницу редкие товары всякого рода - от пряностей и кордовской кожи до фландрских сукон, от расшитых золотом кипрских ковров до арабских благовоний. Целый рой приказчиков занимался с покупателями, двери не закрывались с утра до вечера; счетчики подбивали итоги, пользуясь для этой цели особыми шахматными досками, на которых раскладывались кучками медные бляшки, - всю галерею наполняло жужжание голосов. Легко продвигаясь вперед, тучный сиеннец кланялся на ходу знакомым, бегло просматривал цифры и тут же исправлял ошибку, распекал нерадивого приказчика или, бросив короткое нет, отказывал просителю в кредите.

Чон стоял у прилавка, где было разложено оружие, привезенное из другова города, и взвешивал на ладони тяжелый дамасский клинок. Когда банкир дотронулся до локтя великана, тот резко обернулся, и тут же лицо его выразило то простодушие, ту веселость, какую Чон при случае охотно напускал на себя.

- Ну как, - спросил Ра, - опять ко мне?

- Уф! - тяжело вздохнул великан. - Хочу вас о двух вещах попросить.

- Догадываюсь, что первая - это деньги!

- Да тише вы! - проворчал Чон. - И так весь город знает, что я вам, лихоимщику, целое состояние должен! Пойдем поговорим где-нибудь в укромном местечке. Они вышли из галереи. Очутившись в своем кабинете и закрыв дверь, Ра сказал:

- Если речь, ваша светлость, идет о новом займе, боюсь, что мне придется вам отказать.

- Почему?

- Дорогой граф Чон, - степенно начал Ра, - когда у вас была тяжба с вашей тетушкой Рюджин из-за наследства - я имею в виду графство, - не кто иной, как я, оплачивал все расходы. Но ведь тяжбу-то вы проиграли!

- Вы же прекрасно знаете, что я проиграл ее только из-за подлости человеческой! - воскликнул Чон. - Проиграл ее из-за интриг этой дряни Рюджин... Пусть она сдохнет!.. Шайка мошенников! И дали-то ей графство лишь для того, чтобы Кинг Ци в качестве приданого ее дочки вернулось в казну. Но если бы существовала на земле справедливость, я был бы пэром и самым богатым из всех баронов Китая! И я буду, слышите, Ра, буду самым богатым бароном! Он хватил по столу своим большущим кулаком.

- От души вам того желаю, дорогой мессир, - по-прежнему спокойно произнес Ра. - Но пока что вы проиграли процесс. Куда делись елейные речи и плавные движения священнослужителя, которыми щеголял во время беседы с архиепископом! С Чонгуком он говорил фамильярным, развязным тоном.

- Однако ж я получил графство Бо, а оно дает пять тысяч ливров дохода, и замок, где я живу, - отрезал великан.

- Не спорю, - согласился банкир. - И все-таки вы мне даже гроша не вернули. Напротив того... - Никак не могу добиться, чтобы мне выплатили мои доходы. Казна мне должна за несколько лет... - Львиную долю этого долга вы взяли у меня. Вам требовались деньги, чтобы чинить крыши замка и тамошние конюшни...

- Они же сгорели, - заметил Чон.

- Пусть так. И потом, вам нужны деньги, чтобы поддерживать ваших сторонников в городе.

- А куда я без них гожусь? Ведь если я выиграю свой процесс, то только благодаря им, благодаря Фи и прочим. А если понадобится, прибегнем к оружию... И потом, скажите-ка мне, мессир.

Великан произнес последнюю фразу совсем иным тоном, словно ему прискучила роль мальчугана, которого журит добрый дядюшка. Захватив полу банкирского кафтана двумя пальцами, он начал тянуть ее вверх. - Скажите-ка мне... Верно, вы оплатили расходы по моей тяжбе, оплатили мои конюшни и прочую дребедень, согласен, но разве благодаря мне вы не провели несколько славненьких операций, а? Кто вам сообщил, что корейцев собираются арестовать, кто посоветовал вам взять у них взаймы денег, которые вам, если не ошибаюсь, не пришлось возвращать? А кто предупредил вас об уменьшении доли золота в монете, благодаря чему вы вложили все ваше золото в товары и получили двойную прибыль? А ну, скажите, кто?

Верный старинной традиции, которую свято блюдет каждый уважающий себя банкирский дом, Ра имел своих осведомителей даже в Королевском совете, и главным из этих осведомителей был граф Чон, друг и сотрапезник Хосока, ничего не скрывавшего от своего родича. Ра высвободил из длани Чонгука полу кафтана, аккуратно разгладил складки, улыбнулся и произнес, не открывая левого глаз:

- Я ведь признаю ваши заслуги, признаю. Подчас, ваша светлость, вы доставляли мне весьма полезные сведения. Но - увы!

- Что - увы?

- Увы! Те выгоды, которые я извлек благодаря вам, далеко не покрывают выданную вам сумму.

- Неужели правда?

- Истинная правда, ваша светлость, - ответил Ра с самым простодушным видом. Он лгал и мог лгать безнаказанно, ибо Чонгук, столь ловкий в интригах, был не в ладах с арифметикой и терялся при виде цифр.

- Эх! - досадливо произнес Чон. Он задумчиво поскреб ногтями щеку, покрытую грубой, будто свиной, кожей, и медленно покачал головой. - Кстати о корейцах, вы, должно быть, порадовались нынче утром? спросил он.

- И да и нет, ваша светлость, и да и нет. Уже много лет, как они перестали быть нашими конкурентами. А теперь за кого возьмутся? За нас, за китайцев, так по крайней мере говорят... Торговля золотом нелегкое ремесло. И однако без нас все бы замерло... Кстати, - прервал себя Ра, - не сообщал ли вам его высочество Хосок, что курс ливра в скором времени опять изменится? Такие слухи ходят.

- Нет, - рассеянно ответил Чонгук, занятый своими мыслями. - Но на сей раз Рюджин в моих руках. Потому что в моих руках ее дочки и кузина. И я им сверну шею. Крак - и готово! Несколько расплывчатые черты его лица, горевшего ненавистью, стали жестче, он казался сейчас почти красивым. Он снова нагнулся к Ра.

"Да этот одержимый, - думал банкир, способен на любое. Так или иначе, дам ему взаймы еще пятьсот ливров. А ведь верно, от него здорово несет дичью." Вслух он сказал:

- В чем, собственно, дело? Чон понизил голос до полушепота. Глаза его блестели.
- Наши крошки распутницы обзавелись любовниками, - начал он, - и сегодня ночью я узнал, кто они. Но - молчок, ни слова! Я не хочу, чтобы об этом знали.., еще не пришло время.

Ра сидел в глубоком раздумье. Такие слухи уже доходили до него, но он им не верил.

- Но вам-то какая от этого польза? - спросил он Чона.

- Как какая? - воскликнул Чон. - Вы представляете себе, какое получится позорище! Будущая королева Китая, застигнутая, как непотребная девка, вместе со своим голубком... Да тут дело пахнет скандалом, расторжением брака! Все семейство по уши сидит в грязи, тетушка Рюджин теряет при дворе весь свой кредит, наследство ускользает от казны; а я начинаю вновь свою тяжбу и блестяще ее выигрываю!

Чон ходил взад и вперед по комнате, и под его тяжелыми шагами дрожал пол, мебель, дрожало все.

- Значит, вы сами, - спросил Ра, - сообщите о позоре, павшем на королевскую семью? Сами пойдете к королю.

- Нет, мессир, нет, увольте, только не я. Меня никто и слушать не станет. Кто-нибудь другой.., более подходящий для выполнения столь щекотливой миссии... Даже лучше, чтобы это шло не из Китая. Вот об этом я и хотел вас попросить во вторую очередь. Мне нужен верный человек, такой, чтобы он не был особенно на виду и чтобы он мог поехать в Корею и отвезти туда послание.

- Кому же это?

- Королеве Ким Дженни.

- Ах так! - пробормотал банкир.

Воцарилось молчание, только с улицы доносился шум да слышались крики лоточников, выхвалявших свой товар.

- Это верно, что королева не особенно жалует своих невесток, - проговорил наконец Ра, который с первых же слов посетителя понял, каким путем граф Чон намерен довести свой заговор до конца. - Если не ошибаюсь, вы ее лучший друг и несколько дней назад посетили Корею?

- Я вернулся оттуда в прошлую пятницу и, как видите, времени зря не терял.

- Но почему бы вам самому не послать к королеве гонца конечно, человека надежного или кого-нибудь из свиты его высочества Хосока?

- Мои люди наперечет известны, да и люди его высочества тоже, недаром же в этой стране все следят друг за другом, сосед следит за соседом: поэтому-то дело может сорваться в самом начале. Вот я и решил, что купец конечно, такой купец, которому можно довериться, - более подходит для подобной роли. Ведь много ваших людей разъезжают по делам. Впрочем, письмо будет самое невинное, так что передатчику беспокоиться нечего.

Ра пристально взглянул в глаза великана, в раздумье потупил голову и потом, вдруг решившись, взял бронзовый колокольчик и позвонил.

- Постараюсь еще раз оказать вам услугу, - сказал он. Драпировки, скрывавшие стену, раздвинулись, и показался тот самый юноша, который провел окольным путем архиепископа. Банкир представил его гостю:

- Ким Тэхен, мой племянник, недавно приехал из Тэгу. Не думаю, чтобы стражи и приставы нашего общего друга Кима успели его хорошо узнать. Правда, вчера утром. - добавил Ра вполголоса, с притворной суровостью глядя на юношу, - вчера он так отличился, что сам Мин король удостоил его взглядом. Ну, каков по-вашему? Чон окинул Тэхена внимательным взором.

- Хорошенький мальчик, - со смехом произнес он, - стан прямой, ноги стройные, талия тонкая, глаза как у трубадура, а взгляд с хитринкой, хорошенький мальчик. Это его вы собираетесь послать, мессир Ра?

- Он мое второе я, - ответил банкир, - только похудее и помоложе. И вообразите, я сам был когда-то таким же, но - увы! - один лишь я остался тому свидетелем.

- Если король Пак Чанёль заметит ненароком вашего посланца, боюсь, что мальчика нам больше не видать.

И великан залился громким смехом, к которому присоединились дядя и племянник.

- Слушай, Тэ, - сказал Ра, насмеявшись, - тебе представляется случай ознакомиться с Кореей. Отправишься туда завтра на заре, по приезде в город остановишься у нашего родича Ена, с его помощью проникнешь в дворец и передашь королеве - только помни, в собственные ее руки - письмо, которое сейчас напишет его светлость. Потом я тебе подробнее расскажу, как надо действовать.

- Я предпочел бы продиктовать письмо, - отозвался Чон, - мне сподручнее обращаться с рогатиной, чем с вашими чертовыми гусиными перьями.

"Да еще и недоверчив ко всем прочим своим качествам, - подумал Ра, - не хочет оставлять после себя следов". Но вслух произнес:

- К вашим услугам.

Тэхен написал под диктовку следующее послание:

"То, о чем мы догадывались, подтвердилось, и к тому же самым постыдным образом. Я знаю всех действующих лиц и так их прижал, что, если мы не мешкая примем меры, улизнуть им не удастся. Но одна лишь вы располагаете достаточной властью, дабы совершить то, что мы задумали, и ваш приезд мог бы положить конец той мерзости, что чернит честь ваших ближайших родственников. Мое единственное желание - верно служить вам телом и душой".

- А подпись, ваша светлость? - спросил Тэ.

- Вот она, - ответил Чонгук, протягивая юноше железный перстень. Отвезешь его королеве Лисе. Она поймет. Да уверен ли ты, что сможешь сразу же попасть к ней? - добавил он с сомнением в голосе.

- Да, ваша светлость, - ответил за племянника банкир Ра, государи Кореи кое-что слышали о нас. Когда король Чанёль приезжал сюда в прошлом году вместе с королевой Лисой, чтобы присутствовать на празднествах, где вы вместе с королевскими сыновьями были посвящены в рыцари, - так вот! - король кореи занял у нас, купцов, сумму в двадцать тысяч ливров, которую мы собрали промеж себя, и до сих пор не соизволил вернуть долг.

- Как, и он тоже? - воскликнул Чон. - Кстати, банкир, как же по поводу.., по поводу того, первого вопроса?

- Что поделаешь! Не умею я, ваша светлость, вам отказывать, вздохнул Ран Ра. Он взял мешочек с пятьюстами ливрами и протянул его Чону.

- Припишем эту сумму к прежнему вашему счету, равно как и дорожные расходы вашего посланца.

- Ах, банкир, банкир, - воскликнул Чонгук, широко улыбнувшись, отчего просветлело все его лицо, - ты верный друг. Когда я заполучу графство, я назначу тебя своим казначеем.

- Надеюсь на вашу милость, - ответил Ра, склонившись в поклоне.

- А не выйдет, так захвачу тебя с собой в ад. Там мне здорово будет недоставать тебя и всего прочего. И великан, размахивая тяжелым мешочком, будто детским мячом, направился к выходу. В дверях он нагнулся, чтобы не удариться о притолоку.

- Вы опять дали ему денег, дядюшка! - сказал Тэ, укоризненно покачав головой.
- А ведь вы сами говорили...

- Тэхен, мой милый Тэхен, - нежно возразил банкир (сейчас он смотрел вокруг себя обоими широко открытыми глазами), - на всю жизнь запомни одно правило: тайны великих мира сего стоят тех денег, которыми мы их ссужаем. Не далее как нынче утром его высокопреосвященство принц Ким и его светлость Чон оба дали мне долговые обязательства, которые дороже золота и которые мы сумеем в свое время пустить в оборот. Ну а золото, мы уж как-нибудь восполним убыток. Он задумался, потом сказал:

- На обратном пути из Кореи тебе придется сделать крюк. Поедешь через Пусан.

- Слушаюсь, дядюшка, - ответил Тэ без особого восторга.

- Нашему тамошнему доверенному не удалось получить от владельцев замка сумму, которую они нам должны. Глава семейства недавно умер. А наследники отказываются платить. Впрочем, говорят, что у них ничего нет.

- Как же быть, если у них ничего нет?

- Тэ! А стены замка, а земли, а родственники? Пусть перезаймут у кого-нибудь и рассчитаются с нами. В противном случае повидайся с местным прево, вели наложить арест на их имущество, добейся аукциона. Это тяжело, жестоко, сам знаю. Но банкир должен ожесточить свое сердце. Должен не щадить мелких клиентов, иначе он не сможет уступать крупным. Ведь тут не только вопрос денег. О чем ты думаешь, сынок?

- Об Корее, дядюшка, - ответил Тэ.

Поездка в Сеул казалась юноше довольно скучной повинностью, но он соглашался даже на нее; в мечтах он был уже в Корее, его влекло туда мальчишеское любопытство. В первый раз он поедет по морю... Нет, и впрямь ремесло ломбардского купца не лишено приятности и чревато самыми неожиданными сюрпризами. Ездить, путешествовать, вручать государям тайные послания. Старик с глубокой нежностью глядел на своего племянника. Тэ был единственной привязанностью этого лукавого и охладевшего сердца.

- Путешествие будет весьма интересное, и, признаться, я тебе даже завидую, - сказал он. - Мало кому в твоем возрасте выпадает счастье посмотреть чужие страны. Учись, суй повсюду свой нос, выведывай, высматривай, умей заставить говорить другого, а сам держи язык за зубами. Остерегайся того, кто подносит тебе чару; не давай девицам больше того, что они стоят, и смотри не забывай снимать шляпу перед крестным ходом. А если тебе повстречается на дороге король, веди себя так, чтобы мне не пришлось на сей раз посылать его величеству лошадь или слона.

- А правда ли, дядюшка, - с улыбкой спросил Тэ, - что королева Лиса так прекрасна, как говорят?