Глава 17
В эту ночь не только Шерридан, но и Марияна не могла уснуть, переполненная впечатлениями дня. Похищение невестки на ее глазах, слова сына и чувство, что жизнь кончена, сменились удивлением от поведения Сэмюэльсона и полной растерянностью.
Как вихрь он ворвался в ее жизнь, самовольно взяв на себя право распоряжаться ею, и она не знала, как к этому относиться. Когда она собрала вещи и была готова к отъезду, он сказал, чтобы она не брала с собой слуг, он сам проводит ее в поместье.
А как же сопровождение? Разве можно ей оставаться наедине с мужчиной, который не является ее родственником?! Как же ее репутация? Когда она озвучила свои мысли, то он лишь улыбнулся и сообщил, что если она переживает, что ее репутация пострадает, то он может хоть сейчас на ней жениться. И пока она хватала ртом воздух, не находя достойного ответа, он спокойно усадил ее в карету и сам сел следом. При этом у нее возникло стойкое ощущение, что ее похищают.
Поместье поразило ее как красотой архитектуры, так и красотой природы, но даже навскидку было заметно, что не хватает ухоженности. Чуть смутившись, Сэмюэльсон заметил, что редко здесь появляется, а потом коварно сообщил, что будет рад, если она поможет приструнить слуг и возьмет руководство ими в свои руки.
Не успела она хоть немного прийти в себя после такого заявления, как Сэмюэльсон оставил ее. Извинился за то, что ему надо разобраться с делами, и приказал слугам беспрекословно слушаться ее. Слуги и она проводили его одинаково растерянными взглядами.
Что ж, переодевшись, Марияна решила осмотреться и надолго пропала в комнате, оборудованной под студию, куда случайно забрела. Там был мольберт и краски. Когда-то давно она довольно хорошо рисовала, но с годами забросила былое увлечение. Сейчас же при виде мольберта у нее возникло чувство, как будто она встретила старого друга. Руки сами потянулись к краскам, и она потеряла счет времени. Это помогло ей выкинуть из головы тревожащие мысли и забыть обо всем.
К вечеру вернулся Сэмюэльсон, и они поужинали. Вдвоем. Наедине. Это было настолько непривычно, Марияна и не помнила, когда она в последний раз оставалась с мужчиной наедине. Это заставляло ее сосредоточиться на собеседнике, подмечать самые незначительные мелочи. Как появляется в его глазах задумчивый огонек, когда он рассказывает ей историю этого поместья, как неожиданно становится тепло от его улыбки, предназначенной ей. Его лицо притягивало ее. Глаза, в которых светились ум и сила, лучики морщин в уголках глаз, когда он улыбался, его губы...
Марияна поймала себя на том, что непозволительно долго рассматривает его губы и Сэмюэльсон уже некоторое время молчит.
– Я хочу нарисовать вас, – неожиданно произнесла она и тут же испугалась, что это не к месту прозвучало. Не в ее правилах забывать о манерах.
Она уже хотела взять свои слова обратно, когда прозвучало: «Буду счастлив». И что-то такое было в его глазах, что заставило ее смутиться и что не давало ей уснуть теперь. Она перебирала в памяти, как он провел ее до дверей комнаты, как поцеловал руку, задержав в своих теплых руках.
Она долго не могла понять поведения Сэмюэльсона, и лишь среди ночи ее озарило – он за ней ухаживает! Не проявляет уважение к ее статусу и положению, а ухаживает! Это было возмутительно, неожиданно и... волнующе. Марияна не знала, как на это реагировать и что делать с румянцем, что обжег ей щеки.
* * *
Была ночь, а Шерридан так и не смог заставить себя пойти отдыхать. Перейдя из кабинета в смежную комнату, он прилег там на диван, закинув под голову руку и устало вытянув ноги. Бросив взгляд на стол, за которым, казалось, совсем недавно они завтракали с женой, Шерридан с горечью прикрыл глаза. Это невыносимо! Он не выдержит еще раз потерять ее. Как будто сердце вырвали. Каждая мелочь напоминает о ней и об ее отсутствии.
Было бы легче, если бы требовалось собирать войска, готовить нападение... а он вынужден был провести прием делегации, делать вид, что все в порядке и ничего не произошло, и выслушивать донесения от службы безопасности. Это испытывало на прочность все душевные силы и выдержку. Сильнее всего убивало то, что в данный момент он ничего не в силах сделать, чтобы помочь Рие.
Стук в дверь отвлек его от невеселых мыслей, и охрана доложила, что к нему прибыл гость, которого он приказал привести к нему в любое время суток, как только он появится.
Даже в такое позднее время, с дороги, архимаг выглядел свежо и элегантно. После приветствия Шерридан предложил ему сесть в кресло и спросил, не желает ли он чего. Архимаг желал выпить, и он, плеснув ему и себе, прихватил с собой бутылку и сел в кресло рядом.
– Что у вас произошло? – спросил Коулсон, пригубив из бокала. – Я почувствовал активацию кольца вашей супруги. Слышал, было покушение на наследника?
– Покушения не было. Рию похитили. – Архимаг подался вперед, и Шерридан рассказал ему, как обстоят дела.
Неожиданно слова Коулсона дошли до его уставшего сознания:
– Вы сказали, она активировала кольцо? – встрепенулся он. – Но сюда она не перенеслась, значит, надо сообщить на границе, чтобы были наготове. – Он быстро поднялся, желая передать сообщение.
– Бесполезно, – махнул рукой Коулсон, чтобы Шерридан сел. – Я попробовал отследить вектор перемещения, но его не было. Не знаю, что там случилось, но порталом она не прошла.
Как будто весь воздух выпустили из кентавра, и он рухнул в кресло. Кольцо оставалось его последним тайным козырем. Надежда на быстрое решение проблемы таяла как дым.
– О, вижу все в сборе, несмотря на поздний час, – материализовалась Веста. – Меня в свою компанию примете?
Шерридан встал и сходил еще за одним бокалом, плеснул в него, а потом замер в замешательстве от того, что сделал. Можно ли предлагать такой крепкий напиток хоть и богине, но даме?
Веста развеяла его колебания, подойдя и приняв бокал:
– После тех новостей, что я узнала, мне как раз надо выпить чего-нибудь покрепче, – призналась она.
– Что с ней?! – дрогнул голос Шерридана, и руки сжались в кулаки.
– Она в порядке. У ирлинга. Он ее не тронул, – быстро произнесла Веста, видя состояние кентавра.
Не скрывая облегчения, он вернулся в кресло и, сделав основательный глоток из бокала, посмотрел на богиню, ожидая рассказа.
– Все не так уж и плохо, как можно было бы ожидать, – мягко произнесла она и передала все, что рассказала ей Рия.
Во время ее рассказа Шерридан бледнел, краснел от гнева, а потом задумался.
– Веста, считаю, что мы вынуждены прибегнуть к вашей помощи. Я не верю, что он ее отпустит, – убежденно резюмировал он. – Скорее всего, это задумано, чтобы без принуждения представить ее двору как Кьяри. Ирлинг выигрывает время, чтобы ее соблазнить. Верю, что насиловать он не хочет. Она ему не на год нужна, а такое женщина не скоро простит. За этот месяц он рассчитывает любыми путями уложить ее в постель, а там уже убедить, что после этого у нее нет морального права возвращаться ко мне.
– Рия это понимает, – согласилась Веста, – но, Шерридан, она не наивная девочка и выросла в несколько ином обществе. У них девственницы намного более искушенные, чем все ваши куртизанки. – При этом заявлении архимаг не сдержался и присвистнул. Веста бросила на него насмешливый взгляд. – Ирлинг будет иметь дело с опытной женщиной, которая видит насквозь все его ухищрения.
– И все же я считаю, что риск слишком велик. К тому же, если он ее отпускать не собирается, нахождение Рии у него я считаю неприемлемым.
– Я бы так не спешил, – вмешался в разговор Коулсон, и кентавр бросил на него раздраженный взгляд. Лишь выдержка не позволила ему сказать резкость.
– Я тут прогулялся по империи... к соседям заглянул, и вот что я скажу – слишком многие считают, что кентавры в этой войне отхватили себе слишком жирный кусок, который стоило бы переделить. Когда я услышал о нападении на ребенка, что находится у вас на воспитании, то ничуть не удивился. Этого стоило ожидать. Сначала устранят его, потом стравят всех в борьбе за власть. Вероятнее всего, ваши нынешние союзники, поодиночке или со временем объединившись, потребуют передела территорий. Предоставят кипу документов, подтверждающих права на земли, и на правах союзников будут требовать доброй воли в возврате собственности.
– К чему вы ведете? – нахмурился Шерридан. Он прекрасно осознавал обстановку, но рассчитывал, что у него будет несколько лет покоя, а потом путем политических интриг он будет сглаживать острые углы и недовольство.
– К тому, что глухое недовольство витает в воздухе. Если направить его в нужное русло, то его можно разжечь в пожар, и вас ожидают проблемы с соседями.
– Вижу, что у вас есть идея, – скрипнул зубами кентавр.
– Есть. Насколько я понял, ирлинг собирается представить народу свою Кьяри. Надо его в этом поддержать. – Стоит сказать, что при этих словах челюсть отвисла и у Шерридана, и у Весты. – Такое мероприятие просто обязаны посетить вы, и надо бы позвать представителей всех дворов ваших союзников. Сделаем это событие политическим.
Глаза Шерридана блеснули пониманием, а Коулсон принялся развивать свою мысль:
– Это покажет ваше единство с ирлингами, и такой союз если не остудит, то заставит задуматься многие горячие головы. Если кто и планировал использовать их против вас, то после этого забудет о своих планах. Никто не удивится, если вы надолго не задержитесь с визитом – вам надо разобраться с «нападением» на брата супруги и наказать виновных. Ваша жена останется, желая поближе познакомиться с народом, который в будущем станет ее. Приличия будут соблюдены, если там останется с визитом... например, ваша мать.
– Гениально! – воскликнула Веста. – На ирлинга свалятся гости, и у него голова будет болеть не только как соблазнить нашу Рию, но и как развлечь такую прорву гостей. Придав этому событию огласку и выразив свое спокойствие по поводу того факта, что она Кьяри, вы вынудите ирлинга исполнить свое обещание.
Внезапно Шерридан помрачнел и бросил на архимага тяжелый взгляд:
– Вы понимаете, что предлагаете мне оставить любимую в руках другого, который будет ее соблазнять? И сделать это надо в угоду политике. Вы хоть можете представить, что я буду чувствовать?! – горько спросил он.
– Могу, – голос архимага прозвучал глухо, а в глазах мелькнула тень старой боли. Они смерили друг друга взглядами, и никто не отвел глаз.
– Мне кажется, сейчас самое время составить ирлингу письмо, – наигранно бодро произнесла Веста.
И вот тут они оторвались. За витиеватой вязью вежливых слов насмешливо сообщалось, что Шерридан «рад», что теперь не только их народы союзники, но и они практически одна семья. И Шерридан понимает и прощает друга за то, что в радостях от факта обретения Кьяри он забыл сообщить ее мужу, что забирает ее познакомиться с народом. Шерридан вообще выказал полное понимание и брал на себя урегулирование всех формальностей, таких как приглашение гостей на церемонию представления Рии подданным, и сам обязался быть. И конечно же, он не против, что его жена погостит месяц у него и подышит горным воздухом. Вообще в горах воздух замечательный. Вот и его мать тоже задержится на месяц, он же не против? Ведь они понимающие и цивилизованные люди.
– Я хочу видеть его лицо, когда он это прочитает, – давясь от смеха, произнесла Веста, перечитав то, что у них получилось. Она бросила на архимага уважительный взгляд. В мастерстве составления вежливых, но колких фраз тому не было равных.
– А я рад уже тому, что вскоре увижу лицо Рии, – произнес Шерридан.
* * *
Он проснулся впервые за много лет с улыбкой на губах и в радужном настроении, с предвкушением встречая новый день. Этой ночью он решил дать возможность отдохнуть своей Кьяри и не вмешивался в ее сон. Пусть расслабится и перестанет нервничать.
Ему до сих пор не верилось, что она здесь, рядом. Стоит сделать несколько шагов – и можно ее увидеть, прикоснуться. Его радовало, как все сложилось, и он был доволен их соглашением. Ему действительно было больно видеть сломленный взгляд на лице любимой, он совсем не этого хотел и не о таком мечтал. Радовало, что у него хватило сил вовремя остановиться и не совершить непоправимого. Гораздо увлекательнее соблазнять любимую женщину, чем принуждать. Медленно оплетать ее соблазном, вводя в искушение. И ничего, что это будет происходить во сне. Он станет ее искушением, горячим полуночным соблазном. Так даже лучше. Во сне ей будет легче расслабиться и потерять осторожность.
При мыслях о Кьяри на душе потеплело. Он вспомнил, как она сидела в кресле, поджав под себя ноги, в его халате. Рия даже не подозревала, насколько притягательно выглядела для него в этот момент. Так по-домашнему, соблазнительно... Хотелось сорвать с нее эту деталь туалета и сжать в объятиях, покрывая поцелуями лицо. Он еле сдержался.
Она неподражаема и сводит его с ума. Вспомнив, как она посчитала, что женская одежда в его шкафу необходима ему для личного использования, Крон рассмеялся. Он вообще никогда столько не смеялся, как при общении с нею.
Камердинер, который принес одежду, чуть ее не уронил, услышав смех господина. Слишком редким было это явление.
– Могу ли я узнать причину вашей радости? – осторожно спросил он. Пользуясь тем, что служил уже много лет, он мог позволить себе эту дерзость. – Это как-то связано с той прекрасной госпожой, что поселилась в смежных покоях?
– Я скоро представлю двору свою Кьяри, Гардиан, – признался Крон. Сказать это вслух уже доставило ему удовольствие.
– От всей души поздравляю и рад за вас! – с чувством произнес камердинер. Все знали, что найти свою Кьяри большая редкость и удача.
– Значит, она человек?
– Уже нет. Цирбис одарил ее крыльями и благословил наш союз.
– Это замечательная новость! Еще раз поздравляю! Значит ли это, что мы скоро будем готовиться к свадьбе?
– Не так скоро, как хотелось бы, – заметил Крон, – но поверь мне, это будет скоро.
Гардиан склонил голову, не став лезть с вопросами, уточняя странную оговорку господина. Он всегда знал черту, которую не стоит переступать. К тому же он уже был в курсе, что эту ночь господин провел в одиночестве. Если учесть, что крылья Кьяри обретала лишь после близости, это вызывало вопросы. Но он всегда знал, когда стоит прикусить язык. Не его дело сплетничать.
Закончив с одеванием господина, он передал тому утреннюю почту и пошел распорядиться насчет завтрака.
Просматривая почту, взгляд Крона зацепился за письмо от кентавра. Интересно, что тот ему пишет? Наверняка возмущается и требует вернуть ему жену. Коварная улыбка заиграла на губах ирлинга. Ему было даже немного жаль соперника. Тот потерял свою суженую без надежды на возвращение. Кентавр еще не знает об этом и может тешить себя надеждами.
Возможной войны Крон не боялся. Если кентавр решит атаковать в лоб, то его ждет сюрприз. Недаром доверенные лица разжигали недовольство среди его бывших сторонников. Немного политических игр и интриг, и тому станет не до жены, а придется защищать границы империи.
Крон уже хотел отложить письмо в сторону, но все же решил прочитать. Отвечать он сразу не будет. Он планировал написать кентавру после представления Рии народу в качестве его Кьяри и уведомить о ее новом статусе.
С ленивой улыбкой победителя он вскрыл письмо, и после первых же строк его хорошего настроения как не бывало. Как? Вот скажите на милость, как тот узнал?! Из письма следовало, что кентавр в курсе, где находится его жена, и знает об их договоре. Формулировка некоторых фраз заставила ирлинга заскрежетать зубами.
Крон зарычал и, как ядовитую змею, отшвырнул от себя письмо, сжимая от ярости кулаки. В этот момент тьма клубилась в его глазах, и он был страшен.
– Ваш завтрак, господин! – в комнату вошел камердинер, но одно лишь слово «вон!» заставило исчезнуть того из комнаты.
С трудом справившись с собой, Крон был вынужден признать, что кентавр его переиграл. Его! Осознание этого сильно ударило по его самолюбию. По всему выходило, что уже сейчас Шерридан уведомляет и приглашает к его двору всех глав государств. Наглость данного действия вызывала желание придушить наглого мерзавца!
Крон и сам планировал их пригласить, но без кентавра. Теперь уже думать об этом было поздно. Наглец!
«Вот что бывает, когда недооцениваешь противника», – скривился ирлинг.
Ничего, пусть в этом он его переиграл, но их противостояние еще не окончено. Так даже лучше. Рию успокоит факт присутствия мужа на церемонии. Кентавр не скрывал, что дела не позволят ему остаться и при дворе задержится его мать. Пусть так. Рия быстрее успокоится и будет чувствовать себя в безопасности. Это ему на руку и облегчит задачу по приручению непокорной Кьяри.
«Но как он узнал об их соглашении?! – эта мысль не выходила из головы ирлинга.
Неужели она встречалась с кентавром во сне?! Представив на мгновение ее в объятиях того, Крон потемнел лицом и, подняв письмо, направился получать ответы.
* * *
Разговор с Вестой меня успокоил и придал уверенности. Одно дело – ощущать себя беззащитной, и совсем иное – знать, что в любой момент тебя могут спасти. Я решила сыграть по правилам Крона. Если станет совсем уж невыносимо, всегда можно обратиться к Весте и попросить меня перенести. Хотя злоупотреблять ее дружбой не хотелось. Я догадывалась, что вмешательство богини будет иметь последствия для нее, и не хотелось подставлять подругу. Оставим это уж на самый крайний случай.
Поэтому, несмотря на то что меня похитили и я нахожусь далеко от дома, можно сказать, у черта на куличках, настроение у меня было с утра на удивление хорошим.
«А Крон действительно напоминает падшего ангела, утащившего в свои владения невинную деву, – усмехнулась про себя я. Сходство усилила его приверженность к черному цвету, и крылья способствовали аналогии. – Ничего, будем воспитывать. Я ему такое за этот месяц устрою, что будет еще Шерридану доплачивать, чтобы забрал жену обратно», – подбадривала себя я.
Утром пришли несколько девушек, представившиеся моими горничными, и помогли с выбором одежды. Интересно, а где вчерашняя барышня, что мне помогала? Неужели нервы не выдержали? Они как раз завершали мою прическу, когда без стука открылась дверь и вошел Крон.
Я вообще его появление не сразу заметила. Лишь по тому, что все девушки напряглись и умолкли, я догадалась, что в нашем полку прибыло. Вот это тихое появление без стука мне совсем не понравилось. Это хорошо, что я уже одета и в приличном виде. А если бы еще спала? Настроение испортилось мгновенно.