Завтра, которого могло не быть...

Сяо Чжань едва терпел присутствие Тода рядом, но у него, впрочем, как и всегда, не было выбора. Сложно в ограниченном пространстве уклониться от неожиданных и спонтанных встреч. Они умело игнорировали друг друга. Хотя, после их бурного расставания, у него с блеском получалось старательно обходить его стороной и лишний раз не сталкиваться на одной территории.

Чжань исподлобья взглянул на шагающего впереди мужчину, подавив вспыхнувшее в груди раздражение. Как вообще он мог связаться с таким подонком? Но не мог не признать, что по первости, тот умеючи завлекал его в свои коварно расставленные сети. Да, Тод явно всегда получал что хотел. А тогда он захотел себе его.

Чжань в тот момент, пять лет назад, стоило ему только ступить на базу, оказался в незнакомом, пугающем до усрачки месте, в полном раздрае с собой, и сначала замкнулся в себе, отгородился от всех этих чужих ему людей невидимой стеной. Достучаться до него было сложно. Он болезненно переживал потерю матери, считая всех вокруг предателями. Слишком жестоко было с их стороны разлучать его с единственным родным человеком на сбрендившей планете. Но стоило понемногу оттаять и прийти в норму, он убедил себя, что непременно вернётся в Нашвилл и костьми ляжет, но разыщет маму. Тод, на тот момент оказавшийся его соседом по кровати, словно скользкий змей, участливо выспрашивал о том, что его мучает, и Чжань по дурости вывалил на него всё как на духу.

Его подкупила чужая поддержка и сочувствие, которого так не хватало. Микки был слишком занят дезориентированной Пэнни и ему было недосуг возиться ещё с ним и его разбушевавшимися эмоциями. Чжань потянулся к Тоду, принимая его участие в своей судьбе. Они стали всё чаще появляться вместе, почти всегда завтракая, обедая и ужиная вдвоём, а по вечерам, после отбоя, много говорили: обо всём на свете, делились историями из жизни, узнавали друг друга и спустя месяц Тод, возвращаясь после одной из вылазок, схватил его за руку в длинных полутёмных коридорах базы, а после утянул за собой, прижав к шершавой холодной стене и страстно поцеловав.

И вот тогда-то их и понесло. Они зажимали друг друга как только представлялась возможность, желание кружило голову и позволяло отпустить скопившееся напряжение. Поцелуи отвлекали от проблем, чужие ласки заставляли чувствовать себя любимым и желанным, нужным, а горячий шёпот о том, какой Чжань невъебенный, во время секса придавал уверенности.

Чжаню казалось, что имея такого близкого, неравнодушного к себе человека, он сможет справиться, но со временем понял, как сильно ошибался. Они трахались как сумасшедшие, зажимая друг другу рты в общественной уборной, ныкались по подсобкам, даря друг другу торопливые, но сладкие ласки, и об их тщательно скрываемых отношениях знал разве что Микки, но не поддерживал Чжаня, хотя на тот момент ему самому было решительно наплевать. Но постепенно страсть сошла на нет, вернее сказать, с одной стороны.

Сяо Чжань всё также горел и считал, что, наверное, впервые в жизни влюбился. До этого он смело полагался на любовника, привык ощущать на себе заботу и повышенное внимание, считая, что и тот испытывал к нему нежные чувства. Но один день перевернул его жизнь с ног на голову, заставив окунуться в жестокую реальность. Снова. Он задержался в лаборатории, усердно корпя над созданием вакцины. Глаза слипались, мозг отказывался думать и когда он решил, что на сегодня хватит, а после поплёлся в сторону спален, проходя разветвления заковыристых коридоров, услышал тихие стоны. Сначала показалось, что он сходит с ума. Никто не позволял себе такого в общественном месте. Это не то чтобы порицалось, но и не приветствовалось.

Чжань старательно делая вид, что ему почудилось, двинулся дальше, но по закону подлости, наткнулся на одном из поворотов на обжимающуюся парочку, спешно дрочащую друг другу. Он честно прошёл бы мимо, если бы в одном из мужчин не признал Тода. Смертельная обида, ярость, разочарование, ненависть, отвращение в одночасье вспыхнули в душе и, повинуясь накатившему импульсу, даже не смотря на усталость и заёбанность прошедшим днём, он ринулся к ним, рывком оттаскивая своего любовника от одного из офицеров недавно присоединившейся к ним группы.

- Какого хуя? - выплюнул он в неизменившееся лицо.

Тод едва успел подтянуть штаны, пряча свой стояк, как тут же прикусил язык, лицезрея покрасневшее лицо Чжаня, его гневно раздувающиеся ноздри и плотно поджатые губы, напоминавшие тонкую нить.

– А-а-а, это ты... – его слова выбили тогда из колеи. Чжань надеялся увидеть хоть проблеск раскаяния или вины, но смог считать только недовольство от того, что он появился так невовремя, застукав с поличным.

- Что происходит? – прошипел Сяо Чжань, краем глаза заметив, как тот офицер, с которым ему изменили, Рурк, кажется, испарился. – Я требую...

- Не много ли ты на себя берёшь? – вспылил Тод. – Что ты требуешь, м-м? Или ты думал, что раз я тебя трахаю, это на всю оставшуюся жизнь? Ты в своём уме, Чжань?

- Что? – побледнел последний.

- А что? – нисколько не смущаясь, выкрикнул ему в лицо любовник. – Думал, что ты такой единственный и неповторимый, что ли? Да таких как ты пруд пруди. Ну потрахались, не спорю, было довольно клёво, но ты наскучил мне, понимаешь? Это только твоя вина. Знал бы ты, как я заебался слушать твоё каждодневное нытьё, успокаивать тебя по поводу и без! – выплёвывал Тод. – Да ты же, грёбаная истеричка, Чжань-Чжань. Осточертело вытирать твои намотанные на кулак сопли. Ты мужик или где? – Чжань отшатнулся, а с лица сошли все краски. – Тебе сейчас больно, что ли? – не затыкался Тод, едко усмехаясь. – Ну прости. Но ты бы знал, чего мне стоит возбуждаться рядом с тобой. Приелось, понимаешь? В конце концов, даже твоя сладкая задница надоела. Да и как любовник ты не очень...

Сяо Чжань прикрыл защипавшие от ужасных слов глаза, а после, глухо рыкнув, вскинул руку, всадив со всей дури кулак в эту ненавистную, ухмыляющуюся рожу.

- Ты ёбнулся? – завопил Тод, стирая капающую из разбитого носа кровь. – Часом не заразился, придурок?

Чжань резко подался вперёд, сгребая ворот чужой футболки в кулак, а потом, тяжело выдохнув в лицо изменника, процедил.

- Ты кусок говна, Тод. Грязь под моими подошвами. Если ты хоть раз попадёшься на моём пути, я урою тебя, понял, мерзавец? Ты пожалеешь обо всех своих сказанных словах. Я заставлю тебя жрать собственное дерьмо и давиться им, только брось ты хоть один косой взгляд в мою сторону. Такие чмошники как ты, не стоят даже того, чтобы я марал свои руки. Но предупреждаю, не смей больше лезть ко мне! Это только с виду я такой покладистый и пушистый. Уебу так, что зубов не соберёшь и заразиться покажется тебе наилучшим из вариантов.

Он с трудом разжал пальцы и оттолкнул Тода к стене, а после с гордо задранной головой прошествовал в уборную, ополаскивая горящее от стыда и разочарования лицо. Его всего трясло, зуб не попадал на зуб, и Чжань, умывшись, сполз по стене, обхватив колени и утыкаясь в них лбом. «Приелось», «Таких как ты пруд пруди», молотком стучало в висках, «Надоело вытирать твои сопли». Мудила. Самое обидное было то, что он позволял себя касаться, позволял марать себя этим лживым рукам, губам, таял от объятий и млел, получая такую необходимую ласку. А сейчас осталось только разбитое сердце, раскрошившееся под ногами, и мерзкое чувство использованности.

В первое время они действительно не пересекались. То ли Тод поверил в его угрозы, то ли ещё что-то, но даже во время приёма пищи они не оказывались в одном помещении. Микки, когда узнал обо всём случившемся, порывался расквасить этому выродку морду, но Чжань остановил его, ведь не желал, чтобы друг был наказан. Драки на базе не поощрялись, а чувствовать себя ещё и за это виноватым, он не хотел.

И вот сейчас, впервые за несколько прошедших лет, когда так упорно, и, надо сказать, успешно обходил Тода стороной, он работал с ним в одной команде. Стараясь скрыть неприязненные чувства, Чжань отвернулся, сосредоточив всё своё внимание на Ибо. Тот казался ему другим. Хотя по первости все они хорошие, гаденько нашёптывал внутренний голос. Когда только хотят понравиться, а получив своё, превращаются в отвратительных животных, и даже не могут похвастаться тем, что подхватили заразу. Это их самая суть. Конечно, он давно знал Ибо, но ведь только поверхностно. Как тот себя вёл, каким был человеком ему только предстояло выяснить. Вешать ярлыки на, по сути незнакомца, было неправильным.

Ибо не заслуживал такого. Но Чжань не мог с собой ничего поделать. С тех самых пор, он не вступал ни с кем в отношения, вновь боясь обжечься. Как бы то ни было, самооценку Тод ему тогда основательно подпортил. Чжань, разумеется, знал, что тот так говорил, чтобы задеть и обидеть его, но не мог не спроецировать всё сказанное на себя, понимая, что бывший любовник был в чём-то прав. Он действительно был в разобранном состоянии. Но ведь именно это сблизило их.

Сяо Чжань мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. Обо всём этом он мог подумать позже. Сейчас главной задачей было отыскать Пэнни. Дети в сошедшем с ума мире были на вес золота. Он знал, что любого найденного ребёнка или подростка берегли как зеницу ока. Ведь они были их надеждой, теми, кто в последствии создаст новое общество, здоровое и сильное, те, кто возродит цивилизацию.

- Эй, ты как? – Сяо Чжань повернул голову, отзываясь на голос Ибо, который смерил его взволнованным взглядом.

- Никак, - честно признался он. – Пэнни, она... – помялся он, – дорога мне.

- Мы найдём её, док, – похлопал его Ибо по плечу. – Не сомневайся.

- Угу, - это всё что он мог выдавить из себя.

Маленькая девочка, выбравшаяся за пределы стен, оказавшаяся один на один со взбесившейся толпой, жаждущей человеческой плоти… Сомнений в том, что она жива, оставалось всё меньше. Но он был благодарен за поддержку. Чжань перевёл взгляд на своего близкого друга. Тот шёл молча, низко склонив голову. Он прекрасно знал, что и Микки не питал никаких надежд. Его малютка, его принцесса вряд ли смогла бы дать отпор этим кровожадным тварям.

Выйдя за периметр, они распались на небольшие группы, и Чжань осознал, что в его был Микки и Ибо, искренне порадовавшись этому.

- Пять миль! – прогремело по рации и Чжань поморщился от ненавистного голоса, видя брошенный на него вскользь удивлённый взгляд Ибо.

Он беспечно махнул рукой, не собираясь ничего объяснять, но похоже у него никто и не собирался спрашивать. Оно и к лучшему. Признаваться в том, что он какое-то время был с тем подонком, лелеял мечту построить с ним что-то серьёзное, было до крайности стыдно. Да и наверняка Ибо глубоко начхать на его прошлое.

Они двигались к отмеченному точками периметру, который должны осмотреть. Микки напрягся, до покрасневших глаз обозревая местность. Он бесстрашно вламывался в дома, обходил полуразрушенные магазины и бутики, но из раза в раз выходил удручённым и ещё больше расстроенным.

- Мы найдём её, дружище, – шепнул Сяо Чжань, хоть и сам не верил в свои слова.

Они подошли к углу ещё одного жилого дома. Ярдах в пятидесяти, на заднем дворе внушительного особняка, возвышалась детская площадка.

Игровая площадка, что они не могли не отметить, была просто потрясающей. Да это и понятно. Богатые любили баловать своих детей. Здесь стояла высокая горка, домик для игр, четверо качелей, шведская стенка, песочница и даже небольшой канатный городок. Пэнни бы точно пришлось по душе. Ведь девочка столько лет была заперта на базе без единого сверстника в периметре. Мужчины, окружавшие её, не обращали на неё внимания, да и сам Микки с Чжанем, единственные близкие ей люди, почти постоянно возились с пробирками в лаборатории, и Пэнни оказалась предоставлена сама себе. Хоть Сяо Чжань и натаскал ей игрушек, разнообразных книг, раскрасок с карандашами, но разве же всё это могло заменить обычное человеческое общение? Разумеется, нет. Микки выделял в своём плотном рабочем графике пару часов на обучение дочери, но это лишь капля в море. Тем более, к вечеру вирусолог и сам едва стоял на ногах от усталости.

Но сколько бы ни всматривались и ни вслушивались, вокруг царила мёртвая тишина. Пустая площадка говорила громче слов. Микки поник, а в глазах мужчины скопились слёзы от охватившего его отчаяния.

– Всё, тут закончили, – бросил Ибо.

- Не зайдём в дом? – Микки нахмурился.

- Зайдём, конечно, – успокоил его Чжань, похлопывая друга по плечу, при этом метнув в сторону Ибо молящий взгляд. Но вдруг он напрягся, а вместе с ним и Ибо.

Они не услышали звуков шагов за высоким забором. Только ощутили запах гнили, который заставил их насторожиться.

– Погоди-ка секунду… Чувствуешь? Этот запах?

– Да, воняет, как…

И в этот момент через щель в заборе внезапно просунулась чья-то рука и ухватилась за рубашку близко стоявшего Микки.

Ибо, тут же среагировав, потянулся за топором, прислонённым к забору, но не достал: слишком далеко. В руке он всё ещё держал молоток. Зомби зарычал и, прорвавшись наружу, выломив прогнившие доски, бросился к шее остолбеневшего от неожиданности Микки, но на полпути его остановила выпущенная из пистолета пуля.

– ФФФФАММП! – угодившая заражённому прямо в лоб. Мертвец разжал скрюченные пальцы и застыл на месте.

Микки покачнулся, шлёпнувшись на землю. Он был не из робких, но от неожиданности даже у него перехватило дыхание. Труп несколько долгих мгновений стоял, пошатываясь, и рыбьими глазами пожирал людей. Чуть выше переносицы блестела широкая дыра. Внезапно полусгнившее лицо приобрело какое-то странное, почти мечтательное выражение. Словно эта мёртвая женщина вспомнила что-то приятное. Через секунду она покачнулась и рухнула на траву.

- Фух, блять... - протянул Микки, вытирая холодный пот со лба, - чуть не обосрался от страха.

Осмотр дома ничего не дал и им пришлось уйти ни с чем. Дальше они двигались точно по плану, не упуская ни одного закоулка либо же строения попадавшегося по пути. Но кроме заражённых, вынюхивающих вокруг, Пэнни нигде не было. Не осталось ни единого пространства, где бы они не смотрели. Потемневшее от горя лицо Микки, залёгшие на лбу морщинки Чжаня и сверх меры сосредоточенное лицо Ибо выражали весь спектр испытываемых мужчинами эмоций. Ещё час спустя, Ибо по рации связался с остальными, но и тем нечем было похвастаться, а между тем день медленно клонился к вечеру, и находиться на улице становилось опасно.

- Нам придётся вернуться на базу, а завтра мы продолжим, – виновато проговорил Ибо, видя, как перекосило лицо Микки.

- Эй, ещё пару часов мы можем... – возразил Чжань, но был перебит.

- Нет, не можем, – бескомпромиссно настоял Ибо, – до базы час пути, и если не поторопимся, за наши жизни я не ручаюсь.

Конечно же, Чжань понимал, что он прав и пора возвращаться, но на душе скребли кошки. Это означало, что малышке Пэнни придётся ещё одну ночь провести одной в городе кишащем мертвяками. Его передёрнуло. Но если же он хотел, чтобы и завтра его взяли с собой, то не мог ослушаться приказа.

- Микки, - Чжань подошёл к другу и слегка приобнял того за плечи, – ты же понимаешь...

- Да, - голос мужчины был убитым, а выражение лица отрешённым и пустым, – конечно. Но я... хочу остаться и искать её, – он с надеждой взглянул на Ибо, но тот, нахмурившись, отрицательно качнул головой.

- Не дури, - повысил он голос, – ты просто сгинешь тут один, вот и всё.

- Но она тоже сейчас одна! – истерично выкрикнул Микки. – Посмотрите вокруг. Моей крошке всего десять и она сейчас где-нибудь прячется и ужасно боится, а ещё надеется, что я приду за ней, чтобы спасти.

Чжань скосил глаза на Ибо, видя, как тот боролся с собой. Ему и правда хотелось помочь, но в то же время он не мог нарушить прямой приказ, да и нёс ответственность за чужие жизни тоже.

- Давай сделаем крюк, - мягко тронул его за плечо Чжань и, видя сомнения, добавил, – пожалуйста.

Несколько секунд спустя Ибо неуверенно кивнул, ни слова ни говоря, шагнув в противоположную от базы сторону.

Ещё какое-то время спустя, Чжань ощутил, что почти обессилел от голода. Ужин давно остался позади, и он явственно чувствовал, как пустой желудок почти прилип к позвоночнику. Тут же дав себе смачную оплеуху, мысленно, конечно же, Чжань припустил вперёд, наплевав на свои хотелки. Еда может подождать, а вот Пэнни - нет.

Мимо них, спешно двигавшихся по тротуару, проносились безмолвные улицы. Запустение, покрытый мусором асфальт, тут и там валяющиеся трупы заставляли удручённо вздыхать. Некогда, здесь кипела жизнь, наполненная разнообразными запахами и звуками: кто-то торопился по своим делам, кто-то неспешно прогуливался с питомцами, влюблённые парочки, наверняка облюбовавшие парк, сидели на резных скамейках, держась за руки, а молодые мамаши катили коляски по вымощенным дорожкам, сетуя на очередное повышение цен на детское питание. Местные кафешки, когда-то завлекавшие посетителей аппетитными ароматами выпечки и свежесваренного кофе, сейчас зияли выбитыми окнами, покорёженными дверьми и почти отвалившимися выческами. Вокруг царила разруха и полный упадок в отсутствии руки человека.

Они крутили головой из стороны в сторону, проверяя, не появляются ли заражённые из дверей. Вокруг, прямо на глазах становилось темнее, но, возможно, это лишь иллюзия от нервов. Не может быть, чтобы уже наступал вечер. Не может быть.

Обогнув букинистический магазин, Сяо Чжань первым заметил какого-то мужчину: тот выскочил из дома, что-то шипя им вслед. Ледяные оковы стиснули сердце. А воображение спешно рисовало одну страшную картину за другой. Чжань закусил дрожащие губы, стараясь совладать с разрастающейся паникой. Руки, казалось, одеревенели, сжимая враз потяжелевший топор.

На углу Спринг-стрит пришлось сбавить скорость. Они слегка притормозили, краем глаза отметив, как из одного дома выскочил ещё один мужчина, но только в отличии от предыдущего, он сразу же погнался за ними. Ибо лихо, а главное тихо справился с ним и больше не раздумывая, приказал возвращаться. Резко потемнело и опасность увеличивалась втройне. Даже Микки больше не стал противиться, послушно припустив в обратном направлении. Они уже почти дошли, треск рации и гневный голос Тода, призывающий их вернуться только раздражали, и Ибо отчитался об их месте положения. Но стоило только завернуть за угол улицы, трое мужчин задохнулись от липкого ужаса.

Все они стояли там, выжидая. Буквально перекрывая им дорогу. Мертвецов было не сосчитать.

Из горла Сяо Чжаня невольно вырвался крик беспомощного ужаса. Он не хотел умирать. Да, мысль о смерти порой посещала в моменты слабости. Да, он даже обдумывал такой вариант. Но он не хотел умирать сейчас. По крайней мере, не такой смертью.

Они замерли на подступах к базе, до которой было не более двухсот метров, видя, как заражённые, все до единого, обратили свои белые, искажённые звериным оскалом лица к ним. Ещё несколько выбежало из открытой двери последнего в череде дома. Ибо, чертыхнувшись, в бессильной ярости стиснул зубы. Погибнуть так по-глупому, просто потому, что он бестолочь! Нужно было возвращаться сразу, а не идти на поводу этих двоих. Он смерил их уничтожающим взглядом, а после снова уставился перед собой.

- Мы в ловушке! - отчитался Ибо и рация возмущённо затрещала голосом Тода, который резанул по ушам

Чжань с побледневшим лицом смотрел, как мертвяки двинулись прямо к ним, перегораживая улицу живой цепью. И внезапно понял, что им пришёл конец. Эту смердящую толпу невозможно было обойти, и так как это единственный проход к базе, то сейчас придётся поплатиться за свою беспечность. Но вдруг шум работающего мотора отвлёк от заражённых, и они втроём кинулись к стене, плотно прижавшись к ней спинами, глядя за тем, как из разъехавшихся ворот базы на всех парах выехал автомобиль, опрокинув путающихся зомби как кегли. Автомобиль резко затормозил напротив них, взвизгнув покрышками, а дверь распахнулась, приглашая забраться внутрь.

- Живее! - прокричал Тод, сидящий за рулём.

Как только они оказались в салоне, Тод, не мешкая, надавил на педаль газа, и через миг машина прорвалась через вновь растянувшуюся шеренгу, сбивая заражённых с ног. Чжань зажмурился, почувствовав, как при столкновении содрогнулся фургон. Распахнув глаза, он увидел, как за стеклом промелькнули бледные лица, искажённые криком ощеренные рты, слышал, как те вопили что-то нечленораздельное, отчего побежал мороз по коже. Чжань невольно задался вопросом, какого лешего дозорные вообще допустили скопление такого количества зомбаков так близко у ворот базы. Обычно тех отстреливали по одному, не позволяя создавать заторы. Решив, что непременно спросит об этом, если удастся вернуться, он сосредоточился на происходящем за пределами автомобиля.

Теперь все заражённые остались позади и, как он видел в зеркале заднего вида, погнались за ними всем скопом. Внезапно в его голове возник план, который Чжань и озвучил, получив в ответ недовольное фырчание от водителя. Захотелось тут же втиснуть кулак в ухмыляющуюся рожу, но он чудом сдержался. Тод, ни с того ни с сего замедлил ход, даже притормозил, пока скорость не упала до двадцати миль в час.

Оглянувшись, Чжань увидел, что их нагоняют, увидел приближающиеся серовато-белые рожи, налитые мраком глаза, неотрывно разглядывающие машину и их самих. Вдруг он судорожно вздрогнул от раздавшегося совсем рядом воя и, резко повернувшись, разглядел за боковым стеклом безумное лицо безликого мужчины.

Тод инстинктивно нажал на газ, но нервничая, вторая нога соскользнула с педали сцепления, и машина – крепко встряхнув пассажиров – совершила последний рывок вперёд и замерла.

Пот полился со лба у всех без исключения. Ибо, лихорадочно гоняя мысли, вдруг стукнул Тода по плечу, призывая поменяться.

- Что ты задумал? – закричал тот, меняясь с ним местами. Порадовало, что машина была довольно вместительная, позволившая им такую рокировку.

- Раздавлю гадов, - прошипел Ибо, и дёрнулся к кнопке стартера. Чжань вцепился в его рукав. – Нормально всё будет, – процедил Ибо.

Он снова ткнул в кнопку стартера, его тело бессильно содрогалось. За спиной слышался возбуждённый визг – заражённые подбегали к машине, вот-вот грозясь поглотить не подававшее признаки жизни железо. Мотор неожиданно возвестил натужным кашлем, что вернулся к жизни, а длинные ногти одного из мертвяков как раз в этот самый момент угрожающе чиркнули по боковому стеклу.

– Ибо!

От напряжения его рука судорожно сжалась в кулак, а после через спешно приоткрытое окно тот впечатался в лицо заражённого. Мертвяк покатился по земле – а тем временем шестерёнки завертелись и фургон, взвизгнув покрышками, рванул вперёд, набирая скорость. Один из зомби, догнав машину, прицепился сзади. Он провисел, цепляясь за бампер, около минуты, и Чжань смог ясно разглядеть за стеклом его пепельное лицо и сверкающие безумством глаза. Ибо же направил машину к разъехавшимся воротам, резко вильнув и стряхивая прицепившегося заражённого. Тот пролетел над землёй, выставив перед собой руки, и со всего размаху врезался в бетонную стену.

Сердце Ибо готово было выскочить из грудной клетки. Дыхание перехватывало, тело одеревенело и похолодело. Только оказавшись за спасительными стенами, его голова дёрнулась, а после бессильно опустилась на руль.

Разумеется, заслуженная кара не заставила себя ждать и Ибо, к стыду Чжаня, так как он считал себя вновь виноватым, получил строгий выговор за самоуправство и его отстранили на два дня от проведения спасательной миссии. Впрочем, как и самого Чжаня с Микки. Последний был нисколько не рад этому обстоятельству, гневно споря с капитаном Дэкстером за закрытыми дверьми его кабинета. Но толку не было. Тот упрямо стоял на своём, отчитывая за совершённую глупость и беспечность, призывая впредь не нарушать правил.

Сяо Чжань, повесив голову, стоял напротив Ибо, который безучастно смотрел в стену, лишь только ходящие ходуном желваки показывали как он в крайней степени раздражён и злится.

- Прости нас, - прошептал Чжань, – это моя...

- Перестань, док, – процедил Ибо, смерив его гневным взглядом, – хватит во всём всегда винить себя. Я сам пошёл у вас на поводу и сам принял это решение.

- Но я...

Чжань хотел как-то оправдаться, почему-то считая, что это очень важно для него, но Ибо уже стартовал с места и только ровная, неестественно прямая спина скрылась за поворотом.

***

Утро не вспыхнуло сказочным рассветом. Не прокралось золотистыми лучами по полу. Просто всё пришло в движение, и ночь отступила. В холле застыла тишина, лишь дрожащий, размытый свет пробивался сквозь запылённые стёкла.

Небо затянуло облаками, а после полудня на город опустился густой туман. Все поспешили укрыться в помещении, стараясь не думать о том, что грань между убежищем и тюрьмой стала уж слишком тонка.

Мечта вернуться в Нашвилл теперь казалась очень далёкой. Чем больше Чжань представлял себе эти жалкие пятьдесят с лишним миль, отделявшие базу от города, тем непроходимее казался этот путь. День тянулся неимоверно долго. Провозившись большую часть в лаборатории, Чжань сдался. Мысли червоточиной проедали мозг, не давая сосредоточиться. На Микки тоже не было лица из-за переживаний за дочь. Группа, отправленная без них, вернулась ни с чем.

Когда все улеглись спать, Чжань, искрутившись на постели, поднялся и вышел из спальни, решив немного пройтись. Уже послезавтра он снова сможет направиться на поиски Пэнни, хотя надежды больше никакой не питал. Шли третьи сутки. Взрослый человек, даже имей он при себе оружие, не выстоял бы, что уж говорить про десятилетнего ребёнка.

Чжань скривил рот, вспомнив, как за ужином вспылил Микки. Он хорошо понимал друга, испытывая наравне с ним боль от утраты, но всё-таки тот переступил черту. Микки кричал, бросался на всех, кто хоть как-то старался выразить ему поддержку, даже ударил одного из офицеров, за что был немедленно посажен в карцер. Капитан Дэкстер церемониться не стал. Все кого-то теряли. Жестоко? Возможно, но терпеть и допускать беспредела на своей территории он не мог позволить.

Чжань вышел на улицу. К ночи туман рассеялся, но началась гроза. От грома закладывало уши, а молнии то и дело озаряли пустынные улицы. Но… пустынные ли? Все давно спали, кроме постовых на вышках. Только он, словно неприкаянное приведение, всё ещё шатался по территории и размышлял.

Внезапно вспышка молнии осветила группу человекоподобных фигур, беспорядочно мечущихся под дождём всего в двух сотнях ярдов от забора.

Трудно было разглядеть наверняка, но Чжаню почудилось, что они приближаются всё ближе и ближе. Раньше они почти не собирались у стен, сейчас же всё изменилось. После того, как они тогда протаранили группу заражённых, те почуяли их, либо же поняли, что здесь есть чем поживиться. Хотя немудрено. База функционировала, а манящие запахи пусть и скудной еды и отходов жизнедеятельности распространялись по воздуху, и от этого никуда было не деться. Это было лишь вопросом времени. И в тот момент, он впервые задался вопросом: что, если их дни в этой уютной тюрьме сочтены?

Мужчина вздрогнул, понимая, что больше не один. Неожиданно на его плечи опустился мягкий тёплый плед, и он поскорее закутался в него, сам не понимая до этого, как сильно продрог.

- Тоже не спится, док? – голос Ибо был с лёгкий хрипотцой, наверняка тот встал разбуженный громом.

- Да, - не стал юлить Чжань, – а ты...

- Я видел, как ты выходил и решил проследить, – усмехнулся тот, – а если серьёзно, не могу сомкнуть глаз, – и понизив голос, при этом склонившись к чужому уху и обдавая его жаром своего дыхания, добавил, – ужасно боюсь грозы.

- Правда? – не поверил Чжань, стоя облитый мурашками.

- Мгм...

- Никогда бы не подумал, - пробормотал он.

- Почему?

- Ну... – Чжань задумался, – мне кажется, такой как ты ничего не боится.

- Такой как я? – хмыкнул Ибо.

- Да. Сильный, отважный и...

- Я и правда такой, – самодовольно усмехнулся мужчина, – но ведь у каждого из нас имеются маленькие слабости. И мне интересно знать в чём твои? – проурчал Ибо ему в завиток покрасневшего уха.

- А у меня их нет, - смутившись, выпалил Сяо Чжань, услышав за спиной мягкий смех.

- Не поверю, док. Все мы имеем изъяны.

Ибо придвинулся ближе и Чжань вздрогнул, когда к его спине прижалась крепкая горячая грудь.

- Я просто хочу согреть тебя, - прошептал Ибо, – ничего такого. Руки обещаю не распускать.

Сяо Чжань тяжело вздохнул. Так хотелось поверить, довериться, снова ощутить уверенность, которая сгинула, и он рискнул. Подавшись чуть назад, он откинул голову на доверительно подставленное плечо, позволив рукам Ибо обвиться вокруг его талии и прижать к себе ближе.

- Так хорошо, - промычал Чжань и прикрыл глаза.

Вернулись в спальню вместе, напоследок улыбнувшись друг другу перед тем, как разойтись по кроватям. В эту ночь Чжань спал спокойно и без выматывающих сновидений.

Наутро в общей столовой стоял невообразимый гомон. Снова собранная группа собиралась выдвигаться на поиски Пэнни и Чжань непременно хотел участвовать в миссии. Он наспех затолкав в рот варёное яйцо, спешно запил его чаем и бросился к капитану. Чем и как он вымолил позволение, но выйдя от него, сиял от счастья. Он хотел, чтобы и Ибо получил разрешение, но так как тот было военным и подчинялся уставу, к нему поблажек не было.

***

Почти с самого начала всё пошло кувырком. Группа насчитывала десять крепких бойцов, среди которых затесался и сам Чжань. Он и трое мужчин обследовали выделенный для поисков периметр, но сразу столкнулись с кучкой заражённых. Сандерс, как гласила нашивка на форме, обмяк от удара, будто гигантская тряпичная кукла. Остекленевшие глаза закатились под лоб. Труп медленно соскользнул по стене забора и рухнул наземь. Чжань проводил его осевшее тело глазами, сделал шаг назад и тяжело вздохнул. Пот струился по лицу, стекая за шиворот. Теперь отдуваться приходилось самому. Остальные, с кем он пришёл, обезвреживали мертвяков чуть поодаль, оставив доктора предоставленного самому себе.

Первых четверых он положил, даже не заметив. Одна женщина и трое мужчин. Четыре гвоздя в лоб. Чжань просто поджидал их с пневматическим молотком, и как только очередной дохляк приближался, жал на кнопку.

Но вот с пятым оказалось намного сложнее. Тот ловко уворачивался от нацеленных в него гвоздей и даже успел прыгнуть на него, клацнув зубами в паре сантиметрах от его шеи. Только с третьей попытки Чжань сумел попасть в мертвеца – первые два гвоздя пролетели мимо, со звоном отскочив от асфальта. Убедившись, что пятый уже не встанет, Чжань согнулся и, не выпуская из рук молотка, попытался отдышаться. Потом выпрямился и прислушался. Тихо. Он повернулся к остальным, первым увидев приблизившегося к нему Бобби. Тот стоял, опёршись на маленькую собачью будку, и тяжело дышал.

– Я иду в дом, – уныло пробормотал Чжань, – прикроешь?

Не получив ответа, Чжань проследил за взглядом товарища. В двадцати футах от Бобби, поверх забора висели останки мёртвой женщины с топором, всё ещё торчащим из черепа. Чжань помахал руками, привлекая внимание мужчины, и крикнул:

– Всё в порядке?

В ответ тот заторможенно поднял большие пальцы. Чжань понимал его, потому что тоже смертельно устал. Не то что сражаться, шевелиться не хотелось. Он уже почти отвернулся, решив осмотреть дом наравне со всеми, как вдруг… ни с того, ни с сего… Всё произошло слишком быстро.

Они не сразу услышали, что в будке, рядом с которой находились, что-то шевелится. Сначала изнутри послышались глухие удары. Скрежет, раздавшийся следом, заставил похолодеть. Бобби и Чжань застыли в ужасе. И за те пару секунд, что они приходили в себя, измученные битвой, из недр будки выпрыгнуло какое-то маленькое существо.

– Чёрт! – заорал Бобби, отпрыгнув от трупа ребёнка, уже нацелившегося на его ногу. - Твою ж мать! Стреляй, док! - Чжань видел, что Бобби только чудом повезло: убери тот ногу на мгновение позже, и… Но маленький зомби лишь схватил зубами пучок травы, промахнувшись.

Чжань широко распахнутыми глазами глядел на творившееся, но потом отмер, ринувшись на помощь. Он бежал изо всех сил, держа в трясущейся руке заряженный молоток. Те несколько метров казались как никогда далёкими. Бобби упал на землю, неловко споткнувшись, и спешно пытался встать, но ноги не слушались. Мертвец, скалясь и порыкивая, неумолимо настигал, проворно ползя к нему по траве, распластавшись по ней животом. От страха мужчина не мог пошевелиться. Он сидел и смотрел на приближающееся чудовище.

- Спасайся! - проорал Сяо Чжань, размахивая руками. - Какого хера! Эй, Бобби, давай, ползи, твою мать!

Ему оставалось пробежать всего пару метров, когда зомби снова прыгнул на оторопевшего Бобби. Сяо Чжаню ничего не оставалось, как прицелиться, выпуская гвоздь, и по раздавшемуся крику, он понял, что угодил в своего же.

- Прости, прости, - зачастил Чжань. - Я не хотел.. Чёрт!

Он снова прицелился, но было поздно: мёртвый ребёнок с рычанием вцепился гниющими зубами в ногу напарника. Бобби заверещал от боли, закатывая глаза и корчась в муках.

– Да твою ж душу мать! Грёбаный боже! – завопил Чжань и снова нажал на кнопку, но ничего не произошло.

Отбросив бесполезный молоток за спину, он резко склонился, схватил живой труп за шкирку и откинул в сторону, но из разорванной раны на ноге Бобби уже вовсю хлестал фонтан крови. Чжань с трудом подавил подкатившую тошноту, разглядев вырванный кусок плоти, валяющийся на земле рядом с раненым бойцом. Мёртвый ребёнок шлёпнулся на траву и покатился по грязной лужайке. Остальные военные спешно выбежали из дома, который тщательно осматривали, привлечённые шумом с улицы. Кто-то ринулся на зомби с топором в руке, пока сам Чжань, упавший на колени, разбивая те в кровь о мелкие камешки, приобнял дрожащего Бобби за плечи, пытаясь успокоить. Он понимал, что если тот не прекратит истошно кричать и дёргаться, то привлечёт к ним ещё больше внимания, а этого никак нельзя было допустить. Чжань зажал его рану рукой и придавил, чтобы немного замедлить кровотечение. Хотя прекрасно понимал, что тому конец.

- Тише, ну тише, - увещевал он срывающимся голосом, - потерпи, боец!

Боковым зрением он увидел, как ещё один мертвец с перекошенной злобной рожей бежал в сторону ребят из группы. Те отвлеклись, столпившись и пытаясь хоть чем-то помочь раненому товарищу, поэтому предупреждать было поздно. Чжань не растерялся и, вскочив на ноги, при этом подхватывая рядом валяющийся на земле топор, подбежал к заражённому, взмахнув оружием. Ржавое лезвие впилось в череп, разломив его пополам. Больше мертвяк не двигался.

Он вытащил топор и услышал, что кто-то зовёт его, что-то кричит про ремень. Какой ремень? Какой, к хуям, ремень? Хотелось заорать. Ах, да, точно! Точно, ремень! В мозгах, больше напоминавших кисель, вспыхнуло понимание. На бегу Чжань выдернул его из шлёвок собственных штанов и упал на колени рядом с побледневшим приятелем, чтобы наложить жгут. Сморщившись, Чжань лишь мельком глянул на свою разодранную кожу, мелькающую сквозь прорезь стёртых штанин, а после, закусив щёку изнутри, обернул ремень вокруг бедра Бобби и туго его затянул. Тот попытался что-то сказать, но губы его бессильно дрожали, не издавая ни звука. И выглядел он ужасно – как на последней стадии обморожения.

- Давайте затянем его в дом и уже там обработаем рану. Док???

– Тащите аптечку. Бинты, йод или спирт! Всё, что сможете найти! – закричал он. – Живо! Его нельзя перемещать.

Один из вояк снова бросился к дому, держа наготове в руке топор. Чжань поддерживал Бобби на руках, словно большого ребёнка, пытаясь его успокоить. Тот поскуливал, благо больше не орал; дыхание стало поверхностным и рваным. Чжань из раза в раз повторял ему, что всё будет хорошо, но уже и сам понимал, что ничего хорошего ждать не приходится.

– Нужно перенести его в дом, – громко повторил один из мужчин. Но никто не пошевелился. Все понимали, что Бобби не жилец.

Это понимал и сам укушенный. Он лежал на траве, всё ещё пытаясь что-то сказать. Но язык по-прежнему не слушался. Чжань с сочувствием смотрел на погаснувшие глаза и стремительно затухающую жизнь.

– П-п-ож-ж-жа-л… – выдавил он, умоляюще глядя на Сяо Чжаня.

– Ш-ш-ш… тихо, – перебил его тот. Мысли у него путались.

– Н-н-нет! – с трудом выкрикнул Бобби и оттолкнул руки Чжаня, всё ещё сжимающиеся на его ноге.

– Бобби, чёрт возьми!

– Нет!

Чжань шумно сглотнул и посмотрел в полные слёз глаза.

– Всё будет хорошо! – прошептал Чжань изменившимся голосом, в котором проклюнулась не пойми откуда взявшаяся решительность.

– Не будет! – дрожа, ответил Бобби. - Из-б-бавь меня.. от та-акой участи.. прояви милосердие...

– Бобби… я...

– Всё, хватит… Всё кончено, – прошептал обессиленный мужчина и потянулся к молотку трясущимися пальцами, перепачканными в крови.

– Чёрт возьми, нужно занести его внутрь! – отчаянно выкрикнул кто-то, чем стал раздражать.

– Господи… – прошептал Николас, возвышавшийся за спиной Чжаня.

По лицу Бобби заструились злые слёзы, такие искренние сейчас.

– П-пожалуйста… док… – пробормотал он. – Сделай это… Я не хочу.. быть... к-к-как они...

– Николас! Иди сюда! Твою мать! Живее! – позвал Чжань, находясь на грани истерики.

Тот подбежал, сурово поджимая губы.

- Что сделать?

– Нужно его резать.

– Что-что сделать? – думая, что ослышался, ошеломлённо повторил тот.

– Нужно ампутировать ногу.

– Что?!

– До того, как заражение пойдёт дальше.

– Но как…

– Нужно попробовать. Хотя бы попробовать... – такого они ещё не совершали, но эта мысль неотступно преследовала, заставляя думать, а что если…

– Но…

– Принеси пилу из мастерской или… да, топор тоже подойдёт. Давай его.

Их разговор перебил другой голос.

– Ребята? – неуверенно позвал один из бойцов, присевший на корточки рядом с другом. Бобби больше не дышал.

– Слишком поздно…

Ещё несколько секунд труп неподвижно лежал на мокрой траве. А затем что-то начало шевелиться у него в конечностях, в сухожилиях массивных ног, в кончиках пухлых пальцев. Это был типичный остаточный эффект: мышцы просто сокращались от угасающих импульсов центральной нервной системы. Патологоанатомы и гробовщики постоянно с таким сталкивались, да и сам Чжань, не раз видевший трупы, тоже. Выглядело жутко. Все будто по команде медленно поднялись и, не сводя взгляда с мёртвого товарища, попятились назад.

Глаза бездыханного Бобби закатились, руки и ноги дрожали. Да, это походило на предсмертные конвульсии… но ведь он уже был мёртв.

– Боже мой… – с ужасом произнёс Чжань, обо всём догадавшись первым. Бобби дёрнулся в последний раз и окончательно затих.

Чжань отшатнулся, начиная нервно икать, как вдруг перед глазами вверх взмыл топор, а после с глухим треском и чавкающим звуком просвистел перед его лицом, приземляясь прямо на макушку Бобби.

Сяо Чжань не помнил своего позора, знал только, что его рвало до тех пор, пока он не обмяк, сидя на холодной земле и безжизненно пялясь на останки некогда дышащего товарища. Остальные сгрудились вокруг, тишина стояла неестественная.

Движущиеся тени сводили Сяо Чжаня с ума. Внезапно в голове у него раздался тихий, но настойчивый голос:

– Посмотри, док. Блять, чтоб я сдох...

Он с трудом отвернулся от трупа и потёр уставшие глаза.

На улицу, осторожно ступая и затравленно оглядываясь, вышла маленькая девочка. Первое, что бросилось в глаза, это окровавленное платьице и спутанные волосы, напоминавшие воронье гнездо. Глазки смотрели настороженно, а ручки тянулись к Сяо Чжаню, который в полной прострации не мог поверить в то, что они её нашли. Пэнни.

Он резко поднялся на ноги, бросаясь в сторону ребёнка, и ни окрики товарищей, призывавших быть осторожным, ни другие причины не могли его удержать. Он вцепился ледяными руками в тонкий стан, принимаясь крутить девочку из стороны в сторону, пока глаз не коснулись несколько рваных укусов на шее и лопатках.

- Блядство... – прошипел он, тут же подтягивая ворот платья повыше.

Он знал, что командование ни в коем случае не позволит привести на базу заражённого и сейчас не знал что делать. Он дал себе время успокоиться и подумать, а пока сбросил с плеч собственную рубашку, накинув её на плечи Пэнни, скрывая следы от укусов. Он понимал, что возможно совершал преступление, но…

В первую очередь, прошло больше пяти дней. Так? Так. Но Пэнни, насколько он мог судить, не выглядела как-то иначе. Глаза её оставались как и прежде, белки были чистыми, агрессии она тоже не проявляла. Полное заражение происходило в течении двадцати восьми дней, но начальная стадия должна была проявиться уже на третий, но вирус, мутировавший чуть ли не каждый день, всегда преподносил им сюрпризы. На свой страх и риск, он должен забрать её на базу, а после и в лабораторию, потому что в его бедовую голову уже закрались сомнения. Ведь Пэнни могла носить в себе тот же ген, что был и у него самого. Стоило проверить.

- Док, как она? – голоса наперебой спрашивали его о состоянии ребёнка и Чжань, больше не сомневаясь, повернулся к ребятам и уверенно ответил.

- Это чудо, что она жива и на её теле нет следов укусов.

Конечно, он врал им всем, но те не заподозрили тихушника доктора в обмане, с лёгкостью поверив и доверившись ему. От этого становилось невыносимо стыдно. Но Чжань пообещал себе, что при первых же признаках агрессии, либо любого проявления заражения, он сам лично разберётся с этим. Пусть это будет его ценой, которую он заплатит за свою самонадеянность.

На базу они вернулись ещё час спустя. Пэнни жалась к нему всю дорогу, ведя себя как просто напуганный ребёнок, не более. Она мечтательно закатывала глаза и представляла себе то, что съест на ужин.

Как только они оказались на территории базы, а ребята оставили его с малышкой наедине, Чжань задумался. Скрывать её он не имел права, да и провести незаметно в лабораторию тоже не вариант. Подхватив Пэнни на руки, он решительно двинулся вместе с ней к кабинету капитана. Девочка доверительно обхватила тонкими ручками его шею и даже, кажется, прикорнула от усталости.

При виде Сяо Чжаня, шествующего с потерянным ребёнком на руках, по помещению прокатилась волна восторженного ропота, а после и аплодисменты успешно завершённой миссии. Но... ещё никто не знал о потере бойца и о вопиющем поступке самого Чжаня, иначе радости бы значительно поубавилось. То, что Микки всё ещё был заперт в карцере, работало на руку. Потому что если капитан не станет его слушать и Пэнни выкинут вместе с ним за пределы территории, станет ещё одним ударом для него.

Он постучал и когда ему разрешили войти, шагнул будто с обрыва.

- Господин Сяо, – капитан Дэкстер встал с места, одобрительно глядя на спящую малышку у него в руках, – вас можно поздравить?

Ибо уже тоже слышал о том, что ребята вернулись, и решил разузнать всё поподробнее. По всей базе разнеслась весть о чудесном спасении ребёнка, поэтому он спешно направлялся в общий зал, чтобы застать триумф доктора. Путь его пролегал мимо кабинета капитана, возле которого он невольно притормозил, услышав шум, доносившейся изнутри.

- Ты в своём уме, твою мать? Как ты посмел притащить это... сюда? Это предательство и ты будешь немедленно наказан! Ты подверг мою базу опасности, подверг всех людей здесь... да, блять!

Ибо постучал, но когда ему не ответили, он, рискуя получить очередной выговор, распахнул дверь, застывая на месте. Посреди кабинета стоял Сяо Чжань с ребёнком на руках, и в глазах дока горел вызов. Он раскраснелся, а голос его давно охрип от криков. Он тоже не сдерживал себя. И даже когда в кабинете стало на одно человека больше, кажется, даже не заметил этого.

- Она может иметь такой же ген, как и я, - шипел Чжань, говоря убедительно и чертовски уверенно. – Позвольте запереть её в боксе и проверить. Она провела там пять суток и до сих пор…

- Это измена! - захлёбываясь словами и краснея от ярости вопил капитан. – Мы проверяли всех! Иммунитет только у тебя!

- Послушайте, - Чжань тяжело выдохнул, – да поймите вы наконец. Исследуя её кровь, я смогу понять и увидеть более полную картину. К тому же, она растёт, иммунная картина могла измениться. – Он пересказал смерть Бобби, а потом кивнул на плачущую от испуга в его руках Пэнни.

Капитан неожиданно присмирел, а увидев Ибо, приказал пройти и закрыть за собой дверь.

- Расскажи ещё раз, – потребовал он и Чжань снова подробно поведал о прошедшей миссии.

Ибо не мог поверить в услышанное, уставившись на Пэнни как на диковинку. После он приблизился и тщательно осмотрел раны на спине девочки. Та послушно подставилась под его руки и он неверяще открыл рот.

- Ты понимаешь теперь о чём я? – отчаянно выкрикнул Чжань.

Ибо несмело кивнул. Это было поразительно.

Капитан с осуждением посмотрел на обоих, а после вымученно заговорил.

- Бокс номер пять. Увижу, что кроме тебя кто-либо, включая Микки, к ней войдёт, пресеку все попытки. Даю тебе неделю. Если узнаю, что она как-либо изменилась, я выкину её за периметр. Обо всех наработках, всему, что касается её, я хочу знать. Дважды в день докладываешь лично мне. Всё понятно?

- Так точно, сэр, – просиял Сяо Чжань и уже ломанулся к выходу, как прогремевший приказ заставил его поражённо выдохнуть.

- Ты, - обратился мужчина к Ибо, – отвечаешь за проект головой. В случае неудачи или не дай бог чрезвычайной ситуации, за периметром окажетесь вы втроём.

- Но... - воспротивился Сяо Чжань, – он к этому не имеет никакого...

- Я всё сказал! Покиньте мой кабинет, а её немедленно поместите в бокс.