Часть 1
Сегодня был один из тех дней, когда усталость чувствовалась уже с самого утра. Просыпаясь, он знал - день будет длинным. Не плохим и не хорошим. Просто ещё одним. Таким, каких в его жизни накопилось уже слишком много.
Низкие, густые тучи, опустившиеся на город, казалось, спеленали всё вокруг в серый кокон. Тяжёлые и гнетущие, они будто предупреждали о чём-то, готовясь осыпать землю холодным дождём. Словно вторя его мрачным мыслям, с неба пролились первые капли, быстро переросшие в ливень. Из-за крошева дождевых капель, оседающих на стёклах маленького, уютного дома, размыло вид. Сильный ветер, клонивший к земле кустарники, монотонно завывал, как будто раненый зверь, вода звонко барабанила по крыше, и было понятно, что дождь так скоро не закончится. Возможно, это и к лучшему.
Тьма, раскинувшая свои липкие лапы, казалось, была повсюду: на высоченных деревьях, растущих вокруг, пышных кустах роз, высаженных мамой в прошлом году, тщательно выметенных тропинках, облаках, больше похожих на сгустки тёмного дыма, даже на фонарных столбах, слабо рассеивающих тусклый, оранжево-жёлтый свет. Ночь, упрямо не уступавшая место новому дню, будто заволокла всё небо и закрыла собой оттиск серебристо-серой луны, поглотив наравне с ней и весь остальной мир, словно невидимый враг, пробираясь в каждое окно, даже плотно зашторенное.
Каждое утро начиналось одинаково - будильник, кофе, хлопья, если есть аппетит, тёплый свитер, быстрый перекур на крыльце, а после шумный город по пути на работу. И всё будто бы происходило по чётко отлаженному сценарию, который кто-то однажды написал для него: "Проснулся. Пошёл по делам. Дежурно улыбнулся. Неимоверно устал. Повторить." Иногда казалось, что в этой суматохе будничных дней не должно случиться ничего неожиданного. Единственное, что могло хоть как-то выбиться из общего ритма - это переменчивая погода или его собственное настроение. И то, и другое он научился принимать как должное.
Но как бы то ни было, ему всегда было комфортно ночью. Вокруг стояла умиротворяющая тишина, прохлада остужала разгорячённое за день тело и мысли, и что самое важное, за спасительными стенами и уютом ночи не было видно ослепляющих городских вывесок, а также не слышно гула оживлённой улицы и торопящихся по делам людей, больше смахивающих на взбудораженных проблемами муравьёв. Он всегда улыбался, сравнивая их с ними, хотя и сам был таким же. Он спешил жить, боясь нигде не успеть. Знал бы, что не нужно гнать коней, не делал бы этого так рьяно.
Хотя, в принципе, он не мог похвастаться тем, чтобы что-то подобное отвлекало, потому что жил в спальном районе Нашвилла. Небольшой город, в который он переехал почти десять лет назад вместе с мамой, расположился в центральной части штата Теннесси. Главным в выборе именно этого места стало то, что Нашвилл находился в зоне субтропического океанического климата, с типичными для данных районов жарким и дождливым летом, прохладной и влажной зимой, мягкими весной и осенью.
Город периодически подвергался воздействию торнадо, но серьёзный ущерб они наносили крайне редко. За все десять лет, что он прожил тут - ни разу. А ещё ключевую роль сыграло то, что благодаря низкой стоимости жилья и достаточно благоприятной ситуации на рынке труда Нашвилл притягивал множество иммигрантов, преимущественно из стран Ближнего Востока и Южной Азии. Вот и его мама в своё время, воспользовавшись возможностью и поведясь на привлекательность предложения по работе, не раздумывая, собрала их немногочисленные пожитки, и после всего случившегося в Китае, рванула навстречу новой жизни, увозя вместе с собой и подростка сына.
Он не был против, хотя как и все дети его возраста мог бы взбунтоваться, покидая привычное и любимое с рождения место. Но там, в Чунцине, у них ничего не осталось, кроме нескончаемой, мучительной боли и двух надгробных плит. Друзья? Об этом он не думал, да и в том возрасте, в котором он был, ещё не завёл настоящих, так что с переездом и моральными терзаниями проблем не возникло.
Теперь же, спустя десять лет, Сяо Чжань уже и не помнил толком ничего из жизни в родном Чунцине, считая себя истинным американцем, коим по сути и стал.
Замерев у окна, молодой человек вздохнул своим же мыслям, закрывая глаза. Думать совершенно не хотелось. Казалось, что под веками рассыпался песок, от того, как мало он спал прошлой ночью. Решив, что ничего не случится, если он ещё немного вздремнёт, ведь до подъёма действительно было ещё парочку часов, молодой мужчина пристроился на достаточно уютном и вместительном диване в гостиной, завалившись в мягкие декоративные подушки. Конечно, уставший разум бесконечно терзали самые разнообразные мысли, никак не желающие покидать гудящую голову. Как бы глупо не казалось, но на душе скребли кошки, размером со слона, игнорировать которого не выходило.
Как-никак, сейчас у него было всё и даже больше. Любимая мама, друзья, коллеги по работе, но чего-то всё-таки не хватало. Он всё чаще и чаще остро чувствовал своё одиночество. Сначала не понимал, с чем это гложущее чувство связано, потом вдруг осознал. Почему-то безумно хотелось той самой, заветной любви, чистой и нежной. Но это же глупо. Мечтать о чём-то, о ком-то идеальном и по совместительству невозможном - это напрасная трата времени и сил.
Конечно, он давно мог позвать на свидание ту же Аманду, симпатичную студентку, помогавшую в лаборатории профессору Коулу, с которым он тесно работал. Та, как только появилась в научно-исследовательской лаборатории, принялась строить ему глазки, отчаянно флиртуя, но он давно привык не вестись на провокации. В первую очередь, у него было строгое правило на запрет отношений с коллегами, пусть даже девушка была всего лишь временным сотрудником, ну а во-вторых, что было самым важным, внутри ничего не ёкало. Вообще ни черта.
Да, она была красива, умна и достаточно обольстительна, но... Сяо Чжань и сам не мог себе этого объяснить и только лишь поэтому отгораживался от неё и её интереса, обусловливая тем, что это шло в разрез с его принципами. Глупо? Возможно. Но переступить через себя он не мог. С тех пор, как окончил университет, ничто и никто не привлекало его внимания, ни на одном человеке, будь то девушка или парень не останавливался взгляд.
Свою ориентацию он принял давно и безболезненно. Ещё учась в универе, понял, что ему нравятся как девушки, так и парни в равной степени, главным было - чтобы человек хороший, а не наличии половых признаков. Разумеется, он не был девственником, потому что время учёбы приравнивалось ко времени безумных экспериментов, и вспоминая свой первый раз, Чжань невольно усмехнулся.
Тот был сумбурным и позорно быстрым. Накидавшись халявным алкоголем на студенческой вечеринке, он утащил красавицу Мишель в общажные спальни и под покровом темноты лишился вместе с ней невинности. Наутро красавица достаточно быстро исчезла, оставив после себя тонкий шлейф духов и чёрные кружевные трусики, заплутавшие в смятом постельном белье. В следующий раз он переспал с парнем, выступив в активной роли, но сразу же понял, что это не его. Уныло, скучно и раздражающе пресно. Тот наигранно постанывал в подушку, когда он брал его сзади, издавая мяукающие звуки, от которых член постепенно опадал, пока гулявшее в теле возбуждение не ушло окончательно.
Было ещё парочку любовных приключений, но того взрыва эмоций, непреодолимой жажды и клокочущей страсти, увы... он не изведал. После разочаровывающего опыта, он переключился на свою правую руку, с которой договориться оказалось в разы проще и без эмоциональной привязки, и на учёбу, по итогу не прогадав.
И своего добился. Спустя несколько лет, Сяо Чжань стоял сияющий, словно начищенный пятак, с гордо поднятой головой в ряду других студентов с не сходящей ослепительной улыбкой на лице, получая свой честно заслуженный красный диплом.
Сейчас, честно признаться, когда за плечами у него окончен университет, была хорошая, а главное, любимая работа - мечта всей его жизни, желание найти себе кого-то стало почти что навязчивой идеей. Он мог бы попробовать быть с кем-то. Но слишком много нюансов, не учесть которые будет очень трудно. Один только его характер чего стоил, а это далеко не всё. Ведь предположительному спутнику придётся мириться и с образом жизни, с работой, да хотя бы распорядком дня, в котором восемьдесят процентов времени отнимали проводимые им эксперименты, из-за которых он не вылезал из лаборатории. А про ежедневные риски и говорить не стоило.
К вящему разочарованию уснуть больше не удалось. Сяо Чжань ужом покрутился по дивану, напрочь сметая любимое покрывало на пол, и мыслями провалился в воспоминания: невоплощённые мечты, моменты из детства и мамины тёплые руки, защищающие от всех невзгод, горестные отрывки о проведённом временем с младшим братом и отцом, от которых становилось больно на сердце, их с ребятами приключения в школе и самые разные передряги, всё смешалось в такой плотный комок, что потерялся ход времени. Невозможно было не заметить, как бездонная чернота разлилась багровым восходом и небо понемногу стало светлеть. Только тогда, когда стали видны мягкие очертания облаков, силуэты дальних построек и деревьев, окружавших дом, он смог отвлечься на них и ненадолго задремать. Но даже так не покидало волнение. Неясный страх за ближайшее будущее сковал разум и совершенно не дал выспаться.
***
Летнее солнце, словно жидкое золото, робко просачивалось сквозь прозрачную штору, лаская стены комнаты тусклым, янтарным светом. От дождя остались только лужи в выбоинах на асфальте, да блестящие капли на изумрудных листьях. Небо всё ещё хмурилось, но из-за плотно нависших туч рьяно пробивались солнечные лучи. Утро началось так же, как и прошлые до него - с крепко заваренного кофе и мерного звука работающего телевизора. Он никогда не поднимал звук больше тройки, только чтобы тот звучал фоном и не отвлекал. Сяо Чжань пристроился на барном стуле, зависнув над чашкой, источающей горячий пар и головокружительный аромат кофейных зёрен, что даже сразу не заметил, что больше не один.
Ласковый поцелуй в макушку отвлёк и он вскинул встрёпанную голову, мягко улыбнувшись проснувшейся маме. Госпожа Сяо улыбнулась в ответ, но всё-таки недовольно скривила губы, заметив расползшиеся чёрные тени под глазами единственного, горячо любимого сына.
- Снова толком не спал, - прозвучало с её уст с укором.
Женщина посильнее запахнула надетый тёмно-бардовый халат, который, к слову, он подарил ей несколько дней назад, видя, что мама постоянно ёжится и мёрзнет несмотря на наступившее лето, и включила чайник, направляясь к холодильнику.
- Сейчас приготовлю завтрак.
- Мам, я не...
- Не спорь со мной, - она прожгла взглядом сгорбленную фигуру сына и больно ткнула пальцем его в плечо. - Пока ты не поешь, из дома ни ногой, - когда она так злилась, спорить с ней было бесполезно, это Сяо Чжань знал точно, поэтому послушно кивнул, и хмурая складка на всё ещё красивом и моложавом лице женщины разгладилась.
- Я поем..
- Вот и славно. Пойми.. таким образом ты себя окончательно доведёшь, А-Чжань, - руки Сяо Линь уверенно колдовали над миской, в которой она взбивала яйца, - ты изо дня в день изводишь себя и мне, как матери, больно смотреть на это. Ты толком не ешь, не спишь и...
- Мам, - Чжань мягко улыбнулся, почесав кончик носа, - ты же знаешь...
- Знаю, - согласилась та, недовольно фыркнув, - у тебя всегда находятся отговорки. Но ты работаешь не один. Незачем тащить всё на своих плечах.
- Это мой проект. Я хочу разобраться в нём сам.
Сяо Линь удручённо качнула головой. Разумеется, она знала над чем не покладая рук трудился её сын, даже знала причину, почему тот себя так загоняет, но как бы сильно она не желала ему успеха, ей и правда было страшно за него.
- Давай договоримся, - женщина подошла к сыну и осторожно притянула того в свои объятия. Её руки мягко сжались на напряжённых плечах, а заалевшей щеки коснулись родные губы, - сбавь напор. Отвлекись и сам увидишь, что станет легче. И тогда всё получится. Пообещай.
- Обещаю, - прошептал Сяо Чжань, хоть и сам не верил в свои слова.
Рингтон мобильного телефона разбавил давящую атмосферу и разрушил в миг минуту единения. Сяо Чжань, виновато улыбнувшись, сполз со стула и смахнул значок, прикладывая трубку к уху.
- Шон, - послышавшийся за тем всхлип, а после и плач, больше смахивающий на вой раненого животного, заставили похолодеть.
- Что случилось? - он сдавил телефон враз закоченевшими пальцами, заметно напрягаясь.
- Она... - заикаясь, продолжил собеседник, - умерла сегодня ночью...
- Умерла... Как? Не может быть... Я, Микки, мне... - бескровные губы прошептали едва слышно, а сердце ринулось в пятки со скоростью несущегося локомотива. Стало быть, его последняя экспериментальная разработка, как и несколько предыдущих - очередной провал. Несколько месяцев сумасшедшей работы и всё напрасно. Твою ж мать!
- Похороны в два, - резко перебив его, Микки отключился, а Сяо Чжань так и остался стоять облитый волнительной дрожью и каскадом спускавшихся по загривку мурашек.
- Малыш, что-то стряслось? - Сяо Линь торопливо подошла со спины, коснувшись его кончиками пальцев.
- Роузи умерла сегодня ночью, - выдохнул он безжизненно, услышав, как мама ахнула в ответ на его слова.
Придя в себя, Сяо Чжань совершил несколько звонков в лабораторию, предупредив профессора Коула, что немного задержится. Тот, разумеется, не стал спрашивать, просто потому что знал, что без серьёзной причины его лучший сотрудник, коллега и подопечный ни за что бы не стал прогуливать.
Сяо Чжань опрометью бросился в свою комнату, наспех натягивая на себя одежду: чёрные тщательно выглаженные брюки и в тон им рубашку. Он старался всегда выглядеть хорошо и даже если ему до жути хотелось нацепить на себя джинсы и худи, в которых было гораздо удобнее, он не мог себе этого позволить. Или так на него влиял недавно приобретённый статус?
Раньше Сяо Чжань не замечал за собой такой педантичности в образах. До получения должности он мог себе позволить носить что угодно, сейчас же весь его гардероб состоял из однотонных рубашек и почти одинаковых, разнящихся разве что оттенками брюк. Прихватив телефон и ключи от машины с тумбы в коридоре, он рассеянно клюнул маму в щёку и под наставительное:
- Будь осторожен! - вышел из дома.
Усевшись за руль, завёл двигатель своего подержанного форда, купленного как только удалось скопить, и остекленевшим взором осмотрелся вокруг. Парочка заядлых собачников привычно выгуливали своих питомцев, о чём-то оживлённо переговариваясь, миссис Пигс как и всегда с утра пораньше занялась поливкой газона и прополкой растущих по всему участку роз, Мара вышла на пробежку, вставив в уши наушники капельки и обтянув пышную грудь ярко-розовым топом. Её широкие бёдра, доставшиеся ей от природы, волнительно колыхались при движении, но Сяо Чжань не стал задерживать на девушке свой взгляд. Хотя почти всегда с интересом провожал глазами её соблазнительную фигуру.
Мысли занимало только то, что случилось, а значит впереди вновь предстояли месяцы испытаний и одни бессонные ночи. Тяжело вздохнув, он тронулся с места, а спустя ещё минут двадцать, вклинился в нескончаемый поток автомобилей на трассе.
Застряв на светофоре, Сяо Чжань приспустил окно, осматриваясь по сторонам. Утро в Нашвилле начиналось с определённого ритма - не с солнца, не с птиц, а с ароматов, выученных им назубок. На перекрёстке - светофоры щёлкали синхронно, а потоки спешащих по своим делам людей пересекали друг друга, как идеально отлаженные механизмы. Костюмы, галстуки, наушники, кофе в руках. Никто не сталкивался, никто не смотрел друг другу в глаза. В воздухе витал дразнящий аромат жареного тамагояки с японской уличной лавки, терпкая смесь духов и сигарет, изысканный парфюм офисных служащих, который можно было почувствовать, находясь непосредственно в этой живой движущейся массе, и сладковатый запах кофе с карамелью из ближайшей кофейни. Вывески магазинов ещё только начинали светиться, а окна верхних этажей уже были полны призрачных силуэтов - служащие в конторах, дремлющие за экраном, домохозяйка, распекающая нерадивое дитя, странноватого вида мужик в непристойно коротких шортах, красующийся у стекла и демонстрирующий литые мышцы всем желающим. Тот всегда казался ему не от мира сего, но видя его фигуру в окнах, Сяо Чжань понимал, что мир всё ещё стоит на месте, а не слетел с орбиты в адскую бездну.
Он смотрел на девочку в форме средней школы, сидящую на лавке и крепко сжимающую в руках телефон, та тихо кивала в такт музыке в наушниках. Рядом - молодой парень в толстовке спал, уронив голову на рюкзак. Нашвилл не просыпался - он никогда не засыпал. Просто ритм становился другим. Более будничным. Но под этой рутиной, где-то глубоко, всегда оставалось зловещее ощущение: что-то может пойти не так в любую секунду. И, может быть, в этот день - именно это и случится.
***
Дверь дома семейства Свэнов неожиданно была распахнута, и в неё с периодичностью в несколько минут входили и выходили люди, пришедшие выразить соболезнование. Мельтешащие туда-сюда, словно рой чёрных мошек, они вызывали в душе бурю протеста, выступая наглядным пособие его провала.
Он тоже решил приехать пораньше, а не сразу на кладбище, потому что лично был заинтересован, виня себя в случившемся.
Он помнил, как друг приехал к нему среди ночи в разбитом состоянии с новостью, что его жена Роузи оказалась в больнице. Её цапнула уличная кошка, коих та обожала до умопомрачения, не обходя ни одно животное стороной, но тот раз стал для неё роковым. Никакие экстренные меры профилактики не помогли. Она заразилась. Сяо Чжань предложил тогда рискнуть и опробовать на ней свою последнюю разработку, возможно она даст шанс Роузи выжить, ведь первичные лабораторные тесты были успешны. А что теперь? Та, продержавшись буквально пару недель, скончалась, как и его мечты о найденном антивирусе.
Заглушив мотор, Сяо Чжань выбрался из машины и двинулся в сторону дома. Прошёл внутрь помещения, окунувшись с порога в жуткую атмосферу безысходности и чужого горя. Мог он считать это горе чужим? Наверное, нет. Роузи не просто была его подопытной, в первую очередь, она являлась его подругой. Заметив бледную, едва стоящую на ногах миссис Свэн, Сяо Чжань мысленно посочувствовал её утрате, на краткий мог коснувшись плеча женщины рукой, и направился на поиски друга. Тот нашёлся в гостиной, с сидящей рядом с ним на полу дочерью.
Сяо Чжань глубоко вздохнул и опустил взгляд. Влажные оленьи глаза маленькой Пенни блеснули в луче света, просочившегося в щель между плотно занавешенных окон. Она всегда была тихой девочкой, похожей на фарфоровую куколку, - маленькой, худенькой, с воздушными чертами лица и чёрными, как смоль, кудрями, - а после смерти матери, наверняка и вовсе замкнётся в себе. Ей было тяжело, хотя она старательно не подавала вида, - и всё же боль утраты отражалась в её огромных печальных глазах. Он знал её с рождения, почти сразу же влюбился в очаровательную, искрящуюся задором улыбку, которая сейчас ушла безвозвратно.
- Всё будет хорошо, солнышко, - прокашлявшись, прошептал Сяо Чжань, подходя ближе. Пенни что-то неразборчиво пробормотала в ответ, не поднимая головы. По её перепачканной чем-то щёчке скатилась слеза.
- Привет, дядя Чжань... - едва слышно всхлипнула девочка.
- Микки, я... - тот вскинул голову и посмотрел на него абсолютно потухшими, пугающими до чёртиков глазами. Естественно, Чжань понимал боль друга, и сейчас не знал, чем бы мог ему помочь. Видя, что тот толком не реагировал на его присутствие, он подошёл к девочке, осторожно стирая с лица мокрые следы.
Пенни что-то бормотала, но, как он понял, обращалась она не к нему. Сяо Чжань прислушался и ужаснулся. По телу прокатились колющие мурашки, заставившие поёжиться. Девочка шептала снова и снова, словно какую-то мантру:
- Никогда больше не будет как прежде. Никогда-никогда-никогда-никогда... Не будет больше хорошо...
- Тс-с-с... Перестань, милая...
Сяо Чжань прижал малышку к груди, даже сквозь рубашку ощущая жар её личика, раскрасневшегося от слёз. Снаружи доносились всхлипы и непрекращающийся плач и он поспешно закрыл девочке уши ладонями. Хотелось забрать её боль себе, облегчить страдания, не позволять ей разочаровываться в жизни, но... ему было это не под силу.
Чжань едва подавил очередной приступ раскаяния, сдерживая его из последних сил.
- Я не сдамся, - прошептал он, но так, чтобы Микки его услышал, - я найду лекарство.
- Оно ей больше не нужно, - прошелестело с дивана.
- Ей может и нет, - Сяо Чжань отпустил ребёнка и присел рядом с другом, - но другим оно жизненно необходимо. Поверь мне, это только начало... И я... справлюсь.
- Ты уверен? - Микки расфокусировано уставился под ноги, скребя пяткой по паркету.
Сяо Чжань не ответил. Уверен ли он? Да, чёрт возьми! Он костьми ляжет, поселится в лаборатории, если потребуется, но найдёт лекарство против этой заразы. Вместо ответа он кивнул и ласково потрепал прильнувшую к нему Пэнни по щеке.
- Всё в порядке, солнышко. С папой всё будет хорошо. И с тобой тоже...
- Ты уверен? - сквозь натужный кашель вновь повторил Микки.
- Идём-ка со мной, братишка, - Сяо Чжань поднялся с корточек и протянул другу руку, за которую тот вцепился словно за спасительный круг.
Они вышли на крыльцо и в глаза, привыкшие к полумраку, ударил слепящий свет, отчего Микки заморгал, а потом закашлялся. Он огляделся по сторонам и просто-напросто забыл о рези в глазах от зрелища, которое ему открылось. Наверняка, он впервые осознал случившееся и количество народа, скопившегося в его доме. Паника, как и рыдания нарастали. Сяо Чжань уверенно притянул его к себе, прижимая чужую голову к своему плечу.
- Давай же, - пробормотал он, - выплесни это. Тебе сразу же станет легче... - и Микки, так долго державшийся перед дочерью, расплакался, вздрагивая и бесконечно всхлипывая.
***
Траурная процессия растянулась по дороге, тормозя уличное движение. Возмущённые гудки раздавались то тут, то там, и Чжань, скрипя зубами, мысленно ругал торопящихся по своим делам водил, которым оказались чужды чужие переживания. Добравшись до места погребения, он вышел из машины, осмотревшись вокруг. Кладбище занимало площадь более четырех гектаров. Оно было окружено каменной оградой высотой до двух метров, сооружённой на пожертвования одного из городских богатеев, впоследствии тут же и похороненного. Ворота на погост представляли собой каменную арку, справа от которой возвышалась деревянная часовня.
Сяо Чжань безмолвно стоял и смотрел, как безутешная миссис Свэн рыдала у гроба. Да, пусть Роузи и не была её дочерью, а всего лишь невесткой, но женщина безмерно любила избранницу своего сына и оплакивала её как родную. Мистер Свэн находился рядом, положив руку на плечо вздрагивающей жены. Замерший у вырытой могилы Микки заметно дрожал и беззвучно плакал, держа за руку свою дочь.
Сяо Чжань искренне был благодарен накрапывающему дождю, начавшемуся недавно. На него запросто можно было списать свои собственные слёзы, которые и не думали останавливаться. Он верил, что сможет справиться с собой и не поддаваться отчаянию, но оно захлестнуло с головой. Сяо Чжань стоял поодаль от всех остальных, но всё же ему было видно восковое, будто кукольное лицо с серо-жёлтой кожей, расслабленное и навсегда застывшее. Блондинистые волосы, аккуратно расчёсанные и уложенные в причудливую причёску. Нахрена, спрашивается? А яркие, некогда сверкавшие изумрудно-зелёным глаза закрылись навсегда. Если бы не восковой блеск и неестественная бледность, можно было бы подумать, что Роузи спит. Разъедающая пустота и невыносимая тоска прочно поселились в душе, заполоняя пространство.
Он знал её так давно, восхищался и ценил, ведь Роузи была неотъемлемой частью и его жизни тоже. Нередко вместе с Микки и с ней он ходил в кафешки, реже рестораны, пару раз присоединялся к ним, когда они ездили с малышкой Пэнни в зоопарк или цирк. Он часто посещал семейные ужины, от которых не хотелось отказываться, ведь его всегда там ждали. Та тёплая атмосфера, лёгкость в общении, окружавшая его, приносила максимум удовольствия. Ведь они его единственные близкие друзья. Чжань вспоминал её задорный смех, мягкость улыбки, лукавый взгляд, особенно когда она подтрунивала над ним, даже её частые, хоть и бесполезные попытки устроить ему свидания вслепую. Когда Роузи заболела после того злосчастного укуса, а потом слегла, он сделал всё возможное и даже больше, чтобы спасти подругу.
Профессор Коул тогда поддержал его с той идеей испытать разработку и сказал, что хуже точно не будет. И по первости, Сяо Чжань искренне верил, что у него получилось. На какое-то краткое время Роузи, казалось, пришла в себя, но не сработало. Что-то пошло не по плану. Его взгляд потускнел. Чувство вины и угрызения совести добавляли боли.
Позади него безмолвной статуей стоял Дживс, ещё один их университетский друг, и держал над ним зонт, но мелкие капли всё равно попадали на лицо, маскируя две мокрые дорожки, прочерчивающие бледные щёки. Приунывшие друзья тоже были где-то там, позади. Сяо Чжань поднял глаза и встретился с осуждающим взглядом Ребекки. Он помнил, как она приходила к нему в лабораторию, как искренне надеялась, что он в силах помочь её младшей сестре.
Дождь усиливался. Над открытым гробом тоже раскрыли зонт. И зачем? Хотелось проорать в пустоту. Разве это ей сейчас поможет? Вереница желающих попрощаться всё не заканчивалась. Люди неторопливо подходили, недолго стояли над усопшей и уступали место следующим. Одни стояли молча, другие, коих было большинство, что-то шептали. Сяо Чжань же медлил, пропуская других вперёд себя. Но вот настала и его очередь. На негнущихся ногах, будто потеряв опору, он подошёл ближе.
"Вставай! - хотелось закричать ему. - Хватит придуриваться! Вставай, Роуз! Пошутила - и хватит! Ведь так не должно быть! Я уверен, что вакцина сработала!"
Но изо рта не сорвалось ни звука. Едва различимый всхлип только если. Он неосознанно протянул руку и прикоснулся к чужой. Ледяная. Сяо Чжань потянулся к щеке, но его ладонь перехватил оказавшийся рядом Микки.
- Не надо, - едва слышно прошептал друг. - И перестань во всём винить себя. Это не ты виноват...
- Это всё слишком... - Сяо Чжань замолчал и отвернулся, сглатывая жгучие слёзы.
Он бросил последний взгляд на подругу и отошёл, не задерживая очередь. До этого момента казалось, что всё происходящее не более чем глупый и страшный розыгрыш, но холод её руки он до сих пор ощущал на своих пальцах. Отгородившись ото всех за стеной отчуждения, Сяо Чжань как будто со стороны смотрел, как отрывают несчастного мужа от гроба. Как с глухим стуком закрывают крышку. Он в последний раз глядел на застывшее лицо.
- Я всё исправлю, - шептал он будто заведённый, - всё исправлю... Дайте мне время.
***
Сил ехать в лабораторию не было никаких, поэтому он отзвонился профессору и направился к себе домой. Мамы уже, разумеется, не было, та подрабатывала в небольшой аптеке через три квартала от дома, пару раз в неделю выходя на подмену. Тем лучше. Он мог спокойно всё обдумать и не мучиться от нескончаемых вопросов, ответов на которые у него не было.
Ничком завалившись на свою кровать, Чжань уткнулся лбом в подушку и прикрыл распухшие от слёз глаза. Когда лежать стало невмоготу, потому что понимал, что сварится заживо в мыслях, он спустился в гостиную, привычно включая телевизор и заваривая себе кофе. Его мама как-то сказала, что такая убойная доза кофеина убьёт его. Мужчина хмыкнул. Умереть от кофе это было не самым страшным.
Сквозь приглушённое бормотание до него стали явственнее доходить слова комментатора и он невольно прибавил звук, прислушавшись.
- «Учëные усиленно работают над созданием новой вакцины, способной вырабатывать стойкий иммунитет. По последним исследованиям, данный препарат будет комплексно воздействовать на организм, давая людям возможность противостоять заразе..."»
Всё шло хорошо. По крайней мере, так было до определённого дня. Эксперименты на крысах, кроликах и собаках действительно показывали хорошие результаты. Больные агрессивные животные, которым вкалывали синтезированную жидкость, через пару часов теряли концентрацию внимания, ослабевали физически и приобретали коматозный вид. Но ещё через пару минут такого состояния подопытные вдруг начинали ощущать боль. Датчики засекали повышение сердцебиения, судороги конечностей и увеличение объëма лёгких.
Животные испытывали импульс активности, а в крови отмечалось снижение титра вируса. Это был прорыв. По радиостанциям и телеканалам вовсю начали трубить о благополучном выходе на новую ветвь разработок вакцины. Вот только через пару часов и крысы, и кролики забивались в углы клеток, а собаки же впадали в кому. Учёные наблюдали, как судороги конечностей перерастали в полноценный тремор, дыхание замедлялось, позже пульс становился реже и как итог - смерть всех подопытных. А вот эту часть разработок людям не дано было узнать, как и запрещалось разглашать об этом.
Испытания на здоровых животных также провалились по всем фронтам. После инъекции, уже через десять дней у подопытных повышалось слюноотделение, они становились беспокойными, затем теряли ориентацию и зрение - из чего был сделан неутешительный вывод, что вакцина содержит в себе противоположный эффект в виде заражения вирусом бешенства, от которого, собственно, и искали лечение. Об испытаниях на людях, выступивших добровольцами, даже не было и речи. Но это было уже не нужно. Роузи умерла, а значит всё напрасно. Снова.
Сяо Чжань выключил мельтешащий, раздражающий своим светом экран. На него накатили страшные воспоминания, о которых, он честно старался забыть, но так и не смог.
«Их жизнь в Чунцине казалась сказкой. Любящие родители, маленький проныра брат, о котором он долго упрашивал, чтобы было с кем поиграть. Всё виделось таким постоянным, стабильным, понятным. Но в одночасье случилась беда, обрушившаяся внезапно. Хотя, в принципе, всё плохое накатывает внезапно, стремительно, не спрашивая. Его младший брат вдруг ни с того, ни с сего стал проявлять признаки агрессии. Он рычал словно маленький тигрёнок, стоило только к нему подойти, а при купании бился в истерике. Мама шутила, что тот насмотрелся своих любимых мультиков про животных и теперь усиленно подражал мультяшным зверькам.
Успокоенный таким объяснением, Сяо Чжань старался тоже вовлечься в игру, пока однажды Лао с рычанием и красным блеском в глазах не бросился в его сторону, реально стараясь цапнуть. Благо вовремя подоспел отец, с явным укором оттаскивая младшего сына от обескураженного старшего. Лао извивался в отцовских руках, а из его рта вылетали нечленораздельные пугающие звуки, пока он всё-таки не извернулся и не вцепился в руку отца зубами, едва не вырывая кусок кожи с мясом.
Сяо Чжань тогда оцепенел, заслышав, как папа вскрикнул от боли, с трудом оторвав младшего сына от себя. Тот верещал и, забившись в угол, шипел на всех подряд и тогда пришлось вызывать скорую, потому что с Лао явно был не порядок. Когда брата увезли в больницу, отец долго держал старшего в объятиях, успокаивая и обещая, что всё будет хорошо. Но он соврал. Через неделю нескончаемых вопросов, когда же брат вернётся домой, мать с потухшим взглядом прошептала «Никогда». Впервые он растерялся.
Сяо Чжань, стоя у могилы Лао, не мог поверить, что того не стало. Какая-то болезнь забрала его жизнь, а никто из взрослых так и не стал ничего объяснять. Дом погрузился в горе. Мама больше не улыбалась, хотя её улыбка всегда приносила умиротворение и заставляла верить в лучшее, и Чжань старался разговаривать шёпотом, чтобы не напугать, а вот отец неожиданно принялся вести себя странно. Он всё чаще и чаще срывался на крик, стал нервным, раздражительным и вспыльчивым.
Сяо Чжань пытался лишний раз не попадаться ему на глаза, потому что только один его вид, либо случайно коснувшаяся губ улыбка, приводили родителя в ярость. Не успев до конца свыкнуться с потерей младшего брата, семью вновь настигло несчастье. Его отца, вопящего и рычащего, бросающегося на стены в запертой комнате, тоже увезли.
Чжань провожал машину скорой помощи пустым взглядом, а слёзы, бесконечно катившиеся по щекам, никак не могли остановиться. Мама, стоявшая рядом, крепко сжимала его руку, не сводя глаз с удалявшегося автомобиля. А буквально неделю спустя огорошила его тем, что отец покинул этот мир, воссоединившись на небесах с младшим сыном. Они остались только вдвоём. Мать и сын почернели от обрушившегося на семью горя, а спустя ещё пару месяцев, спешно собрали вещи и переехали в Нашвилл»
Он помнил, что именно тогда, когда случайно подслушав разговор своей мамы с врачом и запомнив только страшное слово «Бешенство», дал себе зарок, что во чтобы то ни стало изобретёт против него вакцину.
***
На следующий день, оказавшись в лаборатории, он привычно втиснулся в белый халат и замер у окна, сжимая в пальцах кружку с кофе. Сяо Чжань всматривался в тусклый, припорошенный серым горизонт. Мрак, словно плотное одеяло, окутывал город, скрывая улицы, которые скоро обязательно наполнятся жизнью, буквально спустя ещё пару часов. Молодой мужчина вздохнул, почувствовав тяжесть ответственности, давившую на плечи. Сейчас он не был лаборантом, либо научным деятелем, а был частью чего-то большего, шестерёнкой, которую, если заменить, ничего не изменится. Система продолжит идти дальше, и совершенно неважно, принесёт она добро или же зло и отсутствие морали.
Сяо Чжань вздрогнул, когда профессор Коул неслышно приблизился со спины и придержал его за локоть, чуть отведя в сторону. Аманда проводила их нечитаемым взором, надув полные губы, и снова вернулась к своему занятию.
- Что такое? - Сяо Чжань уставился на склонившегося к нему мужчину, пока тот явно собирался с мыслями.
- Ты слышал, что случилось на свиноферме в Кларксвилле?
- Нет, - мотнул головой Сяо Чжань. - Что-то серьёзное?
- Да. Хозяин поутру обходя загоны наткнулся на нескольких мёртвых животных.
- А к нам это имеет отношение? - недоверчиво вздёрнул бровь Чжань.
- Понимаешь, - протянул профессор, - я бы тоже не обратил внимание, но, - он поднял вверх палец, - у них всё было благополучно. Падёж скота не наблюдался, как и различных заболеваний. А с утра, ни с того ни с сего, нашли сразу три мёртвые туши. Свайп уже там, его вызвал сам хозяин, но он просит помочь. По первичным данным всё плохо.
- Я понял, - покивал Сяо Чжань, - когда едем?
- Сейчас, - профессор оставил его одного, направившись в подсобную комнату за всем необходимым, а он, пока ждал, подошёл к Аманде, кивком головы поприветствовав девушку.
- Едете куда-то? - спросила та, снимая специальные очки, раздражающе стуча ручкой об стол.
- Да... так... - замялся Чжань.
- Шон, - касание кончиков чужих пальцев вывело из состояния задумчивости и первой реакцией было отстраниться, но он посчитал, что не стоит так делать, и выдавил из себя вымученную улыбку. - Я всё ещё хочу пригласить тебя на свидание.
- Что? - мужчина растерянно похлопал глазами.
- Давай хотя бы выпьем вместе кофе, поболтаем без всего этого, - обвела она рукой пространство, - антуража.
- Ты же знаешь... - привычно начал Чжань.
- Готов, Шон? - профессор появился за спиной как раз вовремя, спасая его от необходимости отказать, и Сяо Чжань облегчённо выдохнул, пробормотав.
- Позже поговорим, - и кивнул мистеру Коулу, - готов.
***
Ферма больше походила на разворошенный улей. Будто кто-то злобно сунул в него палку и растревожил мирно впахивающих пчёл. Повсюду шныряли люди, кто в военной форме, кто в белых медицинских халатах, а кто и при полном защитном обмундировании, с закрытыми масками лицами. Тут и там развернули специальные палатки, возле которых был выставлен военный конвой, безучастно взиравший на без конца юркавших внутрь и обратно людей.
- Господа, - Сяо Чжань повернул голову в сторону подошедшего, узнавая в нём мистера Свайпа, одного из ведущих вирусологов научного института города. Тот показывал им экспресс-тесты, попутно объясняя задачу. - Нужно проверить всех находящихся в загонах свиней. Рук не хватает и будьте предельно осторожны, те животные, каких мы успели протестировать, оказались заражены, - пояснил он. Сяо Чжань прекрасно знал этот прибор и как им пользоваться, но всё равно со всем усердием внимал говорившему.
По окончании ввода в курс дела, Чжань поспешно кивнул, забирая со стола приспособление наподобие дротика с электронным индикатором на корпусе, вакуумные пробирки, а также запасные коробки с полыми иглами для забора крови. После этого, облачившись в одной из палаток в защитный комбинезон, высокие резиновые бахилы и перчатки, он прикрепил бейдж со своим именем и должностью, и направился к перегороженным железными решётками загонам. Там было почти не протолкнуться.
Люди из разных подразделений, все как один в похожих костюмах, вылавливали метавшихся в испуге животных, чтобы взять у них кровь на проверку. Сяо Чжань хмыкнул, и взглядом выцепив непомеченную свинью, бросился к ней, но та, почувствовав угрозу, ринулась словно ошалелая от него в противоположную сторону, заставив мужчину чертыхнуться сквозь зубы.
- Помочь, док? - раздался за спиной насмешливый голос и Чжань невольно кивнул, всё ещё не оборачиваясь.
Вдруг говоривший обошёл его спереди и Сяо Чжань смог лицезреть сначала заляпанные налипшей грязью армейские высокие ботинки, после скользя по крепким бёдрам вверх, по затянутой ремнём талии, достаточно тонкой для бойца спецподразделения, добрался до широких плеч, а затем уставился на потрясающе красивые раскосые глаза, отливающие на солнце медово-золотистым. Остальная часть лица была закрыта респиратором.
- Отомри, - хмыкнул незнакомец, и Чжань в этот миг подумал о том, что хотел бы, чтобы тот стянул маску, а он сам смог бы рассмотреть чужое лицо целиком.
Почему-то он был уверен, что этот мужчина красив, но пока что удостовериться не было и шанса. Боец протянул вдруг руку, и голосом, заставившим всё тело покрыться мурашками, проговорил.
- Ван Ибо. Спецотряд по ликвидации.
- Шон Сяо. Ведущий специалист из научно-исследовательской лаборатории Нашвилла.
- Так, ну давай поймаем тебе эту свинью, - не успел Чжань и глазом моргнуть, как тот ринулся от него чуть в сторону, чтобы уже несколько секунд спустя крикнуть, - давай, не стой столбом! Коли!
Сяо Чжань спешно приблизился, надев маску с защитными очками, и ввёл в толстую шкуру визгливой свиньи прибор, следя за показателем индикатора. Он мысленно возносил молитвы, чтобы тот остался в пределах нормы, но, как оказалось, на небесах его явно не услышали. Противный писк на мгновение оглушил, а когда индикатор окрасился красным, Чжань тяжело выдохнул.
- Он заражён.
- Вижу, - хмыкнул Ибо, - почти все животные, которых мы отметили, тоже.
- Плохо дело, - промычал Сяо Чжань, нажимая кнопку на боку прибора, внимательно следя, как полая прозрачная игла заполняется кровью.
- Мы получили приказ сжечь ферму, если обнаружится, что животные поголовно больны.
- Это единственный вариант, - Чжань вскинул взгляд, словив ответный. Тот был заинтересованным и жгучим, пробиравшем до костей.
- Давай следующего, - Ибо чуть мотнул головой, после того как свинья была помечена, он отпустил её и бросился ловить другое животное.
Сяо Чжань быстро проткнул резиновую пробку пробирки и отстрелил внутрь иглу, наполненную кровью. Уверенным и привычным движением вставил в прибор новую и поспешил к Ибо. Животных было сотни, а времени катастрофически не хватало, да и людей тоже. Все работали чётко, слажено, разбившись на пары или тройки, без перерыва обследуя свиней.
Спустя несколько часов, они изрядно вымотались. По завершении проверки девяносто процентов скота оказалось заражено. Было принято решение уничтожить всё поголовье, включая здоровых на данный момент животных. Отряд ликвидации уже был готов и когда всех свиней согнали в амбар, забаррикадировав двери, запустили внутрь умертвляющий газ. Выждав положенные минуты, отряд приступил к зачистке.
Хозяин фермы едва ли не рвал на себе волосы, плача и воя в истерике, наблюдая за сожжением своего скота. Он понимал, что так надо, но не мог не убиваться из-за того, что теперь полностью разорён и мысленно подсчитывал убытки.
***
Когда Сяо Чжань ближе к вечеру вернулся в лабораторию, собранные им образцы тут же были подвергнуты исследованию. Выделив вирус, он задумчиво смотрел в монитор на отобразившееся фото, понимая, что с вирусом произошли изменения. Хоть они и были незначительными, но всё же.
Оболочка утолщилась на два нанометра, внутренняя мембрана стала плотнее, а шипы удлинились. В остальном же строение вируса осталось прежним. Постоянно сверяя данные с профессором Свайпом по видеосвязи, они пришли к шокирующему открытию - похоже им удалось остановить распространение мутировавшего вируса. Потому что других таких случаев зарегистрировано не было.
Изменённый вирус был зарегистрирован под индексом A85/23 и законсервирован. Но в душе Сяо Чжань понимал, что это только начало. Вирус мутирует ещё. Только стоял вопрос - когда и где. Появление новых антибиотиков, различных синтетических витаминов и улучшенные прививки для животных не могли не вызвать изменения вируса. Проведённое расследование на ферме в Кларксвилле только доказало это. Ждать новой мутации долго не пришлось и уже через четыре месяца были зарегистрированы новые случаи.
***
Первыми массовому заражению людей подверглись южные части Америки. Из-за тёплого влажного климата и отсутствия должного внимания со стороны властей, эти регионы были обширно заселены расплодившимися крысами, количество которых выросло до катастрофических масштабов. Всё чаще и чаще вспыхивали обращения в госпитали с пометкой "Укус дикого животного".
В срочном порядке туда были высланы бригады медиков с препаратами на помощь местным врачам, которые не справлялись с нескончаемым потоком людей. Но всё равно пациенты гибли и их количество с геометрической прогрессией росло. Заболевшие, корчившиеся из-за нехватки мест прямо в больничном холле на полу, не дождавшись помощи, умирали. Отряды ликвидации, также призванные на помощь, заполонили улицы, уничтожая грызунов тысячами, стараясь не пропустить ни одного.
Затем беда пришла из прибрежных городов. Особенно много вспышек заразы регистрировали в местах, где имелись крупные портовые сооружения и водоёмы поменьше. Реки и озёра неминуемо становились рассадником страшной инфекции. Крысы, птицы и другие животные, полчищами обитающие в портах, ютящиеся в парках и селившиеся у прудов разносили болезнь крайне быстро. Ближе к северу на тот момент было относительно спокойно, но и это продлилось не долго. Климат, в целом не "суровый", был крайне благоприятен для распространения теплокровной заразы. Заражённых животных становилось всё больше и больше, а бешенство постепенно приобрело масштабы эпидемии.
На спешно созванном экстренном саммите именитых учёных, докторов наук, профессоров и высшего правительства - было решено провести расследование причин заражения. Профессор Коул, вернувшийся с созыва, поведал секретные сведения, приведшие в ужас Сяо Чжаня. Оказывается, что и в других странах отмечались вспышки заражения животных, но пока все их удалось успешно локализовать. Обусловлено это было миграцией птиц, морских животных и рыб.
Информация об этом держалась в строжайшем секрете, но как Сяо Чжань с профессором Коулом понимали - не надолго. Как только вирус доберётся до третьих стран, то можно начинать обратный отсчёт о вымирании животных и укушенных ими людей. Мир был на грани полной катастрофы - как биологической, так и экономической.
На следующий саммит профессор Коул взял с собой и Сяо Чжаня. Они сидели в первых рядах, внимательно слушали доклад и смотрели отчёт о расследовании, предоставленный комитетом по чрезвычайным ситуациям. Отчёт начался с событий многомесячной давности.
Отследив цепочку заражения, экстренно собранная группа по расследованию обнаружила, что в одном из районов страны было незаконно организовано захоронение токсичных отходов, бессовестно проигнорировав все правила по их консервации. В этом же районе были зафиксированы подземные толчки, спровоцировавшие выброс распавшихся в земле зарытых там отходов. По соседству располагалось лабораторное кладбище животных и использованных реагентов, нелегально устроенное несколькими фармкомпаниями, изготавливающими антирабическую вакцину, абсолютно не соблюдая все законы по утилизации медотходов.
Гонясь за прибылью, недобросовестные компании и фирмы наплевали на безопасность окружающей среды, создавая крайне опасную ситуацию в сейсмоактивной зоне. Ситуация отягощалась ещё и тем, что недалеко протекала мелкая река, которая впадала в большую, а та соответственно в океан. Проведя на месте необходимые исследования, комитет выяснил, что попавшие в почву отходы проникли в грунтовые воды, добрались до кладбища животных и активировали не полностью обеззараженный вирус бешенства.
Далее вирус с отходами попал в эту речку, откуда пополняли запасы воды местные жители, а так же пили дикие и домашние животные. Первичные анализы показали, что под воздействием токсинов вирус мутировал, начав поголовно передаваться зверям, а умирая, те становились едой для падальщиков и птиц. Десятки тысяч заражённых животных, попавших в эпицентр, распространились по местности.
Слушая доклад, Сяо Чжань внутренне обмер, понимая, что это начало настоящего противостояния между человеком и вирусом. Он понял, что жить похоже будет в лаборатории. Далее, институт на Аляске, изучающий бешенство на протяжении десятков лет, представил созданный ими усовершенствованный иммуноглобулин, способный по их заверениям защитить человека.
В виду сложившегося положения, было принято коллективное решение массово оповестить население о мерах предосторожности.
***
Буквально на следующий день новостные сводки пестрили информацией о "вирусе бешенства, внезапно пробудившемся на территории Соединённых Штатов". Со всех экранов власти повсеместно призывали делать прививки домашним животным и инъекциировать иммуноглобулином людей. В случае укуса незамедлительно обращаться в больницу.
К сожалению, эта мера продлилась не долго. Животные стали всё чаще и чаще нападать на людей и кусаться, вызывая заражение, несмотря на профилактические меры в виде введения разрекламированного иммуноглобулина. Его создали на основе исходного "чистого" вируса и как выяснилось позднее, против вируса-мутанта он был абсолютно бессилен.
Некоторые фармкомпании, вновь почуяв возможность заработать миллионы, стали выпускать некачественную продукцию, либо же просто пустышки, чем усугубили и так шаткое положение всего населения. Карательные меры по отношению к ним были конечно применены, но их преступные действия уже нанесли непоправимый удар по всей отрасли.
К тому же люди в основной массе не прислушались к властям, напрочь игнорируя рекомендации. Как итог - сотни тысяч статистических данных фиксировали случаи о новых заболевших, обрабатываясь день и ночь напролёт.
Министерство здравоохранения спешно выпустило познавательный ролик о признаках начавшейся болезни, в надежде, что люди не будут пренебрегать первичными симптомами. "Если у вас в месте укуса опухла и покраснела кожа, появился жар и состояние сонливости в рабочие часы, то незамедлительно обратитесь за помощью. Если вы заметили странное поведение родственников и знакомых, то немедленно сообщите по телефону..."
Следующим этапом стала популяризация разработок вакцины и альтернативные способы борьбы с вирусом бешенства. Сяо Чжань, как и предсказывал, поселился в лаборатории, денно и нощно стараясь создать вакцину, но пока что всё шло из рук вон плохо.
Испытываемые на добровольцах, которыми перестали пренебрегать, препараты, поначалу с успехом проходившие тестирование на животных, отторгались, и бешенство развивалось стремительно.
Через несколько месяцев Сяо Чжань осознал, что они проигрывают вирусу по всем фронтам. И тот снова мутировал.
Путь из дома до лаборатории теперь не казался безопасным, представляя из себя каждодневную борьбу с происходящим. Сяо Линь по утрам долго не выпускала сына за порог, умоляя остаться дома, плюнуть на всё и быть за пределами спасительных стен. Но он не мог так поступить. Хотя, ему тоже было страшно.
Некогда шумные улицы, на которых кипела жизнь, превратились в кладбище разрушенных зданий и сожжённых автомобилей. Под шумок разграбленные мародёрами дома зияли пустыми глазницами выбитых окон, а асфальт был пропитан временем и кровью. Этот мир больше не принадлежал человеку. Он стёр его следы, оставив лишь пепел воспоминаний и шелест шагов тех, кто ещё дышал. Сяо Чжань двигался осторожно, напряжённо прислушиваясь к звукам вокруг. Тишина была зловещей. Она сковывала, как удав, сжимая горло, и с каждым шагом становилось всё сложнее от неё избавиться. Тихо. Слишком тихо.
Мир неизбежно погружался в хаос. Всё, что до этого было привычным, понятным, знакомым - кардинально менялось. Заражённые люди внезапно начали проявлять агрессию. Словно в них переключили тумблер, отключив человеческое и создав из людей новый вид неконтролируемых животных. Здоровым людям всё чаще и чаще приходилось бежать и спасаться, завидев шатающихся по городу заражённых. Поначалу, общество лишь отталкивало поведение подобных особей, но когда те начали бросаться на людей, вгрызаясь зубами в плоть, отрывая целые куски из ещё живого тела, бьющегося в конвульсиях, стало понятно, что шутки кончились.
Появилась реальная опасность, от которой оставалось лишь искать спасения. Главной проблемой было то, что подобные люди были везде и их было уже сотни. Многие сферы жизни оказались парализованы. Заражённые были повсюду: политика, здравоохранение, образование, правоохранительные органы. Вокзалы, аэропорты, порты спешно закрыли. В городах вводилось военное положение, был установлен комендантский час, всех поголовно обязывали пройти медосмотр, а домашних животных настоятельно призывали усыпить. Диких же, особенно стаи, истребляли на месте. Для птиц сооружали кормушки с ядом, как и для грызунов. Но всё оказалось напрасно. Болезнь прогрессировала и распространялась.
Когда количество заражённых приблизилось к миллиону, то пришлось реально учиться выживать. Находить безопасные места, использовать оружие, защищаться и защищать, убивать... Люди рождались и умирали в одном и том же, абсолютно ужасном и сходящем с ума мире. Критически снизилась рождаемость. Население Америки рекордно уменьшилось и продолжало это делать с каждым прошедшим месяцем.
Маленькие города были завалены разлагающимися трупами людей, животных и птиц, а также бушующими инфицированными. Отряды ликвидации не справлялись с таким огромным количеством мёртвых тел, просто не успевая даже вывозить их, не то что сжигать. К тому же и сами солдаты подвергались жестоким нападениям заражённых и со временем ликвидаторов становилось всё меньше. Было принято экстренное решение сжигать такие города целиком, несмотря ни на что.
Слушая такие новости, Сяо Чжань невольно вспоминал об Ибо, искренне надеясь, что тот всё ещё жив.
Во всём этом хаосе участились другие инфекционные и респираторные заболевания, врачей, как и медикаментов катастрофически не хватало. Вода, растения и скот становились непригодными для употребления в пищу. Фабрики и заводы работали на пределе, пытаясь обеспечить людей едой, водой и необходимыми лекарствами. Учебные заведения, сады, развлекательные учреждения были спешно переоборудованы под госпитали. Но какие бы меры не принимались, всё катилось к полному краху.
Выжившие стали образовывать общества, имитирующие государственный строй. Эта схема была больше похожа на общину, но это было единственным вариантом сохранить остатки утекающей сквозь пальцы цивилизации. Люди разбивались на маленькие и большие группки, выбирали среди своих же главаря, наделяя его властью, и подчинялись спешно созданным законам. Несогласных изгоняли из общины, но таких были единицы. Никому не хотелось оказаться один на один с заразой. А болезнь продолжала прогрессировать и распространяться всё больше и быстрее. Вскоре она перебралась на другие континенты и началось массовое вымирание. Вымирание всех, кто не смог вовремя осознать, что происходит, всех, кто не сориентировался, не успел, не сделал.
Россия, Европа, далёкий Египет - никого не обошло стороной. Изо дня в день со всех уголков мира прилетали данные о количестве заражённых и умерших. Все континенты пылали красным цветом, говорившем, что вирус распространился буквально везде, стремительно уносящий жизни всего живого. Мир рушился и катился в бездну.
К новому удару мутации Сяо Чжань был абсолютно не готов. Внезапно люди перестали умирать, но и людьми их больше было назвать нельзя. Он помнил всё своё отчаяние, когда впервые увидел такого человека, а после те стали появляться повсеместно. Учёные, не на жизнь, а насмерть бившиеся с заразой, смогли выделить несколько стадий развития болезни.
Первая начиналась сразу же после получения заражения. Укус, половая связь или же обмен жидкостями оказались достаточным основанием. Но неминуемым условием было нарушение целостности кожных покровов и слизистых. Даже невинный поцелуй мог стать смертельным. Объятия, секс, всё то, что доставляло удовольствие, оказалось под строжайшим запретом. Поначалу, заражённый человек не ощущал примечательных изменений, оставаясь при своём уме и сознании. Правда повышалась необходимость сна и ухудшалось зрение. Тем временем в организме начиналось ускоренное деление вируса. Этот инкубационный период длился до трёх дней. В этот период заражённые оставались такими же людьми, но неактивными. Тем они были и опасны. Их легко можно было спутать со здоровыми.
Вторая стадия - стремительно развивающееся бешенство: высокий титр вируса и активный некроз тканей. Зачастую быстрому некрозу были подвержены ткани горловых и грудных мышц. Повышалось слюноотделение и терялась зрительная ориентация. Заражённые теряли над собой контроль. Они становились лишь дикими животными, движимые голодом, который возрастал в разы. В это время инфицированные были максимально активны, нападали на людей и животных без разбора, стремительно распространяя болезнь. Длилась стадия с четвёртого по двадцать седьмой день.
Следующая стадия начиналась на двадцать восьмой день и длилась около недели, в зависимости от возраста, веса и физических особенностей человека. Как назвали её учёные - стадия затишья или мирная стадия. Когда заражённый терял свой истинный человеческий облик окончательно. Он становился более спокойным, некроз прекращался, но начиналось ускоренное деление мышечных клеток. Существо ориентировалось только на слух и обоняние. Мозговая активность сохранялась на уровне инстинктов. Они не бросались на всё подряд, как раньше, напрочь игнорируя животных, и в отличие от второй стадии заболевания, жертвами избрали лишь людей.
Последняя стадия начиналась с остановки сердца и прекращения работы жизненно важных органов. Человек становился живым мертвецом. К этому моменту у них формировалась более развитая челюстная мускулатура, они приобретали недюжую силу и зачастую дикие животные рефлексы. Попросту говоря, превращались в зомби. От которого спастись - не представлялось возможным.
Города наводнили ходячие мертвецы.
Мир рухнул.
***
Сяо Чжань сидел на обочине разрушенной трассы, опустив голову и сцепив пальцы на затылке. Мир вокруг казался мёртвым. Или, что хуже, умирающим, как тяжело раненый зверь, корчащийся в агонии, испуская последние, хриплые вздохи. Трасса, некогда оживлённая, полная машин, клаксонов и раздражённых водителей, теперь была выжженной пустошью, мёртвой артерией, по которой больше не бежала кровь. Только потрескавшийся асфальт, ржавые обломки машин и тишина. Эта тишина пугала сильнее любого крика. Мужчина устало провёл испачканной ладонью по лицу, по щетине, по пересохшим губам. Он знал, что останавливаться - ошибка. Одиночка, сидящий прямо на дороге? Отличная мишень для кого угодно. Но страх и осторожность уступили место банальной усталости. Каждая мышца горела от напряжения, глаза ныли от недосыпа.
Обыденная жизнь давно свелась к простому алгоритму: идти, искать, прятаться, выживать. Ни вчера, ни завтра - было только здесь и сейчас. Ветер шевелил остатки покорёженных вывесок, иногда где-то далеко слышался глухой грохот - эхо умирающего мира. Сяо Чжань закрыл глаза. Порывы ветра прошелестели по пустой трассе, поднимая в воздух обрывки бумаги и сухие листья. Город был чёрным лабиринтом, запутанным, как мысли человека, который слишком долго боролся за выживание. Разрушенные здания, словно обломки древних великанов, торчали из-под земли, их пустые глазницы-окна смотрели на улицы, полные мусора, гнили и теней.
Пистолет в руке казался продолжением тела, пальцы плотно обхватывали рукоять, а указательный лежал рядом со спусковым крючком. Глаза ловили каждую мелочь - шевеление занавески на втором этаже, слабый скрип раскачивающейся на ветру вывески, дрожь консервной банки в переулке. Взглянув на наручные часы, он понял, что давно уже должен был вернуться домой. Его мама наверняка надумала себе всякого и сейчас переживала. Бросив взгляд на набитый под завязку рюкзак, Сяо Чжань хмыкнул. Да, его сегодняшняя вылазка могла считаться крайне успешной, чего не скажешь о предыдущих.
***
Следующий день, как и прочие до него, не принёс ничего нового, кроме дождя. Тяжёлые, густые тучи плотной пеленой повисли над городом, даже не давая просвета и намёка на улучшение. В пасмурную погоду Сяо Чжань не мог высчитать, сколько времени осталось до захода солнца, и иногда «они» выбирались из своих укрытий раньше, чем он успевал вернуться с вылазок домой.
В дождливые дни он предпочитал не удаляться от дома. Ведь мир, где он мог не бояться, больше не был прежним. Цивилизация пала, возвращая человечество к истокам бытия.
К лаборатории, в которой он ещё когда-то работал, стараясь изо всех сил найти решение и спасение человечества, было не пробиться. Хотя не только к ней. Вообще выходить в центр города было крайне опасно.
Единственное, что он успел сделать, когда понял, что миру наступает окончательный пиздец, это с разрешения начальства перевезти в свой дом часть исследовательского оборудования, чтобы продолжить попытки. Мама часто и подолгу сидела подле него, потому что ей решительно нечем было заняться. Работы она лишилась, впрочем, это тоже не имело значения, потому как деньги обесценились и потеряли актуальность. На улицах участились грабежи, разбой царил повсеместно, каждый уцелевший от заразы выживал как мог. Сколько ещё так общество протянет, он не ведал. И страшился того, что будет дальше.
- Сынок, - госпожа Сяо тронула сына за плечо и тот устало взглянул на осунувшееся родное лицо, хотя и сам выглядел не в пример лучше. Трёхдневная щетина покрывала впавшие щёки, а под покрасневшими глазами залегли непроглядные тени. Он погасил уже третью сигарету подряд, одним глотком допив остатки чёрного как сама бездна кофе, а после тяжело выдохнул.
- Что ты хотела?
- Оторвись хоть на минуту, - почти плакала женщина, - мне больно от того, как ты себя изводишь.
- Не могу, ты же знаешь, - отмахнулся тот, понимая, как груб с матерью, - скоро должен приехать Микки с ребятами и профессор с...
- Я всё это знаю, - руки сомкнулись на его теле, а на плечо капнули слёзы бессилия, - это рискованная затея.
- Да, - согласился мужчина, - но и оставаться тут мы больше не можем. Посмотри вокруг, ма, - вскинулся Чжань, - нет еды, местность заполонили заражённые и уже совсем скоро они доберутся и сюда. Нужно уходить.
- И куда мы пойдём? - заламывая брови воскликнула женщина.
- Я говорил тебе, - Чжань поднялся, растрепав и без того всклокоченные волосы, зарываясь в них всей пятернёй, - нам нужно двигаться на север. Там, по сообщениям, более-менее спокойно и мы сможем найти решение...
- Которого попросту нет, - госпожа Сяо поникла, как и её сын, слабо качнувший головой. Он упрямо вскинул подбородок, шепча.
- Я всё равно не сдамся...