щуров
Часы на телефоне показывали 01:07. Интернет у Киры умер ещё вечером, и, по-хорошему, можно было подождать до завтра. Но терпеть она не умела - да и последние фотки Ромы хотелось добить прямо сейчас, скинуть ему и забыть.
Она пару минут топталась в коридоре, потом решилась и тихо постучала в его дверь.
- Кто? - голос из-за двери был глухой, будто он оторвался от чего-то важного.
- Кира... у меня интернет сдох. Можно у тебя посижу? Доделаю фотки.
Дверь отворилась. На пороге стоял Рома - в чёрных штанах и светлой футболке, волосы чуть растрёпаны, глаза мутноватые, но не в хлам. В одной руке - стакан с янтарной жидкостью, на столике в глубине комнаты виднелись бутылка ягермейстера, почти пустая, и рядом - вискарь. Пахло алкоголем, табаком и чем-то его, тёплым, впивающимся в память.
- Заходи, - он чуть отступил, пропуская её внутрь. - Только предупреждаю... я уже начал вечер.
- Вижу, - она мельком глянула на стол, сбросила кроссовки и прошла за ним.
Он кивнул на кресло у большого монитора. - Вот, садись. Комп мощный, не зависнет.
Кира опустилась в мягкое кресло, уже чувствуя, как её тело утопает в нём. Монитор светился холодным светом, а системник тихо гудел.
- Будешь? - Рома чуть приподнял бутылку ягера.
Она колебалась секунду. Потом закусила губу и кивнула. - Ладно.
- Вот и умница, - он налил ей в низкий стакан, подал так, что пальцы его чуть коснулись её руки. Кожа отозвалась мгновенно - тонким током до плеча.
Пока она доставала флешку и подключалась, он остался стоять рядом, опершись о стол, медленно отпивая из своего стакана.
- Поможешь? Тут что-то тупит, - она нахмурилась, глядя на экран.
- Давай, - он наклонился, его плечо почти упёрлось в её висок. Тёплое дыхание обожгло кожу, когда он тянулся к мышке.
- Вот так... - тихо сказал он, щёлкая пару раз. Его ладонь на мгновение легла поверх её, направляя. Пальцы скользнули, задержались чуть дольше, чем требовалось, и Кира почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
- Спасибо... - она выдохнула, стараясь не подать виду.
- Не за что, - он чуть усмехнулся, забирая свой стакан. - Только ты, Авдеева, когда работаешь, выглядишь так, будто это не фотки, а что-то очень... личное.
Она краем глаза глянула на него, но промолчала, сделав глоток. Алкоголь мягко разлился внутри, смешавшись с тишиной комнаты, светом монитора и ощущением его близости.
Рома снова подошёл - на этот раз облокотился рукой на спинку кресла, другой едва коснулся её плеча, будто поправляя невидимую складку на кофте.
Она печатала, редактировала, а он то отходил к столу с бутылками, то возвращался, то кидал короткие, почти шутливые комментарии. Но всякий раз, когда он наклонялся, чтобы что-то сказать, его голос был ближе, чем нужно.
Всё это казалось не про фотографии - а про какой-то их тихий, медленный танец в полутёмной комнате, где звук кликов мыши перемежался с мягким стуком стаканов о стол.
- А ты сейчас вообще что-то пишешь? - Кира, не отрываясь от экрана, прокручивала последние правки, но боковым зрением следила за ним.
- В смысле? - он поднял бровь.
- Ну... треки. Творчество. Ты же этим живёшь, или уже всё?
Рома усмехнулся, откинулся на спинку стула, сделал глоток.
- Не поверишь, Авдеева, но да. Пишу. Иногда. Когда хочется. Когда прет.
- А что за темы? - она чуть прищурилась, продолжая задавать вопросы.
- Разные. Но лучше один раз услышать, чем я буду тебе тут заливать, - он поставил стакан, поднялся и, не глядя, переключил на мониторе другое окно.
- Хочешь, покажу демки? - спросил он уже с лёгкой ухмылкой.
- Давай, - она развернулась к нему.
- Только встань.
Она поднялась из кресла, думая, что он просто хочет пододвинуться поближе к клавиатуре. Но Рома, не теряя времени на объяснения, резко потянул её за талию и усадил себе на колени, как будто это было самым естественным действием на свете.
Её руки машинально упёрлись ему в грудь - под ладонями чувствовалось тепло и ритм сердца, его колени плотно прижимались к её бёдрам.
- Удобно? - он склонил голову, его голос звучал ниже обычного.
- Не жалуюсь, - она сделала вид, что спокойно, хотя внутри всё напряглось.
Он кликнул по нескольким папкам, открыл плеер, и из колонок потекла первая демка - глухой бас, бит с глубоким качем и тихий, чуть хриплый его голос.
- Это... выйдет в новом альбоме, - сказал он негромко, словно боялся, что музыка заглушит слова.
Она слушала внимательно, иногда кидая короткие взгляды на экран, но чаще - на него. Его профиль в свете монитора выглядел остро, почти хищно. Когда бас усилился, он чуть крепче обнял её за талию, его пальцы медленно скользнули по ткани её худи, будто проверяя, чувствует ли она каждое их движение.
- Ну? - спросил он, когда трек закончился.
- Сильно... - она выдохнула. - Ты, походу, всё ещё можешь удивлять.
Он усмехнулся и тут же включил следующий.
Так они слушали ещё минут десять - она сидела на его коленях, чуть откинувшись назад, он одной рукой держал её за талию, другой щёлкал треки. Иногда он чуть наклонялся вперёд, его подбородок касался её плеча, и от этого по коже пробегали тонкие, почти болезненные мурашки.
Кира понимала - это уже не просто про музыку. Это про то, как он держит её, как между ними становится теплее и тише, несмотря на громкие биты.
Кира чуть сместилась с его колен, скользнув взглядом по столу, где стоял недопитый стакан. Музыка уже сменилась на что-то фоновое - лёгкий, без слов бит, просто ритм, который держит атмосферу.
- Подолью, - сказала она, поднимаясь. Плавно подошла к бутылке, плеснула себе почти до половины.
- И мне подлей, - голос Ромы прозвучал так буднично, будто он и не просил, а просто сообщил, что это должно случиться.
Она обернулась через плечо:
- А «пожалуйста» где?
- Авдеева, ты же знаешь, что с меня вежливость - это уже перебор.
Она хмыкнула, но наливать всё-таки стала. Поставила стакан перед ним, снова устроилась в кресле - уже рядом, а не на коленях.
- Ну и так твой великий творческий процесс? - спросила она, чуть прищурив глаза, как будто проверяла его на искренность.
- Как всё в этой жизни: идёт, пока не надоест, - он поднёс стакан к губам, сделал глоток и посмотрел на неё в упор. - А ты вот всё редактируешь, редактируешь...
- Работа такая, Щуров, - она подчеркнула фамилию, с лёгкой насмешкой. - Кому-то же надо делать красиво.
Он улыбнулся краем губ, кивнул:
- Щуров... давно меня так не называли. Обычно «Ромой» всё обходится.
- Мне нравится фамилия, - откинулась она в кресле. - Звучит серьёзно. Не то, что твои демки.
Потом разговор потёк куда-то в сторону - не про них и не про музыку. Обсудили, какой район Москвы хуже всего пахнет летом, вспомнили странных людей в метро, поспорили о том, какие чипсы отвратительнее: с кетчупом или с крабом. Смех был лёгким, но без той близости, что тянет к прикосновениям. Скорее, это было похоже на перерыв между партиями в шахматах - каждый просто отдыхал, но при этом не выпускал из внимания второго игрока.
Часы на экране показали, что уже далеко за полночь. Кира потянулась, поставила стакан на край стола.
- Ладно, буду сворачиваться. Спасибо, что пустил, - она уже собирала флешку в карман.
- Всегда пожалуйста, - ответил он, чуть откинувшись на спинку кресла.
Она встала, прошла к двери. Перед тем как выйти, задержала на нём взгляд - не слишком долго, но достаточно, чтобы он понял, что в голове у неё остался этот вечер.
- Спокойной ночи, Щуров.
- И тебе, Авдеева.
Дверь закрылась за ней тихо, а в коридоре сразу стало холоднее - как будто тёплый свет его квартиры остался позади, вместе с недосказанными фразами.