Call me a Thief

Утро началось с необычного смс от Незборецкого, хотя там были все те же указания по поводу внешнего вида, но на этот раз он сказал одеться приличнее и не забыть трусы. Ладно, возможно это новый этап и я на шаг ближе к сути Кирилла, чтобы понять, что на самом деле для него важно, чем он дышит.

Учитывая, что он собственноручно опустошил половину моего гардероба, накурив откровенных (но все равно красивых) вещей, я полезла в ту малую часть своей одежды, которая осталась после его ревизии. Не знаю, что он вкладывал в это «приличнее», но я достала свою самую длинную черную юбку (почти в пол)? закрытый серый топ, а сверху накинула черную кофточку, чтобы руки тоже были прикрыты, да и на улице сегодня было как-то прохладно. Из белья я на всякий случай тоже выбрала самый спокойный и закрыты черный кружевной комплект. Волосы убрала, потому что он часто просил так сделать и скорее всего, ему нравилось это.

На такси я приехала точно к нужному времени, поднялась на этаж и позвонила в дверь, как и всегда. Кирилл открыл мне, но не впустил внутрь, а сам вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Он дернул меня за руку в сторону от двери.

— В общем так, планы поменялись, — шпротом затараторил он — там приехала моя бабуля и сейчас твоей задачей будет изобразить мою настоящую девушку. Не покорную шлюшку, а приличную девочку, чтобы она была спокойна. И не вздумай облажаться! Три шкуры сдеру с тебя, если что-то пойдет не так — стиснув зубы пригрозил он.

Мда, на такое я вообще не подписывалась, но если это очередная проверка — я пройду ее. Я согласно кивнула, добавив, что буду очень стараться произвести впечатление на его бабулю. Кирилл крепко взял меня за руку и теперь повел в квартиру.

Холостяцкое гнездо Незборецкого пахло выпечкой, свет горел везде, так что было непривычно ярко, я даже поморщилась, снимая обувь в освещенной прихожей. Обычно тут было почти темно, а из запахов только его шампунь и одеколон. Может бабуля имеет над ним какую-то особую власть? Может она сломала психику своему внучку, так что он теперь имеет эти садистские наклонности?

Однако, все мои мысли рассеялись, как только он завел меня в кухню. Милейшая женщина в желтом фартуке стояла у плиты, выпекая оладушки. Она улыбнулась, взглянув на меня, составила сковороду с плиты и поспешила вымыть руки.

— Бабуль, знакомься, это Регина, — Кирилл в домашних шортах и футболке выглядел невероятно мило, нежно и совсем не так, как выглядел обычно при наших встречах — Регина, это моя бабушка Людмила Александровна.

— Приятно познакомиться — я улыбнулась и протянула ей руку, как раз когда она обтерла ладони об фартук.

— Мне тоже очень приятно, садитесь за стол, у меня все готово — женщина жестом указала на стол, и Незборецкий услужливо отодвинул для меня стул.

Устроившись за столом, мы мило болтали с его бабулей, он по большей части молчал, зато я на ходу сочинила красивую легенду наших отношений, иногда вплетая правду, чтобы было за что уцепиться. Так, она узнала что мы познакомились на вечере джаза, а потом волею судьбы встретились в кафе и уже не смогли забыть друг друга. Людмила Александровна накормила нас вкусными оладьями с домашним вареньем и травяным чаем. Эта женщина точно не могла быть причиной сдвигов в голове Кирилла, она просто душка.

— Кирюшенька, тут осталось тесто, я уберу в холодильник, как проголодаешься — допечешь оладушков себе и Региночке — женщина стала прибирать рабочую поверхность.

— Спасибо, бабуль — Незборецкий подскочил с места, принявшись убирать грязные тарелки, я решила помочь, не сидеть же просто так.

— Поеду Максюшку навещу, ему тоже оладушков сделаю — заверила бабуля, когда на кухне воцарилась полная чистота.

Я наблюдала как они с Кириллом мило обнялись, а потом он пошел провожать ее до такси, сказав мне ждать в квартире. Незборецкий конечно умеет удивлять, такое чувство что у него раздвоение личностей, и вот этот милый внучек мне нравится, а тот грязный извращенец — нет.

Воспользовавшись одиночеством, я решила попытать удачу. Почти все двери в комнаты были распахнуты. К сожалению, он скоро вернется, поэтому у меня нет времени, чтобы покопаться в вещах, в поисках слабых мест Незборецкого, поэтому я просто бегу по комнатам, фотографируя их внешний вид, надеясь, что какие-то детали укажут мне верный путь, когда я смогу эти самые фото рассмотреть.

В ванной я уже была, кухню тоже видела, наша «игровая» оказалась на этот раз запертой наверное чтобы бабулю не хватил инфаркт. Я нашла две спальни, которые выглядели почти идентично, везде царил полный порядок, но я очень быстро делала кадры, не обращая внимания на детали. Огромный гардероб был сделан в таком же стиле и хранил в себе бесчисленное количество кроссовок, ботинок, джинс, брюк, рубашек, футболок и другой одежды Кирилла. Последняя дверь, та самая, которая больше всего манила к себе, оказалась так же заперта, как и «игровая». Неужели от нее бабулю тоже инфаркт хватить? Или она закрыта от меня? Или закрыта вообще всегда? Я пыталась подглядеть хотя бы в щель или через замочную скважину, но в комнате видимо было так темно, что я ничего не видела.

Убрав телефон подальше, чтобы не вызвать подозрений, я вернулась в кухню и села за стол, стараясь выровнять дыхание после своего «забега». Буквально через минуту Кирилл вернулся.

— Подпишем новый договор? — я улыбнулась ему.

— Нет — рявкнул он, хватая меня за руку, вытаскивая из-за стола.

— Я что-то не то сделала? — удивилась я, потому как Незборецкий показался мне ужасно злым.

— Нет, просто заткнись, — он притащил меня к столешнице, где пару минут назад его бабуля делала оладушки — сними кофту.

Он полез куда-то в шкаф, пока я расстегивала две верхние пуговицы. Кирилл достал большой подсвечник с тремя длинными белыми свечами, поставил его на столешницу и зажег все три свечи. После он подхватил меня за талию и тоже усадил на столешницу, подбираясь ближе.
Я обвила его ногами за поясницу, а он в свою очередь стал целовать меня в губы. Трогать его руками просто так было опасно, поэтому я вцепилась пальцами в край столешницы, подавляя желание запустить пальцы в короткие волосы. Кирилл резко взял меня за волосы, потянул назад, так что я запрокинула голову, открыв ему шею. Незборецкий жадно покрывал поцелуями мою кожу, а я лишь томно дышала, сдерживая первые стоны.

Он снял с меня топ, я снова запрокинула голову, а Кирилл заценил лифчик с застежкой впереди. Высвободив мою грудь, он слегка сжал ее руками, несколько раз провел большими пальцами по соскам туда-сюда, заставляя их твердеть. Я закусила губу, догадываясь, что Незборецкий собирался делать со мной. Его руки заскользили вниз по моей талии, а губами он захватил мой сосок, я сильнее вцепилась в столешницу. Он сводит меня с ума. Я вдруг вспомнила свой алтарь в комнате, но не могла отыскать в своей душе ни капельки ненависти к Кириллу, это напугало меня, только я отогнала все мысли, потому как блондин стянул мои трусики и задрал юбку.

Его домашние шорты упали на пол вместе с трусами, крепкие руки обхватили мои бедра. Кирилл вошел, стал медленно двигаться. Одной рукой он взял горящую свечу и поднял над моей грудь, вскоре первая капля воска обожгла нежную кожу, я вскрикнула, отпустив столешницу и постаралась ухватиться за что-нибудь еще. Чем-нибудь оказались ягоды смородины, которые наверное бабуля привезла любимому внуку. Гроздь брызнула соком в моей ладони, я испугалась, но Кирилл не придал этому особого значения, переместив свечку ко второй груди. Я снова ухватилась за столешницу, хотя желание схватить Незборейкого буквально разрывало меня изнутри.

— Ты первая извращенка, которая просит продолжения — вдруг прошептал он, все так же медленно двигаясь, попадая раскаленным воском прямо на сосок.

Я вскрикнула, мокрая от ягодного сока рука соскользнула, но Кирилл спокойно удержал меня одной рукой за талию.

— Не верю, неужели никто не пытался заполучить твое сердце? — застонала
я.

— Пытались, но не так долго как ты, — он остановился, поднял мою руку, измазанную в смородине и поднес к моему рту, я послушно стала облизывать и сосать собственные пальцы — да и тебе вроде мое сердце ни к чему — Кирилл снова стал двигаться, при этом увеличил темп.

— А что тогда? — я вернула руку на столешницу.

— Вот и я хотел бы знать — он поставил свечу обратно в подсвечник, ухватил меня за бедра двумя руками и стал яростно долбить меня, а я кричала и мне это нравилось, я сейчас так высоко, как ни с кем другим никогда не была.

— Подсела на твой твердый — выкрикнула я, кончая, сжимая его внутри себя, наконец, потеряв контроль, я ухватилась руками за его лицо и шею, притянула к себе и поцеловала в губы.

Он ничего не сказал, ничего не сделал, только кончил в меня, а я осознала, что презерватива не было. Выпучив на него удивленные глаза, я поспешно убрала руки и облизала губы, словно пыталась смыть следы своего «преступления». Даже не знаю, чего я испугалась больше: того что он кончил в меня, или того что я его поцеловала по собственной воле.

— Пока меня все устраивает, можешь быть рядом, договора не будет, но правила те же. Но не забывайся, и купи противозачаточные в аптеке — он уже натянул обратно свои шорты, прошел к дальнему ящику, а затем швырнул мне несколько купюр, по-видимому на таблетки.

Мне было хорошо с ним, но эти его уходы после, отношения вне секса максимально холодные, словно мы едва знакомы, и он с трудом выносит мое присутствие рядом. В первом я боялась признаться себе самой, а остальное вообще было для меня загадкой, ибо с остальными то людьми Кирилл вел себя очень искренне по-доброму, будто в нем жили две разные личности.

Незборецкий вышел, явно не желая больше моего присутствия. Я опустила взгляд на свою грудь — она вся была покрыта застывшим воском, пара капель попали на живот. Он легко поддавался ногтем и снимался с кожи, но не везде. Сняв почти все, я вымыла руки, оделась и направилась к выходу. Уже в подъезде у меня зазвонил телефон.

— Рин, ты куда пропала то? Придешь вообще или забыла? — раздался голос Арса на том конце.

— Куда приду? — не поняла я.

— Так и знал, что забыла! У меня выставка сегодня, через полчаса, и я все еще надеюсь, что ты придешь — пояснил Сеня.

— Приду конечно, я просто тебя разыгрываю — отшутилась я, а сама в голове перестроила маршрут. Нужно заскочить домой, переодеться и лететь на выставку, а то в голове уже ничего кроме Незборецкого, так и до психушки недалеко.