Call me a Thief

Кирилл ушёл сразу. Я думала, что он вышел в душ, но он так и не вернулся. Я провалилась в сон от усталости, а среди ночи проснулась от холода. Завернувшись в простынь и укрывшись имевшимся тут одеялом, я свернулась клубочком на кровати, пытаясь снова уснуть. Периодами я просыпалась от холода, но усталость брала своё — так я дотянула до утра. Оставшись в простыне я встала и вышла из комнаты. Тишина.

— Кирилл — окликнула я, но ответа не последовало.

Я подергала ручки дверей — все оказались закрытыми, кроме ванной. Я включила горячую воду, сбросила простынь и встала под струи, желая согреться. Из средств здесь был только его шампунь и гель для душа, которые пахли точь-в-точь как он сам. Я пыталась получше смыть их с себя, но запах все равно впитался в кожу и волосы. Чистые полотенца лежали на полке в шкафу, я взяла несколько и вернулась в комнату.

— Если ты уже встала, то уходи. Дверь захлопни. К моему приезду квартира должна быть пуста — от него пришло смс, когда я шарилась по шкафам в поисках одежды.

Эти слова в конец выводят меня. Начинаю выкидывать из шкафа игрушки и костюмы, которые никак нельзя надеть для выхода на улицу. Слезы текут сами собой, а бранные слова так и выплевываются изо рта, низвергаясь потоком моей ярости в пустую комнату. Я разгромила все что можно, устала, уселась на пол у кровати и уперлась взглядом в свое вчерашнее платье — мой единственный вариант.

Утерев слезы, слегка успокоившись, я подсушила волосы полотенцем, натянула платье и вышла из квартиры, захлопнув дверь. Будь у меня деньги с собой, я бы взяла такси и зашла бы перекусить, но в сумке только мелочь и разряженный телефон, поэтому еду на метро.

Дома первым делом забираюсь в ванну, хотя уже мылась у него, но хочу избавиться от запаха его шампуня и этих мерзких ощущений использованности. Я усаживаюсь в теплую воду и снова даю волю слезам, опустив голову, пока капли из душа градом падают на мои спину и шею. Кажется никакая вода не способна это смыть, и мыло здесь бессильно. Это было унизительно и мерзко. Меня почему-то гложет вопрос о том, что он ушел сразу после секса, не остался до утра, не позвал с собой. Хотя мы и не пара, но это уже слишком. Все еще чувствую себя использованной и грязной.

Ничего кроме плеска воды и собственных всхлипов я не слышу, бессильно согнувшись под дождем, что лился на меня из душа. Обида горечью разрастается где-то в груди, очерняя собой все внутренности, будто разъедает каждую мою клеточку. Найдя в себе силы, я встала, держась на бортики ванной и подставила под струи лицо, смывая слезы и сопли. Несколько раз потерла себя с самым запашистым гелем, дабы вывести его запах и наконец выбралась из воды, укутавшись в теплый махровый халат.

Пытаюсь максимально отвлечься, завариваю китайскую лапшу быстрого приготовления и устраиваюсь перед телевизором, включив рандомную серию «Клиники». Смотрю в экран, но в голове будто заново проживаю сегодняшнее утро, и тут меня озаряет, что за всеми своими переживаниями, я напрочь забыла о цели. Ведь я была у него дома совсем одна, а даже не поискала ключи от запертых дверей, не попыталась открыть одну из них заколкой для волос, как это делают в фильмах. Дуреха! Я отставила от себя тарелку с едой и плюхнулась на диван, головой в подушку, так что чисто физически уже не могла видеть экран, но все еще слышала звук доносящийся из телевизора, уставившись теперь в потолок.

Он побеждает? Он ломает меня!? Неужели я так просто сдамся и буду плакать в собственной квартире, а затем снова пойду к нему по первому зову? Нельзя забывать главную цель — я должна победить и стереть его надменное выражение лица. Уверена, много девчонок пострадало от этого извращуги, но я не такая, я могу отомстить за всех! — произнося у себя в голове эту пламенную речь, я резко откинула плед, которым укрывалась и подскочила, забыв про сериал и еду.

Знаю один сайт, где по номеру телефона можно найти все аккаунты человека в социальных сетях — это то что нужно. Не собираюсь делать какие-то выводы, анализируя его страницы, просто беру фотку и распечатываю его лицо крупным планом на большом листе. Такой милый, улыбается, аж на солнышко похож, но я то знаю какой он на самом деле, и не стоит забывать об этом. Поэтому достаю фломастеры и рисую на фото рога и кончик хвоста, что будто торчит у него из-за спины. Так-то лучше! Отодвигаюсь и любуюсь своим творением издалека, а затем закрепляю фото на стене, подумав про себя, что Незборецкий сильно разозлится, если увидит, что я делаю.

Только сейчас мне нет никакого дела до него, как, видимо, и ему до меня, ибо никаких звонков и смс я не получала. Путем несложных манипуляций с компьютером, принтером, скотчем и ножницами, я устраиваю на стене своей спальни целый «алтарь», что будет вечно напоминать мне о главной цели — месть Кириллу. В довершении заказываю на Озоне большой плакат, который сможет прикрыть это от самого Незборецкого в случае его визита.

Ну а дальше я со спокойной душой собиралась нарушить одного из его идиотских правил. Хотя я уже нарушала их раньше, игнорируя его, и только что нарушила еще одно — создала большой секрет. Правило с благодарностью я пока никак не могла нарушить, по крайней мере так, чтобы это нарушение было осязаемым, а вот правильно с принадлежностью — запросто. Усевшись на кровать, аккурат напротив новоиспеченного алтаря, я раздвинула ножки и запустила руку в трусики.

— Ой, смотри, делаю что хочу, не принадлежу тебе — наигранно надула губки я, разговаривая с разрисованным портретом на стене.

Однако, мои действия прервал резкий стук в дверь. Испуганно подскочив с места, я забегала по комнате, соображая, чем прикрыть стену, но ничего подходящего не нашлось. Сообразив, что чем дольше он стоит под дверью, тем злее будет, я побежала к двери, чтобы наконец открыть.

— Ты забываешься! — он резко схватил меня за шею, воспользовавшись элементом неожиданности.

— Пусти! — я схватила его за руки, пытаясь ослабить хватку на собственной шее, пока он протолкнул меня в квартиру и захлопнул дверь изнутри. Я смотрела в его темные, почти черные глаза, хотя прекрасно знаю, что они кристально-голубого цвета.

— Что за беспорядок ты устроила? — зашипел он, дав наконец мне вдохнуть, а я лишь схватилась за шею, потирая ее, жадно глотая ртом воздух.

— Я просто расстроилась, искала одежду — как можно спокойнее сказала я, надеясь, что он уйдет, не заменив то, что я натворила в собственной спальне.

— Значит ты должна была прибрать за собой! Твои психи меня не интересуют! — он наотмашь ударил меня по щеке, так что я едва не потеряла равновесие, а из глаз посыпались искры.

— Больно! — я схватилась за пылающую щеку, слезы градом покатились вниз.

Его действительно мало волновало мое состояние, он схватил меня под локоть и потащил обратно к входной двери, сказав, что я должна прибрать.

— Можно я оденусь? — вырвалось у меня, когда он уже потянулся к ручке.

— Смышленая сучка, конечно нельзя — Кирилл открыл дверь и выволок меня в коридор.

— Прошу, пожалуйста, простите меня — желая получить свое, я упала на колени, почти вырвавшись из цепкой хватки.

— Ладно, у тебя две минуты, жду внизу — он отпустил, а я пулей понеслась обратно в спальню.

Взглянув на его улыбающееся лицо с нарисованными рогами, я утерла слезы и достала из шкафа платье, одно из тех, что он купил мне. Подумав, я сунула в рюкзачок джинсы и майку, чтобы взять с собой на всякий случай. Времени было мало, поэтому к запасной одежде я кинула ключи от дома, телефон и какие-то деньги, обула первые попавшиеся туфли и побежала вниз.

Незборецкий невозмутимо стоял во дворе, оперевшись пятой точкой об очередной свой кадиллак. Меж длинных пальцев он держал сигарету, а за ним на капоте лежал телефон с включенным таймером — я успела вовремя. Боясь еще больше разозлить его, я тихо подошла ближе и встала рядом. Он лишь дотянулся свободной рукой до таймера и выключил его, продолжая курить.

Я исподтишка разглядывала его, пытаясь найти хоть что-то отвратительное в его чертах, но сейчас даже выражение лица блондина было мягким и спокойным. Одет он снова был как ангелочек, а не как исчадие ада: белые джинсы, такие же кеды с яркими вкраплениями плюша и сиреневыми шнурками, желтая мягкая кофта и такая же кепка. Кирилл спокойно докурил, выпустив последнее кольцо дыма прямо мне в лицо, а затем пошел к водительской двери, я же проследовала на задние сиденья.

Весь путь мы проделали молча, причем мне безумно хотелось поговорить с ним, прощупать почву, понять, насколько он успокоился. Незборецкий будто бы чувствовал мое волнение и специально молчал, сохраняя безразличие на лице. Я сжала кулаки, до боли врезаясь ногтями в собственные ладони, только бы не спросить лишнего.

В квартире я все так же молча прошла за ним в комнату, где утром устроила погром. Я подошла к шкафу и присела на корточки, собирая игрушки, что валялись вблизи. Краем глаза я наблюдала за Кириллом, а вот он пристально смотрел на меня, двигаясь к кровати. Он сел и начал читать свою «лекцию».

— Я буду огнем и холодом, я буду твоим ночным кошмаром и твоим же самым заветным желанием. Я стану тем, чем ты дышишь, я буду для тебя питьевой водой, жизненной необходимостью. Но я ядовит и смертелен. Ты ничего не можешь с этим сделать. Смирись — Незборецкий говорил холодно и четко, сверля меня взглядом, пока я ползала по полу, собирая вещи.

— Я поняла, извините меня — выпалила я, когда поняла, что он закончил.

Большая часть вещей уже была на местах, когда он вновь заговорил, напоминая мне о своих идиотских правилах. Когда я закончила, он просто отпустил меня. Я была шокирована этим поворотом, а в глубине души надеялась на жесткий секс, ведь он буквально кипел от злости. Просить его я точно не буду, поэтому послушно выхожу из квартиры.