.
Гул сирен слился с ревом в голове.
Сигналы пожарных, голоса персонала, треск рации — всё звучало, как глухой ритм апокалипсиса. Но Данте ничего не слышал. Только собственные шаги — тяжёлые, решительные, как удар молота.
— Назад! — кричал кто-то из охраны. — Господин, вам нельзя туда!
— Уйди с дороги, — процедил Рик, — пока можешь ходить.
Данте толкнул дверь корпусного входа. Дым ударил в лицо, едкий, с примесью чего-то страшного.
Он шагал вперёд сквозь хаос: мимо пробегающих медсестёр, охранников, пациентов на носилках.
И вот — коридор третьего этажа.
Густой чёрный дым выбрасывало из выбитого проёма.
Пол слипался от воды, стекла и крови.
— Где она?! — Данте схватил ближайшего врача за ворот формы. — Лиа Морелли. Где она?!
Мужчина побледнел. Голос дрожал.
— Т-третья палата... Взрыв начался там. Мы... мы думали, это кислородные баллоны, но это не был случай.
— Где она?! — Данте навис над ним. Его голос не был громким, но убивал.
— Мы... мы не нашли тело. Никого не было внутри. Ни медперсонала, ни пациентки. Только одна из сестер видела, как к палате подошёл кто-то в халате, за пару минут до взрыва...
— Она мертва? — спросил Рик. Его голос сорвался.
— Н-нет. Мы не можем утверждать. Поверьте, мы ищем. Но следов нет. Ни крови, ни тела. Только огонь.
Данте оттолкнул врача.
Он стоял, не двигаясь, глядя в чёрную зияющую рану стены. Туда, где должна была быть она. Его жена.
А теперь — пустота. Только пепел.
Данте вышел из коридора, залитого дымом и водой, и остановился у стены.
Он стоял боком, не двигаясь, как хищник, затаившийся перед броском.
Телефон в руке горел, как факел.
— Марко.
Голос его был ровный, но стальной. Опасный.
— Я уже слышал. — Голос брата был хриплым. — Мы едем. Я связался с Луиджи. Он поднимает людей.
— Поднимай всех. Всех, кого можно.
Склоняй головы, врывайся в дома.
Проверь каждый чёртов выезд с больницы.
Каждую камеру.
Каждую смену охраны.
Хочу имена. Лиц. Точки.
— Данте… она могла…
— Не смей говорить это. — Его голос обрезал воздух. — Она жива. Пока я не увижу её тело — она жива.
Он сбросил звонок и тут же набрал следующего.
— Луиджи.
— Уже в курсе. Люди пошли по каналам. Те, кто с Капри и те, кто с Сицилии. Через час отчёт. Что ты хочешь в первую очередь?
Данте сжал зубы.
— Камеры.
Собери по секундам всё движение на третьем этаже.
Проверь каждую машину, покинувшую территорию за последний час.
Если на ком-то был белый халат — пробей.
— Сделаем.
— Подключи нашу систему отслеживания. Лиа была с браслетом. Найди его сигнал. Или то, что от него осталось.
— Принято. Мы её найдём, Данте.
Он сбросил вызов.
Секунду стоял, вслушиваясь в себя.
Сердце билось небыстро. Холодно. Уверенно.
Он не был в панике. Он был в ярости.
А ярость Данте Морелли — это была беда для всего города.
Он медленно повернулся к Рику:
— С этого момента, никто не отдыхает. Никто не спит.
До тех пор, пока я не верну свою жену.
Часы показывали 06:36, когда дверь массивного подвала щёлкнула.
Это место редко использовали. Только когда требовалась концентрация, решительность и полная изоляция. Старый штаб Морелли — бетон, сталь и экраны. Густой запах кофе и раскалённой электроники.
Марко уже был внутри. В толстом свитере, с закатанными рукавами, он стоял у карты города, на которой красными огоньками мигали точки — камеры, въезды, больницы, подозрительные машины. Рядом с ним — трое лучших аналитиков.
Луиджи — как всегда в костюме, только с расстёгнутым воротом — наливал себе крепкий эспрессо. Глаза у него были красные, как у волка. Старого, умного и очень злого.
Когда дверь открылась, все обернулись.
Данте вошёл. Чёрный плащ был с него уже снят — теперь он был в рубашке с закатанными рукавами, без галстука. Стальной, собранный, как военный.
— Отчёт. — Ни приветствия. Ни лишнего взгляда.
Марко подал планшет.
— Мы собрали камеры по больнице за последние два часа. Вот один фрагмент: врач, которого никто не знает, входит в крыло палаты Лиа. За три минуты до взрыва.
— Лицо?
— Не различить. Всё лицо закрыто медицинской маской и шапкой.
Но… — он нажал на паузу. — Вот. Смотри. У него нет бейджа. И тени под воротом — слишком тяжёлые, будто под халатом бронежилет. Это не врач.
Луиджи выложил следующее.
— Отследили выход. Один из санитаров оказался подставным. Он вывез каталку с "телом" якобы погибшей пациентки, завернутой в простыню. Никаких данных, фальшивое имя. Машина, на которой он уехал — тоже левый номер.
— Где она? — Данте говорил медленно, каждое слово — как выстрел.
— Машину нашли на парковке у заброшенного терминала. Пустая. Камеры возле выезда вырублены. Кто-то работал аккуратно.
— Слишком аккуратно, — заметил Марко. — Это не местные. Это кто-то с большим ресурсом.
Тишина повисла на секунду.
И тут один из аналитиков в углу выпрямился:
— Пришло сообщение. На защищённую линию. Для вас, господин Морелли.
— Показывай.
Экран вспыхнул.
Тёмная комната. Связанные руки. Глаза, полные боли и решимости.
Лиа.
Побитая, но живая. Дышащая.
А под видео — короткое сообщение.
«Если хочешь её вернуть — отдай клубы. У тебя три дня.»
Данте не сдвинулся.
Не сказал ни слова.
Только сжал кулаки. Так сильно, что на ладонях проступила кровь.
В комнате было тихо. Чересчур.
Видео закончилось минуту назад, но никто не двигался. Только мерцание экрана освещало мраморные скулы Данте, тонкие тени под глазами Марко, и сжатые до белизны пальцы Луиджи, сжимавшего чашку так, будто она могла сказать, где Лиа.
Первым заговорил дядя. Глухо, как рычание зверя.
— Они её не убьют. Не сразу. Им нужен ты. А значит, у нас есть время.
Но каждый час — капает кровью.
Данте стоял, не отрывая взгляда от того места, где только что была Лиа.
— Кто-нибудь увидел её тени на стене?
— Что? — Марко нахмурился.
— Там, на секунду. Когда она шевельнулась. Один источник света, и... угол падения. Стена позади — кирпичная. Серая.
— Это может быть любая подземка. — Луиджи шагнул ближе. — Но ты прав. Надо начать с этого.
Марко уже печатал.
— Я поднимаю архив всех промышленных объектов с серым кирпичом. Заводы, склады, подвалы. Уточню по радиусу от места, где оставили фургон.
— Пусть также пробьют все бывшие бункеры времён Второй Мафии, — добавил Данте. — Особенно те, что переходили в руки Сальватори.
— Мы поднимем Бруно через Крея. Он пешка. Кто-то его финансирует.
— Пусть кто угодно, — Данте смотрел теперь прямо на брата, — но я найду его. И убью. Лично.
И если Лиа пострадает — они будут умирать долго. Все. Один за другим.
Луиджи заговорил жёстко:
— Данте, ты не думаешь. Ты действуешь на ярости. Это ошибка.
— Я не думаю? — Данте медленно обернулся. — Она моя жена, Луиджи. Моя.
Ты можешь говорить о политике, об уважении, о клубах.
А я — о женщине, которая спасла свою сестру, которая теперь носит мою фамилию и кровь которой — на моей совести.
Марко подал голос:
— Мы с тобой, брат. Мы её найдём.
— Не только найдём, — Данте обернулся к экрану, — мы сотрём тех, кто посмел коснуться её.
И сожжём всё, что принадлежит Бруно Сальватори. До основания.
— Вот.
Марко щёлкнул по экрану, увеличив изображение с камеры технического проезда на востоке города. Серый фургон — тот самый, который вывез "тело" из больницы — пересекал проезд с невнятными номерами и фальшивыми мигалками на крыше.
— Мы подняли резервные каналы видеонаблюдения. Официальные камеры были вырублены, но частная автомойка через дорогу — не под системой города. Их система выжила. Запись пришла от владельца.
Данте стоял рядом, руки за спиной, взгляд острый.
— Водитель?
— Всё в балаклаве. Лица не видно. Но... — Марко снова увеличил — смотри на руку. Чёрная перчатка, но сбоку блестит… — он сделал паузу — медальон. Символ на ремешке. Это герб Сальватори.
Луиджи выругался.
— Бруно начал действовать в открытую. Наглость. Или вызов.
— Или уверенность, что у нас нет времени на ответ.
— А у нас есть? — спросил Марко тихо.
Данте смотрел на экран. Его голос был ровным. Ледяным.
— Три дня — это вечность.
Для тех, кто охотится.
— Мы пробили маршрут машины. Следующая камера — парковка у склада на окраине. Камера старая, но угол хороший.
Щелчок. Изображение посыпалось зернистостью, но среди ночной серости всё же прорезался тот же фургон.
— Они сменили машину, — сказал Марко. — Через двадцать минут фургон покидает территорию уже в сопровождении чёрного "Рэндж Ровера". Обыскали базы — ни одна машина не зарегистрирована в регионе. Пустышка.
— Смотри. — Луиджи наклонился вперёд. — Этот склад раньше принадлежал нашему старому партнёру. Помнишь, Данте?
— Валентино Россо.
— Он умер два года назад, — напомнил Марко.
— А его вдова, как говорили, ушла под крышу Сальватори.
Наступила тишина.
Данте только кивнул.
— Адрес.
— У меня, — Марко вывел координаты. — Охрана — минимум трое. Неизвестно, кто внутри. Но место — глухое. От дороги не видно.
Данте повернулся к Рику, стоящему у двери.
— Подготовь команду. Вылетаем через час.
Ни звука. Ни сирен. Только тени.
Если Лиа там — мы вытащим её.
Если нет… мы узнаем, где следующий след.