.
Как только за женщинами закрылась дверь, наступила тишина.
Не неловкая — опасная.
Та, что опускается перед тем, как начинают говорить по-настоящему.
Марко встал, подошёл к бару, налил себе виски — и не возвращаясь к креслу, опёрся на спинку стула.
— Мы не одни, — сказал он, глядя в бокал. — Женитьба не осталась незамеченной.
Данте медленно поднял глаза.
— Кто?
— Начнём с того, кто у нас с самого начала.
Марко бросил взгляд на Луиджи. Тот кивнул.
— Лоренцо Ди Сантос. Он жив. И активен.
Тот самый, кто стоял за нападением на Данте. Тот, кто ушёл в тень пять лет назад, когда Морелли зачистили юг.
— Его убрали, — медленно сказал Данте.
— Нет. Он просто исчез. Ушёл под другое имя. Жил за границей.
Марко облокотился на спинку стула.
— А теперь вернулся. И не один. У него деньги. Связи. За ним стоят люди с Востока. И он хочет вернуть всё, что потерял.
Луиджи усмехнулся, но в голосе была сталь:
— Мы же предупреждали, что этот ублюдок не сдохнет, пока не утащит кого-нибудь с собой.
Марко продолжал:
— Он уже копает под Лиа.
Пауза.
— Он выяснил, что у неё есть сестра. Что сестра больна. Что ты оплатил лечение. Что ты женился — почти без объяснений.
— Как? — голос Данте был тихим, но в нём зарычал металл.
— Через старый медийный канал. Помнишь журналистку, с которой мы замяли скандал три года назад? Она снова в деле. У него теперь все входы — деньги открывают многое.
Марко поставил бокал.
— Он работает из-под земли. Но не прячется. Он хочет, чтобы ты знал. Чтобы ты чувствовал дыхание на затылке.
Луиджи хмыкнул:
— Всё как всегда. Лоренцо не режет в спину — он смотрит в глаза, когда поднимает нож.
— Он думает, что я ослаб, — отрезал Данте. — Что семья, жена, девочка — это дыры в броне.
— Это и есть дыры, — спокойно сказал Луиджи. — Но вопрос не в этом. Вопрос в том, как ты их прикроешь.
Марко подошёл ближе:
— Он собирается ударить не по тебе. По ней.
Он посмотрел брату прямо в глаза.
— У тебя неделя. Максимум две.
— После этого он либо нанесёт удар, либо создаст скандал, чтобы вытащить тебя на свет.
Молчание.
Данте откинулся в кресле.
Ни единой эмоции.
Только короткий вдох. И долгий выдох.
— Никто… не тронет мою жену, — сказал он.
— Тогда нам придётся действовать превентивно, — сказал Луиджи. — И жёстко. Без компромиссов.
Марко кивнул:
— Я выведу её из фокуса. Перекрою все старые контакты. Зачищу документы. Всё, что связывает её с прошлым.
— А я займусь Лоренцо, — сказал Данте.
Голос его был ледяным.
— Он хотел войны.
Он её получит.
Молчание длилось дольше, чем обычно.
Данте смотрел в пламя камина, когда Луиджи, не меняя позы, проговорил:
— Я не понимаю.
Голос был спокойным, ровным. Но в нём чувствовалась тяжесть лет и силы, которую он не тратил на пустые слова.
— Не понимаю смысла. Не понимаю причины. Не понимаю, зачем тебе была эта свадьба.
Он медленно повернулся к племяннику.
— Мы могли закрыть любую её проблему. Деньгами. Связями.
— Но ты сделал её своей женой.
Марко знал этот тон. Он уже откинулся в кресле, позволяя Луиджи идти до конца.
— Может, ты мне объяснишь, Данте, — продолжал дядя. — Зачем сильнейшему игроку на шахматной доске вдруг стало нужно брать на себя… пешку?
Пауза. В комнате повис холод.
— Потому что это мой выбор, — отозвался Данте.
— Это не ответ, — рыкнул Луиджи. — Это упрямство.
Он медленно поднялся с кресла, шагнул ближе.
— Ты держал всю структуру на одном дыхании. Уважали, потому что не поддавался чувствам.
Он ткнул пальцем в стол.
— А теперь ты женишься на официантке, которую никто не знает. Под которую кто-то уже начал копать. И ты говоришь, что это просто выбор?
Данте поднялся. Не резким движением. Уверенным.
Словно глыба, которая сдвигается только когда решит.
— Ты хочешь услышать правду?
— Я хочу услышать не ложь, — отозвался Луиджи.
— Она пришла ко мне с просьбой, — сказал Данте. — Не унижаясь. Не ползая. С прямой спиной.
Он сделал шаг ближе.
— Я видел сотни женщин. Тысячи. Видел, как они продаются, лгут, цепляются за силу.
Он чуть склонил голову.
— А она стояла, как будто у неё за спиной — не ребёнок в больнице, а целая армия. И просила не о себе.
Пауза.
— Мне не нужны были чувства. Мне нужно было напоминание, зачем мы всё это строим.
Марко отхлебнул виски. Молчал.
Он давно не слышал брата таким.
Луиджи смотрел пристально. Внимательно.
Как хищник, который не верит жертве. И не верит, что другой хищник может увидеть в ней нечто большее.
— Ты ей доверяешь? — спросил он наконец.
— Нет, — спокойно ответил Данте. — Я ей ещё не доверяю.
Он подошёл к бару, налил себе виски.
— Но она — моя жена. А это значит, что если кто-то дотронется до неё...
Он повернулся.
— ...я не оставлю от них ни пепла.
Луиджи молча вернулся к креслу.
— Тогда держи её под присмотром, — сказал он. — Потому что если она слаба, враг это почувствует первым.
— Она не слаба, — бросил Марко из своего угла. — Она просто ещё не поняла, в какую игру попала.
Луиджи больше ничего не сказал. Он только смотрел в камин.
И в пламени, отражающемся в его глазах, было не спокойствие.
А беспокойство.
Когда тишина вновь опустилась над комнатой, Луиджи откинулся в кресле и сцепил пальцы.
— Хорошо, — сказал он. — Ты сделал выбор. Мы его не обсуждаем больше.
Он бросил взгляд на Марко. — Тогда нам нужен другой уровень защиты. Не для бизнеса. Для дома.
Марко кивнул.
— Уже в работе. Мы усилили посты у периметра. Внешняя охрана усилена на 40 процентов.
Он вытащил из внутреннего кармана планшет и развернул его экран к Данте.
— Две камеры на подъезд, инфракраска на крышу. Одна скрытая в саду. Плюс смена группы охраны на ночную. Без пересечений.
Данте посмотрел.
— Замените окна в спальнях на пуленепробиваемые. Не только моей, но и Айви.
— Уже заказал, — отозвался Марко. — Идут из Швейцарии. Неделя максимум.
— Неделя — это много, — сказал Луиджи. — А если ударят раньше?
— Внутри уже установлены тревожные кнопки. В каждой комнате.
Марко повернул планшет. — Вот новая планировка выхода через нижний коридор. В случае опасности — Лиа и девочка выводятся в бункер. В доме он не активен с девятого года. Мы его зачистим и оснастим заново.
— Кто из охраны отвечает за неё лично? — спросил Луиджи.
— Рик. Только он и трое его людей. Без посторонних.
— Этого мало, — прорычал Луиджи. — Я хочу, чтобы она не могла выйти на улицу без двух теней. Незаметных, но вооружённых.
Он посмотрел на Данте:
— А если она решит вырваться? Если захочет поиграть в независимость?
— Тогда охрана сработает по плану «Тень», — отозвался Данте. — Возвращают домой. Без шума.
Он налил себе ещё виски.
— Она пока не понимает, насколько опасен стал её мир.
Пауза.
— Но поймёт. И не от меня.
Марко присел:
— Есть ещё кое-что. Мы проверили весь персонал в особняке. Одна из горничных — лояльна людям Ди Сантоса. Пока молчала, но я уже отдал приказ заменить её.
Он бросил взгляд на дядю.
— Всё деликатно. Без паники.
Луиджи усмехнулся:
— Паника — это роскошь. А у нас траур начинается с пробитой стены.
— Плюс — Лиа, — добавил Марко. — Она не глупа. Она видит, чувствует. Если мы будем действовать как с пленницей, она начнёт сопротивляться.
Он посмотрел на Данте:
— Ты хочешь, чтобы она доверилась. Это не выйдет, если каждый шаг будут сопровождать люди с оружием.
— Она — моя жена, — сказал Данте. — Но она не подруга. Не любовница. Она часть структуры. И если кто-то прикоснётся к ней — это будет атака на меня.
Он замолчал.
— А если она предаст — это будет атака изнутри.
Луиджи стиснул подбородок ладонью, не сводя с племянника взгляда.
— Тогда сделай так, чтобы она поняла: двери открыты. Но за дверьми — пустота.
Он поднялся.
— А внутри — единственная защита, которую она может иметь.
Луиджи подошёл к столику, поставил пустой бокал и, не глядя на племянника, бросил, будто между прочим:
— А чем она займётся?
Пауза.
Марко оторвался от планшета, внимательно посмотрел на Данте.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Данте спокойно, но с лёгким прищуром.
— Я имею в виду, — повернулся к нему Луиджи, — что ты женился. Сделал её частью семьи.
Он развёл руками.
— Хорошо. Не буду спорить. Но жена босса — это не просто тень на заднем плане.
— Она либо украшение, либо инструмент. Либо актив, либо обуза.
— Так чем она будет, Данте?
Тишина повисла снова. Только огонь в камине шевелил тени на стенах.
— Пока — она мать своей сестры, — сказал Данте. — И этого достаточно.
— Недостаточно, — жёстко отозвался Луиджи. — Семья — это не приют для сирот.
Он склонился вперёд, пристально глядя в глаза Данте.
— Я видел, как ты строил империю. Холодно. Чётко. Расчётливо.
— А теперь ты привёл в дом девчонку с улицы и не знаешь, что с ней делать?
Он подался ещё ближе.
— Или всё-таки знаешь… но боишься назвать?
Данте не моргнул. Не отступил. Он выпрямился и медленно проговорил:
— Она не девчонка с улицы.
— Она — моя жена. А значит, она под моей защитой.
— И когда придёт время — она займёт своё место.
Пауза.
— Не как украшение. И не как тень.
— А как кто? — с усмешкой спросил Марко, впервые вмешавшись. — Ты ведь не собираешься научить её держать пистолет?
— Почему бы и нет? — спокойно ответил Данте.
— Может, когда она научится защищать себя — она станет меньше моей слабостью.
Луиджи медленно выдохнул.
— Смотри, Данте, только не сделай из неё то, чего сам потом не выдержишь.
— Выдержу всё, — отрезал Данте. — Кроме предательства.
Луиджи уже молчал. Его взгляд был тяжёлым, но он ничего больше не сказал.
И в этот момент Марко, не отрывая взгляда от своего планшета, как будто лениво, пробросил:
— У меня есть вакансия.
Данте повернулся к брату:
— Какая?
— В «Сети» — клуб в центре. Один из легальных.
Он убрал планшет и сделал пару шагов к бару.
— Мой зам ушёл месяц назад. Уехал в Мадрид. Сейчас дела ведёт управляющий, но я хочу кого-то… доверенного.
Он посмотрел на Данте внимательно.
— Кого-то, кто будет там не ради зарплаты. А ради структуры. Кого можно подучить, поднатаскать. Кому можно доверить не только кассу, но и глаза.
Пауза.
— Лиа справилась бы.
Луиджи приподнял бровь:
— Ты хочешь поставить за спину нашему клубу девочку, которая до недавнего времени наливала коктейли и искала деньги в банках?
— Именно, — отозвался Марко. — Потому что такие не прикидываются.
Он обернулся к Данте:
— Она не боится. Это видно. Не играет. Это редкость. И если она справится — станет активом. Если нет — ты сам это увидишь раньше всех.
Данте не сразу ответил. Он смотрел в огонь, будто считывая не пламя, а ходы на несколько шагов вперёд.
Потом коротко кивнул:
— Сделай предложение.
Захочет — примет.
Он повернулся к Луиджи.
— Мы не держим никого насильно. Но если остаются — становятся частью.
Луиджи цокнул языком, но не стал возражать.
— Если она облажается, — сказал он медленно, — не жди, что я буду молчать.
— И не нужно, — отрезал Данте. — Но сначала — пусть попробует.