Призрак
Когда рев мотора затих вдали, и в воздухе остался только запах горелой резины и пыль, Эйден всё ещё стоял на том же месте. Он даже не сразу понял, что не дышит.Глаза смотрели в точку, где исчезла её фигура.
Слова, которые он произнёс, — "Адель?" — остались где-то в глотке. Голос предал его. Как тогда, три года назад.
Fury.
Fury — это была она.
Его снежинка.
Его Адель.
Подбежал Рико, тяжело дыша, с круглыми глазами:
— Эй! Грим! Ты чего?.. Ты как будто в транс вошёл, брат! Всё нормально?
Эйден не ответил.Просто смотрел в темноту, туда, где исчезла её фара.
Рико махнул рукой перед его лицом:
— Алло, ты вообще здесь?..
Эйден наконец моргнул.Резко втянул воздух.Губы дрогнули, он прошептал, почти не слышно:
— Это была она...
— Кто? — не понял Рико.
Эйден сделал шаг назад, будто его ударили в грудь. Он пошатнулся, провёл рукой по лицу. Глаза — затуманены:
— Это была она... Адель.
— Моя снежинка.
Рико ошарашено открыл рот:
— Подожди... эта Fury?.. Та, что только что рвала всех на трассе?..
Эйден не слушал. Он смотрел в пустоту. А внутри — медленно, мучительно — разрывалось что-то старое, забытое.
"Ты... не можешь быть ею. Ты была хрупкой.Ты каталась один раз. Один чёртов раз, Адель... всего пару метров... с дрожащими руками, с улыбкой и сердцем, полным света.А теперь ты — Fury. Ты быстрая.Ты дерзкая.Ты — ледяная. Ты водишь, как демон...Что с тобой случилось, Снежинка?..А ну да...Это же я тебя сломал. Это я кинул тебя в эту бездну."
Он присел на корточки прямо посреди дороги, сцепил руки в замок и уткнулся лбом в ладони. Сквозь зубы, с хрипом, будто сам себя рвал изнутри:
— Прости...
— Господи, Адель... прости меня.
Но уже было поздно. Она уехала.И он знал: даже если она вернулась в город — та, прежняя, не вернётся никогда.
Ночь давно опустилась на город. Грейбарн стих, трасса опустела, моторы замолчали. А Эйден ехал домой в полной тишине.Руки на руле дрожали. Глаза — пустые. Он не включал музыку. Не говорил ни слова. Только гнал сквозь ночь, как будто от неё же и пытался скрыться. Когда он открыл дверь квартиры, внутри было тепло. Уютно. Свет лампы мягко падал на ковёр, на чайник, оставленный на плите. Тесс сидела на диване, свернув ноги, в пижаме, с книгой в руках.Она подняла глаза, как только он вошёл. Сразу поняла: что-то случилось.
Он снял куртку, повесил на спинку стула, прошёл на кухню, налил себе воды, выпил залпом, но молчал.
— Эй?.. — осторожно позвала Тесс.
Он обернулся, посмотрел на неё. И вдруг выдохнул.Медленно подошёл, опустился рядом на диван и заговорил:
— Я был на гонке. Да, опять. Не гонял — просто смотрел.Рико затащил. Говорил, что там будет кто-то особенный Fury.Ты слышала про неё?.. Нет, конечно.Гонщица из Милана. Никто не знает, кто она. Никто не видел её лица. Только байк и шлем. С ней никто не может тягаться. Ни один гонщик. Она... летит. Не едет — летит. И вот она выходит на старт. Стоит такая спокойная. На ней чёрный шлем, кожа. Байк как тень.И у меня вдруг — щелчок.Что-то в ней... будто знакомо.Но я не даю себе поверить. Потому что она — не может быть ею.Не может быть моей Адель. Та, что каталась один раз в жизни. Та, что пахла малиной и носила белые цвета. А эта — вся в чёрном,с тату, с ледяным взглядом даже сквозь визор.И вот... гонка заканчивается. Она побеждает. А потом Грей срывается и толкает её. И я иду туда. Я встаю между ними. Я смотрю ей в лицо.Вернее — в шлем. И не могу оторвать взгляда. Я спрашиваю: "С вами всё в порядке?"Она кивает. И в этот момент — я понимаю. Это она. Моя снежинка. Я не хотел верить. Я думал, у меня просто поехала крыша. Но когда она села на байк и я сказал: "Адель?" — она...Она замерла. Всего на секунду. Но этого хватило. Я увидел, как она дёрнулась. Как будто я ударил её этим именем. А потом она уехала. И всё, что я могу теперь — сидеть здесь...и понимать, что я сам её туда загнал. Я, своим молчанием, своей местью, своей ложью. Она бы никогда не села на байк. Никогда не стала Fury. Если бы я тогда... просто сказал правду первым. Если бы я выбрал её, а не свою чёртову месть.Она изменилась. Стала сильнее, резче. Но я видел, как у неё дрожали руки после заезда. Я видел, как она плакала — даже под шлемом. Это всё — из-за меня, Тесс. Я её сломал. И теперь она научилась быть сильной — без меня.
Он закончил. Сидел молча. Рядом Тесс не сказала ни слова. Только обняла его.Сильно. Как тогда, три года назад. Она гладила его по волосам, пока он сидел с закрытыми глазами, сжав пальцы в кулак.
Тесс молчала ещё несколько секунд.Её ладонь спокойно скользила по его затылку, как в детстве, когда он приходил избитым или злым, и она была единственной, кто знал, как его успокоить. Теперь он был взрослым, сильным, пережившим всё...но разбитым.И она это видела.Наконец, она заговорила. Тихо, но твёрдо:
— Эй... Ты говоришь, будто сделал ей больно — и точка.Как будто всё уже нельзя исправить. Но ты забыл одну вещь. Она тогда осталась с тобой. После аварии. Она закрыла тебя собой от взрыва. Она поехала с тобой в больницу. Она была рядом.Если бы ты для неё ничего не значил — она бы ушла ещё до этого. Но она ушла после.Потому что услышала тебя и Стефа. Потому что ты молчал на все что говорил Стефан и не отрицал, понимаешь?Она думает, что ты выбрал месть..
Тесс чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза:
— Но ты выбрал её. Ты влюбился по-настоящему. Ты сломался тогда, как только понял это. Ты потом три года собирал себя по кусочкам, потому что потерял её. А вместе с ней и свое сердце.
Эйден сжал челюсть. Плечи дрожали, как от холода:
— Но она... другая, Тесс. Она не просто выросла. Она будто стала другим человеком...
Тесс грустно улыбнулась:
— Может, и так. Но, может, она стала той, кем должна была стать. И именно ты дал ей этот импульс. Пусть через боль — но и через любовь тоже. Ты дал ей веру, что она может быть сильной. Ты хотел её сломать, а она выжила. А теперь... только от тебя зависит, станешь ли ты снова частью её мира, или останешься за его пределами.
Она замолчала, встала с дивана, пошла на кухню налить воды.Эйден остался сидеть, сжав пальцы в замок. Глаза горели.
Мысли рвались в разные стороны.
Через минуту Тесс вернулась, села снова и уже тише спросила:
— Эй...А ты не боишься...что у неё уже кто-то есть?..
Вопрос повис в воздухе, будто ледяная капля на коже.Он не сразу ответил.Взял дыхание. Опустил взгляд.И медленно сказал:
— Боюсь. Очень.Каждый день.Каждую ночь, когда не могу заснуть. Я представляю её с кем-то... с другим. Как кто-то держит её за руку. Смеётся с ней. Целует. Как она смотрит на него — так, как когда-то на меня.
Он замолчал. Губы дрогнули.
— Но есть кое-что, чего я боюсь ещё сильнее...
Он поднял на Тесс взгляд. Глаза — стеклянные, полные тяжёлой правды:
— Я боюсь, что она так и не узнает, что всё между нами было взаправду.Что я действительно любил её.Что гонки... месть... всё это ушло.А она — осталась.Что я не использовал её. Что я просто опоздал...и не рассказал ей...
Тесс долго смотрела на него.А потом тихо ответила:
— Тогда, может, пора наконец то объяснить ей все?
Эйден сжал пальцы, провёл рукой по лицу и тяжело выдохнул:
— Ну и как ты себе это представляешь,
а?..Когда?Где?Я не могу просто появиться у неё на пороге и сказать: "Привет, это я, тот самый, кто предал твоё доверие, хочешь кофе?"
Он усмехнулся без смеха, горько:
— Прости за три года молчания и за то, что ты стала другой из-за меня?
Тесс села рядом, обняла его за плечи.Её голос был мягким, но твёрдым, как наждачная бумага:
— Не жди правильного момента, Эйден.Его не будет. Никогда не будет такого утра, когда ты проснёшься и скажешь: "Вот теперь — идеально."Потому что ты уже опоздал. И она уже живёт с этим. И ты тоже.
Она отпустила его, посмотрела в лицо:
— Но ты всё ещё можешь сказать ей. Не чтобы вернуть. А чтобы она знала. Чтобы в следующий раз, когда ты будешь смотреть ей в спину,не спрашивать себя: "А вдруг бы она осталась бы, если бы знала всё?"
Тесс встала, пошла к двери своей комнаты, но перед этим обернулась и добавила:
— Если ты хочешь вернуть её — говори.Если ты хочешь просто закрыть эту главу — тоже говори. Но не молчи.
И ушла, оставив его одного — в тишине, с дыханием в горле и сердцем, которое больше не хотел прятать.
Квартира была тихой. За дверью Тесс уже спала — её дыхание слабо доносилось через щель. А Эйден лежал на спине, в темноте, глядя в потолок.Комната казалась тесной, как будто стены медленно сжимались, и воздух становился тяжелее с каждой секундой.Он перевернулся на бок. Потом на спину.Поднялся, сел, уткнулся ладонями в лицо, потер виски.Но ни одно движение не глушило мысли.
"Три года, Эйден.Ты молчал три грёбаных года.И всё это время жил как призрак.
Работа, Тесс, ночь, снова работа.Никакой гонки. Никакой любви."
Он встал. Прошёлся по комнате. Потом снова сел на край кровати.
"А теперь она вернулась.Сильная. Другая. Незнакомая.Но ты всё равно узнал её. Каждой клеткой. Каждым нервом.Только не сделал ни хрена."
Он сжал кулаки, потом уронил голову в ладони.
"Да, ты слабак. Да, ты трус. Ты не сказал ничего тогда. Ты испугался, что не заслуживаешь.Ты дал Стефану отговорить тебя. Ты дал её сломать.Но теперь..."
Он поднял голову.Взгляд стал твёрже.
Дыхание — ровнее.Сердце — тише, но увереннее.
"Теперь ты знаешь: она здесь.И если у неё кто-то есть — пусть. Если она счастлива — ты уйдёшь. Ты не сломаешь её снова. Ты не будешь бороться за неё, если она не захочет. Но она должна знать.Что ты не играл.Что ты любил.Что ты всё ещё — любишь."
Он лёг на кровать.Сквозь тишину пробился шум ночного города.Фары машин за окном ползли по стене.Где-то вдалеке проехал мотоцикл.Он закрыл глаза. И впервые за много лет не пытался забыть её во сне. Он просто повторил про себя, как молитву:
— Ты должна знать правду. Даже если ты уже счастлива. Даже если не со мной.