Пульс Грейбарна

Солнце стояло высоко, пробиваясь сквозь серый смог Грейбарна. День был тягучий, влажный, пахло железом и горячим асфальтом. Над районом висела ленивая тишина, прерываемая только лаем собак да редкими звуками мотоциклов, ревущих вдалеке.

На углу старого кирпичного здания, где вывеска "BAR 66" давно выцвела и держалась на одном ржавом болте, сидели Эйден, Кэсс и Джаро. Это место знали все в районе — здесь собирались свои, здесь не было случайных людей. Потёртые кожаные диваны, перегоревшие лампы, крепкий алкоголь, запах бензина и дешёвого табака. Всё — как дом.

Эйден сидел, откинувшись в кресле, с сигаретой в одной руке и стаканом с тёмным виски в другой. Его взгляд был отстранённым, но напряжённым — как перед стартом. Кэсс ковырял что-то в телефоне, ноги закинул на стол. Джаро лениво пил пиво, наблюдая, как в дальнем углу кто-то кидает дротики в старую мишень.

— Значит, ты реально собираешься его снести? — хмыкнул Кэсс, не отрываясь от экрана. — Айса? У него же там своя армия друзей.

Эйден выдохнул дым, опустил глаза в стакан.

— Не просто снести. Я собираюсь выбить его из игры. Навсегда.

Джаро отставил бутылку:

— Ты про гонки?

Эйден кивнул:

— Да. Он себе слишком много позволяет.
Думает, что если два раза обошёл меня — уже легенда. А я терпеть не могу, когда новенькие начинают думать, что им всё можно.

— Он из Альтхейва, — пробурчал Кэсс. — У них у всех в крови — считать себя выше нас.

— Именно, — Эйден медленно поставил стакан. — Он не понимает, что гонки — это не игрушка. Здесь нет вторых шансов. Я хочу, чтобы он почувствовал вкус реального проигрыша. Не просто на трассе — в жизни. Я хочу чтобы он обжёгся.

— И как ты хочешь это сделать? — спросил Джаро. — Он довольно осторожный и не лезет в грязь. В клубы не суётся, с нашими не водится. Прям аж пай мальчик.

Эйден прищурился, улыбнувшись уголком губ.:

— У него есть слабое место. Мы это уже видели. Его сестра.

Оба замолчали.

Кэсс, наконец, оторвал глаза от телефона:

— Та светленькая? Блондиночка?

Эйден кивнул:

— Она. Он среагировал на неё, как пёс на кость. Вся его броня слетела. Даже голос стал другой.

— И что, ты хочешь...?

— Я не трону её, если не придётся, — резко сказал Эйден. — Но если она может заставить его сломаться — я не остановлюсь. Он должен понять, что играть в наши игры — больно. Очень больно.

Наступила короткая тишина. Потом Кэсс тихо засмеялся:

— Звучит грязно. Мне нравится.

— А если она влюбится в тебя? — бросил Джаро, глядя на Эйдена в упор.

Эйден долго не отвечал. Потом взял сигарету, снова затянулся и тихо сказал:

— Тогда ей придется подавиться своей любовью.

Кэсс приподнял бровь, Джаро кивнул молча.

И на секунду в баре стало особенно тихо — как будто даже стены понимали, что началась игра, в которой на кону больше, чем гонка.

Кэсс покачал ногой на столе и наконец оторвался от пустого стакана, разглядывая Эйдена чуть прищуренно:

— Ладно, допустим... ты сделаешь ход.
Очаруешь её и войдёшь к ней в доверие. Станешь ей кем-то близким. А потом что?
Он наклонился ближе, голос стал тише и жестче:

— Разобьёшь ей сердце? Просто... выкинешь?

Эйден не сразу ответил. Он провёл рукой по лицу, будто стирал остатки эмоций, которые так старательно прятал:

— Да, — сказал он наконец.

Джаро нахмурился, поставив бутылку на стол с глухим стуком:

— Ты серьёзно думаешь, что этого хватит? Ты разобьёшь сердце его сестре, и он такой: «О, ну всё, я больше не гоняю»?

Эйден усмехнулся. Глаза его оставались холодными, как сталь:

— Нет. Конечно нет. Он не уйдёт сразу. Сначала будет злость. Потом ярость. Он попытается меня выжечь. Но это не важно. Главное — сломать его изнутри.

Он поднялся из кресла и медленно начал ходить по комнате, его голос звучал спокойным, почти ледяным:

— У Стефана есть система. Он — из мира, где всё выверено. Имидж, друзья, репутация. Он не может себе позволить слабость. Не может проигрывать. А она — его слабость. Самая настоящая, единственная живая часть в его мраморной башне.

Он остановился, уставившись в старое зеркало с трещиной в углу:

— Я не просто разобью ей сердце. Я заставлю его почувствовать, каково это — терять контроль. Смотреть, как кто-то, кого ты хочешь защитить, идёт прямо в руки твоего врага. И ты ничего не можешь с этим сделать. Только смотреть. Глотать. Медленно. Больно.

Он развернулся, и в его глазах уже не было сомнений. Только решимость:

— После этого... он потеряет концентрацию.
Он будет приходить на гонки не ради победы, а ради того, чтобы доказать что-то мне. А это — путь вниз. Он начнёт ошибаться. Начнёт падать. Я сделаю его неуверенным в себе. Сделаю из него того, кто боится. А гонщики, которые боятся, долго не живут на трассе.

Кэсс присвистнул, прислоняясь к спинке дивана:

— Жёстко, брат. Даже для тебя.

— Да, — кивнул Эйден. — Потому что он начал это. А я — закончу.

Тем временем, в светлой, уютной квартире на верхнем этаже дома в Альтхейве, на мягком пушистом ковре у окна сидели Адель и её лучшая подруга Лив. Комната была залита солнечным светом, от которого стеклянные вазы на полках сверкали, как кристаллы. Из кухни доносился запах ванильного чая, а из колонок тихо играла инструментальная музыка. Атмосфера — как будто другой мир. Далёкий от пыли Грейбарна, шума байков и ревущих моторов.

Адель сидела, поджав под себя ноги, в мягком свитере и с кружкой чая в руках. Её взгляд был задумчив, на лице — след пережитого, ещё не до конца отпущенного:

— ...и он там, понимаешь? Стоит между мной и этими уродами, и все начинают пятиться, — рассказывала она, голос дрожал от волнения, но в нём была и злость. — А потом — этот гонщик. Грим. Все на него смотрят, будто он чёртов бог улицы. И он тоже на меня смотрел... так, будто уже знает чего-то — чего не знаю я.

Лив, шатенка с карими глазами и резким характером, сидела напротив, прислонившись к подушке:

— Стоп, стоп, подожди. Ты хочешь сказать, что Стефан в этой грязи? В гонках? В Грейбарне?! — её голос стал выше. — Я думала, он в клубах зависает, флиртует с девками и строит образ блестящего идеального сына! А он — гонщик?

Адель кивнула, поставив кружку на столик:

— Айс. Так его называют. Он скрывал это от меня всё это время.

Лив выругалась, вскакивая на ноги:

— Вот же чёрт. Вот поэтому он вечно пропадает по ночам и врёт тебе! Всё встало на свои места! Ясно теперь, откуда у него эти тайные "встречи" и "поездки к другу".

— Он сказал, что та гонка была важной. Что без неё он бы потерял лицо, репутацию и уважение. Там... мир со своими законами.

Лив хмыкнула, скрестив руки:

— И кто такой этот Грим? Тот, против кого он гонялся?

Адель посмотрела в окно, на раскачивающиеся деревья во дворе:

— Эйден Уэст. Он из Грейбарна. Тихий, весь в чёрном, с татуировками. Его глаза... будто в них что-то горит, но не огонь — холод. Он страшный... но почему-то...

— О, нет. Ты влюбилась?

— Нет! — воскликнула Адель, отводя взгляд. — Просто... я не знаю. Он смотрел на меня так долго...и этот взгляд был очень странный, даже,немного пугающий

Лив прищурилась:

— Слушай. Я слышала эту фамилию. Уэст. Он ведь реально опасный. Его боятся даже в Альтхейве. Его отец сидел, сам он — легенда на улицах, но и псих местами. Если он что-то хочет, он берёт. Этот парень вообще без тормозов. Его боятся, потому что он всегда идёт до конца.

— Значит, он враг Стефана? — тихо спросила Адель.

Лив кивнула:

— Главный. Стефан, может, и ведёт себя уверенно, но с этим Эйденом, я думаю он осторожен. Очень. Они как два льва, которых заперли в одной клетке. И если ты —  встанешь между ними...

Она замолчала, глядя на подругу:

— То что?

Лив подошла ближе, положив руку ей на плечо:

— Поверь подруга ничего хорошего из этого не выйдет...

Адель молчала пару секунд, глядя на край чашки с чаем, будто в ней можно было разглядеть ответ. Потом её губы чуть дрогнули, и в глазах мелькнул тот блеск, что редко появлялся — смесь любопытства, вызова и... внутреннего огня:

— А знаешь... — медленно начала она, поднимая взгляд на Лив. — А давай сегодня поедем на гонки?

Лив фыркнула, приподнимая бровь:

— Что?

— Ну просто... — Адель поднялась с подушки и зашагала по комнате. — Мы же всё время живём в этом стеклянном куполе. Уроки, галереи, благотворительные балы, папины партнёры, мамины наряды. А там — другое. Настоящее. Не разыгранное по сценарию.

— Там — грязь, бензин и мужики, которые по три дня не моются, — скептически заметила Лив.

— И гонки, — мягко добавила Адель. — Ночь, скорость, музыка. Что-то живое. Я хочу увидеть, понять, за что мой брат готов рисковать.

Лив присела на край дивана, смотря на подругу с подозрением:

— А может, ты просто хочешь увидеть кое-кого с татуировками и взглядом убийцы?

Адель хмыкнула и отвернулась к окну, но по тому, как она спрятала улыбку, всё стало ясно:

— Даже если да... — сказала она, — просто посмотреть. Мой брат всё равно нас не заметит. Да и не факт, что он вообще там будет. Я не думаю, что он каждый раз участвует в гонках. Мы встанем в толпе, в тени. Я хочу посмотреть, как они гоняются.
Хочу понять, что это за мир, в который он так упрямо не пускает меня.

Лив тяжело выдохнула, вставая:

— Ты сумасшедшая. Это официально. Но...

Она взяла телефон, пролистала что-то:

— У меня есть один знакомый, который иногда скидывает мне адреса гонок. Он поставщик винила, тусит и с богачами, и с низшими. Может, у него найдём локацию. Только обещай — мы не лезем никуда, просто смотрим. Никаких разговоров и никаких знакомств.

Адель кивнула, и глаза её засветились:

— Обещаю. Просто посмотрим.

Прошло не больше десяти минут, как Лив уставилась в экран телефона, быстро переписываясь с кем-то. Её пальцы мелькали по клавишам, глаза чуть сузились, и вдруг она резко подняла голову, широко распахнув глаза:

— Есть! — почти выкрикнула она, и Адель даже вздрогнула.

— Что — есть?

Лив захлопнула телефон, лицо её светилось предвкушением:

— Сегодня ночью у них гонки по городу. Местные называют это "шумным кольцом". Вылетают из северной части Грейбарна, петляют по улицам, потом возвращаются обратно на заброшенную парковку у завода. Это одна из тех гонок, где зрителей много, а полиции ещё больше.

Адель села ровно, затаив дыхание:

— И... ты серьёзно?

Лив кивнула и, не теряя ни секунды, направилась в сторону гардероба:

— Мой друг, Марк, — помнишь его? —, он частенько зависает там. Сказал, что может заехать за нами. Через тридцать минут, не больше. Так что...

Она повернулась к Адель, уже перебирая вешалки с одеждой:

— Давай собираться. Быстро. Это наш шанс.

— Лив... но...— начала Адель, но та уже стояла перед ней с двумя вариантами курток — кожаная чёрная и тёмно-серая в байкерском стиле.

— Никаикх "но". Ты хотела посмотреть — вот он, момент. Можем увидеть всё своими глазами. Твоего брата, если он конечно приедет. Ну и этого Эйдена. Эту жизнь в целом..

Адель замерла на секунду, затем встала. Волнение пронеслось по коже, будто предгрозовая дрожь:

— Хорошо. Но мы держимся в стороне.

— Обещаю, — ухмыльнулась Лив. — Но только если ты наденешь это, — и протянула ей облегающую чёрную майку и светлые джинсы.

Адель закатила глаза, но взяла одежду.

"Шумное кольцо. Город. Он будет там."

Она вдруг почувствовала, как сердце начало биться быстрее.

Квартира Лив наполнилась движением — будто маленький ураган пронёсся по каждой комнате. Девушки одновременно переодевались, красились, собирали волосы, обсуждали, что взять, что надеть, что оставить. Утюг включался и выключался за десять секунд, плойка валялась рядом с рассыпавшимися заколками, а из колонки играл бодрый трек с глубоким битом, только подливая адреналина в кровь.

Адель надела облегающую чёрную майку, поверх — короткую джинсовку, светлые джинсы и белые кеды. Волосы распустила, слегка подзавив концы, а макияж оставила лёгким, но выразительным — немного теней, блеск на губах, тушь. Она выглядела по-прежнему утончённо, но в её взгляде появилось что-то другое — интерес, перемешанный с рискованной решимостью.

Лив оделась в тёмные джинсы с рваными коленями, байкерскую куртку и массивные ботинки. Волосы убрала в небрежный пучок, на губы — тёмный блеск. Настроение — "вижу всё, боюсь ничего".

— Если что — мы просто гости. Наблюдаем, молчим, исчезаем, — напомнила Лив, бросая в сумку кошелёк и жвачку.

— Только посмотреть, — повторила Адель, скорее себе, чем ей.

И тут раздался гудок машины под окнами.

— Это Марк! — Лив выглянула, затем подхватила куртку. — Погнали!

Они выбежали на лестницу и спустились вниз. У подъезда стоял тёмный фургончик с хромированными боками и разноцветной неоновой подсветкой на фарах. За рулём — Марк, парень в бейсболке и с длинными светлыми волосами, в наушнике и с фирменной кривой ухмылкой:

— Дамы, — кивнул он, отворяя дверь. — Добро пожаловать на борт..

— Только вези нас аккуратно, капитан,— отшутилась Лив, усаживаясь на переднее сиденье.

Адель устроилась на заднем. Машина тронулась, музыка заиграла громче, окна дрожали от басов.

Пока они выезжали из Альтхейва, Адель почувствовала вибрацию телефона.

Стефан: «Ты дома?»

Она посмотрела на экран, потом на отражение себя в тёмном стекле.

"Если он узнает... будет катастрофа."

Она медленно напечатала:

«У Лив. Останусь у неё, поздно уже.»

Точка. Отправить. Всё.

Она положила телефон экраном вниз и глубоко выдохнула. За окном начинался Грейбарн — мрачный, живой, пульсирующий другим ритмом.

А сердце билось быстрее с каждой секундой.

Фургон свернул с главной дороги и въехал в индустриальные закоулки северного Грейбарна. Здесь город словно забыли. Линии электропередач с провисшими проводами, разбитые уличные фонари, граффити на стенах, пустые мусорные баки, и — главное — гул, который нарастал с каждой сотней метров.

— Почти на месте, — сказал Марк, выглядывая в окно. — Они стартуют с парковки у старого завода «Стинг». Там толпа будет, как на чёртовом фестивале.

И правда — уже издалека видно было: свет фар, пульсирующие огни, рев моторов, огоньки сигарет, музыка, смех, шум, гам, дым. Атмосфера не была праздничной — она была наэлектризованной, как перед бурей. Гонка по городу — это всегда риск, скорость и запах крови, витавший в воздухе.

Марк припарковался в тени между двумя полуразрушенными ангарами:

— Тут безопасно. Дальше идите — пешком. Можете раствориться в толпе, если не будете выделяться, — он обернулся. — Но совет: если начнётся заварушка — валите к машине.Быстро и без разговоров.

— Поняла, папа, — усмехнулась Лив и выскочила первой.

Адель вышла следом. Её сразу же накрыло: запахи — бензин, табак, жареное мясо, горячий металл. Звуки — лай собак, гул колонок, громкие разговоры, шорох шин по асфальту. Свет — неон, прожекторы, фары. Люди сновали туда-сюда, в кожанках, с пирсингом, татуировками, пивом в руках, кто-то курил, кто-то обнимался, кто-то ругался.

— Чёрт, — выдохнула Лив, — ну и зверинец.

Адель шла рядом, стараясь не смотреть в глаза прохожим. Её светлая внешность привлекала взгляды, но никто не подходил — пока.

Они протиснулись ближе к центру, туда, где образовался большой круг из людей. Внутри стояли мотоциклы — чёрные, красные, с неоном, блестящие, мощные. Некоторые — ручной сборки, украшенные черепами, огнём, лезвиями.

— Вот где центр мира, — прошептала Лив. — Смотри внимательно.

И тут Адель увидела его.

Эйден.

Он стоял у своего байка, спиной к ней, в чёрной куртке, с расстёгнутым воротом. Волосы слегка растрепаны, татуировки — по шее, по рукам. Он что-то говорил с парнями — Кэссом и Джаро. Уверенный. Спокойный.
Но вдруг... он повернулся. И посмотрел прямо на неё.

И в эту секунду толпа, музыка, весь шум — исчез.

Их взгляды встретились.

Его глаза — холодные, тёмные, как ночь после дождя. Он не удивился. Не улыбнулся. Просто смотрел. Прямо. В душу.

"Он меня узнал. Боже...он точно меня узнал."

А у неё в груди сжалось. Жар подскочил к щекам. Сердце застучало так громко, что она испугалась, что Лив услышит.

Лив заметила это:

— Эй... ты чего?

— Ничего, — быстро ответила Адель, отводя взгляд. — Просто... не ожидала...

А гонка только начиналась.

Громкоговоритель где-то на крыше завода скрипнул, и над толпой разнёсся голос, слегка искажённый хрипом:

— Внимание всем! Гонка "Кольцо" начинается через минуту!Вперёд выходят Эйден Уэст — "Грим" и Стиво Блэк!Маршрут: северный круг, вылет через мост, заход на "шпиль" и возврат к точке!

Толпа заволновалась, сдавленно загудела, будто огромный зверь проснулся. Люди начали стекаться ближе к стартовой линии — нарисованной белой полосой на асфальте прямо перед главными воротами склада. Оттуда байки рванут вглубь города.

Адель стояла сбоку, рядом с Лив, среди десятков других зрителей. Музыка гремела, огни мигали, байки выли, как звери на поводке. Эйден уже сидел на своём мотоцикле — чёрном, с длинной и низкой рамой, будто выточенной под его силуэт. Его взгляд скользнул по толпе, и снова — на неё.Мельком, как будто случайно. Но не случайно.

"Зачем ты смотришь? Что ты хочешь от меня?"

Слева от него выстроился Стиво — массивный латинос с железным хохолком на шлеме, его байк напоминал броневик на колёсах.

Гридгерл в коротких шортах вышла, подняла флаг.

Три... два... один...

ВЗРЫВ.

Они рванули, как ракеты. Колёса заскрежетали, искры из-под шин. Байки сорвались с места и исчезли в темноте улиц с жутким воем. Толпа заорала, хлопая, свистя, поднимая телефоны.

На большом экране, установленном на фургоне, показывали трансляцию с дронов. Вид сверху: две чёрные точки мчались по улицам Грейбарна, лавируя между фурами, под мостами, через узкие повороты.

"Шпиль" — резкий поворот под наклоном, где часто срывает заднее колесо. Там Эйден вошёл идеально, почти касаясь коленом земли. За ним — Стиво, мощно, но тяжеловесно.

Люди кричали, делали ставки, пили прямо из бутылок.Адреналин витал в воздухе.

Адель смотрела на экран, не моргая. Сердце стучало так, будто она сама неслась по улицам. В груди жгло.

Но вдруг — всё оборвалось.Сирены.

Вой полицейских машин прорезал ночь, с разных сторон.

— ПОЗДНЯК! МЕНТЫ! — заорал кто-то. — ГУБИТЕ СВЕТ, РАССАСЫВАЕМСЯ!

— РАЗЪЕЗЖАЙСЯ! РАЗЪЕЗЖАЙСЯ!

Паника охватила толпу. Люди бросались к машинам, к мотоциклам, кто-то хватал друзей за рукава, кто-то прыгал в багажники. Музыка резко смолкла, остался только хаос — шины, гул моторов, крики.

— Лив! — закричала Адель, когда кто-то врезался в неё локтем, толкнул в бок.

— АДЕЛЬ! СЮДА! — голос подруги затерялся в гуле и мигалках.

Адель повернулась — и её уже не было. Только толпа, свет, размытые лица.Кто-то схватил её за руку, кто-то закричал рядом, фара ослепила глаза.

— Лив?! — снова крик, но ответом — только шум уезжающих машин и сирены.

"Я потеряла её."

Сердце сжалось, ладони вспотели. Паника пронзила холодом.Она осталась одна. Среди чужих. В городе, где каждый второй — хищник.

Толпа рассыпалась, как разбитое зеркало. Люди мчались в разные стороны, моторы ревели, фары мигали, а в ушах звенело от сирен. Адель металась, оборачиваясь, стараясь вырваться из круговорота тел и криков.Сердце бешено колотилось. Она потеряла Лив. Потерялась сама.

— ЛИВ! — закричала она ещё раз, но голос тонул в хаосе. Кто-то мчался мимо, почти сбив её с ног.

И тут — рука.

Сильная, решительная, обхватила её за запястье. Её резко дёрнули в сторону, к мотоциклу, припаркованному в тени.

— Садись. — Голос хриплый, уверенный.
Эйден. Он стоял перед ней, в чёрной куртке, тату на шее блестели в свете пробегающих фар. В одной руке он держал шлем — второй. Протянул его ей.

Адель вырвала руку, глаза расширены:

— Я с тобой никуда не поеду!

Он смотрел прямо, спокойно, без паники. За его спиной мигали синие огни, и звук сирен становился всё ближе:

— А у тебя есть другие варианты? — холодно спросил он.

Она на секунду замерла. Вокруг — хаос.
Никого знакомого. Уйти — значит попасть под горячую руку полиции... или в руки кому похуже:

— Нет... — прошептала она.

Эйден сделал шаг ближе, уже заводя байк:

— Тогда садись. Быстрее.

Адель, дрожа, взяла шлем. Он был тяжёлый, пах бензином и кожей.

"Ты сумасшедшая, Адель. Абсолютно."

Но она надела его.И вскоре уже сидела за спиной самого опасного человека в этом городе.Руки сомкнулись у него на талии. Мотор взревел.И мотоцикл рванул вперёд — прямо в ночь.

Он вылетел со старой парковки, обогнув бетонную опору моста, и нырнул в лабиринт ночных улиц. Эйден вёл байк уверенно, точно, будто знал каждую трещину в асфальте. Адель держалась крепко — не потому, что хотела, а потому, что иначе слетела бы. Ветер бил в лицо, волосы выбивались из-под шлема, и всё, что она слышала — рёв мотора и стук собственного сердца.

Они проносились мимо уличных фонарей, чьи блики мелькали, как вспышки фотоаппарата. Лужи отражали неон, как чернильные зеркала. Где-то вдали мигали сирены, но уже позади. Эйден знал, куда ехать, как избежать засады, как лавировать между переулками. Он ни разу не обернулся. Ни разу не сказал ни слова.

Время тянулось странно — то растягивалось, то сжималось в одну пульсацию. Адель уже не чувствовала пальцев — только мотор, холодный металл под ногами и пульс в ушах.

И вдруг... резкий поворот, короткая прямая — и байк плавно остановился.

Адель приподняла визор шлема.
Узнала улицу.
Дом Лив.

Он заглушил мотор. Тишина обрушилась. Она медленно слезла с байка, ноги подкашивались от напряжения. Сняла шлем — дыхание прерывистое, щеки пылают.Он сидел, не глядя на неё. Лицо — каменное. Молча взял шлем из её рук, поставил себе на бак.

— ...Спасибо, — наконец выдохнула она. Голос тихий, сбивчивый.

Он не ответил. Даже не кивнул. Просто завёл двигатель, развернулся... и исчез в темноте.
Как тень. Как призрак.

Адель осталась стоять посреди улицы, пока звук мотора не растворился в ночи.Только тогда она прошептала себе под нос, ошеломлённая, всё ещё не веря:

— Откуда, чёрт возьми, он знал, куда меня везти?..

Адель ещё стояла на тротуаре, глядя в темноту, куда только что скрылся Эйден. Сердце всё ещё грохотало, будто продолжало ехать на байке, хотя асфальт под ногами уже давно неподвижен. Тёплый ночной воздух наконец стал доходить до лёгких, но вместо облегчения пришла волна вопросов, тревоги и... странного трепета.И тут распахнулась входная дверь. Свет из холла резко хлынул на улицу, и в нём, босиком, в джинсах и футболке, вылетела Лив:

— Адель! — закричала она и сразу побежала вперёд.

Адель даже не успела обернуться, как подруга вцепилась в неё в крепком объятии. Её плечи дрожали, голос срывался:

— Чёрт, ты в порядке? Ты не пострадала? Я думала, тебя уже увезли копы или... или кто-то схватил!

— Всё нормально... всё хорошо, — прошептала Адель, обнимая её в ответ. — Я здесь.

Лив всхлипывала, отстранилась, вытирая глаза:

— Прости. Прости меня. Я... я потеряла тебя в этой грёбаной толпе, а потом этот идиот Марк потащил меня в машину силой, он кричал, что «надо валить, надо валить», и не дал мне тебя найти. Я орала, чтобы он остановился, а он орал, что тебя уже увезли, что у тебя есть "свои", и что «будешь благодарна потом»...

Адель нахмурилась, глядя на подругу:

— Он серьёзно потащил тебя насильно?

— Да! — Лив снова вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Я орала, дралась, чуть не выкинула его из-за машины. Но он рванул, и всё. Я даже не поняла, куда ты делась. Мне казалось, я потеряла тебя.

— Нет. Я... меня подобрал один из гонщиков.
Он привёз меня сюда.

Лив резко замолчала и уставилась на подругу:

— Подожди... он? Не говори, что это был...

— Да, — тихо ответила Адель. — Эйден.

Лив закрыла лицо руками, прошипела:

— Господи... ты уехала на байке с самым опасным человеком в городе, а я... а я даже не успела тебя остановить!

Адель молчала, но внутри всё еще гремело.

"Да, он опасный. Но... он меня спас. И даже привёз домой..."

И в этом было что-то такое, от чего мороз пробежал по коже. И... что-то, от чего сердце забилось сильнее.

Тем временем, Эйден уже вернулся в Грейбарн. Город, который днём выглядел, как обугленная кость, ночью становился настоящим. Глубокий, тёмный, честный. Здесь не играли в маски, здесь выживали.

Он припарковал байк у подъезда — ржавого, с выбитыми кнопками на домофоне и дверью, которая всегда открыта. Свет в подъезде мигал, ступени скрипели, стены покрыты слоями старого граффити и чужих историй.Он взбежал по лестнице на третий этаж, вставил ключ и вошёл в квартиру.Пахло жареным хлебом и сгоревшей лапшой.

— Тесса? — позвал он, закрывая за собой дверь.

Из кухни выглянула девочка лет одиннадцати — его младшая сестра. Большие карие глаза, спутанные волосы, худенькая, в растянутой футболке, по виду — явно его. В руках — вилка и банка тушёнки:

— Ты опять поздно, — сказала она строго, но с облегчением в голосе. — А я думала, тебя снова поймали. Или ты с кем то подрался.

— Всё нормально, — буркнул он, проходя мимо и кидая куртку на спинку дивана. — Только гонка. Как твой день прошёл?

— У Ланы списывала домашку. А потом на кухне выбило свет. Я боялась, что сгорит холодильник.

— Я посмотрю, — сказал Эйден и направился на кухню. Проверил щиток — просто выбило пробку.

Тесса наблюдала за ним из-за двери:

— Ты чем-то... другим пахнешь. Не бензином и не сигаретами. А чем то очень сладким...

Эйден замер.

Малина. И свежесть. След её духов всё ещё был на нём. Он это знал.

— Просто запах, ничего особенного, — бросил он, не оборачиваясь.

— Это была она? — вдруг спросила Тесса. — Та девочка. Которую ты видел пару дней назад?

Он медленно выдохнул, выключил свет на кухне и сел за стол. Потёр лицо ладонями:

— Да. Это была она.

Тесса подошла ближе, села напротив, подперев подбородок:

— Она красивая?

— Да, — коротко.

— И ты хочешь ей понравиться?

Эйден усмехнулся, но в глазах не было тепла:

— Нет. Я хочу разрушить её брата.

Тесса долго молчала, потом тихо сказала:

— Если она хорошая, ей будет очень больно.

Эйден поднял на неё взгляд. Карие глаза, как у него. Маленькая, но всё понимает:

— Я знаю.

Он встал, подошёл к окну, и долго смотрел в темноту.

"Но выбора нет. Удар должен быть точным. И через неё — он почувствует настоящую боль."