Глава 10.
Город заметно опустел. Давящие стены домов сводили с ума до такой степени, что долго бывать на улице не хватало терпения. Туман, или же ядовитый газ, с каждым часом растворялся в атмосфере сильнее, позволяя героям наконец-таки не носить противогазы и взирать объекты вокруг.
Товарищи медленно, стараясь не издавать и легкого шума, ступили на сырую землю. Ночь была необычайно холодной из-за ливня, внезапно обрушившегося на небоскребы зданий. Эдану же это было лишь назло - тело его постоянно дрожало от любого легкого дуновения ветерка, из-за чего и пришлось укутаться в одежду потеплее, которую товарищи нашли, забродив в местный магазинчик. С каждой долей секунды становилось только страшнее. Ребята могли выдержать всё. Но к климатическим изменениям они не были готовы от слова совсем.
- Мария, я больше не могу. - повалился на землю Эдан, тело которого дрожало, подобно листьям, кружившимся на ветру. - Давай снова сделаем привал.
Мария послушалась человека, помогая ему дойти до ближайшего подвала здания. Его физические силы сегодняшним днем оставляли желать лучшего.
Мария дотащила Эдана в укрытие, после чего принялась разводить огонь. Пару нажатий на зажигалке, как огонь тут же вспыхнул, чуть не дотронувшись до головы. Какие-то частицы газов до сих пор летали в атмосфере. Девушка взволнованно опустила огниво на заранее приготовленные бумажки и прочие расходные материалы для растопки костра. Она беспокоилась за человека напротив, поскольку и подумать не могла, что погодные условия способны его выкосить настолько.
Март же в это время весело кружился на улице, не мешая ребятам согревать простуженные тела. Его беззаботность и отчужденность от мирских и личных проблем иногда волновали Марию, любящую подолгу переживать трагедии и травмы. Так что такое поведение Марта казалось ей совершенно неуместным. Но он же всего лишь пес - что возьмешь с военной собаки.
Как огонь вспыхнул, Эдан осторожно, медленно, словно бы прикасался к хрупкой застывшей карамели, подносил руки к источнику света. Ему было отвратительно плохо, тело знобило, ударяясь в холодные капельки пота. Голова кружилась от любой мысли о холоде, а руки слегка немели при малейшем соприкосновении с ветром. Разговаривать больше или же просто делать вид, что он поддерживает беседу, сил не имел.
Мария сидела напротив, не проронив ни слова. Она видела, как Эдан мучается, и сильно боялась, что он заболел.
- Может быть ты простудился? Я могу зайти в аптеку, взять там что-нибудь?
Эдан покачал головой.
- В этом нет необходимости. У меня есть какие-то лекарства в сумке, на всякий случай. Сейчас же... просто холод сказался так на мне. Не бери в голову. - человек прокашлялся, присаживаясь ближе к огню.
- Может стоит разжечь костер посильнее? - Мария принялась накидывать топливо. Эдан помахал рукой.
- Не стоит. Единственный костер, который ты можешь разжечь посильнее - костер моих чувств. - сказал Эдан, утопая в игривой улыбке. И никакая боль не выбивала из него романтика. Или же человека, так отчаянно желающего понравиться Марии.
Девушка засмущалась, но виду не показала - так и дай Эдану знать, что подкат удался. Она лишь недоуменно подняла на него брови, после чего закатила глаза, будто бы слова его были не больше обычной брани. Он же в свою очередь вновь рассмеялся, не в силах перестать умиляться с реакции очаровательной дамы напротив. Минутная тишина, так и просившая продолжить беседу.
- Думаю, стоит прилечь на несколько часов. Мы уже много прошли, хоть и часто останавливались. Да и к тому же, я так понимаю, серия дождей возвращается. Нужно будет поискать более подходящую одежку. До школы осталось всего пару улиц, а там и чуть больше до библиотеки. - сказала Мария, разбавляя гнетущую обстановку. - Еще нам следует найти транспорт. Идти пешком более тысячи километров - такое себе развлечение.
Эдан лишь одобрительно кивнул, пытаясь прилечь поудобнее.
- Ты права. Абсолютно права. Только давай подумаем об этом чуть позже, я почему-то безумно хочу спать...
Эдан тут же заснул, издавая характерные похрапывающие звуки. Холод, перемешанный с тяжелыми нагрузками, сильно измотали его за последние дни. Он то это знал лучше любого другого человека. Март также успел уже забежать в укрытие, замечая, как маленькие, но такие противные, капли дождя начинают падать на него с оранжево-желтого неба. Пасмурная погода никому не делала сейчас хорошо.
Мария еще долгое время смотрела на огонь, потом на Эдана, снова на огонь. Иногда она подбрасывала в пасть костра бумагу и прочее барахло, только чтобы Эдану не было так холодно. Она видела, как он мучился, а она очень не любила видеть людей, которые мучались.
Ари стоял над раковиной, пока медленные капельки крови стекали с его лица. Рожа была разбита, нос сломан, щеки в ссадинах и ушибах. Голова безумно болела - было непонятно, болит она от мимолетных ударов братца или же от безумных мыслей, которые еще несколькими минутами ранее вдалбливались в сумасшедшую голову человека.
Алес сорвался. Теперь это было очевидно всем. Алес сорвался на родном братце, который так знатно помучил его в последние дни существования. Он сошел с ума, поддался эмоциям, перестал контролировать сознание и напал на человека, который был для него всем.
Всю свою сознательную жизнь Алес посвящал брату. Он всегда подпитывал его идеями, помогал в реализации и организации чего-то масштабного, а не того, что могло выйти лишь на коленке и лишь с желанием заполучить подобное. Алес отчаянно любил Ари. И всегда лишь хотел, чтобы Ари был счастлив в его кругу. В новом кругу семьи, которую он недавно потерял. Алес лишь пытался стать для Ари близким человеком, каким всегда мечтал для него быть.
Ари хлопнул рукой по крану, тем самым остановив воду, постепенно стекающую в канализационные трубы. Он вытер нос рукой. На ладони тут же оказалась грязь, стертая с лица. Он выплюнул кровь из ротовой полости, пытаясь не думать и отдышаться. Зубы его немного болели, как и вывихнутая челюсть. Но боль не волновала его сейчас, она лишь сильнее подталкивала на те самые необдуманные действия, которые Алес так сильно не любил.
Взмах руки мерещился перед лицом. Ари снова посмотрел на ладони, с которых стекала красная жидкость. Что он чувствовал в данный момент? - злость. Он чувствовал настоящую злость, ярость, раздражение, негодование, злобу. Он ненавидел Алеса. Всем сердцем ненавидел Алеса, который предал его! Который выбрал какую-то девчонку, который прогнал родного брата и перестал считать Ари за человека! Как Алес вообще посмел поднять руку на него?!
Юноша схватился за раковину, сжимая ее с невероятной силой. Злость, которая рождалась в нем постоянно, которая убивала его изнутри, была сейчас здесь и смертельно кричала, в попытках вылиться наружу. Ари уже не жалел никого. Совсем никого. Даже себя.
Разум его был одурманен. Ари хотел лишь отомстить надоедливому братцу, который стал для него главный врагом - а разве так можно, разве так можно променять родного брата, РОДНОГО БРАТА на какую-то мелкую...грязную...позорную шавку, появившеюся изниоткуда. "Ну уж нет..." - думал Ари. - "Ну уж не-е-ет, в этот раз страдать буду не я, Алес, страдать буду НЕ Я. О-О-О-О, Поверь мне наслово, я испорчу твою жизнь настолько, насколько ТЫ заставил меня ненавидеть СВОЕ ЛИЦО!" Молодой человек закричал и со всей дури прошелся кулаком по зеркалу напротив. Злость внутри него кипела, в очередной раз заставляя совершать необдуманные действия.
Алес в это время сидел в своей комнате один. Казалось, что его окружает лишь совершенная пустота, постепенно пожирающая жизненную энергию и причины существования. Он прокручивал в голове воспоминания о произошедшем: перед ним лицо брата. Его слова. Его крики. И лишь едкая ненависть и жестокость Алеса, которая впервые в жизни взяла над ним верх. Он потерял самообладание, стоило ему только приобрести слабость в виде Марии.
Мужчина посмотрел на свои руки, которые минутами ранее еще избивали тело младшего братца. Зачем он делал это? Зачем убивал его? Он не мог понять, как он, сознательный и взрослый мужчина, отдавший всю жизнь на воспитания Ари, всё делающий для него, смог сотворить подобное. Почему он бил его? - Он не знал. Но он точно знал, что поступил неправильно, что нужно извиниться и обсудить произошедшее. Он не хотел причинять брату боль, всю свою жизнь он только что и старался - это уберечь Ари от боли... Но у старшего брата это никак не выходило.
Алес до сих пор не мог поверить, что так сильно привязался к маленькой девочке по имени Мария. В тот день он мстил за нее. Он осознавал это, и не мог поверить собственным чувствам. Ранее ему приходилось испытывать подобное отношение, но лишь к одному человеку - к Ари... А после и схожее к Сапфир... Но сейчас он понимал, что появилось и новое ценное для него сокровище, ставшее настоящей семьей. Он впервые в жизни приобрел наисильнейшую слабость, которая смогла свести его с ума и лишить рассудка.
Девушка снова посмотрела на огненного мужчину. Тело его немного потрясывало в ознобе, лоб был мокрым от капель пота, как и часть передних волос. Он свернулся в крепчайший комочек, пытаясь согреться, но даже костра, на котором он практически лежал, не хватало для этого. Мария указала Марту подсесть к человеку ближе. Собака тут же исполнила приказ, падая в ноги товарища. Но и этого тепла не хватало.
Девушка долго взирала в физиономию друга, пытаясь различить признаки боли и их причины, но удавалось это не особо. "А что если у него температура? Может он простудился? Постоянно кашляет и чихает... Ну нет, надо проверить, может быть, он и вправду простужен?" Девушка подсела к страдальцу чуть ближе, собираясь дотронуться до его лба. "А может не надо? Опять же полезут воспоминания... Но ему же плохо, ему правда очень и очень плохо! Наверное, он заболел. И что нам делать? Если он болеет, лучше на несколько дней остаться здесь, никуда не идти, я не могу его потерять!"
Мария посмотрела на свои перчатки, снимая их одна за другой. "Как только дотронусь до него, снова увижу воспоминания. Но а так не смогу проверить, может быть он заболел... Таскаться с ним больным удовольствие не из приятных... Что же делать?.. Ладно, я просто быстренько пощупаю лоб, ничего и произойти не успеет!"
Девушка медленно поднесла холодную руку ко лбу господина. Она чуть прищурила глаза, не желая вновь испытывать дикий страх, надвигающийся на нее с каждым прикосновением к любому существу. Сердце застучало быстрее. Мария положила ладонь тыльной стороной на лоб товарища, зрительно наблюдая, как руки ее быстро становятся фиолетовыми и отправляют ее сознание прямиком в его мозг.
Вот перед глазами картинка. Старик сидит на скамейке около моря, наблюдая, как волны, одна за другой, ударяются об острые скалы гор. Молодой человек присаживается к нему, желая что-то сказать.
- Memento mori, Эдан. Всегда помни о смерти. - старик закрыл глаза, лишь слегка покачиваясь на ветру. - Море кажется таким бесконечным, но выхода к свету нет даже за его пределами. - сказал старик, вновь открывая очи. - Разве не об этом ты думаешь настолько часто?
Эдан опустил глаза, проигнорировав явный вопрос. В душе его лишь играла необычайная боль и сожаление о существовании, которое он не в силах изменить.
- Это ведь все равно не вечно, правда? - наконец перебил он тишину. - Рано или поздно мы станем свободными. У нас будет жизнь, выбор... И счастье. Мы будем жить. Счастливо жить.
Дедушка опустил голову, засмеялся, потом начал кашлять. Эдан тут же достал носовой платок из кармана брюк, вручив собеседнику. Мысль жалости и скорой смерти родного дедушки игралась в голове. Пожилой человек спокойно поблагодарил внука, продолжая кашлять кровью. Снова поднял глаза, вдыхая прибрежный воздух.
- Наша жизнь сейчас - и есть попытка изменить будущее к лучшему, Эдан. Ни сегодня, ни завтра. Ни один день не проходит зря, даже если кажется, что мы ничего не меняем. Ты слишком много переживаешь за других, часто забывая о самом главном - о самом себе.
Эдан сжимал руки сильнее в кулак. Ему было паршиво понимать, как же истина бывает жестока. Хотелось лишь плакать или кричать.
- Но разве есть смысл думать о себе, когда знаю, что ничего не изменится? Я уйду так же, как и все вы! Скажи, почему, почему судьба не предоставляет мне выбора?! За что она так жестока со мной, с тобой?! С нами?!
Пожилой человек снова закрыл глаза. Эдан словил себя на мысли, что деду невероятно больно, и что Эдан бесполезен. Он ничем не может помочь. Никому. Абсолютно никому!
- Рано или поздно настанет твое время. Наше время уже закончилось.
- НЕТ! - кричал Эдан. - Не говори так! Не смей мне говорить подобное! Никогда, слышишь, никогда не говори, что твое время закончилось!
- Эдан...
- НЕТ! Я потерял всё! - плакал мальчик, садясь на колени. - Я потерял всё, что было мне дорого, дедушка... Абсолютно всё! Маму, сестренку, отца... - не мог остановить поток слез. - Просто ответь мне, просто ответь, - молодой человек плакал навзрыд, вцепившись в ладони старика, - как мне не потерять и тебя? Как мне помочь тебе? Как оттянуть момент смерти?
- Эдан...
- Нет! Пожалуйста, я умоляю тебя! Умоляю всем сердцем, ты же знаешь, ты же знаешь, как это больно - терять. Точно почему, почему, ПОЧЕМУ ВЫ ЗАСТАВЛЯЕТЕ МЕНЯ ТЕРПЕТЬ ВАШУ ПОТЕРЮ?!
Эдан уже не мог сдержаться. Он цеплялся в руки человека напротив, пачкая его в своих слезах. Он не знал, как и быть. Он не хотел ни думать, ни спать, ни есть, ни жить, ни умереть. Ни-че-го. Ему было страшно.
Он до последнего врал себе, врал другим, чтобы сохранить в них надежду на лучшее завтра, он отдавал всего себя, только чтобы люди в округе не страдали настолько сильно и много, как страдал он. Он спасал их. Спасал их всех.
Он приходил в больницу, куда каждый день, каждый чертов день свозили людей со всей деревни. Он смотрел на их умирающие лица, которые плавились от газа и яда, который распылялся над местностью родного поселка. Он пытался смешить их, уговаривал жить. Он был настоящим клоуном, только чтобы хоть еще один раз они все, все они смогли почувствовать то счастье, о котором он смел лишь мечтать. Эдан врал каждому о произошедшем. Говорил каждому, что он выживет. Он видел смерти каждого, кто стал для него новым смыслом жизни. И ненавидел себя за то, что не стал одним из первых умерших, кто стал жертвой ядовитого газа, очередного биологического оружия человека. Эдан отчаянно пытался спасти хоть кого-то... Ведь, если бы спасся хоть один человек, была бы надежда на то, что спасется и он...
Мария открыла глаза, медленно убирая руку со лба товарища. Она посмотрела на его лицо, замечая, как Эдан уже не спит. Он смотрит на нее ужаснейшими глазами страданий и боли, которую только что вспомнил и продемонстрировал ей. Она чувствовала его боль, будто бы эти страдания были ее. Она полностью прожила эти воспоминания, как некогда это произошло и с ним.
- Ты ведь это видела, не так ли? - сказал Эдан, из глаз которого жгучими строками полились слезы, одна за другой. Не только Мария видела то, что творилось в его голове. Но и он сейчас проживал то, что видела она.
Девушка села обратно, виновато опуская глаза. Она не понимала, как ее способность работала, и это чертовски пугало. Потому что боль была чересчур реалистична...
- Я не, я не хотела...
- Тогда почему мне сейчас настолько больно?
Девушка лишь виновато опустила глаза, сама пытаясь не заплакать от прилива чужих, но таких реалистичных болезненных чувств. Горький комок боли подступал к горлу, хотелось его проглотить, но не получалось - он был слишком тяжелым и массивным, поддался лишь сказанности эмоций.
- Потому что ты это уже чувствовал, Эдан. - сказала Мария, наблюдая, как медленной чередой фиолетовые полосы сползают с ладоней и рук.