Глава 7. После стрельб...
Твои глаза подходят к обоям
Палец к губам, тише
Так будет лучше нам обоим
Просто поверь мне, слышишь
Как за окном дышит море прибоем
И даёт пульс фальшивой ночи?
Знаешь, моя любовь
Так похожа на многоточие...
(с)Мария Чайковская
******
Неделя пролетела как один миг, и вот уже мы на полигоне. Стрельбы. Адреналин зашкаливал, но больше всего меня волновало присутствие Игоря Сергеевича. Нашего краповика и, как поговаривали, вагнеровца. Он ходил вдоль строя, хмуро наблюдая, чтобы никто не тупил. А я... я старалась изо всех сил, надеясь хоть немного привлечь его внимание.
Игорь Сергеевич... Суровый, немногословный, с пронзительным взглядом, от которого по спине бежали мурашки. Его мужественность чувствовалась в каждом движении, в каждом слове. И конечно, я знала о его прошлом, о его службе. Это добавляло ему ореол загадочности и... опасности. И я, наивная курсант Соколова, утопала в своих чувствах...
После он подошел ко мне. Сердце забилось как сумасшедшее.
- "Соколова, блин! Позу смени!!!" - рявкнул он.
Я вспыхнула :-"Да нормальная у меня поза! Что вы придираетесь?!" - не выдержала я.
Его взгляд стал еще жестче. "Ты ахуела что ли?? Товарищ курсант!!! Встать! Как надо докладывать старшему по званию?!"
Обида жгла изнутри. Я понимала, что повела себя глупо, но его придирки казались такими несправедливыми. Слезы подступили к глазам, но я сдержалась. Нельзя показывать слабость. Особенно перед ним...
И тут все произошло в доли секунды. Один из курсантов что-то перепутал, оружие дернулось, и... Игорь Сергеевич закрыл меня собой от летящей пули! Он прижал меня к себе, заслоняя своим телом. Боль пронзила его плечо.
Я закричала:- "Игорь! Господи... Игорь!" Видела, как ему больно, но он лишь процедил сквозь зубы: "Забей! Соколова!"
А у меня слезы лились ручьем. Я не могла забить! Не могла смотреть, как ему больно! Я закричала: "Не могу я забить! Я люблю тебя, дурак!!!"
Он слегка побледнел...- "Замолчи... глупая..." - прошептал он. "Ты не знаешь, во что ввязалась..."
Я видела, как к нам бегут врачи. Но в тот момент для меня существовал только он. Его лицо, искаженное болью, но такое родное и любимое.. Его слова... Они прозвучали как предупреждение, как предостережение от чего-то опасного. Но я уже не могла остановиться. Я любила его. И готова была ко всему.
Пока врачи осматривали его рану, он, не отрываясь, смотрел на меня. В его глазах была какая-то смесь удивления, смятения и... кажется, даже нежности.
После оказания первой помощи, его увезли в госпиталь. Я рвалась поехать с ним, но мне не разрешили. Весь оставшийся день я провела в лихорадочном состоянии. Слова Игоря Сергеевича, его взгляд... Они не давали мне покоя. Что он имел в виду?
Рана, полученная от пули, оказалась не очень серьезной, но я все равно переживала ужасно. Еще бы! Он же наш инструктор, Игорь Сергеевич Волков, статный, немногословный, с пронзительным взглядом, от которого у меня всегда бабочки в животе порхали. А тем более... то, что случилось на стрельбах... до сих пор ком в горле.
Я - дура. Другого слова не подберу.
И как этот дурак курсант Максимов мог перепутать мишень?! Это же элементарно! И если бы не Игорь... Он закрыл меня собой, когда Максимов, вместо злополучной мишени, чуть не отправил пулю в меня!!!
Случаем заинтересовался наш особый отдел. Еще бы! ЧП на стрельбах! Через неделю, когда Игорь Сергеевич вышел из госпиталя, я проходила с девочками-курсантками мимо кабинета особиста.
Дверь была приоткрыта, и я невольно услышала обрывок разговора.
«...Так, так... старший лейтенант Волков... хм... несколько командировок на СВО в горячих точках... ранение... раз, два... награжден за отвагу... хм... Ну что, старлей, как так ты допустил, что курсанты у тебя мимо мишени стреляют, чуть ли не по людям, а?» - ехидно поинтересовался особист.
Я замерла, прижавшись к стене. Сердце колотилось так, словно собиралось выпрыгнуть из груди. Что сейчас будет? Неужели Игоря накажут из-за этой оплошности?
Особист, судя по звукам, налил себе чаю и, смакуя каждый глоток, смотрел на Волкова. Но Игорь стоял, как скала, твердый и уверенный. Ни тени страха или раскаяния. Только непроницаемое спокойствие в глазах.
«Курсант Максимов допустил ошибку. Я предотвратил трагедию. Все живы. Инцидент исчерпан», - ровным голосом ответил Игорь.
Особист подошел к Волкову вплотную и, почти шепотом, произнес:
- «Хм... выдержка есть... не врешь капитану... молодец. Ты же вагнеровец, Волков? Признавайся...»
В этот момент дверь распахнулась, и особист, смерив меня оценивающим взглядом, прорычал: «Свободна, курсант. Займитесь делом».
А Игорь лишь слегка кивнул, даже не взглянув в мою сторону...
Неделю я ходила как в воду опущенная. Слова особиста не давали мне покоя.
Решившись, после занятий я подкараулила его возле спортзала. Он как раз выходил, вытирая пот со лба полотенцем.
«Игорь Сергеевич... разрешите вас на минутку?» - робко спросила я.
Он остановился и посмотрел на меня своим пронзительным взглядом. От этого взгляда у меня подкашивались ноги...
«Что случилось, курсант?» - спросил он сухо.
«Я... я слышала разговор в кабинете особиста... про Вагнер... Это все таки правда?» - выпалила я на одном дыхании.
Он молчал, внимательно изучая мое лицо. Наконец, вздохнул и отвел взгляд.
«Было дело», - коротко ответил он.
«Почему вы мне не сказали?»
«Это не твое дело, курсант», - отрезал он.
Мне стало обидно. Неужели после всего, что произошло, я для него просто «курсант»? Неужели его поступок на стрельбах ничего не значил?
«А то, что вы меня собой закрыли? Это тоже не мое дело?!!» - выпалила я, не сдержавшись.
Он снова посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло что-то похожее на... нежность?
«Это другое. Я поступил так, как должен был поступить. Неважно, кто ты», - сказал он тихо.
«Неправда! Если бы я была просто курсантом, вы бы не рисковали собой! Вы сделали это, потому что... потому что...» - Я запнулась, не в силах произнести то, что так долго скрывала.
Слова застревали в горле, но чувства рвались наружу. Я люблю его. Люблю его с того самого дня, как впервые увидела его, его силу, его ум, его... человечность, скрытую за маской строгости.
Я сделала глубокий вдох и выпалила: «Тогда, когда я сказала, что люблю вас, я не врала... Понятно???»
Сердце колотилось, словно птица в клетке, готовое вырваться на свободу. Я закрыла глаза, ожидая его реакции, готовая ко всему - к гневу, к презрению, к насмешке. Но больше всего я боялась равнодушия....
Последовала пауза, казавшаяся вечностью.
Наконец, он заговорил, и его голос был холоден, как зимний ветер: «Слушай, курсант, ты забываешься!!!» Он сжал кулаки, и я увидела, как побелели костяшки его пальцев. В его глазах не было и следа той мимолетной нежности, лишь лед и сталь. Я отступила на шаг, словно получив пощечину..
«Я понимаю, товарищ старший лейтенант...», - прошептала я, стараясь держать под контролем дрожащий голос. Ноги подкашивались, и мне казалось, что я вот-вот упаду. Я развернулась и побежала, не разбирая дороги, прочь от него, прочь от правды, прочь от разбитых надежд...
Только что мне сказали, что я лишь курсант... эти слова до сих пор эхом отдаются в моей голове, словно приговор.
Курсант! Да, именно так. Маленькая, глупая курсантка, возомнившая невесть что. И все из-за него...
Игоря Сергеевича, моего инструктора по огневой подготовке. Высокий, широкоплечий, с пронзительным взглядом и такой обезоруживающей улыбкой. Он учил нас держать оружие, целиться, попадать в цель. Но он, сам того не подозревая, попал прямо в мое сердце.
Я любила его. Да, вот так просто и глупо. Любила его смех, его строгий голос, его уверенные движения. Каждое занятие с ним было для меня как праздник. Я ловила каждое его слово, каждый взгляд. И сегодня... сегодня я все испортила. Я призналась в любви и убежала! Словно трусливый заяц, испугавшийся собственной тени!!!
Теперь я сижу в своей комнате, на своей кровати, и плачу. Слезы душат, в груди невыносимо болит. Как же так? Как я могла быть такой дурой? Я не могу так, я не хочу без него ничего! Он - весь мой мир...
А он... А он просто сказал, что я забываюсь. Сказал это холодно, отстраненно, словно я не человек, а очередная мишень на стрельбище.
Долбанный краповый берет!!! Неужели все с краповыми беретами такие? Неужели все они такие неприступные, такие холодные? Неужели у них совсем нет сердца? Или оно просто надежно спрятано за слоем брони, за маской профессионализма и долга?
Я встала с кровати и подошла к окну. За окном - плац, где мы сегодня тренировались. Там сейчас никого нет, только одинокий фонарь освещает землю. Я вспомнила, как Игорь Сергеевич учил меня правильно держать автомат. Его руки касались моих, его дыхание опаляло мою щеку. В тот момент мне казалось, что весь мир замер, что есть только я и он.
Он никогда не полюбит меня. Я для него - всего лишь курсант, девочка, которая запуталась в своих чувствах. И я должна это принять. Должна забыть его.
Внезапно в дверь постучали. Я вздрогнула. Я вытерла слезы и открыла дверь. На пороге стояла моя подруга, Аня. Она знала о моих чувствах к Игорю Сергеевичу и поддерживала меня.
"Я все знаю, - сказала Аня, обнимая меня. - Не переживай, все будет хорошо".
"Ничего не будет хорошо, - всхлипнула я. - Он никогда не полюбит меня".
"Ты не знаешь, - возразила Аня. - Может быть, ему просто нужно время. Может быть, он боится своих чувств. Ты же знаешь, какие они все - эти военные. Закрытые, неразговорчивые".
"Все равно, - сказала я. - Я не могу больше так. Я не могу каждый день видеть его и знать, что он никогда не будет моим!!!".
"Подожди, - сказала Аня. - Дай ему время. И не сдавайся. Ты сильная, ты справишься. И помни, даже у самых суровых командиров есть сердце".
Я посмотрела на Аню. В ее глазах я увидела поддержку и надежду. И в этот момент я поняла, что она права. Я не должна сдаваться. Я должна бороться за свою любовь...