Глава 6.
Злиться на самого себя за то, что не можешь вспомнить. Барнс не был уверен ни в чём. Весь путь назад Баки сидел с опущенной головой, пытаясь справится с бушующими мыслями. С эмоциями Эстель пыталась помочь, но потом отпустила, поняла, что сейчас это единственный способ помочь вспомнить. С ним так и никто не говорил, все чувствовали, что тому необходимо подумать. Новая информация совершенно не укладывалась в голове.
По приезду многие валились от усталости, а потому разбрелись по комнатам. Барнс еще долго сидел в прострации, а потом, немного поколебавшись, постучал в дверь комнаты Стива. Друг выглядел довольно взволнованно, когда увидел Баки на пороге.
- Ты можешь рассказать мне о ней? – спросил поникшим голосом Джеймс.
- Да, конечно, - ответил Роджерс, впуская Баки в комнату.
За окном стояла глубокая ночь. Звёзды тускло и уныло посылали в большое завешанное не до конца светлыми, но плотными шторами окно свой волшебный свет. Барнс любил смотреть на ночное небо, особенно зимой в морозы. А потом, возвращаясь с миссий ГИДР(А)ы, задерживаясь максимум на час, дождаться рассвета, и наблюдать за появлением утренней звезды Венеры. Это было странной потребностью – смотреть на зимний рассвет. Почти такой же странной являлась и другая привычка – постоянно швырять будущих солдат на тренировках в стены. Поэтому, в стены часто влетала Серебряная смерть.
Стив начал из далека. Рассказал, что Кэтрин Сильбер была одной из лучших учениц Колумбийского университета, жила в Манхеттене. Играла на фортепиано, любила пионы и пастельные тона красок. Она не верила в бога, и часто слушала Моцарта.
- Возможно, она была идеальной, - позже подытожил кэп, наблюдая за Баки.
- Нет, никто не идеален, - опустил глаза Барнс. – Влюбляются не в идеальность, а в ее отсутствие.
- Значит ты стал единственным, кто разглядел в ней неидеальность.
- Может быть.
- Совершенно не помнишь? – с ноткой надежды спросил Роджерс, стараясь понять, что означает взгляд Баки, устремленный в пол.
- Не знаю. Хочу немного развеяться, - уклонился от ответа Джеймс, и пошел к двери. – Спасибо, Стив.
Чуть замявшись у дверей, Барнс секунд пять сверлил друга непонятным взглядом, а потом вышел из комнаты. Захватил свою кожаную куртку и взглянул на часы — 2:40. Вся услышанная информация грозила взорвать его голову своим непозволительно огромным смысловым давлением. Лучшим решением сейчас было прогуляться. Скажем, по недавно упомянутому Манхеттену. Взяв свой черный мотоцикл, с кучей встроенных каких-то дополнительных обновлений Старка, Барнс понесся по пустым дорогам Нью Йорка. Редко встречая встречные машины, Барнс сосредоточиться на образе девушки, вспоминая ее фотографию. Она была знакома, до ужаса знакома, но как, где, кто понять было невозможно. Ухватиться хоть за ниточку памяти, какой-то цели не получалось. Зато вспоминалась Серебряная смерть. Внезапно Барнс вспомнил чёртов запах апельсинов с той тренировки... Или в день его рождения? На Джеймса вдруг снизошло озарение - ведь на его двадцать третий день рождения был торт с апельсинами и в добавок апельсиновый сок. А ещё и цитрусовые духи... Так пахла Карен на празднике, Барнс вспомнил.
Оставив мотоцикл на какой-то из парковок, Баки направился в переулки. Они были пусты, хотя чего вообще можно было ожидать от ночных городов. Да, иногда от мыслей Джеймса отвлекал шум проезжающих машин или крики кучки людей на другой стороне дороги. Он был рад, что вспомнил хоть что-то, но вдруг на него напала грусть. Баки осознал, что когда-то был счастлив почти точно так же, как и сейчас со Стивом и Мстителями.
За размышлениями он прошёл не мало переулков и дворов, но, опомнившись, принял решение вернуться на базу. Внезапно в трех метрах от него что-то упало. Подойдя к упавшему предмету, Барнс всполошился. Это была отрезанная голова. Присмотревшись, Джеймс понял, что она щеке головы был ожог. В виде символа ГИДР(А)ы. Повинуясь привычке, Баки поднял взгляд вверх, выискивая, из какого окна это могло вылететь. Барнс было удивился сам себе, что так спокойно реагирует на отрубленные головы. Сквозь темноту разглядеть что-то было довольно сложно, но Барнс на то и суперсолдат, чтобы подмечать детали. Из окна на четвертом, последнем, этаже слева сидела девушка. Лицо ее скрывала темнота, но было видно ее ноги, что свободно свисали из окна. Барнс напрягся. Возможно, это та же девушка, что наняла того взрывателя.
- Помнишь его? – единственное, что спросила она, немного качнув головой, от чего серебряные нити волос засверкали в лунном свете. Вокруг как-то всё затихло - словно вся Земля следила за их диалогом и старалась не шуметь.
- Кого? – отозвался Джеймс. В ответ девушка указала пальцем на голову, валяющуюся у мусорного бака. Это привело в полное сомнение Барнса. С чего вдруг он должен помнить его? Он вновь посмотрел на голову, но никак не понимал, о чём идёт речь.
- Это полковник Фрайтер, Британское агентство, - девушка говорила так, будто бы каждый день рассказывала Барнсу об отрубленных головах.
И тут Барнс понял. Полковник Фрайтер был ответственным за Зимнего солдата, пока шли тренировки с другими участниками программы. Этот полковник часто стрелял в Барнса, когда психовал и часто боялся, что он его убьет, а также часто избивал электрическими палками еще до того, как солдата активируют.
- Ты для чего его убила? – спросил Баки, будучи полностью уверенным, что это именно та девушка, которую послали за Зимним солдатом.
- Чтобы показать, что мы на одной стороне, - сказала девушка и вновь залезла в окно, но потом, высунувшись через пару секунд, добавила. – До встречи... Баки.
И Барнс прекрасно знал, что искать ее не стоит. Не получится. Теперь вопросов стало еще больше. Она не убила его, значит надеется на его возвращение. Она знает, как к Зимнему относился Фрайтер, а потому убивает и кидает под ноги. Своего рода защита Солдата. Значит, она из ГИДР(А)ы. Но не понятно одно – откуда ей известно его прозвище. Конечно, она как спецагент могла выведать, но все же. Какая ей вообще разница, какое у него прозвище? И что значит это странное «мы на одной стороне»?
Но с другой стороны, ведь она - его бывшая невеста. Может быть, Кэтрин, так же как и Баки, терпела кучи пыток и испытаний ГИДР(А)ы. а может она делает это и по доброй воле. Сейчас Барнс поставил перед собой задачу - вспомнить всё о ней. Может даже всё, об их отношениях. Почему-то Джеймс был уверен, они связаны. Общей болью, кровью, возможно, и чувствами тоже. Девушка впервые вышла на контакт, да и то по своей воле. Дала понять, что убивать пока не намерена, ну, его точно не убьёт.
Теперь, зная примерно, как она выглядит, он наконец понял, откуда девушка из снов. Почему во снах она была так недосягаема: просто Солдат тогда находился в криокамере, а ей приходилось стоять по ту сторону стекла. Иногда Барнс просыпался в этой леденящей не только тело, но и душу тюрьме, и видел её. Именно поэтому он чувствовал спокойствие и безопасность. Он на своём месте. В криокамере.